Гафур. Книга 2

«Гафур». Роман. Книга Вторая.
Часть 1. Возвращение Савелии.
Предисловие. «День друзей».
«Неординарный человек, как любая нестандартная вещь, — везде не по размеру, что, в конце концов, утомляет окружающих.» (Александр Казимиров. «Звуковое ружьё»)

- А знаешь, я понял! - Сказал вдруг Маленький Лисёнок. И даже остановился, держа за руку Веселого Белку. Был День Друзей, и Белка забрал его погулять в парке. Шел март, и на аллеях парка под только что стаявшем снегом обнажилась прошлогодняя грязь. Но настроение у всех было весеннее и радостное. Как и бывает обычно в марте, в предвкушении тепла и лета ...
 - Что? Что ты понял? - Спросил Веселый Белка Лисёнка.
 - То что Добро и Зло ... они не противоположны друг другу! - Сказал Лисёнок. И вид у него при этом был самый что ни на есть задумчивый.
 - Да? И почему же это? - Спросил его Белка.
 - Потому что они живут вместе. В тебе и во мне. ... В каждом. Мне Елизавета Петровна сказала. Хозяйка. И сам я иногда чувствую ... -
 - Когда-то давно, - ответил Белка Лисенку, - моя дочь в соавторстве с кем-то сочинила такую теорию, в которой у вещей отсутствовали их противоположности. -
 - У тебя была дочь?! - Обрадовался Маленький Лисёнок. -
 - Хм! - Белка повел своей косматой бровью. - Да она и сейчас есть. Так вот. Эта теория называлась Немодальная Необращаемая Логика. И случилось это полторы Петли назад!-
 - Ой! - Сказал испуганный Лисёнок и зажмурил глаза.
 - Не бойся! - Сказал ему его друг и погладил Лисёнка по голове. - Слова не страшны! Страшны только их последствия. Или же велики! Как получится ... Да и Петля тоже не страшна. Петляешь себе и петляешь ... Так вот ...  - И тут Веселый стал рассказывать Лисёнку легенду о том, как его дочь заморочила голову одному очень страшному человеку. И пока они шли неторопясь через весь парк и потом обратно, Лисенок завороженно слушал рассказы Веселого Белки. О том, что было полторы Петли назад. И это было так интересно! Конечно, Легенды Былого Лисёнку итак были известны. Потому что они известны решительно всем, будучи историей мира, пересказанной людьми устно и письменно тысячи и тысячи раз. Но Лисенок все равно спросил.
 - Расскажи мне, Веселый, как образовалась Петля? -
 - Как образовалась? ... - Начал Белка свой рассказ. - Да так же, как и все петли образуются! Видишь ли, в Прошлое можно возвращаться и даже там жить заново. И при  этом в Будущем ничего не изменится если только ... -
 - Если что? -
 - Если только те изменения, которые неизбежно появятся от твоего присутствия в Прошлом, ... если они никак не затрагивают Главных Событий, которые лежат в основе мира. Как сваи, на которых построен наш микрорайон. -
 - А ... -
 - Вот смотри, - сказал Белка Лисенку и взял в руку свой трехцветный Патриотический Галстук, который носил только в особо значимые дни. Например, как сейчас, в День Друзей. - Вот смотри. Тут три цвета: красный, желтый и зеленый. Как на светофоре. И они заплетены косичкой. Как девочки косы заплетают. И как на нашем Флаге. Видишь? -
   Лисёнок с интересом уставился на Белкин галстук. Похоже, он раньше не знал, что цвета на Флаге и на Патриотических Галстуках расположены именно так, как заплетаются у девочек косички. Наконец, исследование цветов у Белки на галстуке дало результат, и Лисёнок сказал.
 - И причем здесь Петля? -
 - Красный цвет символизирует Прошлое. И туда проход закрыт. - Сказал Белка. - Для всех. И поэтому Прошлое - это именно Красный цвет. Желтый цвет - это Настоящее. И по смыслу это означает "Будь готов к любым гадостям!" А Зеленый ... -
 - Будущее! - Выкрикнул Лисёнок. - И поэтому все туда едут и ... и идут тоже. -
 - Именно так! - Сказал Белка. - Но не совсем. Потому что Настоящее - это не какая-то отдельная вещь. Настоящее содержит в себе и Прошлое и Будущее. Оно состоит из них. Оно как бы является пересечением Будущего с Прошлым. И я тебе больше скажу. - Тут Белка остановился, как бы размышляя о чем-то и сказал. - Если Прошлое никак не пересекается с Будущим, то и Настоящего не может быть. В реальности Время таково, что в Настоящем и Прошлое, и Будущее могут как бы заскакивать друг за друга. Как бы меняться местами. И на самом деле это совершенно необходимо для того, чтобы осуществить перенос информации и от Прошлого к Будущему и наоборот, от Будущего к Прошлому. Для связи между всеми частями материи. И все эти переплетения и перескоки времен друг за друга отражены на наших Патриотических Галстуках. Поскольку всего существует шесть комбинаций взаимного расположения цветов. И из них светофорное расположение является основным. Когда все правильно и никакие времена не заскакивают друг за друга! ... На самом деле обычный светофор, который ты видишь на любом перекрестке, это и есть модель течения Времени. Вполне, кстати, работоспособная модель! -
 - Но на светофоре, - сказал Лисёнок Белке, - после того как зажжется Зеленый и все пройдут, потом опять загорается Красный свет! -
 - Да. - Сказал ему Белка. - Это и есть Петля! И даже в этом обычный светофор является моделью Петли, в которой мы все находимся и из которой не можем никак выбраться. -
 - Но как ... - Начал-было Лисёнок, но Белка опять его прервал.
 - Да! Как образовалась наша Петля? ... Легенда такова ... А впрочем, я ... Я, нет. Не буду тебе легенды рассказывать. В них нет и половины правды. Ты ... Я не хочу тебе лгать. Вот что. И поэтому скажу ... расскажу как есть. Жили два человека. Девушка Савелия и юноша Деспил. И этих подлинных их имен не сохранила ни одна легенда. Они принадлежали разным мирам и разным расам разумных существ. Савелия была человеком, но при этом от рождения обладала очень сильно развитыми сверхчувственными качествами, которые присущи только расам темных миров. А Деспил, напротив, был из расы ... в общем из другой совсем расы. И у него в природе такие вещи как магия и полное управление материей были в порядке вещей. И потом получилось так, что они полюбили друг друга. Ну, это как раз во всех легендах есть! Да. Так вот. Они прожили очень долгую и такую же счастливую и ... трудную жизнь, полную испытаний и приключений. И они дали друг другу слово, что тот из них, кто похоронит другого, потом вернется в прошлое для того, чтобы проживая жизнь со своим любимым еще раз, уже он похоронил тебя. Такая вот красивая модель истории Ромео и Джульетты. Или же истории Арвен и этого ... как его? ... -
 - Арагорна! - Подсказал Белке Лисёнок. Он очень хорошо знал эти фильмы.
 - Да его самого. Так вот. Когда это произошло и Савелия отправилась в Прошлое, чтобы прожить с Деспилом снова, чтобы уже он похоронил ее, это у нее вполне получилось. Ибо она практически всю свою жизнь состояла на службе в некой организации, назирающей за Историей Земли. Ну вот. Этот момент, момент ее возвращения после похорон своего единственного и любимого мужа к нему же в Прошлом, живому, молодому и здоровому, это высвободило из ее внутреннего естества такой огромный сгусток положительной эмпатической энергии, что ... -
 - Что? -
 - ... что мир раскололся. Точнее, от мира откололся огромный кусок материи. В собственном пространстве и в собственном Времени, которое тут же закольцевалось. Ибо ни Время, ни Пространство не могут быть разорванными долго. Это событие - я говорю о встрече в Прошлом Савелии со своим супругом, который для нее стал снова живым, это событие стало Кардиналью нашего мира. Его главным событием. Настолько мощным, что все остальные события, словно щепки в мощном водовороте не могут вырваться наружу и вращаются вокруг этого, главного! И я тебе вот что еще скажу ... -
 - Что? - Шепотом спросил Белку завороженный этим рассказом Лисёнок.
 - Только истинная Любовь. Любовь с самой заглавной буквы "Л", способна на такие вещи как Раскол Вселенной. Вот, что я скажу! -
   Белка плотнее прижал к себе Маленького Лисёнка и добавил.
 - И не спрашивай меня откуда я все это знаю! -
   А Лисёнок прошептал. 
 - Ладно! -
   Время незаметно шло, и наконец, они вернулись в исходную точку. В то место, откуда вышли погулять. Их коротенькая встреча в этот День Друзей подходила к концу, и Белке  пора было возвращать своего друга его Хозяйке, Елизавете Петровне.
   Лисенок грустил. Он не хотел расставаться с Веселым.
 - Если бы ты только знал, Веселый ... - сказал Лисёнок Белке.
 - Что? -
 - Как я тебя люблю. И Хозяйку. И всех-всех! И это ... Это так очень грустно так! И я все время поэтому грущу и плачу! А Хозяйка думает, что я голоден, или заболел ... -
 - Почему же ты плачешь? - Спросил его Белка.
 - Потому что я ... я не могу вместить в себя вас. Вы все время где-то. А моя любовь она хочет иметь вас всегда вместе с собой, у меня в груди! Мне хорошо только когда вы рядом. Потому что ... -
   Белка помолчал и сказал.
 - Это все очень просто. -
 - Что просто? - Спросил Лисенок.
 - Любить. Любить просто. Того, кто любит тебя. И всех остальных, кто не причиняет тебе вреда. Но это ... неполноценная любовь! Ты ... ты можешь достичь совершенства лишь тогда, когда ... -
 - Когда? -
 - Когда полюбишь ... -
 - ... полюбишь ... -
 - ... Минотавра. -
 - Мин ... Разве такое возможно? - Спросил Лисенок и от страха прижался к Веселому Белке. Он знал, что Белка совсем недавно видел следы Минотавра в талом снегу детской песочницы. Прямо в том дворе, где жил Лисёнок!
 - Говорят, что возможно. - Сказал Белка. - Говорят что такое уже бывало. И не раз. И еще говорят, что Минотавра нельзя победить силой оружия. Потому что он всякий раз воскресает снова. И это на самом деле так. Я видел сам, когда мы с Тессеем ходили за Минотавром в его первое жилище. Тессей его там заколол Паразониумом. -
 - Пара ... Чем? -
 - Мечь такой. Паразониум. Короткий. Наподобие "Жала" из фильмов про Бильбо Беггинса! -
 - А!  - Сказал Лисёнок, понимающе кивнув головой. - А он тоже светится? -
 - О, да! - Сказал Белка. И для пущей важности кивнул головой так сильно, что его длинные уши заплелись друг за друга. - Особенно он светится, когда на него намотать тряпок, обмакнуть в оливковое масло и поджечь! - Сказал Белка, распутывая уши свободной рукой.
 - Но как же тогда им сражаться? - Спросил Лисёнок.
 - А так. - Ответил ему Веселый. - Подходишь и стряхиваешь на своего врага со своего Паразониума горящую, масляную тряпку. Прямо ему в морду! -
 - И он горит? -
 - Да, нет! Он орет. И пытается потушить свою шерсть. А ты в это время его мечем, мечем! ... А после ... уже в Элладе мы с ним столкнулись снова. -
 - С Минотавром? -
 - Ну да. С кем же еще? И все это повторяется раз за разом. Бесконечно. Хоть жги его, хоть режь! И ... Только еще злее становится! -
   Тут они присели на скамеечку, освещенную еще не знойным, но уже таким радостным мартовским солнцем. И Белка стал набивать табаком свою старую-престарую курительную трубку. Причем, скамеечку, то ее место, куда сел Лисёнок, Белка предварительно протер своим собственным хвостом.
 - Зачем ты куришь? - Спросил Лисёнок своего друга.
 - Я не курю. - Ответил ему Белка. - У меня с собой даже спичек нет. Нам, Дамасним Петомцам спички не положены. Да и курить мы не имеем права! -
 - А зачем тогда ... -
 - В память. - Сказал ему Белка, предвосхищая вопрос Лисёнка. - В память о дочери. Просто чтобы не забыть. Мы ... живем в настолько отдаленных мирах ... и уже так давно ... что забыть можно решительно все! -
 - Даже близких? -
 - Да. - Сказал Белка и стал потягивать ртом воздух через трубку. - Мы даже Книгу позабыли ... -
 - Книгу? - Переспросил его Лисёнок.
 - Книгу. - Подтвердил Белка. - Ту, в которой рассказывается о том, как именно можно полюбить Минотавра и таким образом одержать над ним победу! Такая, толстая Книга. С Крестом на обложке ... -
 - И мы теперь не знаем? -
 - Не знаем. - Сказал Белка.
 - И что нам теперь делать? - Спросил его Лисёнок.
 - Что делать? Да то же, что и всегда! Жить ... Ждать ... -
 - Ждать чего? -
 - Ждать когда снова Мальчик придет! - Сказал Веселый и снова потянул воздух через трубку.  - Тот, который всех выручает из беды. -
   Они сидели и молчали. А солнце, пробиваясь сквозь еще голые ветки деревьев, осветило лицо Веселого Белки так, что освещенным оказался только его правый глаз. И от этого его левый глаз выглядел темным. Как будто его украсили синяком.
 - Зачем ты пьешь? - Снова спросил Белку Лисёнок.
 - Не пью. Уже. - Ответил ему Белка, пытаясь стряхнуть рукой тень из-под своего левого глаза.  - Все, приятель, пора домой! -
 - Уже? -
 - Уже! -
 - Пока, Веселый! - Сказал Лисенок. И по его виду было понятно, что он недоволен тем, что ежегодный День Друзей уже подошел к концу. Темнело, и до подъезда нужно было еще добежать. Но Лисенку так было неохота расставаться с Белкой! И поэтому он, желая потянуть время, сказал.
 - Обнимашки? -
 - Конечно, обнимашки! - Проворчал Белка. И заключил Маленького Лисенка в свои могучие объятия ...
 - Все повторяется! - еле слышно сказал Белка самому себе, не вынимая трубки изо рта, - Все повторяется! И когда-то, давным-давно я уже видел все это! - ...

Глава 1. Новые проблемы.
   "Если обнаружил себя в яме, первым делом перестань копать!"   (Уоррен Баффет).

   Так уж получилось, что среди множества бездарных времяпровождений в жизни, я выбрала, вероятно, самое бездарное! Эта моя миссия по защите Истории! ... Нет, не от тупого и преступного переписывания фактов в угоду текущей политической конъюктуре! Это - слишком банально! А от посягательств в прямом смысле. От физического вмешательства в Прошлое и Будущее. Нет в природе вещи более простой и незатейливой чем скитанье по временам и пространствам этого мира. Это когда-то давно, на заре НТП и еще до всей современной Физической Истории путешествия во Времени были сугубо прерогативой фантастов. Причем чаще даже и не научных! Зато сейчас мы не знаем как запрятать джинна обратно в его тухлую бутыль! ... Да. Так вот, о путешествиях во Времени.  Это стало возможным усилиями моего отца и его закадычного друга детства, и чуть не привело мир к так называемому Историческому Хаосу - такому состоянию материи, в котором все события теряют свои временнЫе метки. Когда прошлое, настоящее и будущее - неразличимы. Забегая вперед скажу почему это так. Вкратце. Так вот. Частицы событий, так называемые эвентоны, они во времени подчиняются статистике Ферми - Дирака. То есть, являются частицами различимыми. Другими словами, их можно пронумеровать. В природе роль такой нумерации выполняет сама переменная времени. Но когда пропорции времени и ортовремени в некой физической системе изменяются, события начинают происходить не потому, что изменяется переменная t, а потому, что изменяются функции, определяющие поведение системы. Кто знаком с вариационным исчислением, тот понимает о чем речь. В пределе, если довлеет ортовремя, то переменная t не изменяется вовсе. Но при этом материя продолжает как-то эволюционировать. Поскольку теперь все эвентоны имеют одну и ту же метку времени, они, как вы понимаете, становятся неразличимы. И начинают подчиняться статистике Бозе - Эйнштейна. Как свет.
Вот это состояние материи и называется Историческим Хаосом. Когда понятия Прошлого, Настоящего и Будущего не существуют. Так же как не существуют эти понятия для света. Эти базовые постулаты классической Статистической физики, будучи применены к событиям, как раз и позволяют понять идею так называемых смешанных статистик - когда частицы различимы и неразличимы одновременно!  Тем не менее, находясь в ортовремени очень даже можно жить. Просто законы природы сильно видоизменяются в связи с переменой статистики частиц, образующих события. А некоторые законы Природы, которые связаны с так называемой "стрелой времени" - бессмертный термин Эйнштейна! - они вовсе отсутствуют. Поскольку в ортовремени нет никаких выделенных направлений. Соответственно, понятие Энтропии и Необратимости переносятся с величин на функции величин. То есть и Энтропия и Необратимость как бы есть, но они совсем не то, чем являются в обычной, временезависимой природе. С этих рассуждений начинал мой отец на заре создания Квантовой Теории Событий. Его дело доделывали другие, очень прагматично - меркантильные люди, преследующие далеко идущие цели по управлению Временем. Даже было бы лучше сказать по ... м-м ... по покорению Времени. По его приручению. По превращению Этой Бессмертной Силы в своего безвольного раба. Вот что преследовалось. И ровно это и произошло в конце концов. И чуть не обрушило мир. И сделано это было под руководством папиного друга детства! При этом все ошибки и промахи политиков и жадных бизнесменов, делавших на Времени карьеры и деньги, они, эти ошибки были, естественно, списаны на первопроходцев от науки. Смех! Это то же самое, как обвинять в атомнох бомбардировках супругов Кюри, Эйнштейна и других, кто двигал науку. Вместо  того, чтобы ... а, ну их всех! Короче, была создана организация - внеправительственная и даже не зависящая от ООН. Вообще ни от кого. Организация, созданная энтузиастами, фанатами своего дела, призванная следить за тем, чтобы бездумно никто не шнырял по историческим эпохам и пространствам нашего мира, ибо это чревато самыми жестокими последствиями! Отец, естественно, этого не знал. Так как неожиданно исчез, отправившись однажды со своим сыном и моим братом на отдых за город. Исчезли оба. А уже мой сын после того как вырос и стал ученым, ... это именно он и синтезировал самое первое ортовремя. И поэтому стала возможна постройка в изолированной временной зоне нашей организации.
  Обычная ошибка всех гениев полагать, что любое твое открытие, каждое творение твоего разума обязательно пойдет людям во благо! ... Когда-нибудь я вам расскажу каким образом я вообще попала на эту службу, но сейчас факт в том, что я являюсь руководителем всех действующих агентов в организации по коррекции Истории, называемой Оффтайм, и мне от этого никуда не деться.
  Причем смех в том, что ты, пресекая вмешательство в Историю жуликов, любопытных экскурсантов и просто  невежд, сам неизбежно в Нее влезаешь. И это все в полной мере соответствует Принципу Неопределенности Гейзенберга, согласно которому ты всегда наблюдаешь то, чего, в сущности,  уже нет. ... М-да. ... И в Исходную Точку вернуться уже совершенно невозможно! ... Поэтому наша работа (моя, как руководителя, и моих агентов, именуемых ласково "полевыми мышками") - это просто замена одной подделки Моны Лизы на другую, более удачную подделку! Впрочем, читать вам лекции по КТС (Квантовой Теории Событий), или же по Математической Истории, сейчас не входит в мои планы!
   Все это так же усугубляется еще и тем, что наша Контора, как я уже говорила вам,  существует в ортовремени, в котором мы не стареем. Поэтому можем жить сколь угодно долго. К этому, знаете ли, привыкаешь. И даже очень!  Можно, конечно, ширяться героином, или пить водку целыми днями, но это все - цветочки! Самым же великим наркотиком на свете является Жизнь. К Ней привыкаешь сразу. Стоит тебе лишь родиться на свет! Да! Вы не ослышались. С ней - с жизнью, - удивительно неприятно расставаться когда чувствуешь, что  уже приперло! И вот тут-то, наблюдая твою ломку,  к тебе и приходит лукавый, и говорит, что, мол, давай-ка, съезди к Теодору на регенерацию! Или, давай-ка, пройди снова тест на предвзятость у себя в Конторе и получи дополнительные тридцать тысяч лет субъективного времени! О, ребята! Это такой укол, от которого отказаться просто невозможно! И те из наших агентов, кто по тем или иным причинам уходят в свой Безвозвратный период, мне всегда напоминали и напоминают людей, у которых закончилась вся "дурь", и тебе просто остается сдохнуть в ломке в самое что ни на есть обозримое время!
   Самый сильный наркотик в природе это твоя собственная жизнь.  Берусь это утверждать! Какой бы она ни была! ... Поживите с мое и сами убедитесь! Говорят так же, что верующим умирать легко, ибо они стремятся к Вечной Жизни там, за Великим Порогом. Вероятно ... Но не в тех случаях, когда ты итак можешь жить вечно. Здесь и сейчас, и в этом теле! Говорю вам это как человек давно и основательно верующий! Только не говорите никому! У нас в Конторе приверженность религии запрещена! Вы просто не представляете, насколько это все дерьмово и насколько невыносимо это дерьмо покидать! ...
   Итак, меня определили на отдых в одноместный номер класса "люкс" после грандиозной работы и не менее грандиозной попойки в два миллиона-каком-то году от Рождества Христова. На восстановленной и возрожденной планете. В заново отстроенном Колизее, в Новом Риме. В гораздо более помпезном и более надменном, нежели Рим Древний! Потому что каков поп, таков и приход. В случае же Рима все определяется тем, каков в этом Риме Цезарь! А Цезарь у нас дивный! Потому что он совмещает единоличную светскую власть над целой планетой с патриаршеством в той религии, в которой он же объявил себя богом! Но этого, как мне стало известно пару часов назад, ему мало. Он возмечтал вернуться в прошлое. Туда, откуда, или лучше сказать "из когда", его выжали в Будущее ООНовцы. И там подчинить себе все и вся. Я это поняла из его реплик на званом ужине. Думаю, поняла это не только я. Впрочем, Тео особенно и не скрывает ... Вот так. Звучит как бред? Так ведь в жизни обычно все так и есть! (И где мой смайлик с гадостной улыбочкой?)
