Как вавила искал себе жену

    Через пень, через колоду, где блоха сломала ногу,
Где сама себе со зла ведьма ногу откусила,
Жил да был мужик Вавила.
Кривоногий и худой, с длинной рыжей бородой,
Жил когда-то бобылем.
Но взыграл нечистый в нем.
Бес ребро ему сломал и жениться нагадал.

    Эка невидаль - жениться! Чай, жена - она ж не птица.
Не на небе ж, на земле. Но в каком искать селе?
Нужна девица, не баба.Чтоб походка, как у Павы.
Чтоб бала она красива, весела и не строптива.
Чтоб была она стройна, горделива и умна.
Чтоб лицом была румяна. И хозяйка - то, что надо.
Так Вавила рассуждал, для чего ночей не спал.
Сколько он ночей не спал, он и сам, поди, не знал.
Но всему грядет конец.
 
     И Вавила, наконец, как-то вдруг остепенился
И жену искать решился.
Чтоб жену себе найти, надо знать, куда идти.
Хорошо б, кто подсказал, иль на картах погадал.
И возможно, что случайно, а может, кто подслушал тайно,
Повстречался раз Вавиле дед знакомый, дед Порфирий.
На Вавиловы стенанья отозвался он признаньем,
Мол, гадалку знает он.
На опушке стоит дом.
Там живет вдова младая. Ходит слух, она гадает.
Родом, будто, из цыган. Точно же никто не знал.
Пусть расскажет о пути, как жену ему найти.

     Все хорошие дела начинаются с утра.
Утром баньку истопил. Как сумел, себя отмыл.
Чистую надев одежду, он таил в себе надежду,
Что гадалка молодая в его просьбе не откажет,
Как найти жену, расскажет.
Чтоб надежду оправдать, он решил гостинец взять.
Взял он новую корзину, что купил у магазина,
Положил туда варенье, яйца, сало и соленья.
И, положась на благодать, он пошел судьбу искать.

     На окраине опушки притулилася избушка.
Домик маленький стоит. По ночам в нем свет горит.
Вытер ноги у порога, постучал и подождал немного.
Дверь открыла молодайка. Видно: справная хозяйка.
В доме чисто и светло. На полу подметено.
Молодайка на Вавилу посмотрела очень мило:
- Гость любезный, с чем пришел? Иль ты счастья не нашел?
Иль другая есть причина, что сидит в тебе кручина?
И, чтоб счастья поискать, ты решился погадать?
Что же. Я тебя, Вавила, знаю. И тебе я погадаю.
Дело, видно, тут такое, что, точней, чем на фасоли,
Нам гаданья не сыскать.
Мы возьмем фасолей пять каждого из трех цветов.
Пусть букет будет таков: белый, черный и цветной.
Вот подносик небольшой.
На него фасоль положим. Чтобы тайну скрыть, наложим
На фасоль платок-накидку. Потрясем. Не очень шибко.
Три фасоли надо взять, чтоб судьбу твою узнать.

     Очень странное начало.
При большой моей печали, черных две, одна цветная.
Знать, судьба была такая. Видим мы сейчас воочию:
Жизнь была подобна ночи. Безотрадною была и к застою привела.
Но все это было раньше. Что сулит гаданье дальше?
Три последующих фасоли - знак надежды лучшей доли:
Разноцветная она. Шанс судьба тебе дала.
Коль не будешь ты лениться, то возможно, что жениться
Будет дадено тебе.
А что жена в твоей судьбе?
Я возьму фасоли три, а ты внимательно смотри.

     Первая фасоль, не скрою, - хороша ль  она собою?
Белый цвет! Он не хитрит, за себя сам говорит.
Сомневаться тут не нужно: что фигурой, что наружно -
Раскрасавица она, будет у тебя жена.
Далее фасоль вторая: что, душою хороша ли?
Цвет опять же, таки, белый. Благодати нет предела.
Знать, умна и не спесива, да к тому же, горделива.
В будни - делом подсобит, в праздники - приободрит.
Третья же фасоль - судьба: суждена ль тебе жена?
Коли будет черный цвет, то придется дать обет:
Если женишься на ней, то останешься ты с ней,
Даже если молодицей будешь в жизни тяготиться.
Разноцветная фасоль не критична к жизни столь.
Но при этом жизнь сама будет не совсем дружна.
Белый цвет (к чему рядиться?) - в жизни счастье поселится.
Много я уже гадала, но такого не бывало,
Чтоб подряд фасоли три цветом были бы белы.
Что ж, посмотрим в этот раз, что произойдет сейчас.
Белый цвет! Глазам не верю! Пред тобой открыты двери.
Торопись жену искать - Дар небесный, благодать!
Все, что я тебе сказала, чтоб найти жену, конечно мало.
Рассказать полнее б, но большего мне не дано.
Дать совет могу такой. Будь ты честен пред собой.
Чист и телом и душой.
Людям делом помогай. За обиду не считай,
Если кто дурное скажет или действием накажет.
Путь к жене довольно сложен. Но пройти его ты должен.
Счастье коль решил найти, не сворачивай с пути.
Ну, а как дорога ляжет - интуиция подскажет.
Тут с хозяйкой - молодайкой наш Вавила распростился
И, надеждой окрыленный, с песней бодро в путь пустился.

