Метаморфозы

               

        По преданию, Король ужей, Жильвинос,  жил в озере. Однажды он увидел, умывающуюся в тёплой воде, Эгле и восхитился ею. Красавица приняла страстную любовь старца, стала ему женой и  родила  троих  сыновей и дочь. 
        Злые братья Эгле подло выманили из озера и убили Жильвиноса, в надежде вернуть  сестру, но она не пожелала жить дома и ушла в лес, превратив себя и детей в деревья.
        В литовских лесах дружно соседствуют сосны, клёны, берёзы и, конечно же, среди них выделяется  сочно-зелёная красавица  ель  - Эгле.


 
        Приближалась середина октября,  середина осени.  В очередной раз потянуло в места,  исцеляющие, прежде всего, от бремени стрессовых накоплений.   
 
         Литва. Друскининкай.
 
Красавиц  елей  лапы  в  серебре.
Ковёр    цветов под ивою плакучей.
Жёлто-зелёно-красный,   в октябре,
Смолист и  ароматен  лес  дремучий.
                Из недр  струит   целебная вода… 

       Ужин.  Возбуждённый обилием дневных процедур и прочих удовольствий, отдыхающий народ, вежливо суетился возле «шведского стола», создавая ровный гул обмена впечатлениями.
       Медленно продвигаясь между столиками, я высматривал свободное место.  Вокруг, кроме сдержанной литовской, слышалась возбуждённая русско-немецкая речь бывших, а ныне живущих,  по соседству  в Германии,  россиян.   
       «Здесь свободно, пожалуйста», - мягкий голос я скорее почувствовал,  чем услышал.  Слегка обернувшись,  увидел добродушнейшую улыбку и приглашающий  жест:
- Виктор Фёдорович,  Москва. Третью неделю уже…
       Со  встречной улыбкой, поддержал гостеприимного хозяина стола:
- Приятного аппетита. Слава.  Хельсинки.  Сегодня только -  на новенького…
       В глазах, с лукавым прищуром, недоумение:
-Вот так,  просто Слава?
        Уловив интонацию неловкости,  оба мы  были из тех «кому за шестьдесять», уточнил, что и в обиходе, и по документам  от второй части имени  мы  освобождены,  что мы, заграничные,  к такому обращению  давно уже привыкли.
        Ужинать тет-а-тет с доктором философии, профессором, членом Союза писателей мне, доселе, не доводилось. Во мне растекался адреналин,   лихорадочно настраивая "ай-кью"  давно облысевшего и поседевшего «компьютера».
        После ужина, не сговариваясь, отправились "на моцион", который стал традиционным, на последующую неделю, до расставания. Я внимал молодой лирической душе профессора.
        Лирика   переплеталась  с  философией  и,  это заводило  мою страсть,  не выплеснутую от бесконечных  раздумий «тихо сам с собою».
        Размышления увлекали.  Мозг кипел от шуток и вдохновения.

        Виктор Фёдорович «прелюбодействовал» с местной природой:
«Ясный солнечный день. И темная хвоя на легкомысленно ярко голубом фоне неба уже не кажется мрачной. И на ее темно-зеленом поле золотом вспыхивают уже редкие листья берез. И их прямые белые ветви кажутся еще более стройными. «Багрец и золото», - никто лучше  А. С. Пушкина  не сказал об этом времени года».

        Да,  осень – любимая пора великого мастера.   Через времена, она  растекается благостью, вызывая ответный трепет души, чувственность и поток искренности из которого вытекают, рождённые собственной страстью строки:

Зардел молоденький дубок, и тонкой веткой
Серебряную ель обнял. Он обожал кокетку.
У клена листья, сказка-быль, янтарные жар-птицы.
Рядок, бальзаковского возраста рябин, кораллов россыпью  кичится.
Березок стройненьких  канкан
В лучах светила розовеет.
Искриться хрусталем фонтан.
Душа волнуется, а сердце молодеет.

       
        В последний раз, мы  прогуливались под тёплым октябрьским светилом, неподалёку от, вырезанной из куска толстенного соснового ствола, добродушно-задумчивой улыбки мифического старца с распущенными волосами  и густой  бородой.  Жильвинас – Король ужей, будто, вслушивался в слова профессора:
       «Не имевший житейского опыта, перво-человек, был соблазнён коснуться «запретного плода». Расплата – выдворение  в мирскую жизнь.  Через действия и страдания,  рождались привычки-нравы, приобретался опыт, формировался характер.
Способность поступать наилучшим образом во всём, что касается удовольствий и страданий,  человек назвал  Добродетелью.
Противоположность этому – Порочностью.   
Добродетель  обретается сознательными усилиями души».


        Несколько философско-лирических вечеров растаяли. По законам  бытия, настал день расставания. Профессор уезжал в Москву, а над головой пели дорожную-прощальную перелётные птицы:
 
В гусиных криках,  а капелла, звук тревоги.
За клином  клин,  влекут  заморские дороги.

       На следующий, по возвращении в Москву,  день  Виктору Фёдоровичу предстоял  круглый стол в Малом зале Центрального Дома Литераторов с темой для душ наших, томимых от сотворения мира, «О добродетели».



Судьба  сурова и жестока,
А человек - "дитя порока".
Делами светскими  «задушен».
Желает «духа нищеты»,  очистить душу.
Всегда ОДИН.   За ВСЁ в ответе.
Стремится  верить  в  ДОБРОДЕТЕЛЬ…

      

  Октябрь - 2013. Фото автора.