Снег, тайга, негры дрова тырят

    Осенняя Звездочка - туристский фестиваль, осененный годами славы. Собираются на него люди разные: от матёрого турья, прокопченного сотнями костров, до перворазников, выбравшихся с друзьями-туристами на некую странную тусовку в осенний лес. Костры, палатки, гитары...
     А осень вам не лето, особенно осень глубокая.
     Дэн закряхтел, стараясь не шевелить голову, перевернул организм в кажется правильное положение. После вчерашнего мозг вращался в черепе как диск гироскопа.
       "А что-та нынче бодрит" - сообщила левая ладонь, угодив в маленький внутрипалаточный сугроб. - "Кто вчера палатку не застегнул?"
       Не размыкая глаз пощупал вокруг. Рядом замычал задетый за живое Мишаня:
     - Ххх-хр-кх-х! Голову, кх-кх, голову не трогай... Я наружу.
     - Голову захвати.
     - Не, я по-маленькому. По-быстренькому.
     Тонко взвизгнула молния москитки, чуть басовитей хрипнула молния тамбура. Захрустел отгребаемый от входа снег.
      - Навалило-то за ночь... А вчера теплынь была...
      Мишаня тяжело завозился, выбираясь на неокрепших ногах из тепла спальника в холод раннего утра.
     Раз, два, три - существо вырвалось из кокона, но бабочкой, увы, не стало. Запахло раздавленной в кармане печеной картофелиной.
     - Уп-с. Я назад - внезапно сообщил боевой друг и впятился обратно в палатку. По тафетте засипел съезжающий сугроб, на Дэна посыпалось.
     - Блям-с, Мих... Чё там?
     Передумавший выбираться Мишаня застыл поверх спальника.
     - Дэн, дружище... А ты не думал, что мы много пьем?
     - Да, вроде, немного... А что случилось?
     - Нехорошо мне что-то. Кажется, я завязываю. Глюки, брат.
     - В смысле?
     - Ну, вот сейчас мне показалось, что от нашего костра негры дрова комуниздят.
     Зима. Тайга. Турслет. Дрова. Негры. Ну да, ну да.
     - Хи. Хи. Хи... Подвинься, болезный. Я таки вылезу, а ты как хочешь.
     Дэн проделал те же манипуляции с коконом, мельком проверил заплечное пространство на предмет бабочкиных крыльев и высунул бородатую башку на свежий воздух.
     Резануло в глаза белым, морозным. Дымок, тихий шум просыпающегося лагеря. У костра негры суетливо выковыривают из сугроба дрова, вчера старательно запасенные парнями на утро.
     - Эй! - негры вздрогнули и обернулись на вскрик. - Ух, йо-о...
     Дэн аккуратно вполз обратно в палатку.
     - Слушай, Мих, что ты там про завязать говорил?
     Долгую минуту таращились друг на друга. Тут у костра что-то брямкнуло, кто-то матернулся.
     Теперь друзья вскочили одновременно.
     - Э-э-эй!!!! А ну положь дрова!!!!!
      Позже, уже сидя у костра на соседней стоянке, прихлебывая огненно горячий чай, смеялись. Ага, снег, тайга и негры дрова тырят. Нормально так протрезвляет.
     Танзаниец Френсис хохотал от души, передавая через сына Майкла бутерброды:
     - Я уже двадцат пят лет живу в России, хирург. Женился в Мордовии. Все двадцат пят лет хожу на Осенную Звоздочку. Вас раньше тут не встречал. Вы на нашем место встали. Утром костер ваш погас, а мы болшой котел с собой принесли, на всех чай варит, вот дрова и взяли.
     - Да ладно, брат, на общее дело не жалко. Плесни еще в кружечку, плиз!
     - Марамушка, брат.
     Следующей ночью Дэн проснулся хихикая: приснилось работа Френсиса. Реанимирует он так, к примеру, старушку, та открывает глаза, а над ней... Он же черный, как моя жизнь, коренной танзаниец, а наши бабки из вечно закрытой Нижегородчины такой экзотики отродясь не видывали. Как бы инсульт на инфаркт не сменился! :))