Союз писателей СССР. Чужая колея

 Союз писателей СССР. Чужая колея.
Об армии лишних людей в союзах писателей

Сашка поехал на БАМ по комсомольской путёвке. А если быть точнее – по зову сердца. Пылкий, возвышенный, честный – он не мог не откликнуться на призыв страны. Трудности, испытания, лишения его не пугали, лишь бодрили и вселяли уверенность, что он едет прокладывать главную магистраль (колею) в своей жизни, а главное в жизни не появляется без усилия и усердия.

На стройке он встретил таких же романтиков, одержимых мечтами о счастливом будущем. Жизнь в палатках, пронизывающий ветер, споры с идейным оппонентом-начальником… - всё оставило след в душе Сашки. Его переполняли впечатления и однажды он потянулся к бумаге. И написал на одном дыхании повесть, в которой рассказал о своих товарищах, о встрече с медведем, о бескрайней тайге, о пронизывающих ветрах, о трусах-предателях, испугавшихся трудностей и сбежавших от этих трудностей, о карьеристе-начальнике.

Повесть была опубликована в журнале "Юность". Автора наградили премией, по повести сделали фильм, критики и читатели единодушно (нечастое явление) отметили несомненный талант юного автора, его искренность и пылкость. Сашка сделался знаменитым. Все единодушно заговорили о восходящей звезде в стане писателей. Его приняли в Союз писателей и дали квартиру в Москве. На восходящую звезду тут же положили глаз «номенклатурные» невесты. Его женой стала дочь генерала. Дочери генералов не выходят абы за кого, лишь за талантливых и перспективных.

Роскошная дача, приёмы в посольствах, фуршеты, выезды за границу в составе делегаций от культуры... Его всё чаще видели слегка подвыпившим. В доме всё чаще вспыхивали ссоры. И однажды дочь генерала уехала к родителям и подала на развод. Говорят, Сашка сделался после этого раздражительным, склочным, замкнутым. Премию и гонорары он с женой успел спустить на красивую жизнь. Говорят, его видели соображающего на троих с выпивохами-грузчиками на задворках гастронома.

И наконец в главной газете страны появилась статья о медных трубах, о звёздной болезни, о подававшем надежды и разочаровавшим своих читателей горе-писателе. И критики, и читатели единодушно (нечастое явление) сказали своё брезгливое «Фу!».
 
С жиру бесится! – так многие сказали бы о Сашке. Что ему ещё не хватало? Живи да пиши! Тебе, паразит, родная страна и Союз писателей создали все условия! Так какого же рожна тебе было надо?

Но никто так и не уловил сути: ни обыватели, ни инженеры человеческих душ – писатели. Пылкую возвышенную натуру юного строителя БАМа впечатлила стройка века и эти яркие впечатления он с пылкостью и искренностью перенёс на бумагу. И перенёс удачно, за что и поплатился. Он был счастлив, когда напечатали его повесть. Он был счастлив и удивлён, не понимая, как это у него так складно получилось написать, ведь никогда не имел тяги к писательству.

Дальше его судьбу вершили доброхоты. Именно они, доброхоты, из чистых побуждений приняли его в Союз писателей и дали квартиру в Москве. А он, Сашка, был из многочисленной когорты «писателей одного романа». Ну нЕчего было ему, юнцу, больше сказать народу. Не вобрал он в себя иных ярких насыщенных впечатлений, не нажил житейского и профессионального опыта, житейской и философской мудрости.

Удачный одиночный выстрел не аттестует человека профессиональным охотником. Если бы не доброхоты, жил и работал бы Сашка по-прежнему среди равных. Ему бы даже в голову не пришло претендовать на членство в Союзе писателей, на квартиру в Москве и на прочие коврижки… Но всё, что случилось с Сашкой после выхода повести было похоже на стремительный поток горной реки. Стремительный поток, которому сложно или даже невозможно противиться.

Протаптывал когда-то Сашка свою жизненную колею, вот и работа на БАМе – это его воплощенная мечта, результат его устремлений и поисков себя в этой жизни. Но доброхоты перенесли его в другую колею, более удобную и обустроенную, в которой можно было жить – не тужить… Но это была чужая колея со своими правилами и законами. Чужая, не Сашкина колея.