     Но дорога от порога далека и не легка.
Солнце стало припекать. Ноги стали уставать.
Голова отяжелела. Тело словно одряхлело.
Мысли как-то разбрелись. Песни прочь все унеслись.
И сказал себе Вавила, опустив глаза уныло:
"Я прилягу под сосну и маленечко сосну".
Он котомку положил, чуть-чуть веток настелил,
Лечь на спина поспешил. Веки он слегка смежил.
Но сколько не старался он, а сбежал куда-то сон.
То на нос присядет муха, то букашка влезет в ухо.
Под рубашку со спины поналезли муравьи.
Уж не сон - одно мученье. Нм какого нет терпенья.
Видно надо, так сказать, путь свой дальше продолжать.
Через силу он поднялся. Муравьев стряхнуть старался.
Ноги стали, как чужие: от ходьбы они заныли.
Но на месте ж не стоять, пусть чрез силу, но шагать.
Так Вавила долго шел . К вечеру к ручью пришел.
Из ручья воды напился. На ночлег определился.
Он костер себе разжег и заправил котелок.
Вот и каша уж поспела. На душе повеселело.

     Вдруг послышались шаги. И к костру пришел из тьмы
Очень странный человек: был по-зимнему одет,
Лапти на босу ногу, а в руках держал клюку.
Не сказавши даже: "Здрасьте", сел к костру он по-хозяйски.
Из котомки ложку взял, быстро кашу кушать стал.
Где Вавиле взять терпенья? Рот раскрыл от изумленья.
И от наглости такой стал Вавила сам не свой.
Но, поевши каши сытно, вдруг Пришелец как-то рыкнул
И, сказать не давши слова, удивил Вавилу снова:
- Вижу я, что ты, Вавила, человек-то незлобливый.
Я, конечно, кашу съел. Отплатить бы я хотел.
Вижу - ты душою тонкий. Посмотрю, что есть в котомке.
Ага. Вот. Платочек. Получай. Пред собою растилай.
В руки взяв платок брезгливо, растелил его Вавила.
Но, лишь только растелил, с изумленья рот раскрыл.
Вдруг, как будто из печи, налиты в тарелку щи.
А пред ними, как из сна, золотой бокал вина.
"Щи без хлеба не едят", - помечтал Вавила так.
И, как будто из земли, - белый хлеб и пироги.
И о чем не помечтал, - все ему платочек дал.
И, как странно в самом деле: до еды так спать хотелось,
Но, лишь только он поел, сон куда - то улетел.
И на Пришельцевы слова: с ним сыграть, - ответил:
- Да. Только слово ты мне дай - честно ты в игру играй.
И, если только проиграешь, - меня платочком одаряешь.
Что с меня возьмешь, не знаю. Но условия я принимаю.
Что.ж, Пришелец согласился. И на бороду Вавилову воззрился.
Говорит Вавиле он:
- Ставь ты бороду свою на кон.
Выиграть коль сумею я, борода твоя - моя.
Тут Вавила удивился, но в игру сыграть решился.
Уговор их был таков: строить башню из сучков.
Проигравшим будет тот, чей последний самый ход
Бросит башню на песок.
Незаметно, незаметно башня выросла в пол-метра.
Вот Пришельчевский сучок покачнул всю башню вбок
От падения она удержалася пока.
Свой сучок Вавила нежно положил наверх прилежно.
А Пришельчевский сучок наклонил так башню вбок,
Что любой Вавилы ход бросит башню на песок.
И Пришелец говорит:
- Договор надо закрыть. Бороду придется сбрить.
Жалко бороду отдать. Жалостью решил пронять:
- Двадцать лет ее растил. Я не стриг ее, не брил.
А теперь пришла пора с ней расстаться навсегда?
Не понять мне никогда, для чего тебе она.
- Что тут долго толковать. Прямо я могу сказать.
Борода тебе твоя украшением лишь была.
Мне же силу дать должна.
Тут Пришелец поднялся и к Вавиле подался.
Обнял бороду руками. И с Вавилова лица волосы слетели сами.
Нежно бороду погладил. К своему лицу приладил.
К удивлению Вавилы борода к нему пристыла.
И смотрелась любо - мило. Только цвет свой изменила.
Постепенно поседела, а потом вдруг посинела.
Радость скрыть свою не в силах, утешать он стал Вавилу:
- Не печалься брат Вавила. Грусть твоя тебе не мила.
А за щедрость за твою я платок тебе дарю.
Только это он сказал, в лес шагнул, и след пропал.
     Странно: чувствовал Вавила, будто тело позабыло
Сколько за день он прошел. От Вавилы сон ушел.
О Пришельце рассуждая, он дождался ночи края.
Утром бодро потянулся и лицо умыть нагнулся.
Только в воду посмотрел, с удивлением узрел,
Что с лица сошел загар. Как-то он моложе стал.
С этой новостью приятной причесался он опрятно.
Вновь платочек расстелил. Легкий завтрак попросил.
А, поев, приободрился и в дальнейший путь пустился.

