Муза глава первая

                Г Л А В А   П Е Р В А Я


                ПЕГАС



                В  моей  уединенной  келье
                Я  проводил  все  дни  в  безделье;
                Томясь  бесплодием  души,
                Сундук  злых  мыслей  ворошил.

                Кому  дано  понять  поэта,..
                Чья  песнь  вороной  хриплой  спета;
                Чья  лира  скорчилась  в  углу;
                Чей  свет  напоминает  мглу?

                « Поэт  -  творец »  -  сказали  греки.
                И  Бог  творец  -  Творец  навеки!
                И  если  правду  говорить,
                Он  сотворенный,  чтоб  творить!
               
                Какое  же  творчество  по  вкусу
                Творцу  и  Сыну  Иисусу?
                Ведь,  всем  известно  и  неново,
                Что  Иисус  есть  Божье  Слово.

                Так  сотворенное  до  ныне,
                Сотворено  в  укор  гордыне,
                Укором  Божьей  высоты
                И  глубины,  и  долготы.

                Но  мир  ослеп  и  видит  плохо:
                Не  замечает  он  подвоха...
                Живет  и  видит  только  сны -
                Изобретения  сатаны.

                Во  снах  живем  и  снами  дышим,
                И  слова  Божьего  не  слышим.
                И  потому  нам  дан  Поэт,
                Чтоб  через  уши  видеть  свет.
      
                Но  всяк  поэт...  Он  небезгрешен.
                Бывает  в  « коме »:  безутешен,
                Со  скотчем  на  устах  души  -
                Заткнись!  Молчи  и  не  греши.

                Тогда  в  душе  одна  лишь  проза  -
                Пегаса  кучею  навоза.
                Тогда  не  прочь  испить  до  дна
                Бочонок  крепкого  вина!

                Тогда  -  то  и  приходит дама...
                Она,  что  Ева  -  от Адама;
                Она  и  муза,  и  любовь;
                Она  и  творчества  обновь.

                Она  прекрасна  -  без сомнения!
                Она  -  души  твоей  волнение;
                Она  добра,  нежна,  чиста;
                Она  -  желанные  уста.

                Но  -  целовать ее не можешь...
                Лишь  -  прикоснуться к краю ложа,
                На  коем  Муза  возлежит,
                Тебя  желая,  чуть  дрожит.

                Она  одна  для  всех  на  свете,
                Но  открывается  в  поэте,
                В  приемной  трепетной  души,
                И  говорит  ему:  « Пиши!

                Пиши  о  том,  как  я  прекрасна!
                Чтоб  все  могли  увидеть  ясно,
                Что  я  бесспорно  хороша,
                А  я  твоя,  мой  друг,  душа.

                Когда  же  захочешь  согрешить,
                Тогда  -  как  мрачен  мир  пиши,
                Что  он  в  болезненном  припадке
                Имеет  злые  недостатки.

                Я  мать  твоих  детей  немногих:
                Смешных,  серьезных,  даже  строгих.
                Люби  меня!  Желай   меня!
                И  бойся  больше,  чем  огня.

                А  я  твоей  любовью  буду,
                Пока  не  час  -  случиться чуду,
                Когда,  покинув  вдруг  меня,
                Уйдешь,  меня  во  всем  виня.

                Да,  мир  непрочен  и  не  вечен...
                И  вот,  любить  уж  больше  нечем.
                Немеют  красные  уста
                У  кромки  чистого  листа.

                И  сей  предел  -  предел ученых,
                Изыском  музы  увлеченных,
                Но  не  способных  полюбить,
                Чтоб  с  нею  вечно  рядом  быть.

                А  Муза... Как  она  прекрасна!
                Непринужденна,  даже  властна,
                Улыбкой  солнечной  манит,
                Но  неприступна  как  гранит.

                А  может,  все-таки,  доступна?
                Да, повезло  б  поэту  крупно...
                Но  нет  -  табу!  -  пока она
                Мне  не  нальет  сама  вина.

                И  вот,  вино  уже  струится
                В  хрустальный  кубок.  Муза злится,
                Но  вида  в  том  не  подает...
                Ах,  Муза...  Солнышко мое...

                Она  -  вино  в  твоем бокале
                И  -  сторона  твоей  медали.
                Она  -  достоинство  твое!
                Вы  с  ней  повенчаны  вдвоем:

                Один  венок  на  две  макушки!
                И  друг  для  друга  вы  игрушки,
                Как  дети  тешитесь  огнем.
                Ах,  Муза...  Солнышко мое...

                И,  вот,  тогда,  душою  млея,
                Лови  скорей  гуся  за  шею
                (пером  « клювастый »  одолжит)
                И  ты  любовью  ей  служи!

                Что  тут  сказать  и  что  ответить...
                В  любви,  увы,  все тети  -  дети;
                И дяди  -  дети  в  любви  тоже...
                Благослови  их,  Слове  Божий.

                Да - а, хорошо  мне  с  Музой  было...
                Но  вдруг  она  меня  забыла.
                Она  забыла  или  я
                Ушел  в  далекие  края.

                Затем  ходил,  искал  по  свету
                Незаменимую  поэту,
                Одну  единственную  плоть,
                Чтоб  пустоту  перебороть.

                Чтоб  с  пустотой  души  сразиться,
                Мне  обратиться  нужно  в  птицу!
                Чтоб  крылья  были  у  меня
                Как  у  летучего  коня!

                Тогда  и  вспомнил  о  Пегасе,
                О  коем  слышал  в  пятом  классе:
                Такой  летающий  конек,
                Вот,  только,  что  не  Горбунок.

                А  в  остальном,  он  конь  -  что надо:
                Махнет  хвостом  -  глядишь  -  баллада;
                Взмахнет  крылом  -  чем не поэма!
                Опорожнится  -  теорема.

                Но  теорема  -  слишком  круто...
                Потом  доказывай  кому - то,
                Что  ты  поэт,  а  не  жираф -
                Один,   который,   вечно  прав.

                Но,  впрочем,  это  все  детали.
                Задача  в  том,  чтоб  мы  летали!
                Летая,  видели  вокруг,
                Ища  красавицу   на   слух.

                И  так  отправился  к  Парнасу
                Как  в  сберегательную  кассу,
                Где  пробыл  белый  мой  конек
                Уж  не  единственный  денек.

                Гляжу,  стоит,  сложив,  он   крылья.
                Тут  стихотворный  вспомнил  стиль  я,
                Как  недостойное  клише,
                Стряхнул  я  пыль  с  его  ушей:

                « Ну  что,  дружище   мой   крылатый!
                А  ли  мы  на  рифмы  не  богаты?
                Иль,  может,  слог  наш  занемог?
                Да,  ты  не  молод,..  но  не  плох!


                Овсом,  прости,  кормить  не  буду,
                Чтоб  не  нагадил  ты  повсюду
                На  зло  ученостью  своей;
                На  зло  невежеству  людей.

                А,  что  до  пойла... Это  тоже
                Летать  как  птица  -  не поможет.
                Пришпорить  следует  тебя
                Слегка  -  по - дружески,  любя.

                И  так  мы  с  ним  договорились.
                И  над  землей  как птицы  взвились
                За  кругом  круг;  за  часом  час,
                Ища  на  слух, а  не  на  глаз.