Кафешантан

 

* Не хотите зайти ко мне на чашку кофе?

Девушка не сводила с него взгляда задумчивого,
                почти сочувственного,

словно раскаивалась в том, что с ним заговорила.
Потом  тихо и милостиво спросила:

«Не хотите зайти ко мне на чашку кофе?
Я одна... Мама сегодня в опере».
 
Когда он понял, о чем она говорит,
сердце подпрыгнуло кузнечиком в груди,

он медленно церемонно встал,
и подтянув брюки, сказал:

«Буду очень рад. Без вас я заскучаю».
Все складывалось просто  замечательно!

…

Они спокойно разглядывали друг друга
невинными глазами, внимая рассудку.

Её ноги
были обуты в афинские плетеные сандали,
а ногти
накрашеным  красным.


Только одно
        шелковое кимоно,
                отделяло Его

от Её тела...
            она сидела

в  кресле
  под старомодном светом

лампы с абажуром;
            шея и руки

этого милого создания
высокомерного, терпко-ароматного,

всем своим видом
               говорили:

"Мужчина для меня явление вторичное".
В их мускусной любви не было ничего личного:

только непредсказуемость,
печальное  разочарование и немного мудрости.



*   боль опереточной музыки

вдоль
улочек
боль
музыки

опереточной:
девочки

без затей, на потребу ночи,
легко сбрасывают груз плоти

поцелуями. Их пряный аромат
соединяет печаль и благодать,

чтобы длился вечно,
               без перемен,
цикл бесконечный
              рождений - смертей.


*  Шоколадница. Потерянный рай.

Девушка не пожелала назвать свое имя:
            предпочла загадочную анонимность.

От  шампанского она понемногу пьянела,
разрумянилась, еще больше помолодела.

Я был готов бесконечно слушать
          её белиберду о магнетизме, душах

лишь бы
   молча смотреть на нее и предаваться своим мыслям.

*

С озартом охотника, шампанское подливая,
я плел сеть, все более понимая:

какой бы она не была эксцентричной
победа над ней - проблематична.

на миг повернись спиной к безымянной спутнице,
как та, мышью летучей, исчезнет в  сумраке.

От этого мне становилось грустно, печально даже.
Боже! Как она хороша в  своем боевом окрасе!

Прощаясь, я долго  держал ее руку, словами играя,
а в мыслях успел прочесть
                почти весь текст
                «Потерянного рая».

* "можно присесть за ваш столик?"

Она выстрелила сразу из всех своих ружей,
                но…  мимо цели:
«Красавица,  не торопись, доберемся
                и мы с тобой до постели.


И ласки  мои будут так откровенны,
что и ты, вместе со всей вселенной,
заснешь в объятьях моих от усталости, 
от признаний моих и откровенных шалостей".



* встреча одноклассников.


Неожиданно, словно от нас отрешаясь,
она завернулась в шаль, пожав плечами.

Пока мы топтались перед порогом зрелости,
авантюры выковывали  в  этой женщине

зловещий, многозначительный сплин.
Всплывало одно лишь слово – «сфинкс» .

Я видел  насмешку в её скрываемом взгляде.
Да, она стала  старше нас,  но не годами -

непостижимой еще для нас умудренностью.
Жаль, что нет уже той сумасбродки – школьницы.


* барышни в "Шоколаднице"

бырышня в "Шоколаднице"
лепечет подруге, с отчаянием:

- "Ну не могу я пройти мимо
этих кафе, с их изобилием
пирожных!"
- " осторожней!
ты скоро так станешь похожа
на ..."
- " Закажем еще мороженное?".


* в капсуле сенсорной депривации.

печальные признаки:
за  окном  те же  призраки -
сияющие лимузины
мчат мимо
свой изысканный груз -  банкиров,
дам в макияже
на вечеринку, к гадалке,
в ЭлитКафе.
Что теперь?

Я
жду тебя.

Под робкое бульканье пузырьков шампанского,
у меня будет время  тебя допрашивать,
пытать с пристрастием
в этой капсуле
сенсорной депривации,
о каждой минуте,
прожитой без меня.


* ... в хрустальный мрак бокала?

туфли стояли нестройным рядом
на медной подставке под стойкою бара.

ночь зевала уже по углам
бармен догадывался и подливал

"волшебства"  в стакан с джином,
обещая  унылую перспективу...

и уже с заунывной ноткой в голосе,
потупив взор, приятель  бормочет:

«Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала…" -
как меня все это достало!

Настоящая  тема литературы   
теперь - не искусство,

а наши задницы собственные,
прости  господи.

Нам что, во веки вечные жрать,
похваливать этот салат

романчиков и  романов? …
как это там...
             в хрустальный мрак бокала?»