   Сказать, что я сейчас устала - это ничего не сказать! Посудите сами. Сперва я убегаю из Конторы в самоволку, в Сидней конца двадцатого века, чтобы хорошенько посидеть в одном хорошо знакомом мне баре, и это мне удается. О, да!  Еще как удается! Всего четверо суток назад по моему внутреннему времени. Затем меня и еще кучу нарушителей Договора о Запретных Периодах Истории, ... так называемого Консенсуса, ... нас арестовывают и депортируют в сто девятнадцать ноль ноль, на берег Первобытного Океана, кишащего хищными тварями. Без еды и воды. И там я в течении двух суток благодаря титаническим усилиям моей печени избавляюсь от похмелья, а заодно (к моему удовольствию!) и от десяти килограммов живого веса. Потому что температура там плюс пятьдесят! Затем на нас нападают подосланные Теодором бандиты, которых я отправляю один за одним прямиком в Океан на съедение хищникам. И не подумайте, что это было очень легко! Затем, когда вся эта хрень заканчивается, выясняется, что мы на самом деле находились все это время на гигантской гладиаторской арене, а миллионы глаз просто забавлялись интересным поединком с тобой в главной роли. Затем за нами является сам Император и, так сказать, спасает! Потом мы все, арестанты и ссыльные, вдруг становимся его гостями, которым он, оказывается, очень рад, и даже нас лечит! И не успеваю я слегка вздремнуть, как меня вытаскивают на вечеринку в некий Дирижабль, болтающийся неизвестно где, и Император дает мне титул Верховного Канцлера и право хранить Его досье. Там я, голодная и злая, снова попадаю за такой стол, от удовольствий которого невозможно отказаться! И будучи по своей природе личностью весьма гедонического склада, и чтобы перенести навалившееся на меня дерьмо, я напиваюсь прекрасного Кубинского рома.  И вот, наконец, когда посиделки с Императором и прочими его приближенными закончились, я захожу в номер для того, чтобы основательно выспаться! Так что, усталость - это совсем не то слово, которым уместно было бы описать мое нынешнее состояние! Я уже просто на автопилоте.
   В номере прохладно и пахнет ароматом Чайного дерева! Совсем слегка. Очаровывающе! И у меня хватает сил раздеться и даже откинуть на двуспальной кровати в сторону покрывало. И я бухаюсь в нее и лежу неподвижно, не дыша, и даже без мыслей. Все. Работа сделана. И теперь хоть  Второе Пришествие случись, мне не подняться!
   Перед глазами немыслимо вращается потолок. Так, что тошнит. А если их закрыть, то еще хуже! Ощущение такое, будто падаешь, вращаясь, куда-то в бездну. Тот из вас, кто хотя бы однажды срывался в Черную Дыру, за горизонт событий, тот, без сомнения, меня поймет! В обычной же ситуации провалом в такую Черную Дыру является какая-нибудь грандиозная попойка, или, как было модно говорить в годы моего студенчества, глобальножор, а роль всепобеждающей гравитации - это твое желание выпить. И часто во время какого-нибудь веселого застолья случается так, что твое сознание, как лучик света в закольцованном, туго скрученном пространстве неодолимой силы, совсем незаметно срывается в ту бездну, из которой уже нет возврата. Путы наших страстей и привычек стягивают нас подобно канатам гравитации сверхмассивных тел Космоса. А сами Черные Дыры это врата ада ... Я лежу, не в силах отключиться и вяло строю аналогии между греховными зависимостями человека и гравитационными аномалиями Большого Космоса, и сама удивляюсь тому, как четко и тонко может работать ум, находящийся на грани отключки. Наконец, ценой неимоверных духовных усилий и многократно прошептанной Иисусовой молитвы мне удается расслабиться настолько, что я начинаю периодически впадать в сон, вздрагивая и просыпаясь вновь и вновь. Или даже не в сон, а в какую-то дебрь кромешную, не содержащую в себе совсем ничего.  На меня наваливаются неизвестные звуки и незнакомые голоса непонятно откуда взявшиеся, настораживающие и неприятные, и я понимаю, что мозг уже вырубился, но я при этом по-прежнему все еще бодрствую. Момент полного отключения я уже не замечаю ... Я достигаю своего, локального Горизонта событий ... Там, за его границей, уже внутри Сферы Шварцшильда, есть много такого, о чем никто никогда не узнает ...
   Белые карлики - проэволюционировавшие звёзды с массой, не превышающей предел Чандрасекара (максимальная масса, при которой звезда может существовать как белый карлик), лишённые собственных источников термоядерной энергии. Белые карлики представляют собой компактные звёзды с массами, сравнимыми или большими, чем масса Солнца, но с радиусами в 10000 раз меньшими. Сутки здесь длятся 15 - 17 минут. Размеры - примерно как у Земли. Только вот плотность намного больше. Плотность самого легкого из известных Белых Карликов такова, что 1 см3 его вещества весит 29 тонн! Температура на поверхности ~ 45 000 К.
   Остывая, Белый Карлик становится Карликом Черным. Абсолютно мертвое тело с чудовищной силой притяжения на поверхности. Но до настоящих Монстров ему еще далеко! ...
   Я вижу интересный сон. Мне никогда не снился Космос. Как-то не припомню. Да и не мое это, несмотря на то, что помимо основной культуролого-исторической профессии, мне так же за мою очень длинную жизнь пришлось овладеть и физ-мат дисциплинами тоже.
   Никогда мне не снился Космос. А тут ... просто как наяву! Причем, я же в уголке недремлющего сознания, на том посту, где часовые никогда не спят, я там понимаю, что сейчас я сплю у себя в кровати, в номере отеля ... И при этом вижу своими глазами это завораживающе красивое космическое чудовище, готовое к тому, чтобы тебя истребить во мгновение ока! Шутка ли сказать, но я, стоя на поверхности Белого Карлика, если бы такое чисто теоретически было возможно, я весила бы в миллион раз больше своего нормального веса. Как я понимаю, во сне ведь можно все. Но наяву даже Большой Ноль не уберег бы тебя от влияния Звезды.
   Сейчас же я, можно сказать, вишу над поверхностью этого прекрасного в своей красоте монстра в паре сотнях километров над его жидкой, переливающейся поверхностью неимоверной плотности, и меня не испепеляет ни жар его атмосферы, не скручивает его гравитация, не слепит глаза излучение такой силы, что давление света на предмет сравнимо с давлением струи газов из сопла ракеты на старте!
   Я любуюсь этим завораживающим сновидением, купаюсь в эмоциях, которые ранее я никогда не испытывала, и это состояние все длится и длится, и мне очень не хочется его покидать!
   Однако, все имеет свои пределы. В том числе и прекрасные сны! Я чувствую, как за плечо меня кто-то основательно трясет, и мысль: "Дайте же, наконец, мне выспаться!" Ан-нет! Меня продолжают будить и чей-то очень знакомый голос, который я отчетливо слышу уже ушами и наяву, мне говорит.
 - Просыпайся уже! Вот ведь соня какая! -
   Такой знакомый, скрипучий голос и такой знакомый ворчливый тон!
   Я узнаю по голосу и интонациям, что это Ниэтель, и окончательно решаю проснуться.  Тру глаза и пытаюсь сесть на своей кровати. Наконец, ко мне возвращается нормальное  зрение. Я определяю, что хмель как ветром сдуло. Стало быть я проспала достаточно долго. Да и по своему удивительно легкому самочувствию я понимаю, что выспаться мне вполне удалось. Я обвожу беглым взглядом все вокруг - полезная привычка, сохранившаяся у меня со времен Противостояния, - и в самом деле вижу перед собой улыбающееся, доброе лицо старушки Нити.
- Где я? - Спрашиваю я ее. Потому что обнаруживаю себя совсем не там, где я легла отдыхать, бухнувшись в кровать в здании "Олимпика", у Теодора. Это место, в котором я проснулась только что, мне совершенно незнакомо. Нити молчит и улыбается. Дает мне время прийти в себя  и избавляется от необходимости самой отвечать на риторические вопросы.
   Большая комната. Много света. Ампир вперемежку с барокко. Плюс чуточку классицизма. Классицизм в основном в самом помещении, а внутри все достаточно эклектично. И у меня моментально возникает ассоциация комнаты этой, как html-контейнера, в котором напиханы джава-скрипт коды и разметки. Странная аналогия. Учитывая то, что ... да, именно то, что я никогда не заниалась ни программированием, ни изучением этих дисциплин. Опять я спонтанно обнаруживаю в себе некие новые знания, которые никогда ни от кого не получала. И с этим тоже теперь нужно будет разбираться! ...  Очень свежий, почти холодный, влажный воздух, наполненный запахом моря. Едва уловимый, невесомый в воздухе флёр фиалок, по наличию которого я определяю, что скоро вечер. Отдаленный шум волн.
- Мы у тебя в Безвозвратном? - Опять спрашиваю я старушку, зевая и потягиваясь.
- О! Я всегда знала, что у тебя прекрасные рефлексы! - Произносит Ниэтель медленным, выразительным тоном. Потом она встает с краешка кровати, на котором восседала рядом со мной, и идет к окну, дабы раздернуть шторы, впуская в нашу комнату низкое, но еще знойное солнце Лазурного Берега!
 - Нити, ты же с нами попрощалась! Что за ... - Я подбираю слова к своему вопросу о том, почему Нити снова вошла в мои дни, но слова куда-то вдруг исчезают ...
- Да. Мы у меня. Но в Безвозвратный я так и не ушла. Я при делах. По-прежнему. Просто теперь все думают, что я на заслуженном отдыхе! Пусть думают ... Кофе? ... -
- Да!!! - Ору я. - Много! И ... м-м ... покурить бы тоже! -
   Ниэтель поворачивается вполоборота ко входной двери и тихо, как будто бы обращаясь ко мне говорит.
- Alexandro, si prega di portare il nostro ospite una tazza di caffe! (Alexandro, пожалуйста, принесите нашему гостю чашку кофе!) - Произносит она на итальянском. И вдогонку, уже чуточку громче. - Solo piu forte e piu veloce! (Только покрепче и побыстрее!)- И потом уже, обращаясь ко мне. - С табаком намного сложнее. У меня тут никто не курит, но ... где-то должна быть трубка твоего отца, которую он курил во времена нашей сем ... э-э ... нашего совместного проживания в Ялте. А табак ... я полагаю, можно будет раздобыть в городе. -
- Я потерплю. - Говорю я ей и тут же задаю главный вопрос. - Мы здесь в когда? -
- Девятнадцать восемьдесят девять. Благодатное время! Ницца. Мое поместье, где я поселилась уже давно! Хотя, основное мое имение находится на юге Италии. Да и мой персонал почти весь оттуда. -
   Кое-какие мысли до меня еще доходят не вполне, но ...
- Значит ... - Медленно начинаю я, но Нити не дает мне задать вопрос полностью.
- Да! - Говорит она мне. - Я сейчас совсем еще молоденькая. Каких-то лет шестидесяти от роду с твоим ... э-э ... с Джафаром в Ялте. Сегодня воскресенье и мы в гостях у Воронцовых. Всего-то пару тысяч километров по прямой. ... - Взмах руки в сторону окна. Выдерживает паузу и добавляет напыщенно, гордо приподняв подбородок. - К сожалению, во Времени нет прямых, стоит только ему стать Историей! ... -
   Она опять отворачивается к окну, но я не перебиваю ее, замечая попутно то, что окно выходит на северо-восток, в сторону Крыма. Пусть выскажется. У нее такая привычка - рассуждать о чем-либо, стоя у окна и повернувшись к собеседнику спиной. "Еще так поступают кошки." - Фиксирую я пришедшую мне в голову аналогию, и по наличию мыслительных способностей заключаю, что теперь я абсолютно в норме ... Даже и без кофе!
- Он стал циничен. - Говорит Нити почти шепотом. - Подчеркнуто груб! И потом, эти бесконечные карты! Пикировки с Павлом Петровичем ... Скушная публика зимнего Крыма ...  Ялтинские обыватели ... все как-то ... так надоело! Не сложилось все! Эти его нескончаемые бани с ... с местным люмпеном и пивом! ... Прости, но мне это все так отвратительно было. Не он, конечно, нет. А то, кого он старательно пытался из себя изобразить. Этакого ... - она на секунду замялась, - Базарова. Нет, не то. Не Базаров. Но если искать параллели с героями этого периода, сплав, пожалуй, фон Корена с Лаевским ... Да ... Натуралист-социопат и неврастеничный кататоник-нарцисс в одном лице! - И добавила после еще одной затяжной паузы. - Это было невыносимо! ... Меня разрывало на части. Я любила его так сильно! И так же сильно он мне был противен в этом его ... напускном амплуа! Ну, а после этой совершенно безобразной его выходки с Глашкой Разговоровой ... Хоть, по правде говоря, это я ее к нам привадила. Сама. И все же, не стоило ему тогда ... -
   В этот момент двери в нашу комнату открылись, и вошел молодой слуга весьма крепкого телосложения с подносом в правой руке. Он быстро прошествовал к столу рядом с моей кроватью и не поднимая глаз поставил поднос. Там, как и ожидалось, стоял небольших размеров кофейничек розового немецкого фарфора, тонкого до такой степени, что он казался бумажным, и в тон ему крошечная чашечка. Ваза, в которой лежало несколько совсем миниатюрных кусочков желтоватого сахара и такая же махонькая булочка на блюдце. Все аккуратно и очень скромно. Что ни говори, а Нити как никто умела обставить свой повседневный быт удивительно красивыми вещами!
- Grazie, caro Alessandro! - Сказала Ниэтель голосом Императрицы, чуточку повернув при этом голову к слуге. - Andate in citta e comprare qualcosa di tabacco per i nostri ospiti!  (Идите в город и купите табак для нашей гостьи!) -
   Когда же Алессандро вышел за двери она сказала.
- Оденься, Дитя! Ты смущаешь челядь ... -
   И только тут я заметила, что на мне почти ничего нет. Ха!
- Где мои наряды? - Спросила я.
- Остались в "Олимпике". - Ответила Нити. - Живя здесь ты в любом случае не смогла бы носить ни костюм для путешествий в Ортовремени, ни твой деловой костюм конца двадцатого века! Я тут припасла для тебя кое-какие наряды сообразно этому периоду и ... просто из любви к тебе! - Она улыбнулась. - И пока ты то исчезала, то вновь появлялась, лежа в этой кровати, продолжая спать мертвецким сном и отравлять местную флору и фауну жутким перегаром, я успела подыскать тебе одежду и ...  передумать кучу всяких мыслей, но последовательно так ни к чему и не пришла. -
- Как это? - Спросила я. - Что значит "то исчезала, то появлялась?" -
- А то и значит, - сказала Ниэтель, - что ты ... что сейчас ты вот лежишь и спишь сладко, как ребенок. А через секунду - бац! - и тебя нет. Ты исчезла! И я как дура последняя, не знаю что делать? Сижу и думаю, как мне оправдываться перед Тео? Более всего это было похоже на переход по гиперссылке. Но чтобы во сне и без приборов?! ... Здесь много всякого в голову приходит. Потому что, поверь, явление же незаурядное! ... Потом снова - бац! - и ты преспокойненько спишь тут, как ни в чем ни бывало и даже не изменяя позы. И так продолжалось несколько раз. Пока мне ... пока мои старческие мозги не сообразили, что по-видимому, чтобы эти пропадания твои и появления прекратить, тебя просто разбудить нужно! Что это как-то связано со сном ... Тебе что-нибудь снилось сейчас? -
- О, да! Еще как снилось! - Отвечаю я Нити, наливая себе в чашечку кофе. И пока я с наслаждением пила дивный этот напиток, я пересказала ей свой сон.

Глава 2. О Времени, генетике и не только …
     Известно, что ложью можно достичь очень многого. Но на очень короткое время. Ненадолго. Может быть даже тебе хватит до конца жизни дивидендов лжи. Но всегда нужно помнить, что жизнь не заканчивается окончанием земной жизни, и тело, которое лгало и наслаждалось профитом лжи, оно не сможет спрятать за ширмой своей дебелости, когда эта ширма падет, всю мерзость твоего внутреннего устройства. Если ты - лжец ... Чаще всего - именно так! И сколько не виться веревочке лжи, а конец рано или поздно обнаруживается.
   Особенно отвратительно, когда тебе лгут твои же друзья. Те, кому ты искренне веришь. Родной человек не может стать не родным по причине наличия в природе закона наследственности. А друг в одночасье может стать для тебя предметом бесконечного расстройства, переходящего иногда даже во вражду, коль ты ловишь его на вранье. Поэтому когда дети обманывают своих мам - это плохо, но с этим как-то можно жить, занимаясь коррекцией воспитания. А вот когда ты уличаешь ближайшего своего друга в том, что пятьсот тысяч лет он тебе говорил неправду, изо дня в день поправляя на твоем носу розовенькие очки а-ля Элвис, и будучи взрослым и ответственным человеком делал это абсолютно сознательно, то чем бы ни была мотивирована эта прекрасная сказка, кроме жгучей обиды это в тебе не вызовет никакого иного отклика!
   Да, я научилась за свою весьма и весьма долгую жизнь прощать людям то, за что в молодости просто убила бы. Но ... Все равно каждый раз бывает крайне неприятно! И да, конечно, есть на свете вещи, к которым нельзя привыкнуть, как ни старайся! ...
 - Девочка моя! - Сказала мне Нити после того как выслушала мой сон. -  Мне кажется, у тебя проблемы! -
 - Но я до этого додумалась уже и сама! -
   Я проглотила, почти не заметив, крохотную булочку, которую принес мне Алессандро, и приуныла. Не помогал даже прекрасный кофе! Могла бы немного помочь трубка папы, набитая хорошим "Герцеговина Флор", или чем-нибудь кубинским, но Алессандро еще не вернулся с покупками из города ...
 - Нити ... что теперь делать? - Сказала я. - Если это со мной ... все окажется правдой? Мне теперь не спать, что ли? Как после фильмов ужасов? -
 - Фу! Какая гадость! - Фыркнула Нити. - Кажется припоминаю что-то из моего пребывания в двадцатом. Комиксы, фильмы ужасов! ... Неужели ты все это ... -
 - В детстве смотрела! - Сказала я. - С братом и папой! -
 - Дитя! - Воскликнула Нити. - Но это же ... это же гадко! -
 - Это просто "Фу"! - Согласилась я.
   Ниэтель прошлась по комнате, шаркая ногами, спрятанными в огромные пушистые тапочки в форме собачьих голов. Было понятно, что она принимает некое решение относительно меня.
 - Не знаю как там в фильмах, - сказала она тоном заботливой бабушки, в очередной раз остановившись у окна, - но тебе нельзя сильно переутомляться! Отныне всякое переутомление для тебя под строжайшим запретом! Потому что это у тебя приходит из глубин мозга. - Она снова  продолжила свое движение по комнате, рассуждая вслух. - Переутомление приводит к тому, что мозг переходит из обычного режима работы в режим гипервозбуждения. Как педаль газа, которую выжали до упора, и поэтому она застряла в полу. И машину остановить теперь невозможно! Точно так же действует ЛСД и некоторые другие наркотики. При этом активизируются те зоны, которые в нормальном состоянии обычно дремлют. И извлекается из подкорки на свет Божий то, что ... чему положено быть спрятанным. Сокрытым. Из-за своей опасности ... Некие возможности, не принадлежащие физическому, материальному миру ... Это то, что во все времена было всем прекрасно известно и в столь же широком аспекте всегда находилось под строжайшим запретом! -
 - Ты имеешь в виду ... - Я никак не могла выудить из памяти нужное слово. - Ты хочешь сказать, что ... Что ты хочешь этим сказать? - Наконец промямлила я.
 - Некие активные возможности человека, которые, очевидно, заложены в его геноме и которые наглухо скрыты у подавляющего большинства простых индивидов. Просто иногда случается так, что все это у кого-нибудь вылезает наружу, и тогда необходимо это немедленно пресекать! - Предельно четко и так же предельно жестко отрезала Ниэтель. Она умела быть непреклонной в своих принципах, когда до этого доходило дело. И в этом случае никакие прежние отношения между ней и собеседником в счет не шли. Я это знала на деле. И лучше всего сейчас для меня было бы минутку-другую помолчать. Пока Нити не выговорится! Но я, все-таки, рискнула спросить.
 - Откуда ты это знаешь? -
 - Знаю! - Отрезала Ниэтель, но мгновенно взяла себя в руки. - Ты же понимаешь! ... Прости!  Наша ... моя работа как агента. Был двадцатый век ... Век всяких ... самых разных революций. В том числе и в науке. Я работала по коррекции деятельности ... - Она на секунду замялась, - у Сеченова, Бехтерева, Мечникова и Павлова. И конечно же с Сергеем Вавиловым. В разные годы ... Моей задачей было, как ты вероятно уже догадалась, не допустить прорыва в науку ... точнее, прорыва науки в тонкий мир. Для этого тогда были все предпосылки! ... И полно гениев! Да. И мне это удалось. ... Проблема в том, что я, имея ряд дипломов уровня двадцать третьего века, моего родного времени, - скрипела Ниэтель, - не могла не понять всей мощи того, над чем трудились эти доблестные мужи ... Это было гениально! То, к чему они могли бы прийти ... если бы мы им это позволили ... Именно это спровоцировало бы ... с высокой вероятностью ... падение ... точнее, обрушение нашей реальности в сферу действия нестационарных законов. В такую область времени и пространства, где правят законы физики, которые легко могут сами видоизменяться! Если быть еще более конкретной, то там даже мировые константы варьируемы в своих значениях! Но ... Как бы тебе это сказать, чтобы не напугать до смерти? ... -
 - Меня?! Я и так уже напугана до смерти! - Вставила я. - Говори как есть! -
 - Я сейчас отлучусь на минутку и вернусь. - Сказала Ниэтель. - Не спи! Приду и все тебе расскажу. -
   Она не спеша удалилась за двери, и мне был слышен ее голос, когда она шла по коридору, разговаривая с кем-то из прислуги то по-французски, то по-итальянски. Она только что вылила на меня такое количество свежайшего навоза, что теперь я пребывала вместо прекрасного настроения в какой-то панике немыслимой. Видимо потому, что мы все вступили в какую-то совершенно иную фазу жизни вследствие моих новых способностей.  В некий мир, законов которого я совершенно не знала и поэтому была перед ним безоружна!
 - Что ты знаешь о Нестационарных Законах природы? - Прямо с порога спросила она меня, когда после довольно-таки длительного отсутствия вернулась в нашу комнату.
