ZOO-2. Письмо тринадцатое

Едва заметной январской пичугой промелькнуло в этом году 125-летие одного из тех, кого я упомянул в посвящении своих писем тебе.

Пичуги в январе слишком незаметны для того, чтобы казаться всем и всюду чем-то обыкновенным. Пичугам в январе вообще не до славы.

Они слишком обычны и озабочены собой, чтобы быть узнанными.

Они заняты кропотливым поиском сахарина столетней давности, чтобы не только вывести из строя все белогвардейские броневики Киева, но и попасть в вечность ещё не написанного Булгаковым романа.

Быть с Булгаковым нерукопожатным в обыденности весьма гигиенично. Можно курить, не умывая рук. Можно с головой окунаться в "Теорию прозы" и вдохновенно писать киносценарии о первых еврейских колхозах.

Можно дружить с Маяковским и любить сестру той, кто, как и ты, никогда не ворвётся с ответом в крошечный зоопарк моих писем тебе.

Я для тебя в них - всего лишь малозначительная опечатка, затесавшаяся в примечаниях, которые никто и никогда не читает.

Может быть, именно так и рождается на свет "метод остранения"? Может быть, именно в этом и скрыта причина нерукопожатности между Булгаковым и Шкловским?
 
Кто-то из невнимательных, отстранённых и несведущих в теории прозы наборщиков пропустил пичужку буквы "т" в сборнике "Теория прозы" 1925 года.

Впрочем, это уже почти майская, а не январская тема.

 
19 февраля 2018