     День за днем интуитивно шел Вавила непрерывно.
Но однажды, уж под вечер, когда ноша давит плечи,
Когда отдых просит тело и ходьба поднадоела,
Встретился ему Ездок. Рядом с ним стоял возок.
Но какой-то не такой: нету лошади с дугой.
Да к тому же под дугой нет оглобли ни одной.
С виду вроде бы двуколка. Но без лошади ж нет толка.
Что, сам Ездок его везет, что ли задом наперед?
И приличия соблюдая, обойдя повозку с края,
К Ездоку он обратился. И при этом поклонился.
Про здоровье он спросил. Про дорогу уточнил:
Далека ль, трудна ль дорога? Лошадей к повозке много ль?
И куда он держит путь. И не надо ль подмогнуть?
И Ездок с улыбкой милой (видно парень говорливый)
Рассказал ему ответно, что дорогою приметной
Ехал он издалека. Да дорога не легка:
То - холмы, а то овраги. То речные передряги.
Ехал полем, ехал лесом. Да столкнулся, видно, с бесом:
Камень в колесо попал и, наверно, ось сломал.
А что лошадок не видать, так ведь надобно сказать,
Что такой уж тот возок - без лошадок он везет.
Тут Вавила удивился, тайно молча помолился.
Ездока хотел спросить, как такое может быть?
Вслух же слова не сказал. Головой лишь покачал.
А ездок, речь продолжая и судьбу свою ругая,
Плакался, ту ось кляня, что не ел уже три дня.
Ездока Вавиле жаль: ехал тот в такую даль.
Ездока он пожалел и утешить захотел.
Он платочек расстелил. Ездоку он предложил
Трапезу с ним разделить - гнев умерить, стало быть.
Ездоку настал черед удивляться. Не поймет,
Как такое может статься,
Как вообще такое может быть - без огня обед варить.
И решил он про себя: упустить платок нельзя!
А Вавила как уснет, он платочек заберет и тихонечко уйдет.

     Утром солнышко взошло и Вавилу припекло.
Потянулся, улыбнулся, встрепенулся и проснулся.
Он хотел накрыть на стол, но платочка не нашел.
Ездока хотел спросить, где платочек может быть?
Ездока он покричал, но в ответ Ездок молчал.
И с обидой  он понял, что Ездок платок украл.
На обидчика пенять - время попусту терять.
Коль ни охать, ни стонать, время даром не терять,
Руки к делу приложить, можно многое свершить.
Как в народе говорится: дело мастера боится.
И Вавила б мог гордиться, если б было перед кем,
Что всего за день сумел
Ось другую сотворить и возок сей починить.
Вот только как его пустить?
Не придумав ничего, Произнес Вавила: "Но".
И возок, как бы игриво, двинулся неторопливо.
Н, чем дальше, тем быстрей, хоть и нет в нем лошадей.
Быстро, плавно вез возок. Новый в нем теперь ездок.
Ездока возок качал и Вавила задремал.

     В сон спокойный и красивый погрузился наш Вавила.
Будто б, солнце в небе высоко. На душе его светло.
И шагать ему легко по тропинке луговой,
Окруженную цветами и нескошенной травой.
Встречь ему видна фигурка, хоть неясная пока (потому, что далека).
Но идет ему навстречу. Это знает точно он.
Как ни странно, в ту фигурку почему то он влюблен.
Очень жаждет, чтоб скорее встреча их произошла.
Весь он как то в напряжении и волнуется душа.
Чем к нему фигурка ближе, тем глаза его все ниже.
Глаз не может он поднять, кто идет к нему узнать.
Вдруг внутри себя он слышит нежный глас фигурки той:
    - Я ждала тебя, Вавила. Знаю я: ты - холостой.
Образ твой давно мне милый. Мой же - создан он тобой.
Ведь я - плод твоих мечтаний. Рождена я для тебя.
Если только пожелаешь, выйду замуж за тебя.
А теперь глаза протри, на меня-то посмотри.
И от этих слов с Вавилы будто кто оковы снял.
Он глаза свои поднял и душою просиял.
Перед ним стояла Дива. Мало тут сказать красива.
Но настолько хороша, словно песнь поет душа.
Красоту ее достойно описать не смог бы он.
И поэтому пристойным сделать он решил поклон.
Слов не тратя понапрасну, руки к ней он протянул.
И губами сладострастно к ее пальчикам прильнул...

     Тут Вавила встрепенулся и не вовремя проснулся.
Покидать такой сон жаль. Но случилась тут печаль,
Что от долгого сиденья его мышцы затекли.
Напряженье чтобы снять, он решился погулять.
И, как будто бы случайно, обнаружилась тропа.
В луг с некошеной травою путника она вела.
А вдали ему навстречу шел какой-то человечек.
Хоть фигурка далека, знал теперь наверняка:
Бобыля прогонит скуку. Видно, сон его был в руку!

     Через пень, через колоду, где блоха сломала ногу,
Где сама себе со зла ведьма палец откусила...
Нет, там не живет теперь Вавила.
Он теперь совсем другой: молод телом и душой.
И живет не холостой, а с красавице женой!