 - Ничего. - Честно призналась я. - Более того, я никогда даже и не слышала таких названий! Я ведь изначально историк. А всякие точные науки познавала значительно позже своего призыва и ровно в той мере, чтобы понимать нашу работу. Впрочем. Нити, ты это итак все знаешь! -
 - Да, конечно. Риторический вопрос. Тогда вот послушай. - Тут она протянула мне уже забитую табаком деревянную трубку, от которой еще пахло табачными смолами и коробочку спичек. И пока я с наслаждением раскуривала это громоздкое устройство, она сказала.
 - Ты кладешь на рычажные весы два ... две гири. Одна в пять килограммов, а другая в два. На какую сторону покажет уточка весов? -
 - Что за вздор, Нити? - Обиделась я. - Мы же не в школе! -
 - В школе? Представь, что в школе. Отвечай! -
 - Уточка весов покажет на сторону, где пять килограммов. - Огрызнулась я, выпуская огромное облако сизого дыма прямо в сторону любимой старушки!
 - Хорошо. - Сказала она, отмахиваясь от облака рукой. - И нет никакой возможности выровнять положение уточки, не докладывая на ту чашку, где два килограмма, ничего и так же ничего не снимая с пятикилограммовой чашки? -
 - Нити ... -
 - Отвечай! -
 - Ну, можно пружинку приделать к более легкой и оттянуть вниз, или магнитиком? - Меня начала забавлять наша детская беседа. - Раньше, на базарах моего детства, так обвешивали народ! - Я хихикнула.
 - А если без пружинок и магнитиков? -
 - Невозможно. -
 - А если я тебе скажу, что это возможно? - Вид у нее был самый что ни на есть серьезный!
 - Я бы здорово удивилась! - Отпарировала я.
   Табак в трубке был превосходный. Не крепкий, терпкий, с неким незнакомым мне ароматом. После парочки невероятных затяжек, как говаривал принц Корвин, " ... мне удалось, наконец, снять с ног двухпудовые гири!" Нити опять ушла к открытому окну, так как табачный дым, очевидно, сильно ее раздражал! И оттуда сказала.
 - Представь, что теперь у твоих весов смещена ось вращения чашек в сторону чашки с б`ольшим грузом. -
 - Представила. Да. Это еще один вариант обвеса покупателя. Но я по-прежнему не понимаю ... -
 - А теперь представь в уме уравнение Эйнштейна. Е = мс2. - Продолжала Ниэтель.
 - Представила. -
 - Знак равенства в этом уравнении выражает собой именно такой вот рычаг весов, как на  весах из твоего детства. Просто представь, что знак равенства - это некая планка, жесткая, с просверленной в ней дыркой и неким штырем, вокруг которого может осуществляться поворот. Ось отцентрирована таким образом, что если расстояние от той чашечки, на которой лежит энергия покоя Е, до оси равенства принять за 1, то чашечка, на которой лежит масса покоя "м", будет удалена от оси равенства аж на целых  с2 единиц! То есть хрен знает куда, поскольку число это очень огромное! То есть единичное плечо этого рычага со стороны энергии покоя Е компенсируется гораздо большей длины рычагом с2 со стороны массы покоя. По сути это уравнение выражает собой правило моментов. Произведение массы на рычаг с обоих сторон должно быть одинаковым. Тогда мы можем поставить знак равенства. Если же уточка этих весов куда-то уклонится, тогда мы должны ставить не знак равенства, а, скажем знаки больше или меньше. Но в современной теории Нестационарных Законов знаков больше или меньше вообще нет. А есть только вместо знака равенства некий контейнер, наподобие записи бра- и кет-векторов в символике Поля Дирака, в котором, - в контейнере, - указаны те параметры левой и правой частей этого "рычага эквивалентности", при которых равенство будет строгим. Понятно? Вот каким образом маленькая величина может "весить" столько же, сколько и огромный вес. Закон рычага! -
 - Кажется, понимаю! -
 - Так вот. - Продолжала Ниэтель. - В нормальном пространстве, знаки равенства во всех законах Природы отцентрированы жестко. Раз и навсегда. А есть пространства, миры ... в которых сама центровка знака равенства, а точнее сказать, отношения эквивалентности, может меняться и влево и вправо. Вот эти пространства, или же миры, как мы их называем, и являются пространствами с Нестационарными Законами. -
 - Кто это мы? - Подловила я старушку на слове.
 - Мы - это те, кто давно и системно их исследует. - Ответила мне Ниэтель.
   Я не стала больше пытать старушку долгими расспросами о том, в чем слабо разбиралась. Но суть мне стала ясна. Вот у тебя слева энергия, которая необходима для того, чтобы вскипятить литр воды. А справа от знака равенства произведение массы этой воды на ее теплоемкость и температуру нагрева. Можно, не меняя ни температуры нагрева ... Да, блин! Вообще можно ничего не нагревать! Просто каким-то образом ты вмешиваешься в ось этого рычага, смещая ее... куда? Да, в сторону энергии. И теперь вода у тебя кипит при той температуре, при которой она только что была холодной. А если эту же ось смещать в противоположную сторону, то вода мгновенно превращается в лед ... Блин, это впечатляет! ... О, да! Это очень, очень впечатляет! И при этом никакой тебе магии и колдовства. Просто иной способ управления процессом нагрева! ... "Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир!" Должным образом этот закон рычага со времен Архимеда, оказывается, никто не понимал! А изменение точки опоры в самом отношении эквивалентности может переворачивать не только предметы, но сами физические законы! Вот это да!  И ... конечно, я нисколько не удивилась бы, узнай, что основоположником и этого метода управления Природой тоже был мой отец. Раз это известно Ниэтель и при этом не известно более нигде и никому? Я бы услышала про Нестационарные Законы. За мою-то жизнь! Обязательно где-нибудь бы да услышала ... Заговорщики хреновы!
 - Нити, - обратилась я к старушке, - где у тебя здесь туалет? -
 - В конце коридора. Оденься! У меня все слуги крепкие молодые парни половозрелого возраста! -
 - Мне плевать! - Сказала я, и выйдя из комнаты в красивом кружевном нижнем белье и, попыхивая папиной трубкой в зубах, направилась по длинному коридору усадьбы.
   То, что мне только что сообщила Ниэтель, заслуживало неторопливого и тщательного обдумывания. Но все это я могу спросить у нее и так. Мне было интереснее другое - зачем она меня вытащила, а лучше сказать, выкрала из номера "Олимпика" к себе в поместье, зная наверняка, что здесь меня никто искать не будет, ибо было категорически запрещено всем без исключения посещать агентов в их Безвозвратных периодах! А Ниэтель официально как раз со всеми распрощалась. И даже сказала нам свое напутственное слово. "Все - гады!" - ласково сказала она нам на прощание. Надо же! ... Нити ... На поверку она оказывается подпольщицей, ведущей с кем-то тайную игру. Или войну?
   Я задумалась обо всем этом так глубоко, что и не заметила как вместо желаемого места общего пользования вышла во внутренний дворик ее усадьбы. И мне в лицо сразу же ударил зной. Солнце, спрятанное от глаз высоким забором из белого шершавого камня, освещало лишь клумбу с маками и фиалками у противоположной стены двора. Но и этого послеобеденного освещения было достаточно, чтобы я моментально зажмурилась. Время сиесты здесь было принято проводить в прохладных недрах домов и усадеб. А не шляться нагишом, находясь в гостях! ... Некто высокого роста, подметавший неспешно и без того вылизанную плитку двора, немедленно отвернулся в сторону. Что ни говори, а Нитина сволочь была вышколена превосходно! А потом этот ладно сложенный парень отложил свой веник на длинной ручке и пошел в сторону тенистой колоннады, поддерживающей балкон второго этажа здания. Вынес мне оттуда большое махровое полотенце и не отрывая взора от земли сказал.
 - Al suo arrivo, la signora Savely! (С приездом, госпожа Савелия!) -
 - Севастьяна. - Поправила его я, вынув изо рта папину трубку. Потом завернулась в принесенное мне полотенце и добавила уже по итальянски. - Grazie. Il mio nome e Sebastiano, non Savely! (Спасибо! Меня зовут Севастьяна, не Савелия!) -
   Парень этот то ли залюбовавшись моей монументальной фигурой, то ли по какой-то иной причине, смотрел на меня неотрывно, как завороженный. Кажется мы были с ним в одной весовой категории!
 - La signora ha cambiato il suo nome? (Сеньора сменила имя?) - Спросил он меня. Взгляд его при этом был чист и как-то по-детски честен. Это располагало. И вряд ли он ошибался, называя меня иным именем. Просто обознался! С кем не бывает? Ничего ему не ответив я отрицательно мотнула головой, развернулась и отправилась обратно в дом, оставив его стоять в недоумении. У меня были срочные дела с Ниэтель ... Она мне лгала. Я поняла это только что. А там, где лгать было невозможно - многое от меня просто скрывала. И поэтому пора было выводить эту прекрасно воспитанную, чопорную, любимую мою врушку-старушку на чистую воду!
   Когда же я снова оказалась в той комнатке, откуда вышла десять минут назад то застала Нити сидящей на краешке моей кровати. Она теребила руками уголок простыни, и имела очень виноватый вид. Конечно она все уже поняла, пронаблюдав за тем, как я общалась со слугой во дворе усадьбы. А может быть и подслушав ...
 - Прости меня, солнышко! - Тихо выдохнула она, предвосхищая мое нападение. О, эта старая хитрюга! Она превосходно владела тактикой и стратегией испрашивания прощения в самых непростительных ситуациях!
 - Я пока еще не знаю - сказала я спокойно, не повышая голоса, - по каким меркам мерить? Может быть сначала ты расскажешь мне зачем ты выкрала меня у Теодора? Это из-за его досье? И, кстати, где оно? И почему твой дворовой слуга называет меня другим именем? -
 - Всего так много, что не знаю даже с чего и начать. -
 - Начни в том порядке, как я задала вопросы. -
 - Хорошо. Тогда нам понадобится еще кофе и табак для тебя. -
 - Я потерплю. - Ответила я ей. - Тебе придется насмерть отравиться никотином, если только я начну в полной мере удовлетворять свои потребности. А насчет кофе? Я всегда "за"!  -
   Нити позвонила в колокольчик, вынутый откуда-то из рукава, и в двери зашел Алессандро, пятясь задом, так как вкатывал приличного размера стол на колесах, накинутый белоснежной, тончайшей скатертью, украшенной изящнейшим набивным узором цвета неба на заре. Я открыла рот. Вот как, оказывается, проводят время люди в своих Безвозвратных периодах! ... Понятно, что хитрая старушка пыталась всячески скрасить ту пилюлю, которую она от меня в любом случае получит и, зная мои пристрастия, заранее позаботилась о том чтобы меня всячески задобрить тем, что мне нравится более всего! Можно даже было не гадать, что скрывается под скатертью. Очевидно бутылка чего-нибудь крепкого и столь же прекрасного, очевидно, это будет мое любимое жареное мясо с богатым овощным десертом и много, да, я подчеркиваю, именно много сладкого!
   Алессандро раскланялся и сказал, обращаясь ко мне, завернутой в махровое полотенце.
 - Siamo tutti molto eccitati, Ms Savely con noi ancora una volta! (Мы все очень рады, госпожа Савелия, что вы снова с нами!) - После чего ретировался вон. И опять прозвучало это имя. Савелия. Но на этот раз я на него не отреагировала. Ниэтель тем временем сняла с привезенного столика накидку и моему взору предстало то, что нам привезли на ужин.
 - Я уже в Раю? - Спросила я Нити.
 - В Раю это не едят, Дитя! - Ответила старушка с грустью во взгляде. - Ешь. Я пропускаю этот раунд! -
   Алессандро и впрямь привез пузатую бутылку вина. Старую, без названия и этикетки. Так же на столике можно было обнаружить устрицы под маринадом, какое-то мясо в большом блюде, под соусом, источающим тончайший аромат, а так же много маленьких тарелочек с чем-то, что я еще не успела распознать.
 - Нити! Мне одной ... как-то даже неудобно! -
 - Я помогу тебе с устрицами. - Сказала она. - Но все остальное - сама! - И улыбнулась.
 - Что за вино? - Поинтересовалась я у нее, освобождая горлышко бутылки от почти уже вынутой пробки.
   Старушка лишь пожала плечиками.
 - Я попросила Алессандро принести что-нибудь из нашего погреба. Он лучше меня во всем этом разбирается. - Она сидела, напряженная и собранная, ожидая нелегкого разговора, и мне стало ее жаль.
 - Давай, может быть, ... я не стану у тебя ничего вообще спрашивать, а ты сама уже реши, что говорить мне, а что нет? - Сказала я ей, решив поддержать ее в трудном положении.
 - Да, дорогая! Собственно, я давным-давно уже все решила и приготовила свою речь. Просто ... - Тут она сделала длинную паузу. - Просто я никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах не стала бы рассказывать тебе то, что скрывала в течении долгих столетий. Правду о тебе. Нипочем и никогда никто у меня бы это не выведал! Но ... Вчерашний светский раут в этом его дирижабле, ... просто дольше ждать уже нельзя. Иначе ... -
   Я вспомнила вчерашнюю встречу у Теодора и сказала.
 - Ты имеешь в виду его слова о том, что он вознамерился возвратиться в прошлое, откуда был извергнут людьми? -
 - Конечно! - Неожиданно ответила Ниэтель. - И именно для этого мне потребовалось знать содержимое его досье. И не только поэтому. Есть еще причина, и это именно та причина, по которой ты находишься здесь и известна под другим именем. -
   Я выпила бокал вина и отметила про себя, что обязательно поставлю прижизненный ростовой памятник Алессандро сразу же, как только куплю где-нибудь розовый мрамор. Это было не вино, а какой-то совершенно необыкновенный нектар. Очень крепкий, но легко пьющийся. Терпкий, приятно горький на вкус, содержащий в себе мяту и миндаль. Много миндаля. И совсем чуточку мяты. Это было великолепно, и поэтому я сразу же налила себе еще. Тем временем Нити продолжала.
 - Основная причина того, зачем ты здесь, вовсе не Теодор. - Скрипела Нити в то время, как я после вина набросилась на мясо. - Теодор - да. Но ведь именно ты теперь в Конторе возглавляешь всю Полевую службу! -
 - Не стану этого отрицать! - Мне с трудом удавалось выговаривать слова сквозь набитый рот.
 - Вот поэтому ты и здесь. - Сказала Ниэтель. - Видишь ли, мне необходимо срочно передать тебе все дела, как моей правопреемнице, поскольку то, чем я занималась в Конторе, то, что у вас всех на виду, это, по сути моя служба на Теодора ... Да, да, да! - Подтвердила она свои слова в тот момент, как я искренне выпучила глаза от изумления! - Именно так. А мне нужно передать тебе все свои дела из той области, о которой ни Теодор, ни наш директор Арти, никто иной вообще не знает. Это ... совершенно секретная исследовательская деятельность в сфере изучения иных, смежных с нами миров. Миров диких и крайне опасных! ... -
 - Пространств с Нестационарными Законами? - Я, наконец, проглотила мясо.
 - Именно! - Сказала Ниэтель. - И именно поэтому ты здесь, а не в Конторе. Я выбрала свою резиденцию в качестве базы для наших работ исключительно в силу того, что Безвозвратные закрыты для посещений. Хотя, полагаю, за моей резиденцией негласно наблюдают! ... И даже если бы в тебе не проснулись снова твои исключительные способности, которые мы так усердно в тебе глушили, и ты не стала бы, находясь во сне, блуждать по Большому Космосу, праздно зависая над Белыми Карликами, ... И даже если бы ты не стала моей преемницей в Конторе, а оставалась бы просто командиром семерки, ... ты сейчас все равно оказалась бы здесь! ... -
 - ? - Я опять не могла сказать ни слова - настолько хороши были устрицы!   
 - Потому что нам срочно необходим твой геном! - Сказала Нити таким тоном, как будто речь шла о моей пляжной шапочке! И добавила. - Задавать вопросы, кивая головой, это у тебя от отца! Именно так он .. и я общались в тот день, когда впервые увидали друг друга. У Мельхиора в институте ... -
   Я запила устрицы глотком вина и сказала.
 - Что такого особенного в моем геноме? -
 - Да ничего. - Сказала Нити. - За исключения того, что твой геном работает во времени непрестанно уже более миллиона лет. Это дает надежду на то, что все молекулярно- лингвистические потенции, скрытые в этой удивительной Книге, уже раскрыты и прочитаны твоим организмом ... То есть твое тело сейчас наиболее полно пользуется всеми своими, ... то есть всеми теми возможностями, которые заложены в твоем генетическом коде! -
 - Я не вполне понимаю. - Сказала я.
 - Конечно. Ты же не генетик! Я не в укор. Но просто я-то этим вопросом занимаюсь серьезно уже несколько тысяч лет субъективного времени. В основном в Конторе. Но и на выездах тоже. ... Пока еще мое тело совсем не исчахло ... -
 - Нити ... -
 - Не надо, сладкий мой! Я - древняя старуха. Это - факт. И факт в том, что мои дни подходят к неизбежному финалу. И это - третья причина, почему я должна передать тебе все свои дела. И это - наиболее срочно! -
 - Я тебя слушаю. - Сказала я.
   На столике, который мне привез Алессандро, среди массы вкусностей и полезностей оказалась еще плоская картонная коробочка длинноволоконного табака из Болгарии. Мысль о том, что было бы неплохо закурить именно табак марки Герцеговина Флор, пришедшая мне в голову час назад, когда я только еще проснулась в этой комнате, эта мысль самым удивительным образом материализовалась наяву. И поэтому я стала набивать папину трубку этим ... этой дивной травой.
 - Так вот.  - Продолжила Ниэтель. - Ты, вероятно, знаешь такое явление как смена подобия ребенка его родителям? - И видя мое полное непонимание, сказала. - Ну, вот ребенок родился. И по мере его взросления он становится похож то на маму, то более на папу, то вообще ... -
 - ... на соседа дядю Васю! - Вставила я, пыхнув трубкой.
 - Да на разных своих предшественников. - Сказала старушка с улыбкой. - В том числе проявляется и так называемая телегония. Но не в этом суть. А в том, что геном, начинаемый читаться организмом, дает результаты те же самые, как и некая компьютерная программа, заложенная в исполнительный механизм и начавшая функционировать самостоятельно. То, что мы, люди, весьма и весьма похожи на исполнительные сервороботы, это вообще вещь очевидная. Но ... те возможности, которые сокрыты  в тебе, во мне и в каждом, они практически неисчерпаемы. Проблема же вся в том, что человек умирает гораздо раньше того, как весь его геном будет вполне прочитан и так же вполне освоен его организмом! Мы ... как бы это сказать? Мы просто откладываем в сторону интересную книгу в миллион страниц, прочитав из них только семьдесят ... Аще же в силах, восемьдесят. Остальное истлевает во гробе, не успев никак реализоваться! Никак! -   
 - То есть ты считаешь, - сказала я, начиная понимать о чем идет речь, - то есть ты считаешь, что я ... то есть мой организм, прожив субъективно более миллиона лет, прочел и вполне освоил к использованию всю информацию моего человеческого генома? -
 - Да. - Сказала старушка. - Но, конечно, не всю. На освоение всей информации нашего генома потребовалось бы гораздо большее время. Я думаю, ты успела освоить процентов пять-десять. Видишь ли, ... Книга очень толстая! - Она улыбнулась. - Но из того, что ты теперь можешь свободно транслировать свое естество в любую точку вселенной, это ... этот факт как раз и подтверждает нашу теорию о том, что возможности человека практически ограничиваются только возрастом жизни. И более - ничем. А возраст? - Она тяжело вздохнула, поднимаясь с краешка кровати и отойдя к окну, - Возраст столь катастрофически мал ... что мы ... мы просто сгораем непрочитанными. Как книги Хрустальной ночью у здания Рейхстага! -
   Она замолчала, видимо устав от столь длительного и напряженного разговора на сложные темы, и я не стала нарушать тишину, давая ей необходимую передышку. Я просто налила себе еще вина. Холодало. Вечер уже наступил, и солнце французского юга, хоть и знойное, но почти уже зашедшее, перестало раскалять белоснежный камень здания усадьбы ... Темно стало как-то совсем внезапно, как и положено на юге, и наша комната приобрела темно-бордовый оттенок в последних лучах красивого заката ...
 - Тебе нужно отдохнуть, Нити! - Сказала я, поднявшись на ноги и приобняв старушку за щуплые плечи.
 - Да, родная! - Ответила она. - Только ты больше не исчезай никуда как прошлой ночью! -
 - Сегодня я намерена пройтись ночью по Набережной Ниццы. - Сказала я ей. - Где-то здесь именно в это время живет еще совсем молоденькая девочка, которая станет моей пра-пра-бабушкой Раисой. По Линии отца. - Я улыбнулась. - Мне ведь можно пойти погулять? -
 - Конечно! Только возьми с собой Алессандро.  - Сказала Нижтель. - А я последую твоему совету и устроюсь на покой у себя во флигелечке! Так ... хорошо там ... -
   С этими словами она совсем слегка прикоснулась холодными, синеватыми губами к моему лбу и прошаркала ко входной двери ...
   Мне стало понятно, что все мои детские претензии к Нити в части того, что она мне лгала и скрывала от меня правду о моем прошлом, что все это на фоне серьезности и, я бы сказала, на фоне грандиозности тех проблем, которые она только еще начала мне обрисовывать, они, эти мои претензии, были просто смешны и неуместны. В конце-концов, я не могу осуждать человека за его заботу обо мне ... Я просто слишком сильно ... ее люблю!      

Глава 3. Ночь в Ницце.
" ... Ты чувствуешь все чаще в сентябре,
Что все мы приближаемся к поре
Безмерной одинокости души,
Когда дела все также хороши,
Когда все также искренни слова
И помыслы, но прежние права,
Которые ты выдержал в любви
К своим друзьям, - зови их, не зови,
Звони им - начинают увядать,
И больше не отрадно увидать
В иной зиме такой знакомый след,
В знакомых новых тот же вечный свет! ... "
(Иосиф Бродский, поэма -мистерия "Шествие". Отрывок.)

   Несмотря на то, что солнце как-то очень быстро село, мостовая и город вообще все еще источали зной. Камни Ниццы, раскаленные за день, никак не хотели уступать отвоеванное у Холода оперативное  тактическое пространство.
