Из Плиния

На задворках степи, у Евфрата,
Сотни лет древний город стоит.
И пусть жизнь в нем давно не богата,
Местной ярмарки говор шумит.
На холме – цитадель.
Там когда-то, позабылось уж,
Царствовал князь.
Ныне лишь воронье тароватое
На руинах плодится, глумясь.
Город видел кочевников орды
И железных фаланг торжество.
Миновали столетья лихие,
Не осталось от них ничего.
Город жил, торговал помаленьку,
Средь окрестных восточных племен
Колесницами славен был он.
Да судами, что Тигр и Евфрат
Исходили вперед и взад.
Со времен достославных, парфянских,
Не командовал землями град.
Уж столетья с далекого Рима
Столовался в нем стражи отряд.
Что же делать?
Порядок с покоем
Испокон горожанам был мил.
Воевать не гоняли – и ладно.
На налоги хватало сил.
Шли столетья, истории дети,
Уплывала вода между строк.
И в какой уж там Рим?
Может, в  третий?
Отправлял тихий город оброк.
В той далекой имперской столице
Горожанин не часто бывал.
Караваны, да легионы,
Да заезжего мима видал.
Что, бывало, из Рима к парфянам
Заработать сестерций спешил…
Городок же – не барствовал. Жил.
Не богато, ни шатко, ни валко,
И не раз покидали его –
Кто с добром, а кто без ничего,
Кто в столицу, кто к франкам, кто к персам
За удачей, за правдою ли…
Аве, Цезарь, кричали в театре,
Форум  вечно чесал языки,
Да наместник, бывало, украдкой,
Неусыпно следя за порядком,
Пил втихую. Почти на свои.
Так текли незаметные дни.

В тот год и вороны не так каркали.
И верблюдица старого Али разродилась
Жеребенком о двух головах.
И пиво скисло еще в чанах.
По всему Евфрату вода помутнела
Да небо в полуночь  алело,
А ржавые ворота старой Цитадели
На одной петле вися, хорьком скрипели.
 Мудрецами на базаре  мысль овладела –
Лихое дело!

Печатает шаг за когортой когорта,
Входя в Западные врата.
Когорта – гвардейская, местным – не чета!
Блестят плюмажи, орлы горят,
Принимай Foederatio, Евфрат.

И, послан Сенатом,
Доверием Божественного Августа облечен,
Во двор к наместнику въезжает он.
Префект и  цензор бывший,
Всаднического,  правда, сословия,
Не любящий никакого прекословья.
Наместник зубом стучит,
Но виду не подает,
Гостя столичного в триклиний ведет.
И о чем у них там велась беседа –
Лишь центурион охраны  ведал.
Долго ли коротко, а поутру на базаре
Глашатаи громко сказали  -
«Волею Императора повелено
В граде сем производить новое веретено
Заморскими мудрецами придумано оно!
И на сей заштатный городок
Император изливает милостей поток:
Ехидну – наместника удаляет,
Проконсульство же новоприбывшему вверяет!
От нового веретена прибыток один,
Его даже будут закупать в царстве Син.
Град из заштатного преобразиться

И множество жителей озолотиться.
Налоги же преизобильно истекут в казну,
А кто не  доволен – тех на сосну!»
В тот вечер в кантинах долго шумели –
«Ой не зря ворота хорьком скрипели!»

Жизнь – штука интересная, она себе
Все равно идет.
И вот уже строиться веретенный завод,
Из дальних за-евфратских закромов
Завезено 400 дюжин крепких рабов
И даже местные гетеры
Не нарадуются столичным кавалерам
Из бравых когорт.
И купцом из царства Син.
Хоть он  на 200 стадиев до сих пор один.
И первые успехи в кручении веретена,
Говорят, можно уже ощутить сполна.
Да и проконсул, хоть с плебсом не прост,
Молодой киник, а не какой-нибудь вертихвост.
Смотришь в даль – и по старым, и по новым эрам
Расцветать городу по-над Евфратом таким манером.