   Мы бодро шагали по какой-то улочке, которая довольно круто спускалась к морю. Как выяснилось, выйдя за высокий забор виллы Ниэтель, вся ее резиденция находилась практически за чертой города. В горах. И поэтому к морю нужно было идти километра три по достаточно крутому спуску. Мне было понятно почему это так. Ниэтель Футон занималась делами, которые никак нельзя афишировать ни в каком временном периоде! Лучше всего ей для своего Безвозвратного было бы выбрать что-нибудь Патриархально-Библейское. Например, тихий период правления Соломона? Но я знала Ниэтель. Она была светской львицей. И несмотря на то, что Время превратило ее из красавицы уровня Прекрасной Елены в согбенную, неприметную старушенцию, это никак не отразилось ни на ее привычках, ни на ее умении и желании руководить. 
   Я чувствовала себя прекрасно. И мой спутник располагал к себе своими манерами, своим тактом и ... и вообще. Несколько стесняло то, что относился ко мне он явно как к некой госпоже, чьи распоряжения и приказы не подлежали критике. Меня это откровенно напрягало. Впрочем, получив вчера титул Придворного Канцлера в Империи Нового Рима, я так или иначе должна была привыкать к дворянскому званию и придворной жизни, которая подразумевает обилие вьющейся вокруг тебя самой разнообразной челяди. «Скромность и дистанция» - Как сказал мне Эльмуальд в отношении моего нового взлета … Я понимала так же и то, что напускная простота, или так называемое «смиренничание», могут отвернуть от тебя кого угодно. В особенности слуг. И гораздо неотвратимее, нежелитвои господские капризы. Потому что люди ненавидят фальшь. Никакую. А слуги, если они на своем месте, они подобно собакам любят своих господ. Потому что только любовь к своему господину может превратить раба в того, кому сам господин будет рад служить. Как в историях с домашними животными! О, да! Я была поражена точности и циничности собственных формулировок! Впрочем, как сказала мне Нити, Алессандро был приставлен ею ко мне не в качестве домашнего питомца, а исключительно в качестве сопровождающего по городу, которого я совсем не знала. Да и вообще, на всякий случай. Скорее, для компании  … Для моей охраны он мне был не нужен. С моим опытом и сноровкой в этой локализации мне опасаться было практически нечего.
   Опасность могла исходить совершенно из иных мест и времен. И конечно, от совсем иных людей. Жители Ниццы этого периода на такие подвиги были явно не горазды. Я вспомнила то, что сбежал Гангр. И Мельхиор. Они оба представляли угрозу для любого из нас. Но что у них было на уме не знал никто. Я полагаю, даже они. Оба  слиняли от Тео явно с какой-то весомой Исторической целью. И конечно, не в Ниццу конца девятнадцатого века.
   Здесь было очень исторически тихо. Подернутая пыльной паутиной аристократическая периферия Франции с претензиями на величие. Не более того.
   Я шла, размышляя о своем новом положении и о том, что такого важного мне предстояло вспомнить о себе, что это являлось чуть ли не задачей Исторического масштаба? И еще меня обременяло желание Ниэтель передать именно мне все свои полномочия в ее компании, занимающейся исследованием смежных миров. Пространств с нестационарными законами природы. Я совсем в этом была слаба, но … надо признать факт наличия у себя неистребимой любви … точнее, тяги к власти. Не любви, нет. Ибо власть – это всегда ноша. И ноша тем большая, чем больше власть. Носить же я не любила никогда и ничего. Даже пакеты с едой из супермаркета в те времена, когда еще жила в семье. Не говоря уже о том, чтобы любить неподъемную ответственность! Стремление к власти как источнику благ и собственной безопасности и любовь к власти – это сильно разные вещи. Любовь к власти, на мой взгляд, является патологией психики. Но внешне мы тягу видим именно как любовь. И говорим о ней как о любви. В тяге и любви такая же разница как между Любовью и сексом. Это – свойства восприятия. Как сказал недавно мой инспектор Меридор Гелиба, «Вы очень любите власть!» А я тогда ему ответила «Больше всего на свете!» Имея в виду не любовь к ней, а стремление. Как к оберегу. И именно это ведь в тот день перезагрузило его выписать мне еще одну временную индульгенцию размером в тридцать тысяч лет. То, что Меридор был тесно связан с Тео, я поняла еще в дирижабле. Когда Теодор просто повторил мои слова, сказанные не ему, а Гелибе. Такие, весьма авторские фразы, как та которую я произнесла в качестве ответа на вопрос Гелибы о власти, такие фразы не могут прийти в голову сразу нескольким индивидам. Они слишком неординарны и имеют слишком оригинальную авторскую, внутреннюю логику. «На мой вкус власть, – сказала я тогда Меридору, - это когда тебе все можно!» А он спросил «Вы ведь сейчас говорите об абсолютной власти?» А я тогда и сформулировала … Нет, скорее родила следующую связку пропозициональных понятий, в неповторимости и логической безупречности которой уверена до сих пор. Я сказала «Именно. Только такая власть и является властью. Власть от лукавого. Все остальное – просто детские бирюльки!» Я не думаю, что эти пятнадцать слов моей прямой речи мог бы кто-нибудь связать друг с другом именно в таком позиционно-смысловом порядке. Более того, я и сейчас считаю, что по смыслу сказанного это именно так. Это – безупречно так! Власть как беременность. Ее не может быть как-то чуть-чуть … Это нечто неделимое. То, что дается только целиком, а не частями. И если уж ты «залетела», то придется рожать! Женщины итак рожают. Детей. А вот мужчины – нет. И поэтому именно мужики больше всего подвержены этому стремлению на уровне безусловного рефлекса – желанию рожать. Пусть не на биологическом уровне. Пусть не детей, но продукты иных своих талантов, переживая в себе счастливые и … трудные периоды беременности властью. Властью над словами, если ты поэт. Властью над цветом и формой, если ты "artist" и властью над помыслами, если ты - монах. «И кто, в конце-концов изобрел колесо?» - Подумала я. – «Это же дитя … уровня Адама!»
   Все эти мысли я наблюдала бодро шагая вниз по мостовой. Туда, где сияло море, отражая в своих водах отблески недавнего заката. И тут неожиданно Алессандро, шедший в полуметре от меня сзади, спросил.
 – Скажите, Савелия, - обратился он ко мне, - Чего бы вы хотели больше всего? –
   Голос его был просто до предела насыщен серьезностью. Он как будто почувствовал то, чего я хотела бы больше всего и о чем ду … размышляла в эту самую минуту. Выдавать, однако же, ему свои тайные я не собиралась и поэтому моментально ответила.
 - Мороженого. – Честно созналась я. – С шоколадной крошкой и тертым миндальным орехом. А так же веточкой мяты и долькой лимона … нет, долькой лайма в стакане ледяного чая «Молочный Улун». –
 - Ого! – Воскликнул он, демонстрируя в себе черты не слуги, но активного собеседника. – Звучит просто как поэзия! -
   «Чтож? Побеседуем!» - Тут же решила я.
 - Но вы ведь меня не об этом хотели спросить, не так ли? –
 - Да. – Сказал Алессандро. – Не об этом. Я имел в виду нечто значительно большее, нежели … чем личные гастрономические пристрастия! –
 - Я вам так скажу. – Произнесла я. – Человеку столько всего нужно в жизни, что ни выделить в этом сонмище что-то более важное, ни даже просто сделать список того, что нужно, просто нет никакой возможности. Как нет возможности и обладать всем этим списком. В настоящий момент я бы оторвала голову любому, у кого оказался бы … высокий … бокал ледяного молочного коктейля и кто отказался бы мне его дать. Но конечно, бокал коктейля – это тактическая задача. Атака взвода пехотинцев за взятие второстепенной высоты. По настоящему же великие цели и великие наши желания … они могут касаться только глобальных стратегических целей. И поскольку речь идет именно о глобальных стратегиях, то естественно, самым желаемым с этой точки зрения может … точнее, могут быть только лишь те возможности, с помощью которых данные задачи можно разрешить. Я, как вы понимаете, говорю о власти. Власти с большой буквы! –
 - Как у мамы Нити? – Спросил Алессандро. И я расслышала в его словах неприятную иронию.
 - Что такого … Точнее, какого такого уровня власть у Ниэтель, что ей стоило бы позавидовать? – Вопросом на вопрос ответила я.
 - Ну … У нас даже есть своя Конституция! - Ответил Алессандро.
   Я поразмыслила, представив себе совсем небольших размеров виллу Ниэтель на Лазурном Берегу с десятком слуг при ней, и задала ему еще один вопрос.
 - Зачем Конституция в небольш ... то есть зачем нужно писать именно Конституцию для небольшой компании лиц, и без того обединенных ... э-э .... узами дружбы и взаимопонимания? -
   Мы вышли на ту часть Набережной, где был спуск к морю. Прямиком на пляж. Небо было иссиня-черным. Безлунная ночь накрывала этот красивый город, и горы, и море своим прохладным одеялом. Лишь неистово сияли звезды, отражаясь в зеркале воды ...
 - Узами дружбы? - Алессандро качнул головой и хмыкнул. - И я бы не назвал нашу компанию мал ... небольшой. - Он спустился по лесенке, ведущей на песок, и галантно подал мне руку. -  Дело в том, дорогая Савелия, что в тех мирах, с которыми у нас сотрудничество, митресс Ниэтель имеет ... - Он на секунду замялся. - Она ... то  есть ... ей принадлежит не компания, как вы сказали, а ... армия, насчитывающая несколько миллионов прекрасно обученных бойцов. - Он кашлянул. - С техникой и оружием. Разбитая на подразделения и меющая четкую вертикаль команд ... э-э ... управления. - 
   Я тоже решила прокашляться, так как от сказанного Алессандро у меня в горле встал ком! Судя по его сбивчивой речи, он вообще не планировал мне это говорить. И заранее ничего не готовил. А если он не планировал это мне сообщать, но сообщил, то ... то его нужно "разговорить" по полной. И мне пора включить в себе агента! Если это было правдой, - а я склонна была считать, что Алессандро не принадлежал к типу лиц, являющихся паталогическими фантазерами, - если это было правдой, то тогда ... тогда что? Да, что тогда? ... В общем, мысль же очевидная! Тогда во-первых, мне нужно было это все дело прибрать к рукам. И срочно! Это самое важное. И если кто-нибудь, вдруг, будет против моего главенства, ... делаем его другом. Лучшим и навечно! Одариваем и приближаем. Или, как Цезаря. Гая Юлия ... Но, похоже, Нити именно это мне и хотела передать. А если нет? ... А если нет, то - нет! Мне Нити была дорога настолько, что я не подниму против нее восстания. Никогда! ... Во-вторых, конечно, здесь недостаточно Устава. Здесь нужна именно Конституция! Мультиустав. Многоплановый и многогранный, регламентирующий все сферы взаимоотношений. Это и есть Конституция! Поскольку армия, ... армада - точнее не скажешь, - которая не принадлежит одному миру, и солдаты, которые не принадлежат одному виду и подчиняются разному социальному устройству в своих мирах, у себя на родине ... всех их можно было как-то объединить, имея только очень сильную Общую Идею. То есть это не просто армия, а некая надгосударственная и наднациональная структура. С такой могучей  общей идеей, по сравнению с которой все прочие локальные национальные идеи, не производили бы ровно никакого впечатления! С поставками оружия и продовольствия, промышленностью, и так далее ... Объединяющей это мультипространственное общество в некий полноценный, живой организм.
   Мне живо представилось это величественное действо. Авангарды с неожиданными стычками с врагом и арьергарды с бесконечными картами и вином, с ранеными, с госпиталями и полевыми кухнями ... , с "обозами", влачащимися за этой армией сквозь миры - чудная, фантасмагоричная картина! ... С ... да, с гетерами, гейшами и прочими глупыми бабами, самозабвенно жертвующими собой в угоду идее войны ... С передвижными театрами, клоунами и шутами. С несчастными солдатскими бастардами, рождающимися, растущими и умирающими так и не увидав в своей жизни ничего кроме грязи и пыли военных дорог! С вереницей могил, оставляемых за собою всей этой дивной процессией! ...  Со старушкой Нити на самом верху ... Вот, чем на самом деле руководила Митресс Ниэтель! ... Я это поняла, рассматривая собственные мысли как кино. Как поток внешних кадров. Как будто бы извне. И мне понравился такой способ мыслить! А еще ... да, конечно! Так всегда бывает тогда, когда над твоим сознанием активно трудятся снаружи!
 - Нити, блин! - Я выругалась полушепотом по-русски, чтобы не смущать Алессандро и добавила грозно, обратив голову немного влево, в сторону от моего компаньона. - Хватит мне закладывать в голову лажу! - И еще парочку крепких выражений. Я не в Статике, а в реальном времени. И кто-то надо мной сейчас вовсю работает. Я, как агент, понимала это чрезвычайно отчетливо. Алессандро, конечно, ничего не понял, и дедикатно сделал вид, что его не касается мой разговор самой с собой ... 
   Мне стало понятно, что эта крошечная старушенция, пытавшаяся неуклюже извиняться передо мною всего лишь два часа назад,  на самом деле была под стать Теодору. Президенты, Императоры или же Верховные Главкомы ... Это только разные термины власти, доведенной до практического абсолюта. Когда тебе все мож ... Все доступно ... "Власти от лукавого" -  как сказала я Меридору Гелибе и как потом сказал мне Теодор, не зная того, что я эти же слова сказала Меридору раньше него на неделю. Некая тревожная мысль, очень похожая на внезапное прозрение, промелькнула у меня в голове, и я поэтому задала Алессандро еще один вопрос.
 - А вы, Алессандро, к какому миру относитесь? В смысле, вы человек, или кто-то иной? -
 - Я самайн. - Не задумываясь ответил Алессандро. - И к Италии не имею никакого отношения. Митресс Ниэтель меня спасла. Но это - очень долгая и грустная история, и мне бы не хотелось тратить время ... ваше и этой прекрасной ночи на ... на грустные истории! - Он улыбнулся.
 - Я готова послушать! - Сказала я в надежде, что вместе с изложением своих воспоминаний человек "прицепит" к этому еще кучу всякой полезной инфы. Это же обычная психология!
 - Да нечего особенно рассказывать. - Сказал Алессандро. - меня спасли из моего мира во время ... В общем, спасли ... Когда мне было приблизительно шесть месяцев от роду. Или около того ... Митресс воспитывала меня как сына. Я рос при ней. Так что я, скорее, не мажордом, и не телохранитель ... Она для меня ... олицетворение моих погибших родителей. Хотя о них я узнал значительно позже. Кто они и чем занимались. Наводил справки. - Он на секунду умолк. - Вот и вся история! А вот вы, Савелия, бок-о-бок служили с моим папашей! - Тут его улыбка стала еще шире. - Но я не думаю, что должен проливать свет вам на ваше прошлое. Это ... м-м ... не входит в функции мажордома! ... Превышение полномочий! -
 - А самайны, они ... -
 - ... люди. - Закончил за меня Алессандро. - Просто в нашем мире люди называются самайнами. - Последовала улыбка. - У нас есть особые способности, но они не работают здесь на Земле ... А так, во всем остальном, ничего необычного! -
 - А эта армия ... -
 - Она распределена по разным мирам и собирается вместе только там и тогда, где и когда требуется ведение полномасштабных боевых действий. -
 - И ... это часто? -
 - Не так чтобы очень, но снизу нас изрядно достают. Кроме того, если наши силы не будут сдерживать орды голодных уродов из нижних миров, то здесь на Земле все рухнет и воцарится хаос! -
 - Снизу, это ... откуда? - Спросила я.
 - Снизу - это снизу. Хотя, нет, конечно. Снизу - это такая фигура речи. Устойчивое выражение. Просто есть иерархия миров: от самого ... э-э ... крайнего с одной стороны, до самого крайнего с другой стороны. Визуально это лучше представлять в виде вертикали. Более привычно. Но, говоря "снизу" я, естественно, не имею в виду из-под земли! -
   Мне тут же представилась эта многоуровневая система различных миров, как ... некая звезда, которая устойчива лишь потому, что давление изнутри перегретой плазмы точно компенсируется силой гравитации, удерживающей эту плазму, не дающей ей разорвать все и самой при этом погибнуть. "На нас сильно давят снизу!" ... Да, это похоже на попытку вырваться наружу. В иные сферы и на иные поверхности иных, очень привлекательных миров! И если не будет "гравитации", роль которой играет армия, руководимая Ниэтель, то у тех, кто рвется к нам снизу, будут все шансы! ... И, конечно, вот она - сильнейшая идея, которая как раз и способна объединить вместе очень разные популяции. ... Угроза полного истребления! ...  Однако, я знала и то, что любая звезда рано или поздно все равно взрывается, а плазма из ее недр уничтожает все планеты вокруг этой звезды! И жизнь на них ... Перспектива, не поддерживающая оптимизма! ... Мы прошли молча метров двадцать. Мне было приятно и спокойно в обществе этого мужчины. Но требовалось еще очень многое у него узнать.
 - И есть главком? -
 - Ниэтель. -
 - Насколько я знаю ее, она весьма далека от военного дела! - Не унималась я. - Она типичный политик! -
 - Ну, да. Но она именно Главком. Тот человек, кто принимает решения. А командиров великое множество! -
 - И есть главный? -
 - Конечно. -
   Мы неспешно вышли почти на самую кромку воды. Здесь песок уже был влажный и плотный. Поэтому идти по нему стало намного легче. И, похоже, Алессандро понял, зачем я спрашиваю про Главкома. Я не могла упустить свой шанс взойти на такую высоту ...
 - Вы не составите мне компанию? - Спросила я Алессандро. - Я бы не прочь окунуться! Такая духота днем была! -
 - Я лучше отвернусь. - Тихо ответил он. - Мне поручено вас охранять! -
 - Как угодно. - Сказала я и стала снимать с себя старомодное платье, которое мне подобрала Нити в этой локализации. Алессандро, как и обещал, наблюдал за берегом и Набережной, стоя ко мне спиной. Я повесила все, что сняла с себя, на его широкое плечо, как на вешалку и зашла по пояс в воду, обнаружив воду на редкость теплой и приятной.
 - И как его зовут? -
 - Кого? - Спросил Алессандро. Хотя, я уверена, он понял, кого я имела в виду!
 - Вашего Главкома! -
 - Главный архитектор сражений. - Ответил мой компаньон. По-видимому, он все же,  прибегал иногда ко лжи ...
 - Я имела в виду его имя. - Настаивала я.
 - Вам не понравится. - Услышала я в ответ. Поэтому я набрала полную грудь воздуха и ненадолго погрузилась в воду с головой.
 - И все же ... - Сказала я, отфыркиваясь и протирая глаза от соленой воды.
   Последовала долгая пауза, в течение которой я успела еще пару раз окунуться с головой и один раз поплавать на спине вдоль берега. Метров десять. Я даже подумала, что Алессандро решил быть неучтивым и не отвечать мне на мой вопрос! Но ... такого быть никак не могло, и поэтому я ждала.
   Время неумолимо шло. Пора было выходить на Набережную и двигаться обратно. Мы загулялись! ... Когда же я натянула на себя вновь свои нелепые одежды - прямо на мокрое тело, - то услышала нечто такое, что пробудило во мне мимолетную цепочку образов, извлеченных откуда-то из тайных хранилищ моей памяти. Однако, не вызвало ни малейшего удивления. Я была готова услышать что угодно, но это имя было первым в списке!
 - Никто не знает его настоящего имени, а Митресс Ниэтель нам не говорит. Вероятно из опасения, что если нижние прознают, кто этот человек, то весьма просто смогут истребить его в прошлом ...  - Услышала я слова моего спутника, и эти слова показались мне весьма правдивыми. - Хотя во всей нашей военной армаде - продолжал Алессандро, - этот человек известен под псевдонимом Токем Яю-Тай. -
 - И конечно, все полагают, что это его настоящее имя? - Я криво ухмыльнулась. Но в темноте ночи это никто так и не оценил.
 - Конечно. - Ответил Алессандро. - Ваш папа удивительно убедителен в своем ... в своей должности. И на своем месте. -
 - Но вы-то знаете, кто он на самом деле? -
 - Конечно. Я ведь сопровождал митресс в Ялту тогда, когда она с вашим отцом встречалась на предмет организации вашего спасения. Это было пару недель назад. Я сразу его узнал. Как только он появился у нас в качестве Главкома. Но ... я сам не знаю истиную временную локализацию вашего отца. Ни его подлинного имени тоже. Так что вряд ли мои знания могут быть полезны врагу, случись им меня "разговорить"! - Он улыбнулся и протянул мне свою руку, приглашая подняться по скользким от прибоя каменным ступенькам на Набережную Ниццы.
 - Кстати, Алессандро, хотите знать происхождение этого имени и персонажа? -
 - Кого вы имеете в виду? -
 - Токема Яю-Тая. -
 - А это именно вымышленный персонаж? -
 - Да. И его придумал мой старший брат. В детстве он был одержим баталиями и сражениями. И у него, насколько я помню, была огромная армия самых разных солдатиков. Все было хорошо, но ... А потом папа изобрел некий язык. Или код? Я точно уже и не помню. Хотя, рассматривая все случившееся тогда с точки зрения Агента по коррекции Истории, могу с уверенностью говорить, что папе внедрили данные об открытом им языке. Открытия такого уровня лежат за гранью человеческой гениальности. Тут нужно видеть всю картину целиком. Как Менделееву его Периодическую Систему. Которую ему, кстати, тоже дали. Так вот на этом языке ... точнее, в рамках этого языка имя Токем Яю-Тай означает высшую степень воинского искусства, или высший ранг. Предводитель всех юко-гойроят. -
 - Кого, простите? - Переспросил Алессандро.
 - Да я уже и сама не помню. Я в то время слишком мала была еще ... -
   Мы выбрались, наконец, на твердую дорогу и бодро зашагали в сторону поместья. После испепеляющего дневного зноя прохлада ночи казалась чем-то вроде прогулки нагишом зимой!
 - А брата вашего как зовут? - Спросил меня мой компаньон.
 - Не скажу. Не обижайтесь! - Ответила я. – И он надежно укрыт во времени. –
   Я посмотрела туда, куда нам предстояло подниматься, вверх по крутым улочкам вплоть до самой резиденции Ниэтель. И острое нежелание подниматься в гору пешим порядком отразилось в моей душе зеленой дымовой завесой, загородившей весь шарм от прогулки и купания. Мне решительно было жаль того времени и тех сил, которые неизбежно требовалось потратить на изнурительный подъем в достаточно крутую гору. И внезапно в голову мне пришла одна оригинальная идея.
 - Алессандро, - обратилась я к своему спутнику, - как вы насчет того, чтобы … э-э … как у вас со спортивной подготовкой? –
   Он, видимо не понял того, что я собираюсь ему предложить и промолчал, слегка качнув головой. Возможно он даже подумал о том, что я предложу ему понести меня на руках?
   И тогда я просто побежала на подъем, все наращивая и наращивая темп. Это было жутко неудобно в почти бальном пышном платье и очень неудобной, жесткой обуви. Но мое чувство уверенности в своих силах … Нет, не вообще, а только сейчас. Локально. Только как блиц-криг. Только как атака роты солдат за взятие второстепенной высоты. Под стволами заградотряда … Как рывок Александра Матросова к вражескому ДОТу. Как героический порыв, который всегда насколько внезапен, настолько и великолепен в своем величии! Эта уверенность придала мне столько энергии и сил, что через пять минут Алессандро просто исчез из вида. Мой организм неожиданно что-то вспомнил. Какая-то мышечная память. А может быть и некие новые способности, обусловленные генетикой, о чем меня предупреждала Ниэтель? Не знаю. Похоже это была, все-таки, именно подготовка в прошлом.
   Где-то на полпути я решила, все-таки, дождаться своего безнадежно отставшего спутника, сделав вид, что выдохлась. Мне просто очень не хотелось ущемлять самолюбие молодого мужчины, демонстрируя ему, что он слабже меня.
   Он нагнал меня и сказал, переведя дух.
 - О! Я не верил рассказам о вас. Но вижу, что … не все в легендах ложь! –
   Я предложила ему свою руку, и он взял меня под локоть. А еще буквально через полчаса я уже грелась, закутавшись в невесомую шаль Нити в гостиной ее усадьбы. Алессандро, как и следовало ожидать, извлек из погреба еще одну бутыль такого же прекрасного напитка, как и тот, который у меня был на ужин. Но сам при этом наотрез отказался выпить со мной и, раскланявшись, ушел, сославшись на массу неотложных дел утром ...
   Которое, впрочем, уже почти наступило ...

Глава 4. Алессандро.
   "Утро застало меня врасплох!" Фраза весьма затертая, но хорошая. Правильная фраза. Очень подходящая для начала неудачного дня!
   Я медленно приходила в себя. Слишком медленно. Конечно, не стоило пить почти две трети бутылки вина перед тем как уснуть! Даже такого превосходного вина, каким меня угостил Алессандро. Тем не менее, ощущение "перебора" или отравленности у меня присутствовало в изобилии. "Пора завязывать с ... вином по ночам!" - Решила я.
   Я определила расфокусировавшимся зрением, что по прежнему нахожусь у себя в комнате на вилле Ниэтель, а через распахнутое окно до меня доносятся чьи-то довольно громкие голоса. Кто-то с кем-то спорит ... Мужчина и женщина. В мужском голосе я достаточно быстро определяю голос Алессандро. Женский? ... Женский голос мне знаком. Я бы даже сказала, хорошо знаком. И он будит во мне ... Нет, не воспоминания. Ностальгию. Да. Пока это только ностальгия! Но кто ее носительница? Мне не понятно! Я сейчас чувствую себя принцем Корвином, однажды очнувшимся в частной клинике ...
   Вяло, вяло, вяло и тягуче-претягуче, словно льющийся из банки липовый мёд, тянутся мгновения понимания ситуации. Как тогда, в глубоком детстве ... Был очень яркий солнечный день ... Как сейчас ... Мне  ... не помню уже. То ли десять лет, то ли двенадцать? ... И этот мёд. Да, именно липовый, который моя бабуля наливает ... моей маме. Вот она опрокидывает огромную трехлитровую банку и держит ее над ... над чем? Ах, да. Над банкой поменьше. Ей очень трудно держать такую тяжесть на вытянутых руках. Но процесс уже пошел, и они обе смеются, а мед так еще и не ... Когда же это было? ...
 - Не стой у меня на пути, самайн! - слышу я женский голос, который теперь почему-то содержит жесткие нотки. И этот голос очень, очень знаком. - Ты совсем такой же невыносимый, упрямый солдафон, как и Сарфат! Меня сюда вызвали не для того, чтобы жариться в этом знойном каменном колодце! -
   Я бы, наверное, на месте Алессандро обиделась на такой явный "наезд". Но Алессандро не зря занимает свою должность при дворе Ниэтель!
 - Пока она спит я вас к ней не пущу! - Спокойно, но решительно отвечает ей Алессандро.
   "Так. Все! Пора вставать, собирать себя в кучку и приниматься наводить порядок. Пока никто не пострадал!" - Решаю я и неимоверным усилием воли заставляю себя сесть на кровати. Со все еще закрытыми глазами - "Все же, пора прекращать пьянство на ночь!" - Снова решаю я. 
   Наконец, глаза мне удается открыть. С неимоверными какими-то усилиями. На улице мужчина и женщина продолжают оживленно спорить, хоть уже и не на повышенных тонах.
 - Ты в точности как твой отец! - Говорит женщина уже совершенно спокойно. - Только Торха рядом нет! -
 - Мне все равно, что вы обо мне думаете! - Так же спокойно отвечает ей Алессандро.
   "Торха?" - Вспоминаю я чье-то знакомое имя. И вдруг вспоминаю, что это собака такая. Очень большая и очень страшная собака! И что я когда-то от нее спасалась, от эт ... А Сарфат ее приручил.
   Обрывки мыслей в проблесках зажигающегося сознания так же отчетливо видны, как и пылинки в воздухе комнаты на ярких потоках солнечного света, льющегося из окна. Эта красота завораживает. Я смотрю на этот свет не в силах пошевелиться ... И точно так же, никуда не исчезая и не видоизменяясь, висит в моем сознании образ адского пса Торха ... Лес. Чья-то вилла, или загородный дом. Люди. Я помню их имена Тали, Сарфат, и ... нет, больше не помню. Ах, да. Еще Влад, Марк и ... Кто-то еще, очень важный для меня ... Неожиданно это состояние меморегрессии пропадает без следа!
   Я осматриваюсь вокруг и без удивления обнаруживаю рядом со своей кроватью все ту же папину трубку, коробку с табаком и недопитую бутылочку вина. Это хорошо! Я выпиваю глоток прямо из горлышка, поскольку вижу в своем бокале погибшую от беспробудного пьянства муху. Она, в отличие от меня, пила всю ночь в таком объеме, что, конечно, ее мушиное сердечко не выдержало! ...  И поэтому я пью из горлышка еще два глотка. Больших. Потом набиваю трубку и пытаюсь ее раскурить. Мои попытки "растянуть" отсыревший за ночь табак более напоминают нежные поцелуи, которыми я одариваю наконечник можжевелового мундштука ... 
 - С каких это пор, Сава, ты начала курить эту гадость? - Слышу я с улицы довольно громкий женский голос. Но мои голосовые связки еще спят и видят сны ...
 - С университета! - Осипшим голосом отвечаю я ей, еще не понимая того, что ни видеть меня, ни учуять запах дыма, который еще даже не образовался, она, очевидно, не может! – И это вовсе не гадость, а лучший Болгарский Табак! – Добавляю я вполголоса, даже не надеясь на то, что кто-то это услышит. Потом до меня это доходит вместе с начинающим проясняться сознанием. Поэтому я допиваю вино залпом. И наконец-то глубоко затягиваюсь! "Если бы я писала обо всем этом книгу" - Думаю я про себя, - "то она никогда бы не была издана. Из-за обилия сцен курения табака, а так же самого бессовестного и самого неприличного винопития!" Впрочем, это всего лишь шальные мысли, словно шальные пули, неизвестно откуда прилетевшие, ранят меня. Как писателя и военкорра Гайдара, случайно поднявшегося на железнодорожную насыпь. ("Причем здесь Гайдар? Каким образом он прикреплен к архиву воспоминаний о совершенно ином времени, совершенно ином мире и совершенно иных людях?" - Думаю я параллельно с основным потоком мыслей.) Ах, да, вот же она, аналогия! Как ... Да, так же как и Сарфата пронзила нечаянная, шальная стрела ... В совершенно ином времени. В моем прошлом. Обрывки воспоминаний, как картинки из бульварной книжки с комиксами висят у меня перед глазами ... И вот картинка, на которой Сарфат лежит на траве и ловит ртом воздух в тщетных попытках вздохнуть, а из сердца у него торчит небольшой кусочек остроотточенного дерева ... "Все-таки память - самая удивительная вещь!" - Опять приходит мне на ум. Она удивительно ассоциативна и математична. Потому что если нечто не ассоциативно, то это никак не может быть математикой. Ассоциации, внезапно пробуждающиеся у тебя в сознании, цепляются друг за друга, как ... Да! Именно так, как бабка за внучку, внучка за Жучку, ... Или как любой другой импликативный процесс. И вытаскивают на Свет Божий весь архив. Всю репку. Всю упаковку информации, о которой ты и думать забыла! Мне опять же приходит ассоциация с принцем Корвином, бесчеловечно ослепленным своим братом, но в полной темноте своего заточения вновь отрастившем себе новые глаза, и вновь увидевшем свет! Сейчас я чувствую себя абсолютно так же. И как к Корвину внезапно вернулось зрение, так ко мне внезапно возвращается моя способность видеть прошлое, моя утраченная память. Да! Память возвращается! Воспоминания, словно вода, протачивающая брешь в плотине, мало-помалу, но все ускоряясь приходят ко мне. И для этого мне даже не приходится проходить Великий Лабиринт Амбера. Мою память во мне пробуждает этот женский голос. Поэтому я обращаюсь к Алессандро, все еще продолжая сидеть на кровати.
 - Алессандро? - Пытаюсь крикнуть я и начинаю кашлять.
 - Да, моя госпожа! - Кричит мне с улицы Алессандро.
 - Пропусти Тали Эл-Нан ко мне! Я уже не сплю! -
 - О! Наконец-то! - Ворчит на улице женщина.
   "Кто она такая, эта Тали Эл-Нан?" - Задаю я сама себе вопрос. - "И почему я вспомнила как ее зовут?"   
   Я успеваю накинуть на себя легкий шелковый халат, как двери в мою опочивальню отворяются и в нее заходит невысокого роста красивая и щуплая рыжая девчонка ... Очень рыжая! Которую я совсем не помню ... Слишком молодая, чтобы называть меня на "ты". Она улыбается мне с порога, обнажая при этом изящные, короткие клыки. Причем верхняя пара клыков у нее немного выпирают вперед. И поэтому ее лицо выглядит еще смешнее! Но тут она протягивает ко мне руки и весело восклицает.
 - Обнимашки?! -
 - Конечно, обнимашки! - Хмуро отвечаю я ей и встаю с кровати. Внезапно находит головокружение, но я с ним справляюсь!
   В дверном проеме я замечаю Алессандро, стоящего за спиной Тали, и ... о, Боже! Кажется там еще и Эльми маячит в конце коридора! Они что, собрались прямо с утра разобрать меня на сувениры? Внезапно большие напольные часы с медными гирями в виде сосновых шишек, которые стоят в моей комнате, начинают мелодично, низко и очень тихо "отбивать часы", и я понимаю, что уже ни фига не утро, а разгар дня! Время перевалило далеко за полдень. Уже зной, время сиесты! И поэтому все такие нервные!
   Рыжая девчонка подбежала ко мне и сжала в неожиданно сильных объятиях. И я почувствовала, как что-то очень родное, словно поцелуй матери в детстве, коснулось моей души! Боже! Сколько невероятного тепла от нее исходит! Я чувствую в себе неожиданный прилив сил. Такой мощный, как  после тонны анаболиков! И тут я вспоминаю, кто такая Тали и как духовно близки мы с ней были ... Миллион моих долбанных лет назад ... И какие еще неожиданные секреты из своей биографии я вспомню? Внезапно на глаза наворачиваются слезы. Но то счастье, которое закачала в меня Тали не дает мне разреветься! ...
 - Ты стала какой-то ... очень большой, и я … я не могу тебя заполнить! - Говорит она мне. - И ты чем-то ... - Она смотрит в сторону пустой бутылки, а потом с укоризной на меня своими ярко-зелеными глазами, и в ее вертикальных, кошачьих зрачках, прослеживаются беспокойство и ... ревность. - И совсем чужая! - Грустно выносит она свой вердикт.
   Я молчу. Сейчас мне еще нечего ей ответить! Я еще не все помню о том, кто она такая, но то, что она не человек и вполне способна в одно касание руки разобрать твое тело на субатомные частицы, это я помню! А еще я очень хорошо помню того толстого, неопрятного мужика в рубахе навыпуск, в каких-то неглаженых, вылинялых  штанах, который, улыбаясь, стоит в дверном проёме!
 - Эльми!- Обращаюсь я к нему, аккуратно отстраняя от себя Тали. - Ты здесь из какого потока? До наших посиделок в дирижабле, или после? -
 - Значительно "после"! Привет! - Говорит мне Эльми. - У него там нет часов. Во всей Империи. Ни одних. Он ненавидит время! Своим самым первым Указом после восшествия на трон он убрал все хронометры! Запретил. Говорит, что Бог живет вне Времени! ... Идиот! Но по субъективке, месяца три-четыре я у него там промаялся! А потом ... В общем, я оттуда сбежал! -
 - Откуда? - Спрашиваю я его.
 - "Что ты, ннах, уснул в штанах?" Не тупи! - Говорит Эльми. О! Это хамство у него в крови. - Из его Империи я сбежал! Он мне не верит. Максимально обложил охраной. Нет доступа ни к чему вообще. И ни к кому! Ни тебе баб, ни ... Никаких контактов! И все из-за этого его досье ... Я так не могу. Не умею! И потом ... я все равно уже приговорен! Раньше или позже ... -
 - Сочувствую. А я там есть? -
 - Я не должен ... Есть, конечно! Жива и здорова. При должности, и сильно всех достаешь. - Говорит он.  - Зато я в бегах! -
 - Но ты же понимаешь, что для Тео найти тебя здесь задача пустячная! И нас всех вместе с тобой накроют! А потом опять Пляж ... Только на этот раз уже всерьез и навсегда! - Говорю я ему, попыхивая трубкой.
   Эльми протягивает ко мне руку, бесцеремонно отбирает у меня мою трубку и засовывает ее себе в рот. Затягивается. Кашляет. Алессандро смотрит на него с ярко выраженным удивлением.
 - Не найдет. - Говорит мне Эльми, выпуская, как паровоз, клубы дыма через волосатые ноздри. - Не сейчас. -
 - ? - Задаю я ему вопрос кивком головы.
 - Я ... То есть мы с Ниткой и ее компашкой,  - говорит он, опасливо взглянув в сторону Алессандро, - мы его загрузили по горло работой! Ему сейчас нужно будет спасать собственную жопу! А не о нас думать! - Он ухмыляется. - Дадут мне сегодня чего-нибудь выпить и пожрать, или нет?! -
   Я в течение секунды-другой понимаю, о чем говорит Эльми. И от этого мне становится так жутко, что будь у меня короткая стрижка, то волосы у меня на голове определенно торчали бы торчком! Я понимаю, что я понимаю все именно так как оно есть, но все же спрашиваю.
 - Вы развязали войну? -
 - Да. - Говорит Эльмуальд.
 - С Теодором? -
 - Да. -
 - Вы что, долбанулись головой об пол?! Тра-та-та-та-та-та-та! - Рычу я ему в лицо отборным матом. Эльми смотрит на меня без эмоций. Его матом не пронять. Тали за моей спиной тяжело, прерывисто вздыхает. "Я так и знала!" - Слышу я ее шепот. Алессандро замирает на месте с открытым ртом.
 - Да. - В третий раз говорит мне Эльмуальд. И тут откуда-то из-за его спины и из-за спины Алессандро, из глубины коридора, я слышу низкий, скрипучий голос.
 - Да нет же! Но нам ничего иного уже не оставалось! И ради всего святого, Дитя, не нужно так шуметь! Мы же не в казарме! -
   Конечно, это Нити! Она ковыляет к нам, прихрамывая и шаркая ногами. Все в тех же вчерашних шлепанцах. Во что они меня втягивают?! ... А ведь вчера так хорошо все начиналось!
 - Что? Нити, как это понимать? - Говорю я, забирая свою курительную трубку из руки Эльми.
 - Мы переадресовали ... э-э ... перенаправили всю мощь и злобу Нижних Миров на Империю Теодора. - Говорит Ниэтель. - Он, как ты помнишь, мечтал о внешних врагах! Меня эта идея занять его любимым развлечением сильных мужчин посетила еще тогда, у него в дирижабле ... Теперь какое-то время, пока он их не истребит под ноль, ему будет не до нас! А там ... - Она делает многозначительную паузу и разводит руками. - Мы конкретно с ним не воюем! Но наших врагов натравили на него. Точнее, даже и не натравили, а ... просто открыли Нижним то, что есть некая дивная страна, где все возможно. Как говорится, "слили инфу!" Ну и как туда попасть ...  И по прежнему делаем вид, что мы его друзья! Вот так! -
   Я стою, тупо глядя сквозь людей на линии моего зрения и никак не могу поверить в то, что уже проснулась!
 - А ничего, что я в той дивной стране теперь Верховный Канцлер? – Мямлю я тихо и обреченно. Но  тут Нити говорит.
 - Это ничего! Тео с ними либо разберется, либо … поладит. В любом случае он выпустит пар и временно забудет о том, что ломать собственное прошлое – это … как бы сказать, даже не самоубийство, а самоубийство с отягчающими … Стол накрыт на веранде, в саду. – Говорит она. - Так что собирайтесь все, и пойдем обсудим ... это все там. Там прохладнее! -
   Алессандро остается в моей комнате навести порядок. Быстренько убирает засохший стакан с мухой, крошки, пустую бутылку и исчезает в недрах усадьбы. А мы неспеша движемся вслед за Нити туда, куда она нас ведет. Однако, впереди всех почему-то идет не она, а Тали.
   В самом конце коридора, рядом с дверями в туалет, стоит молодой слуга, который со мной вчера разговаривал во дворе, когда я нечаянно туда вышла. Он ожидает нас. И когда мы все подходим к нему, Ниэтель обращается к нему на итальянском.
 - Ignoceo, ci porta nel giardino! (Игносио, выводи нас в сад!) -
   Игносио прислоняет руки к ажурному гобелену, закрепленному прямо на стене, и ... гобелен исчезает. Вместо него появляется почти квадратный проход, радужный, переливающийся, со скругленными углами, и Тали входит в него первой. Ниэтель стоит рядом со мной и Эльмуальдом и говорит.
 - Яна, дорогая, поспеши. Потому что проводник тратит очень много сил на поддержание портала. Эльми, ... давай, не ссы! - Добавляет она абсолютно ровным тоном. И толкает внезапно вспотевшего Эльмуальда в этот, не знаю даже как это назвать? ... В портал. Эльми исчезает, а вслед за ним туда шагает и Нити, крепко сжимая мою руку. Я делаю шаг вслед за ней и мгновенно оказываюсь в ... заснеженном саду. Я ступаю в шлепанцах по снегу, которого сантиметров пять, и не могу поверить своим глазам. И тут же вспоминаю сцену из какого-то древнего фильма, в котором две бабы дрались на мечах в японском саду, и одна другой снесла начисто макушку со скальпом. «Все же мне определенно нравится ее Безвозвратный Период!» - Думаю про Ниэтель, наблюдая за тем, как на снегу бежево-коричневого оттенка сидят две огромные бабочки.
 - Мы в ... параллельном ... - Начинаю я, но Нити меня прерывает.
 - Нет, дорогая, в смежном миру. Если проводить геометрическую аналогию, то все смежные миры скорее перпендикулярны друг другу, а не параллельны! Собственно, этот мир просто продолжение моей усадьбы в Ницце. Здесь все такое же, как и у нас на родине, даже топография местности практически такая же, но точка замерзания воды смещена на двадцать пять градусов в плюс. И поэтому снег, конечно, не тает в то время как ты можешь гулять тут нагишом! -
   Я оглядываюсь и вижу как Игносио захлопывает за собой портал, присоединяясь к нам с нашей стороны. Нити мне говорит.
 - Игносио - Проводник. Это очень редкий дар! Среди людей. -
   Но я это понимаю уже и сама. И тут же вспоминаю, что знала таких же людей раньше!
 - Расскажи о том как это происходит! - Говорю я Нити, пока мы неспешно шагаем по теплому снегу. Нити кивает куда-то вперед и говорит мне.
 - Тебе расскажет физику процесса вон тот молодой мальчишка! -
   Я смотрю в направлении ее кивка и замечаю, что метрах в двухстах от нас, рядом с добротным бревенчатым срубом, отдаленно напоминающим мне раскольничий скит, сделан навес, и там две фигуры. Но кто они я пока не могу определить.
 - Очень талантливый мальчишка! - Добавляет Нити.
 - Нити, это все ... - Я жестом показываю на окружающий нас мир в ярких бежево-голубых тонах.
 - Красиво? - Спрашивает она.
 - Да. Я никогда не сомневалась в изысканности твоих вкусов, но - говорю я ей, - я не об этом! -
   Нити все понимает и говорит.
 - А! Нет, это - не магия. Это физика. Просто есть масса вещей, очень похожих друг с другом по внешним признакам! Помнишь, в четырнадцатом веке за что сжигали на кострах? - И продолжает еще через несколько шагов. - Магия начинается там, где ... э-э ... Ты не забыла, о чем мы говорили вчера днем? -
 - Конечно нет. - Отвечаю я. - О пространствах с нестационарными законами. -
 - Да. Так вот. Когда законы видоизменяются под действием, точнее в связи с влиянием Кардинали, которая так сказать "держит" весь этот мир, то это, очевидно только физика. Никакая не магия. А вот гораздо ниже, там, где кардинали можно создавать и, стало быть, миры, с помощью лингвистических потенций, называемых заклинаниями, либо же с помощью определенных технологий, которые еще называются обрядами, вот там уже магия! Но это ... отсюда функционально, не в пространственном понимании, а именно функционально очень далеко! Те миры отвратительны и жестоки! Я там бывала. - Она на секунду замерла, проваливаясь в собственные воспоминания, как в омут, и сказала. - Женское любопытство! ... Вкупе с любознательностью исследователя! Мы сейчас примерно рядом с миром самайнов. Хоть и намного ближе к дому. Ты мне лучше вот что скажи. Тебе вчера Алессандро много поведал? -
   Я понимаю, о чем речь, и говорю.
 - Не много. Но достаточно, чтобы понимать проблему! И ... Нити, как давно ты не выходила в Ортовремя? - Говорю я, припомнив свои странные ощущения этой ночью на пляже Ниццы. - Это не ты случайно работала надо мной вчера, когда я купалась в море? -
 - Боже мой! Конечно же нет! - Восклицает Нити, и я замечаю в ее голосе неподдельную искренность. - Я по ночам только э-э ... борюсь с бессонницей! С чего ты взяла? -
 - Очень яркие, статичные образы. - Говорю я. - Это совершенно ... хм-м? ... Это же мой стиль работы! Очень похоже. Поэтому я и заметила! -
 - Но ... Значит это ты и есть. Навеяла сама себе. - Говорит Ниэтель. - И, кстати, что? -
   Я от удивления даже останавливаюсь на секунду. Такое в самом деле возможно! Почему бы и нет? Выходишь к себе самой и ... работаешь. Это если ты не хочешь, чтобы ты сама себя видела воочию! А я именно очень не люблю видеть себя саму вживую со стороны. Почему-то мне это всегда неприятно. Следует, однако,  признать, что  эффективность такой работы по внедрению весьма высока, поскольку, очевидно, дзета-совместимость максимальна! Психика-то одна и та же! ... Либо есть еще вариант ...
 - Но есть еще вариант, - внезапно говорит Ниэтель, как будто прочитав мои мысли, - когда ты саму себя должна срочно предупредить ... в какой-то момент своей истории ... и при этом не хочешь, чтобы это ... видели ... слышали ... -
   И тут мы обе останавливаемся, смотрим друг на друга и синхронно шепчем.
 - Алессандро! –
   Все же, что ни говори, а организаторский талант – великое дело! Тут главное правильно  определить приоритеты выполнения задач. И у талантливого руководителя это вообще не занимает ни времени, ни творческих ресурсов. Нити поворачивается в сторону Тали и говорит .
 - Тали, бегом сюда! – Эмпат оборачивается к нам лицом и быстрым шагом идет в нашу сторону. Сразу же вслед за этим Нити смотрит на Игносио, который уже совсем рядом с нами и теперь уже говорит ему.
 - Игносио, дорогой, возвращайся в дом и под любым благовидным предлогом пригласи Алессандро к нам. Он нам нужен здесь и сейчас! –
 - Мне пробить портал прямо здесь? – Спрашивает Игносио.
 - Да! – Говорит Нити. – Не нужно возвращаться в исходную точку и тратить время на … на прогулки по этому дивному, заснеженному,  летнему саду! –
   И пока Игносио занимается порталом Нити говорит нашему эмпату.
 - Тали, дорогая, ты не замечаешь ничего странного в сегодняшнем поведении Савелии? –
 - Конечно! – Отвечает Тали. – Но я ее не видела слишком долго. Я не знаю что теперь является для нее … э-э … странным? –
 - Сколько по … То есть сколько времени в твоем потоке прошло с того момента как вы расстались? –
 - Сложно сказать. – Говорит Тали. – Но приблизительно лет около тридцати. Я ведь была у себя и в Обители. В той, которая в Юрском. На Земле время течет с другой скоростью. –
   Нити молчит. А у меня с мыслями сегодня совсем как-то скудно! Потом Нити говорит, обращаясь ко мне.
 - Яна, что ты ела и пила вчера и сегодня? –
 - Только вино. – Говорю я.  – А еды вообще никакой со вчерашнего ужина. –
 - Да. Но ужинали мы вместе. – Говорит Нити. – Так что ужин не в счет. –
   Потом она обращается к эмпату.
 - Ты можешь снаружи определить, что находится у нее в крови? –
 - Конечно! Я не буду ее вскрывать! – Отвечает Тали с улыбкой. – Это … Не сложно. Я еще там, в комнате определила состав. Но я полагала, что это в вине или в еде было намеренно,  легально.  –
 - Что «это»? – Спрашивает Ниэтель.
 - Полынь, чистотел и совсем чуток беладонны. – Говорит Тали.  – А так же микродоза сложного органического вещества, которое в этом времени еще не синтезируется. Очень ядовитого. –
 - Что? –
 - Дифторат 4-полифенола натрия. – Моментально произносит Тали. – Но это могло быть и в табаке, который она курит. Это абсолютный синтетик. В природе это вещество технологически появиться не может. Действует угнетающе на ЦНС … Почки, печень, зрение … Я подумала … раз она курит, то возможно, …  это ее … кхм, … потребность? Дело в том, что этот полифенол – легкий наркотик. Наподобие некоторых зепамов.  –
 - Откуда ты это знаешь? – Спрашиваю я у Тали. А она смотрит на меня так, как мать на маленького ребенка. С какой-то любовью и жалостью, и говорит.
 - У меня это в природе. А … А то, чего у меня нет в природе, я восполняла образованием. – Потом подумала и сказала. – В Ивановском Химтехе … Митресс меня туда отправляла в приказном порядке … в командировку! -
   Я понимаю, что очень многое пропустила за миллион лет собственного потока. Пока жила в Ортовремени и была на службе в Конторе. А Нити все это знала. И никак не проговорилась ни разу за нашу долгую с ней … долгие отношения начальника и подчиненного. 
 - То есть, - говорит Ниэтель, - этот состав из трав и наркотика не был призван Яну отравить? –
 - Кого? Саврика? – Спрашивает Тали.
 - Саве … да, ее. –
 - Да нет, конечно! – Восклицает эмпат. – Этот состав должен был по идее заставить ее проспать пару суток. Не меньше. И только! –
 - Пару суток? – Переспрашиваю я.
 - Ну, учитывая твои нынешние габариты … - Говорит Тали и улыбается. – Учитывая вес и привычку пить на ночь … -
 - Тали, можно без намеков? –
 - А, да! Конечно. Можно. Пару суток. Как я и сказала. И выпитый тобой на ночь алкоголь учетверил действие этого зепама и трав.  – Сказала она. – Так что, да. Пару суток! -
 - Нити, - говорю я, - какую подготовку – организаторскую или военную может провести Алессандро именно за пару суток? –
 - Все, что угодно. – Спокойно ответила Ниэтель. – Если он нас предал, во что я категорически не хочу верить, то все, что угодно. И даже не за пару суток, а за гораздо меньший п … меньшее время. –
 - Тогда я поставлю вопрос по другому. – Говорю я. – Что … Точнее, на что, на какую работу Алессандро может потребоваться такое время? –
   Нити только качает головой. Понятно, что любой ответ или прогноз сейчас является просто гаданием на кофейной гуще. У нас слишком мало информации.
 - Не могу поверить, что он слинял! – Скрипит Нити и вздыхает.
   В этот момент возвращается Игносио. В двух шагах от нас. Портал возникает резко и с хлопком, напоминающим хлопок от вскрытой бутылки Шампанского. «Разница атмосферных давлений, вероятно.» - Думаю я. Игносио протягивает Ниэтель какую-то бумагу и говорит.
 - Его нигде нет.  Это … эту записку мы нашли в его кабинете.  Она – для вас! –
   Нити берет у него бумагу, разворачивает и хочет прочесть, но, вероятно, очков для чтения у нее с собой нет. Поэтому она протягивает бумагу Тали и говорит.
 - Прочти, милая! –
   Тали разворачивает пергамент серого цвета и мы слышим высокий, нежный ее голос, читающий от имени Алессандро.
 - «Дорогая, моя любимая Митресс!
Спасать мир людей, их цивилизацию, принося в жертву все остальные смежные миры, включая и мой родной дом, это то, чему я не могу дать определения! У вас, в вашем мире так поступали те, кто потом был объявлен вне закона, вне морали и даже вне времени. Это – фашизм.
   Ты для меня все, все, что я имею, знаю и люблю! Ты заменила мне моих родителей и любила как родного сына, и мне этого не забыть. Но в настоящее время я не могу преступить те внутренние заповеди, которым ты же меня и учила!
   Поэтому я ухожу. Я не уйду к врагу и не выдам секреты. Просто я больше не могу принимать участия в грядущем разрушении того, что я люблю. И видеть, наблюдать гибель существ, которые мне не менее дороги, чем и люди!
   Я очень тебя люблю. И в такой же высокой мере проклинаю и ненавижу все то, что ты вознамерилась сделать! Слышишь? Ненавижу!
   Твой Алессандро.
P.S. Передайте Савелии, что она мне глубоко противна в ее плохоскрываемом стремлении к власти. И совершенно не оправдывает тех легенд о ней, на которых выросло не одно поколение самайнов! Пусть проспится!»
 Число. Подпись. – Сказала Тали и умолкла.
   Полагаю, и я, и Ниэтель, мы обе чувствовали себя совершенно одинаково. Как люди, только что выловленные из нужника.  Алессандро искупал нас в таком отборнейшем дерьме, что … А самое поганое … самое обидное было в том, что он был стопроцентно прав!

Глава 5. Лис и другие.
   "Страх - это вера в плохое! Никогда не поддавайся ему!" Эти слова, сказанные одним плененным христианином своему товарищу, так же навечно обрученному с медными кандалами и прикованному к стене камеры пыток в одном из ходов подземелья, в стороне от арены Колизея … Эти слова были мною подслушаны в тот момент, когда я на минутку выходила первести дух. Из ортовремени в системное. Прямо у них в камере. Потому что мой костюм для перемещений в ортовремени герметичен. И на тот момент в нем закончился автономный кислород. Весь. Мне приходилось, как мы говорим, «выныривать» в системное время просто для того, чтобы хватить ртом побольше воздуха, отдышаться, и снова уйти в ортовремя. Вот и сейчас я уже во второй раз выходила к ним в камеру. Но они меня не видели. Да и не могли видеть. К этому моменту у них уже давным-давно отсутствовали их глаза. Второй узник почувствовал мое внезапное присутствие рядом и настороженно произнес «Кто здесь? Это опять ты, нечестивый Савл?» А я тогда, переведя дух, опять нырнула в ортовремя. Просто они не должны были общаться со мной вживую ни при каких обстоятельствах в том времени, которое пронизывает Историю. Я была там, у них в камере, с миссией по коррекции. И моей задачей было сказать именно этому пленнику некие слова. Не допустить пагубной хулы и не дать ему предать по слабости свою веру. Сразу скажу. Делала я это абсолютно незаконно. Согласно Эдикта о Конфессиональном Невмешательстве, существующем у нас в Конторе, никто не мог напрямую вмешиваться ни в какие религиозные вопросы. Это правило существовало задолго до того как я пришла туда на службу. Но христианка во мне говорила иное и всякий раз подвизала делать глупости и совершать ошибки. Вот и сейчас я сказала - «Не ругай Савла!» Я шепнула ему это в … в остатки его ушной раковины. Шепнула максимально тихо, ибо даже легчайшее дуновение в ортовремени могло отразиться ураганным ветром во времени системном, в том, в котором пребывали эти двое, и в том, в котором и созидается История Мира. «Не ругай его!» - Повторила я  снова. – «Савл призван Господом Иисусом на служение Ему! Сейчас он, как и ты слеп, ибо потерял свои глаза от невыносимого сияния Славы Божьей, когда узрел воочию Христа! И сейчас Савла больше нет. Есть Павел. Он родился в руках Господних из той человеческой глины, что раньше именовалась Савлом. Теперь он Павел. Так его зовут. И ты вскоре встретишься с ним здесь, в столице. Как со своим братом!»
   Я заглянула в его внезапно расширившиеся зрачки и поняла, что моя работа выполнена. Можно было уходить домой, в Оффтайм. Я приготовилась открыть лаз в «рукав», протянутый во времени и пространстве прямо из нашей Конторы внутрь этого жуткого места, но вместо этого внезапно остолбенела. Потому что меня саму ослепило сияние настолько мощное, что у меня самопроизвольно закрылись глаза. Однако, тот образ, который успел отразиться в моих глазных яблоках, был … он соответствовал … в общем, это был Ангел. Именно такой, какими мы их видим на изображениях. С той лишь разницей, что он вселял в меня одновременно неимоверный страх и трепет, парализуя меня целиком. Я не в силах была пошевелиться и даже дышать! И тогда я услышала некий язык, не похожий ни на один из тех, на которых говорят люди, но при этом очень понятный. Мне было сказано несколько кратких слов, но тот смысл, которые они в себе несли, мог бы быть вполне выражен только средствами небольшого рассказа! Настолько емкими были понятия, которые я услышала и которые мне почему-то были абсолютно доступны к пониманию. Если кратко, то смысл сказанного этим Посланником сводился к следующему.
 - Христианские мученики – это вспаханное и засеянное поле Господа. Возделанное Им Самим. Это та Его пшеница, которую ни взращивать, ни тем более убирать вам, смертным, не дано! Никогда больше не вмешивайтесь в Промысел по вашей прихоти и исходя из ваших благих намерений. Поскольку ваши благие намерения по сути, не благи. Ибо вы не видите картину мира целиком. Ваши благие намерения не благи даже в вашем родном периоде истории, не говоря уже о прошлом, в котором вы не живете и которое вы не понимаете. Уходи и обо всем расскажи другим. Все ваши попытки по вмешательству в судьбы Свидетелей Христовых в дальнейшем будут мною безусловно пресекаться! – Голос Его умолк, но картинки, которые еще несколько мгновений посылались напрямую мне в мой мозг, они, эти картинки, не оставляли ни малейших сомнений в отношении истинности сказанного Посланником! И это было жутко. Потом исчез и сам Светлоликий Ангел, но напоследок я услышала еще. Эти слова были сказаны им на русском языке и совершенно без какого-либо акцента!
 - Да. Страх - это вера в плохое. Вера в неизбежность наступления чего-то крайне для тебя нежелательного, неприятного или губительного. Как и сказал наш брат. Никогда не поддавайся страху! – И клянусь, в последнем предложении, сказанным мне Посланником, содержались нотки иронии! Я представила себя, беспомощную и перепуганную насмерть, стоящую в этом нелепом костюме для работы в ортовремени, в камере пыток, в Древнем Риме. За две тысячи лет до моего рождения и в пяти тысячах километров от моего родного дома  … Немая сцена в театре абсурда! …Тогда мне стала понятна вся безнадежность того, что мы делали! Да, вероятно можно как-то влиять на Историю мира. Но … Но … Существовали силы, которые вершат все по своему. А ты … как раб у господина, довольствуешься лишь крохами той мощи и … той власти, которую тебе никогда не позволят иметь в объемах чуть больших наперстка!
   Через час я была с подробным и очень покаянным докладом у Арти. Побывав до этого  с отчетом у своего босса – Ниэтель Футон. Нити, вопреки моим ожиданиям, тогда не устроила мне разнос. Но лишь сказала, чтобы я начала думать головой, а не … Да. А вот шеф …
   Меня отстранили от Коррекции и сослали в средневековую Европу наблюдателем. Должность, прямо скажем, самая ссыльная! Тогда мы вовсю искали некоего субъекта по имени Тессей. Тщательно затерявшегося во времени и идеально заметающего следы. Для командира «семерки» такое положение означало крах всякой карьеры, граничащий с изгнанием. … И почти на тысячу лет собственного времени я выпала из активной работы нашей организации. Вот так … Пока случайно не обнаружила … этого Тессея … И тот случай помимо крайне негативных последствий для моей карьеры, имел так же и положительное значение. Я поняла две вещи. Во-первых, я поняла то, что мы ничем не управляем. А во-вторых, то, что я … я грубо нарушаю Устав нашей конторы, который прямо запрещает человеку быть верующим. Вот так. Я, в отличие от моего отца, который всегда прямо отрицал существование Бога, в Бога верила и верю. Но набожностью никогда не отличалась. В то же время … если бы на моих глазах стали рушить храм, я, всего скорее … Впрочем, нет. Та Присяга, которую я давала, вступая в ряды защитников Истории, она во мне всегда побеждала человека, готового за веру пойти на смерть. Ответственный и дисциплинированный сотрудник всякий раз брал во мне верх над христианкой.
   «Не поддаваться страху? А что происходит сейчас со мной? Что Произошло с Алессандро? И каким таким образом не поддаваться страху, если страх это одна из функций души?» - С такой мыслью, анализируя свои внутренние ощущения, я проследовала в сторону группы людей, сидящих под навесом в этом дивном заснеженном, летнем саду. Выглянуло солнце и стало заметно теплее. Однако, снег по прежнему еще не собирался таять. Солнце, такое же яркое, как и на Лазурном Берегу, откуда мы только что вышли, оно неистово искрилось на снегу, и это создавало нереально правдивое ощущение того, что ты ступаешь по россыпям алмазов. Зелень листвы на деревьях сада, цветение розовых черешен, чьи ветви были сплошь покрыты цветами вкупе с сугробами совершенно не холодного снега под ногами, это все … создавало нереально правдоподобное ощущения твоего присутствия в сказке! Откуда-то налетела стайка мелких пичуг, с гомоном и свистом носящихся возле нас. Это было так сказочно-прекрасно! Но меня не радовало. Тот ушат дерьма, который вылил на меня Алессандро в своей записке, не позволял моим эмоциям настраиваться на позитивный лад. Нити вообще осталась с резко затосковавшим Игносио. Они вдвоем поднялись на веранду этого загородного дома с другой стороны от нас и там уселись в кресла-качалки. "Они с Алессандро были близки!" - шепнула мне Нити на русском. Мне было не понятно, что означает слово "близки" применительно к отношениям двух молодых мужиков, но в принципе, и мне , и Нити сейчас было не до этого. Они просто решали сейчас свои проблемы. А я? А мне необходимо было решать свои. Вот и все. Очень много всего возникло нового и очень много всего обнаружилось из прошлого. Нерешенного. И еще очень для меня неясного! И по всей видимости, это только лишь вершина айсберга. Все эти вопросы, все их великое сонмище предстояло распутать оперативно и … правильно! «Это хорошо  - подумала я, - что Нити меня вытащила сейчас от Тео, пока я еще окончательно не увязла в делах его Империи. И это паки хорошо, что мы переместились сюда, в этот очаровательный лентий садик, скрытый от глаз в одном из Смежных Миров и заваленный прекрасным не тающим снегом. Здесь намного приятнее!»  В конце-концов, в отношении меня Алессандро был прав. И обижаться на правду о себе даже если ты привыкла к постоянной сладости лести и вранья, … эти детские обиды ... они только еще более все усугубляют. Как и всегда! Он и сам поддался этой "вере в плохое". Хоть это в нем жило не как страх, а как ... как неверие людям. Потому что вера в плохое, это вера в то, что веры нет. Как нет и доверия между людьми. Вера в то, что тебя неправильно поймут и не помогут, расскажи ты все честно ... друзьям. "Вера в плохое" - она так многогранна! А еще она называется Унынием … Алессандро просто самоустранился от всякого участия в решении проблем, которые внезапно перед ним образовались. "Что ж? Это его выбор!" - Сказала я самой себе, подходя вплотную к тому столу, за которым уже сидел Эльми в обществе Тали, какого-то маленького мальчишки-подростка и, что было весьма для меня ожидаемо, моего отца. Присутствовал так же за столом немолодой и очень по мужски красивый человек, среднего роста,  с сединой в висках, орлиным взглядом и в таком же комбинезоне, как и у папы. Он был мне отдаленно знаком, но я никак не могла припомнить где я его видела?
   Я подошла к папе и чмокнула его в щеку. На нем был темно-серый армейский комбинезон со множеством нашивок и карманов. И на том человеке, который был мне не знаком тоже был такой же армейский комбез. Но с другим набором нашивок. И внезапно я вспомнила, на кого он так похож. И кого он мне до боли напоминает! Я посмотрела ему в глаза и с нескрываемой надеждой спросила.
 - Вы Сарфат? –
   Мужчина явно не понял моих слов. А Эльми издевательски, еле слышно  произнес - «Салам оглы!»
   Но зато мои слова поняла Тали и тут же схватила меня за рукав моего шелкового халата.
 - Саврик, это Павел Петрович Параскевин! – Сказала она мне. – Друг и соратник твоего отца. – Она еще что-то хотела сказать, но папа взял слово.
 - И замечательный боевой офицер! А так же … дворянин и, конечно, мой друг. –
   «Мы тут все теперь дворяне!» - Опять проворчал Эльми. 
   При этих словах незнакомец встал и откланялся. Он приложился губами к моей руке, которую я протянула ему через стол. Это было с моей стороны весьма неучтиво и выглядело, скорее, комично, нежели правильно. Но с меня сегодня взять было нечего. Сегодня я где-то отсутствовала …
   Следующим гостем за столом был какой-то подросток лет четырнадцати. Он даже не привстал при виде меня, и когда я посмотрела в его сторону, просто махнул мне рукой с вяло промямлил «Привет!»
   «Нахальство и подростковый максимализм!» - Подумала я. И поэтому вообще не стала с ним здороваться. Дети за столом вместе со взрослыми и их участие во … в обсуждении вопросов, явно выходящих за полномочия их возраста, это было мне не понятно. Хоть Нити что-то там говорила про то, что он-де может мне рассказать о физике смежных миров? Весьма сомнительно!
   На мальчишке был белоснежный костюм свободного покроя, отдаленно напомнивший мне одежду падавана Аникена в то время, когда он был в учениках у Оби-Вана Кеноби. Расшитый золотым шитьем и инкрустированный россыпью мелких изумрудов на манжетах его накидки. На груди его, на тонкой цепочке красовался круглый знак, сделанный тоже из золота. И на нем все из тех же изумрудов выложена свернувшаяся кольцами змея. Очень похожая на татуировку у меня на левом предплечьи. Работа весьма тонкая! На пальцах этого зазнайки красовались аккуратные костяные перстни с какими-то непонятными для меня знаками. Все в прожилках золота, создававших в костной ткани перстней невероятно сложный и невероятно тонкий, сияющий узор. Этим можно было бы любоваться веками, но я не собиралась обращать внимания ни на зазнайку, ни на его … путевые талисманы? А! Хотя, нет, они называдись Портальными Амулетами! Да! Внезапно я вспомнила, что такие же перстни видела давным-давно. Но к чему они? Я не помнила. И в целом этот персонаж совершенно серьезно напоминал мне молодого Принца каких-нибудь знатных кровей! К тому же этот мальчишка оказался жгучим брюнетом, и я, глядя на него, невольно вспомнила своего восьмилетнего сына, каким он был на тот момент, когда я призвалась на службу в Оффтайм. В целом этот персонаж мне напоминал именно принца, разодетого подобающе своему статусу, и приглашенного куда-то, за чей-то стол, в качестве «свадебного генерала». И вел он себя так же нахально, как … как некто, понимающий про себя, что он-то, уж тут, конечно, самый главный!
   Все это раздражало неимоверно. Поэтому я просто плюхнулась на свободное место за нашим столом. Напротив Павла Петровича и по левую руку от папы. Еще напротив меня остался Эльми. А Тали с этим прыщом восседали слева от меня. Причем, мальчишка восседал напротив папы, с противоположной, торцевой стороны стола и судя по нему, ничуть не был этим смущен! Перед ним стоял огромный кусок торта на тарелке и чашка с неким напитком, от которого валил пар. Детский сад, одним словом!
   Я не хотела ни с кем говорить ни на какие темы. Пока … Да, пока снова не напьюсь. Вместе с Эльми. До потери пульса. … У меня сегодня есть причина – меня отравили. И оскорбили! А все вопросы и их надлежащие решения … пусть сегодня этим занимаются другие!
 - Эльми, - сказала я, обращаясь к обрюзгшему гению в трениках, - плесни-ка мне тоже … Чего-нибудь! –
   Эльмуальд взял в руки бутыль без этикетки и просто набулькал мне целый фужер.
 - Если раскуришь для меня свой табачок! – Проронил он тоном больного на приеме у врача. Он сегодня тоже был хмур.
 - Осторожнее с этим! – Сказал папа, наблюдая за нами. – Хлебный самогон высокой очистки. –
   Я пригубила это пойло и сразу же потянулась за какой-то снедью.
 - Ракетный окислитель! – Выдохнула я после маленького глотка и как только сумела перевести дух. Это развеселило Эльмуальда. Папа и Павел Петрович улыбались. Лишь Тали смотрела на меня с осуждением и жалостью во взгляде.
   Тощий принц в это время крутил в своих руках какую-то головоломку типа Кубика Рубика и на меня вообще не смотрел. Ну и ладно. Я собралась с духом, и опорожнила весь фужер залпом. А через минуту, как только у меня в глазах перестали плясать разноцветные световые пятна, я поняла, что, похоже, жизнь снова налаживается!
- Ты привез? – Спросила я отца, разумно предположив то, что в винных погребах аристократки Ниэтель Футон обнаружить хлебный самогон не было никакой вероятности.
 - Да. – Ответил он. – У нас делают. Рядом с нашей Ставкой. Не перевелись еще умельцы! –
 - Это далеко отсюда? – Спросила я.
 - Очень. – Сказал отец. – Мы добирались сюда сквозь такие дикие пространства и покинутые миры, что я сбился со счету! Но наш проводник свое дело знает отменно! –
   Я подумала, что Нити откомандировала к папе Игносио, и спросила.
 - Как давно Игносио вас привел сюда? –
 - Кто? – Переспросил отец.
 - Вон тот человек, который … которого успокаивает бабуля Нити. – Я кивнула головой в сторону Ниэтель и Игносио, располагавшихся в десяти метрах от нас.
 - А! Нет, это не он. – Сказал папа. – Наш проводник сидит за нашим столом. Прямо напротив меня! – Он кивнул в сторону Прыща, по прежнему что-то сосредоточенно крутившего в своих руках. И хотя я видела, что Прыщ совершенно точно слышал то, что сказали про него, но виду не подал. Как будто его это совсем не касалось! И мне еще больше захотелось его проучить. Стереть с этой курносой мордашки это … самодовольство!
 - И как зовут это чудо природы? – Обратилась я к отцу. Но ответил подросток.
 - Елиссей. – Сказал он обиженным тоном, не отрывая взгляда от того, что продолжал вертеть в руках. - А для тебя просто Лис! –
   От наглости такой у меня упала челюсть. Со мной «на ты» могли говорить только родственники и близкие друзья. В принципе, я достаточно демократично к этому относилась. Но в отношении неких молодых Зазнаек, … Никакие молодые Зазнайки не имели такого права! Эльмуальд опять прыснул со смеху, а у папы опять на устах заиграла улыбка. Впрочем, я не собиралась реагировать на провокации Прыща и обнаруживать свое неравнодушие к оскорблениям. «Я выше этого.» - Сказала я сама себе.
 - Ниэтель сказала мне, что ты можешь рассказать … э-э … прояснить мне вопрос о том, что такое смежные миры и как это все функционирует? – Сказала я малышу. Но нахал на мои слова никак не прореагировал. Я выдержала паузу и продолжила.
 - И еще я хотела бы узнать о том, что такое «порталы» и как человеку возможно этим всем управлять? –
   Мальчишка молча продолжал крутить в своих руках головоломку и на меня даже не взглянул. Это был вызов. Я это прекрасно понимала, но связываться с этой мелкотой было ниже моего достоинства. И тогда я решила прибегнуть к волшебству.
 - Пожалуйста! – Сказала я.
   И тут молодой наглец задает мне вопрос.
 - Является ли число сто двадцать девять миллионов девятьсот пятнадцать тысяч сто четыре простым? -
 - Нет. - Мгновенно отвечаю я. - Четное число простым быть не может.- 
 - А число один восемь семь один пять? -
 - Нет. - Не задумываясь отвечаю я. - Оно делится на пять. –
   Он, конечно, понимает, что это все слишком просто и продолжает.
 - А как насчет числа один два три четыре пять шесть семь? -
   Я смотрю ему в глаза. Эта старая-престарая игра в гляделки. Кто кого вперед сломает. Но Лис не таков! Его наглость не имеет границ. И тогда я говорю.
 - Это число является простым с вероятностью одна сотая. –
 - Откуда тебе это известно? – Говорит он.
 - Оттуда, - отвечаю я, - что средняя плотность простых чисел среди всех семиразрядных примерно одна сотая. То есть, тыча пальцем в небо, ты попадешь в простое число именно с такой вероятностью! –
   Он смотрит на меня теперь уже с интересом, и тут я не выдерживаю.
 - Мы так и будем исследовать признаки делимости чисел, или мне из тебя придется информацию выколачивать? Поверь мне, я могу! -
   Он мнговенно меняется в лице. Красавица Тали улыбается, обнажив клыки, вероятно, в  предвкушении работы по уборке территории от трупов. Эльми ест. А папа сидит, скрестив руки на груди.
 - Ты и впрямь не безнадежна! - Резюмирует в отношении меня молодой наглец. И будь моя воля, я бы его ... Ухх! Но что-то меня удерживает. Даже не знаю. Совсем себя не узнаю! ...
 - Ладно, слушай! - Говорит мне Елиссей. - Но я буду краток. Так как если подробно, то это доступно только в математическом изложении!-
 - Я справлюсь! - Отвечаю я. - Если можно, давай подробно! -
   Папа, все же, не может сдержать улыбку. Тали скисла. Так как жертв не будет. Эльми пьет. Нити с Игносио беседуют о чем-то своем рядом с нами. 
   Тогда этот молодой прыщавый подросток встает и говорит.
 - Мне понадобится доска. Аудиторная. Большая. И мел. -
 - Откуда ее тут взять? - Спрашиваю я его. - Может быть на бумаге напишешь? -
 - Я не привык на бумаге. - Говорит мне Елиссей. - Там, где я преподаю, бумаги уже нет и в помине. А вот доски в аудиториях по прежнему как и во все века! -
   Это интересно! Резюме о "всех веках" из уст малыша звучит как-то особенно клёво! И я говорю.
 - А где ты преподаешь? -
 - В Объединенной Академии Истории. В моей альмаматер. И альмаматер бабушки  Ниэтель тоже. -
 - И что там у тебя за должность? - Не унимаюсь я.
 - Я преподаю. Тензорную динамику Исторической Среды. Так же явления спонтанного переноса материи и энергии в анизотропных Исторических процессах. И … так … по мелочам … -
 - А ученая степень, звания? -
 - Я чрезмерно скромен! - Отвечает мне наглец, задрав вверх свой курносый нос.
 - Итак, что нам делать без академической доски?- Спрашиваю я его.
 - Полагаю, с доской я мог бы помочь. Меня папа многому научил. Но мне нужно спросить разрешения у бабушки Нити. - Говорит малыш. – Потому что мы у нее  в гостях! -
   С этими словами он, долговязый и тонкий, идет в сторону Нити, которая по прежнему что-то говорит внимательно слушающему ее Игносио. И пока Лис отсутствует, я говорю отцу.
 - Папка, что это за прыщ такой на ровном месте? -
 - Меня он просто веселит! - Говорит папа. - Но ты не должна удивляться тому, что можешь увидеть! Потому что его родной папаша ... он ... не с Земли. – И при этих словах все они почему-то начинают отвратительно и ехидно хихикать!
   Хмель от хлебного самогона начинает во мне свое благотворное влияние, и это сглаживает раздражение от наглого хихиканья надо мной всей этой кампании!
 - Инопланетянин он, что ли? - Задаю я вопрос отцу, и тут в наш разговор вмешивается эмпат.
 - Саврик, - говорит мне Тали с нежностью в голосе, - пожалуйста, не вскакивай в боевую стойку, когда услышишь нечто для тебя новое и неожиданное! -
 - Кончайте говорить загадками! - Я начинаю расстраиваться. - Я столько всего в жизни уже видела нового и неожиданного, что ... -
 - И представителя Нижнего Мира тоже? - Спрашивает меня отец. - Прыщавого и курносого? -
   Я так и замерла с открытым ртом. Потому что мою речь прервали. Я что-то хотела сказать, но отец перебил. И от сказанного им у меня отнялась речь. А рот так и остался открыт. Мой рот сейчас, как открытое горлышко большой канистры, из которой уже все вылилось, но все еще ждут продолжения! ... Тали мне что-то хочет сказать, но отец делает ей знак, и она молчит. 
 - Его отец, - продолжил папа, - прямой и единственный оставшийся в живых наследник так называемых Владыки и Матери. Тех именно существ, кто сидит на самой вершине самого Нижнего Мира. И руководит всеми Нижними. Были наследники еще, но одного из них ты убила ... Давно по твоим часам и недавно по часам Нижних. Поэтому Лис является так же прямым наследником Темного Престола!  Я недавно оттуда. И познакомился с ними. -
 - И ты жив? - Спрашиваю я папу. - Учитывая то, что ты командуешь армией, с которой ... которая с ними воюет? Или вы не в состоянии войны? -
 - Уже не в состоянии! - Говорит отец. - В силу определенных родственных причин они не хотели бы меня трогать. Соответственно и тебя тоже. Как мою дочь. Не говоря уже о их внуке Елиссее. -
   Я поворачиваю голову к Эльми, который уже изрядно захмелел и, похоже, до отказа набил себе брюхо. И я спрашиваю у Эльми. Потому что только в таком, "доверху набитом" состоянии Эльми наиболее умственно эффективен. Как, впрочем, и я!
 - Эльми, я по-прежнему туплю? -
 - Оч-чень сильно! - Говорит мне Эльмуальд и икает. - Я такого цирка давно не в-видел! Стареешь, мать! Я тебя сегодня совсем не уз-знаю! Ты должна сформулировать главный воп-прос! -
 - Я ... Что я должна спросить? - Какая-то догадка ломится в мое сознание, но каждый раз натыкается на непреодолимую стену той химии, которой меня опоил Алессандро и которая из меня еще не вышла. Наконец, со мной что-то происходит, и я начинаю рассуждать.
 - Папка, скажи-ка, в какой степени родства ты с нижними? Скажем ...-
 - Молот-ток! - Орет икающий Эльми и хлопает в ладоши. - Я знал, что ты не безнад-дежна! -
 - Они мои сватевья! - Спокойно говорит отец. И вся компания почему-то начинает дико ржать. Они смеются все, включая Эльмуальда. И я окончательно теряю появившуюся-было нить логики!
 - Но это значит, что отец этого прыща является твоим зятем, так? -
 - Конечно! - Говорит папа сквозь смех и смотрит на меня абсолютно счастливыми глазами. - Не мучайся ты так! - Говорит он. - Мой любимый зять это твой муж! Ну, именно поэтому он мне и зять! - И тут они просто впадают в истерику от смеха! - Просто прими как факт то, - говорит мне отец, - что Лис твой сын! -
   Они продолжают истерично ржать, покатываясь со смеху. Их смех настолько заразителен, что за соседним столиком Нити и Игносио тоже начинают улыбаться, прервав свою беседу. А рядом с ними стоит Лис и тоже смотрит на нас. Мне же требуется полминуты на то, чтобы, наконец, у меня все срослось. Насмеявшись отец говорит.
 - Ты сегодня явно не в форме! -
 - Какого ... х-хрена? - Говорю я сама себе. Потом говорю отцу.
 - Скажи-ка мне, как такое может быть, что я не помню что вышла замуж за наследника Темного Престола, родила от него ... этого подростка ... и ... И даже не помню ни внешности, ни имени мужа? -
   Папа кивает в сторону Тали, и эмпат говорит мне.
 - Это я стерла подчистую всю твою память. Все, кроме безусловных рефлексов и первичных навыков. Перед тем как вернуть тебя в семью. Ты настаивала на этом. И это ты согласилась на то, что вместе с потерей своей памяти ... ты потеряешь и свой уникальный дар. - Она молчит и продолжает. - Прости меня! Но это именно ... Ты просто меня заставила! У меня не оставалось выбора. Я ведь не могу тебя убить, Саврик! Я слишком тебя люблю. А дело к тому шло. После ... После того как ... ты побывала внизу, в плену, твоя психика просто могла не выдержать. Ты видела врагов везде и в ... даже в каждом из нас. Мы опасались и за тебя, и за себя. Потому что с твоими боевыми навыками ... И мы так с тобой решили! Ты просто не могла никак вспомнить своего мужа. Деспила. Когда встретила его в миру, став обычной женщиной. В Вашем Университете, на первом курсе. -
 - Но моего мужа зовут не Деспил! - Говорю я.
 - Конечно! - Отвечает Тали. - На земле он ... носит обычное имя. Имя, не вызывающее вопросов. И обычную человеческую внешность! Которая является его второй родной ипостасью. -
 - А Лис? - Спрашиваю я. - Почему я его не могла сразу вспомнить сейчас? -
   Тали только пожимает плечами, но вместо нее говорит папа.
 - Возможно, потому, что ему уже не восемь лет, а твоим воспоминаниям о нем вообще более м ... слишком много лет? -
   Это резонно. Я это понимаю. И я понимаю так же то, что разница в возрасе в несколько лет так сильно меняет внешность быстро взрослеющего ребенка, его характер и его интересы, что если ты его в эти годы взросления не видишь, то вполне можно и не узнать. В моем случае моя разлука с сыном длилась для меня нескончаемые века и тысячелетия. А для него - всего лишь шесть или семь лет! И поэтому он меня помнит, а я его ... забыла! Наконец-то мой мозг включился на полную мощность. Но внутренне я еще так и не проснулась! Мои эмоции по прежнему спят.
 - Кем я была? - Растерянно спрашиваю я, обращаясь к Тали.
 - Ты всегда, с того момента как ребенком попала в Обитель, ты была Видящей. - Сказала Тали. - Ты видела все проявления Темной Энергии и Темной Материи не где-то далеко в космосе, в телескоп, а ее наличие в живых существах. И ты так же видела все, что скрыто от обычного зрения. -
 - И поэтому я "мыслю не как человек?" - Прерываю я ее речь, размышляя сама в себе. 
 - Вероятно. - Говорит она. - И еще ты была совершенно уникальным бойцом! Только Сарфат мог с тобой спаринговать ... Я тебе больше скажу. Магия, которую ты так рьяно ненавидишь и боишься, ты ей владела в совершенстве. И, думаю, если бы вспомнила, то и сейчас тебе бы не было равных. -
 - И думать забудь! - Говорю я. Потом говорю, обращаясь ко всем. - Я не ненавижу магию. Она мне ... отвратительна! Но других я не осуждаю. Поскольку в этих вопросах каждый отвечает лишь за себя! ... Не говорите Лису о том, что сейчас открыли мне. Он знает, что я его мать? -
 - Конечно! - Говорит мне отец. - Ты же внешне почти не изменилась. Просто ... Ему еще трудно ориентироваться в событиях, находящихся в очень разных временных потоках. Для этого нужна привычка и опыт, которых у него еще нет. Мы не можем ему сказать о твоем возрасте. Потому что он еще ребенок. Детям вредно давать понятия со сломанной логикой, такие как временные петли, противоречащие их наивному восприятию мира! Несмотря на его интеллект. -
 - А как же его исключительные способности? - Спрашиваю я отца.
 - Математика, физика ... это другое. Это как сказка, в которой все возможно. Путь ... Точнее, дорога для фантазии, проложенная ... э-э ... в дремучем лесу Неизвестного по жестким правилам логики, которую ты сам же и определяешь. Вот. А про тебя мы ему сказали только то, что ты его можешь не узнать! Что у тебя временная амнезия. И это, кстати, совершенно так и есть! Нам даже не пришлось обманывать малыша! -
 - Это какой-то кошмар! - Выдыхаю я с облегчением, поскольку в голове у меня все встает на свои места. И только теперь во мне просыпаются чувства. Я смотрю на Елиссея, разговаривающего с Нити, и ловлю себя на том, что до невозможности сильно хочу прижать его к себе. Конечно, он сильно вырос! И изменился. Повзрослел! И сейчас мне так странно … почему я не узнала его сразу? Когда-то давно я читала, что если между людьми нет так называемых "обнимашек", если близкие люди в них не нуждаются, то между ними ... угасла любовь. Любовь предполагает именно физический, тактильный контакт! И сейчас я готова вскочить со стула и сама броситься к моему Лисенку! "Обнимашки" потихоньку возвращаются ко мне! Они стучатся в ворота моей души, такие большие и добрые, как коровы, идущие к хозяйке на вечернюю дойку, и я впускаю их во внутренний свой дворик. Я слышу их глубокое и шумное дыхание. «Обнимашки» … вздыхают во мне. Наверное, от сожаления, что в их прекрасных услугах я еще не нуждаюсь. А может и от радости! … Но физически я по прежнему все еще сижу за столом, находясь в какой-то неестественной для меня каталепсии … Потому что, как правильно заметил папа, я сегодня " ... удивительно не в форме!"
 - А Амелия? - Спрашиваю я, вспоминая свою любимую дочь. 
 - С ней все в порядке. - Отвечает отец. Она сейчас на воспитании  у своих ... у других дедов и прадедов. И ... вне зоны доступа! –
   Тогда я поворачиваюсь всем корпусом в сторону Лиса, который стоит ко мне спиной и слушает Ниэтель, и я ему говорю.
 - Ты по прежнему считаешь, что нечетные числа намного холоднее четных? – Он удивленно поворачивается ко мне, вспомнив один из наших с ним разговоров, и я, наконец-то, вижу на его лице улыбку. Он просто сияет! Потому что кем бы он ни был по происхождению, а я все равно его мама! И его мама его вспомнила!
   И тогда я встаю и иду к нему навстречу.

Часть 2.
Глава 1. Duo sunt sine nomine, или, двое безымянных.
 " ... Приход антихриста в мир будет сопровождаться овациями, лаврами и ликованием народов! Ибо нельзя взойти на абсолютную высоту абсолютной власти на острие меча, как завоеватель и поработитель, но лишь на острие языка, как политик и завоеватель сердец! Абсолютную власть над целым миром можно получить лишь в единственном случае - когда весь мир тебя безумно, безумно, безумно любит. Любит так, как любит толпа: безоговорочно, безапелляционно, бездумно, ... любит самозабвенно! Любит жадно! ... Именно такая, безумная любовь толпы, любовь, являющаяся по сути изнанкой, извращением той Любви, которая есть Любовь-по-сути, именно такая любовь толпы и возводила во все века на вершины власти тиранов, мизантропов и отъявленнейших душегубов ... Антихрист - лжец! Говорит нам Священное Писание. И это вовсе не противоречит ни свойству политика быть лжецом, - да простят мне эти слова некоторые из присутствующих в этом зале, (ропот в зале) - ни свойству мизантропа и душегуба  быть всеми любимым! Да простит мне эти слова вторая половина этого ... нашего уважаемого собрания! (Свист, реплики из зала). И напротив, Истинный Лидер чаще всего бывает ненавидим толпой. И мы с вами Одного Такого помним! И то, что с Ним сделала толпа, тоже помним! ... "
(Из единственной сохранившейся аудиозаписи скандальной Нобелевской Речи уважаемого Михаила Львовича, за которую (речь) его и лишили только что врученной Нобелевской Медали. Стокгольм, декабрь 2283 года.)
Глава 1.
 - Скажи, Гафур, - обратился ко мне Теодор, - что бы ты сделал для того, чтобы вытащить свою дочь с того пляжа, откуда я только что вытащил тебя? -
   Он лежал на двух очень "слежанных" соломенных матрацах, заложив руки за голову, уставясь немигающими глазами в потолок этого утлого домишки, в котором мы с ним недавно разделили простенький ужин. На улице совсем стемнело и стало прохладно. Запели цикады. Их громкий стрекот был отчетливо слышен и наполнял сердце до боли приятными ощущениями детства.
 - Что угодно. Не сомневайся. - Просто ответил я ему.
   Я понимал, что это торг. Но торговаться не хотел. Я был весьма не силен в торгах. Несмотря на то, что козыри у меня были. И торговаться я бы мог. Я понимал свою роль в Истории. Я так же понимал и то, что Империю свою Тео смог построить исключительно ... точнее, во многом благодаря моим заслугам в науке. И поскольку в настоящем моменте своей жизни я еще никаких заслуг не свершил, то меня он должен был холить и лелеять ... А не вовлекать в какие-то торги. Просто ... глядя на этого некоронованного императора, проживающего в лачуге и при этом управляющего целой планетой, я проникся к нему не то чтобы уважением? Нет. Для уважения я слишком плохо его знал. Меня подкупало другое. Сам Теодор. Нужно было иметь недюженную храбрость, мощный ум и несгибаемую волю для того, чтобы, начавши свое дело водиночку, прийти к таким результатам как у него. Я понимал, что с моей стороны никакой торг неуместен вовсе не потому, что мне нечего предложить взамен освобождения арестантов, среди которых была и моя дочь, а потому, что Теодору уже было известно будущее. И все варианты прошлого. И я здесь, лежу рядом с ним в его лачуге только потому, что Теодору известно обо мне три вещи. Ровно три. Первое - что я его не убью. И не убью вовсе не потому, что моя дочь у него под арестом. Не убью ... потому что не убью. Второе, что я фактически уже в его команде. И третье. Третье то, ... Да он понимал, что ему удалось воздействовать на меня своей харизмой. Расположить к себе. И расположить настолько, что фактически я был бы согласен на совершенно добровольное подчинение.
   Что вы хотите спросить, хорошо это или плохо? Да ни хорошо и ни плохо. Пока это еще "никак".  Хорошо, или же плохо - это то, как ты сам будешь поступать. Свои действия или же чужие приказы? Да какая, нахрен, разница! Если чужие приказы приводят к результату более для тебя хорошему, нежели какие-то свои идеи, то - будь я проклят, - я согдласен на эти чужие приказы!
   И поэтому я повернулся на правый бок, лицом к Тео, и сказал.
 - Что от меня нужно? -
 - Завтра. - Ответил он. Зевнул и закрыл глаза ... И мгновенно засопел.
   Это самое "завтра" наступало очень долго. Потому что я за ночь, пока Теодор мирно похрапывал на соседнем койко-месте, я за это время успел передумать очень многое и переоценить свое отношение к нему. И уже тогда, когда потуги ко сну стали просто невыносимы, я вырубился. Но, как оказалось, совсем ненадолго. Примерно на полчаса. Поскольку, как выяснилось, Тео вставал рано и спал мало. Рассвет едва забрезжил над красивым заливом, когда Тео встал со своей лежанки и отправился на улицу. Причем встал он из положения "лежа на спине", не коснувшись руками пола вообще. Просто сперва сел, потом поджал под себя ноги, скрестив их, и на них поднялся, рванувшись всем телом вверх и вперед. Это говорило о его неплохой физической форме. Расстройствами сна, а значит и психики он тоже не страдал судя по тому, с какой скоростью он вчера уснул. Я тоже вышел вслед за ним, понимая, что поспать все равно уже не удастся. Было очень холодно, и изо рта шел пар. Теодор куда-то пропал. Я огляделся вокруг и преодолел почти непреодолимое желание справить утерннюю нужду прямо на его виноградник. А еще лучше на его любимую скамеечку. Удержало меня от этой мелкой пакости лишь то, что скамеечка принадлежала Гаю Плинию Секунду Старшему. Поэтому, да, конечно,  ... где-нибудь в отдалении ... Так я и спустился бегом вниз метров на сто. Почти до кромки воды. А подъем в гору бегом очень хорошо меня согрел. В Ялте я такое не проделывал. Там мне положено было жить чинно. Со своей любимой женой Ольгой Сергеевной. Чинно и неспешно прохаживаться по скучному городу ... И прочие прелести жизни аристократа. Зато теперь ... подходя к дому Теодора я снова чувствовал себя живым. И ... молодым!
   Когда я вернулся к дому, выныривая из-за виноградной лозы, он стоял возле дверей своей хижины, закутанный в какую-то немыслимо огромную, лохматую шкуру.
 - Мантикора? - На сбившемся дыхании спросил я его одной из моих любимейших книжных фраз.
 - Волк. - Ответил он фразой оттуда же. И тут же добавил. - Как спалось? -
 - Мне потребуется кофе. - Ответил я. - И вино. - А он просто жестом пригласил меня снова в дом.
   Мы уселись за тот же стол, за которым беседовали вчера, и я, наконец-то, смог отдышаться. Вино он мне достал то же самое. Тот же козий сыр и тот же вчерашний, подсохший за ночь хлеб. И я не думаю, что это от скупости. У него здесь не было электричества. Стало быть и холодильника. И соответственно, не было скоропортящихся запасов.
 - Перекуси вот пока мочеными бобами. - Сказал он, вынимая из-под полотенца небольшую мисочку с какими-то огромными, круглыми плодами. Я взял один из них рукой из воды, в которой они плавали, и положил себе в рот. Плод был очень мягким и таким же сочным, и по вкусу напоминал фасоль.
 - Воду где берешь? - Задал я ему очень деревенский вопрос.
 - Дождевая. - Ответил он. - У нас очень чисто. Далеко бегал? -
 - Почти к самой воде. - Ответил я. - Немного не добежал. Поленился! -
 - И правильно! - Сказал он мне ровным тоном. - Море по прежнему опасно. Как и то, где ты был вчера. -
   Я вспомнил рассказы своей дочери о Первобытном Океане, на берегу которого мы были вчера, и мне стало нехорошо.
 - Что, за миллион лет они так и не покинули свою колыбель? - Спросил я его.
 - За почти что два. - Поправил он меня. - Да. Не выходят. Сидят там и пожирают друг друга. Хотя, некоторые пытаются выползать! Наверняка просто из праздного любопытства. Как мы в космос в свое время! И я теперь доподлинно знаю, - заметил он, беря в руки большую и увесистую медную ступку, - что никакой эволюции на самом деле нихрена в природе нет! -
 - А как же ... А что есть? -
 - Стандарт есть. - Сказал он. - Фенотип, генотип и все поведенческие аспекты, которые так же уже предусмотрены. Этология есть. А внутривидовые отличия, типа формы ушей, или длины ног, это примерно как форма корпуса у компьютера. Не более. -
   Я завороженно смотрел за тем, с какой тщательностью он перетирает зерна кофе медным пестиком в медной же ступке. Делал он это основательно и не спеша. Это впечатляло. Я всего лишь попросил его угостить меня кофе. А он для этого принялся работать.
   Он проследил мой взгляд и сказал.
 - "Когда же случилось ему иметь власть Цезаря, то так и тянуло послов встречать в рубище! И пищу свою делить с нищими, средь бела дня побираясь на торжищах! Ходить с толмачами в грязных солдатских обозушках, гроши торгашая вшивыми шмотками! Ибо страсть была его вовсе не в роскоши, а в самовластии власти безудержном. И говорю так не в оправдание Жданова или Сталина, или кого-то другого из руководителей. Но в отношении любого(!), кто получает власть Цезаря!" - Тео посмотрел мне в глаза и увидев, что я ничего не понимаю, сказал. - Это я тебе процитировал одну из статей о Культе Личности. Еще тогда, когда я работал в Миссии ООН в Бейруте. Меня впечатлила искренность и истинность сказанного. А так же очень редкий "сказительный" слог. Поэтому я запомнил все дословно. Не помню только имени автора. Я, как ты понимаешь, единолично управляю целой планетой. Всей целиком. Можно даже сказать, что я свершил мечты Александра, Чингиз-хана и иных многих, кто претендовал на мировое господство. Но ... - Тут он снова принялся перетирать в ступке кофе. - Но страсти к власти я не имею точно так же, как не имею ее и к роскоши. Я просто служу тебе. Хотя, должен признать, что изначально я хотел именно власти. И популярности тоже. Просто ... когда это все у меня появилось в изобилии, мне ... все эти атрибуты величия не просто наскучили ... Опротивели. Поэтому я сейчас  тебе просто служу. Это нечто большее чем удовлетворение своей гордыни через смиренничанье, театральные розыгрыши нищенства, которое по сути отсутствует, и прочей лжи. Я сейчас просто служу тебе. Чем могу. Вот и все. - И принялся растирать уже получившийся порошок круговыми движениями пестика по бортам ступки.  - И знаешь, Гафур, проживши столько, сколько прожил я, с уверенностью можно сказать лишь то, что не надоедает только делать людям добро. Все остальное может опротиветь настолько, что хоть в петлю лезь! - Он снова застыл, видимо что-то вспоминая. - Я тут уже все перепробовал. И спортом занимался и науками, и искусством. В чем-то преуспел, в чем-то - нет. И даже жесткой тиранией. Ради интереса. По приколу! Просто любопытно было, насколько люди могут терпеть всякое дерьмо? ... Оказывается, могут! И даже очень! - Он усмехнулся. - Но все это все равно на бесконечном интервале превращается в ад. В разные его уровни. Не может человеку наскучить только делать добро другим. Служить. А все развлечения и удовольствия ... Как сказали бы многие из моих хороших знакомых постников и отшельников, проживающих сейчас в разных эпохах этого мира, служение другим как раз и делает человека богоподобным. Можно сказать и иначе: на конечном интервале времени всякий стремится ко греху. В основном из-за неверия в Вечность. Стремимся к удовольствиям! Как бы чего не пропустить мимо себя! Ха! А если ты живешь, не обремененный близкой перспективой кончины, то человек ищет свое место в вечности. После того как полностью разуверится найти его в наслаждениях! И найти это свое место можно лишь служа другим. Потому что на бесконечном интервале времени все, что не рай, все есть ад. -
 - Почему же не в удовольствиях? - Спросил я его.
 - Потому что всякие удовольствия ... так же как и деньги, они ... подвержены инфляции. Обесцениванию. Я даже одно время разрабатывал некую теорию, в которой экономика и потребление рассматривались как страсть. Как одна из форм упадка морали. ... Ты Лествичника читал? -
 - Нет. - Ответил я. - Не знаю такого. -
 - Тогда наш разговор в этом направлении ... будет непродуктивным. - Сказал он. - Поставил бы ты покамест кипяток на огонь! -
 - Куда? - Переспросил его я.
 - А, да! На улице в дровнике есть сухие березовые чурки.  И очаг у меня снаружи дома. Я, помнится, говорил вчера, что не хочу уродовать этот исторический раритет, - он обвел взглядом свой дом, -  устройством каминов, печей или чего-то еще, чего не было в этом доме при прежнем его хозяине. - Он махнул рукой в сторону двери. А я встал и пошел разводить огонь. Мне пришлось обойти весь дом, и с его тыльной стороны я обнаружил под дощатым навесом все, о чем говорил Теодор. Был там на треноге и котелок, наполовину заполненный водой, а так же криво сколоченная лавочка, порядком уже подгнившая и шаткая! "Так он и в самом деле стремится к богоподобию!" - Подумал я про себя. "Интересно, на сколько его хватит в его служении другим?" Я знал, что скептик и циник прочно укоренились во мне!
 - Тео, где у тебя спички? - Крикнул я довольно громко, чтобы он услышал, находясь по ту сторону каменной стены. Он услышал и крикнул мне в ответ.
 - В дровах! Внутри поленницы! -
   Я стал заглядывать в полости между плотно уложенными поленьями и без труда обнаружил там коробку спичек в простеньком полиэтиленовом пакете. И на коробке надпись. "Спичечная фабрика "Маяк", г. Рыбинск, 1984 г". "Это что, шутка такая?" - Подумал я ...
   К тому моменту как он появился рядом со мной, держа в своей руке ступку с порошком свеженамолотого кофе, вода в котелке почти закипела. На левой руке он притащил перекинутую через нее еще одну "мантикорью" шкуру. И протянул ее мне. Я высыпал порошок кофе в котелок и с удовольствием закутался. Да, утро выдалось весьма промозглым! Сверху по нашему навесу начал постукивать мелкий дождик. Тео присел на самый краешек нашей маленькой лавочки, а я побежал обратно в дом за нашими эмалированными армейскими кружками. 
 - Сахар прихвати! - Крикнул он мне вдогонку. А я прихватил еще и хлеб. И еще один табурет. Когда же мы уселись под навесом с кружками кофе и хлебом в руках, я почувствовал себя совсем хорошо. Все это очень сильно мне напоминало стройотряд моей юности. Природа, костер, кофе из кружек и задушевные беседы ... Этот вполне деревенский уют дополняло и усиливало так же наличие на нас очень теплых "мантикорьих" шкур. И внезапно я понял, что, возможно, это был такой способ расположить меня к себе? С помощью выбора места для переговоров? Ведь очевидно, что Теодор мог пригласить меня во дворец, или туда, где он ... проводит всякие светские мероприятия. Но мы совершенно в ином месте. Диком, пустом и ... откровенно сельском. И ... он держит меня с ним на равных. Это, безусловно, является одним из способов расположить человека к себе, если ты не вполне уверен в том, что переговоры будут простыми.
 - Излагай. - Сказал он мне. И я понял, что он уже просчитал мою чесесчур задумчивую внешность.
 - Ты вчера мне сказал ... точнее, спросил: что бы я сделал для того, чтобы освободить свою дочь оттуда? -
   Тео не стал отвечать а просто кивнул головой.
 - Ну, учитывая то, что ее арест более похож на похищение человека с целью шантажа, - спокойно сказал я, - полагаю, мои возможные действия могут лежать в очень широком интервале. От открытых боевых, а так же партизанско-террористических до ... до оплаты выкупа по бартеру. -
   На эту мою реплику Теодор просто отреагировал очень широкой и абсолютно беззлобной улыбкой.
 - Полагаю, именно так! - Сказал он. - И поскольку спектр действий весьма широк, я именно поэтому и задал тебе конкретный вопрос: что именно ты готов сделать для освобождения дочери? -
   Я не стал торопиться с ответом. Он мог подождать. Я тоже. У нас, как я понимаю, время не лимитировано. Учитывая тот факт, что я нахожусь в компании с человеком, который может им управлять. Поэтому я встал с табурета и подкинул еще пару полешков в очаг. После пол-кружки крепкого кофе я, наконец-то, стал согреваться!
 - Давай отбросим сразу же крайние варианты. - Предложил я.
 - Угу. - Ответил Тео, пережевывая горбушку хлеба.
 - Ни воевать с тобой, ни платить тебе деньги, - сказал я ему, -  я не хочу. Да и не могу. Поэтому и спросил вчера о том, что от меня требуется? Кроме естественно, того, что я уже два года просидел в Ялте девятнадцатого века со своей любимой женой. -
 - Все бы так сидели! - Возразил он мне. И как мне показалось, с грустью в голосе.
 - Тео, это все равно отсидка! - Начал-было я, но он меня прервал.
 - Так. Давай-ка по порядку ... Твоя дочь арестована не потому что я собирался тебя шантажировать. Это - самое главное. Она грубо нарушила Договор. Нагло и грубо. И уже не в первый раз! ... И даже не в сотый! ... Поэтому трое суток ареста на Пляже древнего океана, кишащего хищниками и бандитами, это минимум из того, что все они заслужили. Она как правонарушитель и те из ее конторы, кто принялся это правонарушение защищать. Им всем нужна была основательная встряска! С целью напомнить, что сохранность Истории - это вещь архиважная. С ней нельзя поступать так же необдуманно и спонтанно,  как со своими фишками в казино. Это - первое. Второе. Никакие выкупы мне в этой связи не нужны. И свой вопрос: что бы ты, Гафур, сделал для того, чтобы вытащить с Пляжа свою дочь,  - этот вопрос я тебе задал вчера не потому что нуждаюсь в чем-либо, а потому что мне просто необходимо знать то, насколько далеко ты мог бы зайти. Это понятно? -
 - Угу! - Теперь уже промычал ему я, ибо в этот момент так же жевал. Потом проглотил и сказал, вставая со своего места. - Она, тем не менее, моя дочь, Тео. И подвергать ее жизнь и ее здоровье такому риску, как там на Пляже, я никому не позволю. Даже тебе. Я ценю тебя как гениального организатора и радушного хозяина! Но ... -
   С этими словами я спокойно снял с плечь волчью шкуру и положил ее на лавочку. А потом поманил его к себе жестом рук. Пусть посмотрит, насколько далеко я готов зайти. Я был в отличной форме!
   Он, конечно, понял. И спросил, сидя и улыбаясь.
 - Ты хочешь пригласить меня на спарринг? - А я только кивнул головой.
 - Окей! - Сказал Теодор, и я увидел как вспыхнули его глаза.
   В следующий момент времени он просто щелкнул пальцами, приподняв вверх свою правую руку, и свет вокруг нас мгновенно померк, а воздух стал внезапно очень знойным, душным и ... затхлым! Я определил, что пахнет скотом. Всего скорее, верблюдом. Или даже целым стадом верблюдов. И сильно заложило уши. А значит мы куда-то переместились.
 - Где мы, Тео? - Растерянно промямлил я в кромешной темноте. Ответом же мне стала тишина, нарушаемая лишь каким-то шумом, накатывающим волнами. Послушав это минут пять я понял, что это не могло быть ни чем иным, как только шумом трибун. И здесь было неистово жарко! И душно. Еще через какое-то время мои глаза сумели вполне адаптироваться к практическу полному отсутствию света, и тогда я понят, что нахожусь в какой-то маленькой камере совершенно один. Теодор отсутствовал.
 - Тео? - Наконец, снова позвал я и на этот раз услышал ответ.
 - Сейчас все поймешь! -
   Он возник внезапно рядом со мной. Настолько близко, что оттолкнул меня своим левым плечом, и я, пошатнувшись, отшагнул к стене нашей камеры. Через мгновение раздался лязг проворачиваемого в замочнойй скважине ключа, и возник свет в дверном проеме. И фигуры людей. Нас подхватили под руки. Ловко и быстро. И вытолкали в коридор. Было очень мрачно. Но я смог определить, что те парни, которые пришли за нами, были одеты в черные кожаные, легкие доспехи. Какие я видел в изобилии во дни своей молодости. Нас завели в комнату, соседствовавшую с нашей, достаточно освещенную для того, чтобы понять, что это была оружейная.
 - Habitu, porcus! (Одевайтесь, свиньи!) - выкрикнул нам высокий человек с мечем наизготовке. И я увидел за его спиной еще двух. Такого же роста. При этих словах Теодор молча подошел к куче разного боевого железа и взял в руки увесистый топор на короткой ручке. Мне, не успевшему еще отойти от шока внезапной смены времен, ткнули в спину. Я подошел к той же куче и взял в руки короткий греческий меч.
 - Еt accipe scutum! (Берите щиты!) - Опять сказал завскладом. Но я просто отрицательно покачал головой. Тогда те, кто выводил нас из камеры и препровождал сюда, опять подхватили нас с Теодором под руки и повели почти бегом по длинному и узкому коридору. Больше всего мне сейчас хотелось перед Тео просто извиниться и попросить его "отыграть" все назад. Но я понимал, что он на это никогда не пойдет. И второе. Я так же отчетливо понимал, что ни мне, ни ему ничего не угрожает. Наши жизни были определены в Истории Будущего на многие сотни и тысячи лет вперед. Поэтому, да, спарринг! Хотя, сейчас я бы выбрал вместо этого места его хижину и недопитый мною кофе!
   В следующий момент времени нас подвели к каким-то немыслимых размеров и немыслимого веса дверям, которые начали распахивать перед нами четверо человек, закованных в кандалы, и стал слышен рев толпы. С той стороны этих дверей. Оттуда, откуда лился яркий дневной свет. Но я уже и без того знал, куда нас перенес Теодор.
 - Тео, я ведь могу и убить ... Мне бы не хотелось ... -
 - Ты сперва смоги. - Ответил он ледяным тоном.  - Хотел спарринг? Ну, так вот это место как раз для таких целей! Не пристало таким титанам, как мы с тобой махалово устраивать где-то в совершенной бесвестности! -
 - Vale ire mori! (Прощайте, идущие на смерть!) - Услышал я за нашими спинами традиционное гладиаторское напутствие. И в этот момент рабы, прикованные к воротам, широко распахнули их перед нами.
   Как только мы пересекли черту света и тени, отделявшую нас от Арены, коротко прозвенели фанфары и чей-то, едва уловимый в реве толпы голос прокричал.
 - Duo sunt sine nomine! - Что означало "Двое безымянных!" И если честно, меня это даже расстроило. Я, конечно, не знал в каком именно году мы находимся. Но что-то мне подсказывало, что сейчас идут именно мои любимые года! И в Риме обо мне слышали! Определенно!
 - Тео, ты уже бывал здесь? - Спросил я своего спарринг-партнера.
 - Конечно. - Ответил он. - Мне больше заняться нечем как подвергать опасности свою жизнь, играя в пустые игры древних! -
 - Зачем тогда ... - Начал-было я, но он меня перебил.
 - Из уважения к тебе, Гафур! - И когда мы вышли уже почти на самый центр арены, сказал.
 - Мне хочется дать тебе самое лучшее. Великое. Даже если это будет смерть. Старайся не смотреть на трибуны. Это признак дилетантства и здорово отвлекает! Защищайся! - И тут же сделал очень быстрый выпад "пяткой" своего топора в направлении моего лица. Я увернулся легко и проворно и при этом отпрыгнул на пару шагов назад. "Не пристало Великому Гафуру по крайней мере в этом историческом периоде оставаться безымянным!" Подумал я про себя. "Не пристало!" И с этой мыслью я сделал ложный выпад с поворотом на триста шестьдесят градусов. Ушел в ложный замах с еще одним точно таким же поворотом. И еще раз поворот с уходом в полуприсяд и с очень длинным махом рукой на уровне живота. И если бы я задел Теодора, то располосовал бы его пополам! Но располосовать мне удалось лишь его тогу. Оказалось, что он двигался не менее быстро чем я. И весь этот мой каскад боевых приемов стал не более чем красивым танцем. Нам кратко зааплодировали и засвистели. Раздался чей-то отдаленный смех. Мне было понятно, что здесь, в Колизее, удивить публику было крайне сложно. А удивить очень хотелось! Просто очень! Ты, блин, на Главной сцене всех времен и народов! Ты Гамлет и Спартак! Ахиллес и Гектор. Да, пусть мне отведена роль в пять минут. Но, хрен его раздери, я хочу, чтобы эти пять минут жизни запомнились зрителям навечно! И не из-за зрителей вовсе. А только лишь потому, что нынешняя постановка исполняется великими! Я взглянул на Теодора и увидел в его глазах совсем такой же азарт.
 - Умереть на этой арене будет приятнее чем я полагал! - Услышал я от него. И поэтому сказал в ответ.
 - Тео, только театральная постановка! С использованием всего нашего таланта и арсенала возможностей! Пусть этот поединок двух "сант-сине-номине" останется в памяти навека! - Всю эту тираду я проговаривал, непрерывно наступая на него, и поэтому говорил с паузами. Но все равно дыхание себе изрядно сбил! А Теодор просто кивнул мне в ответ. И сказал кратко.
 - Да, ты прав. Это и есть театр! - И неожиданно резко ушел вниз, под мой меч с броском вперед, очень сильно при этом ткнув меня топором в левое колено. Этот его тычок топором получился не в полную силу и вскользь, однако моя кровь красиво, по огромной дуге оросила арену!  Я пошатнулся и застонал. Понял, что сейчас упаду. Но вместо падения на спину, изогнулся вбок и не раздумывая ушел от него, сделав "колесо".  Раз семь или восемь. Это был мой "фирменный" трюк, которому меня научил один пожилой зек Василий, которого так и звали "Колесо". В те годы, когда я был совсем еще мальчишкой и носил совсем другое имя ...
   Так я оказался от него примерно метрах в пятнадцати. И стоял, интенсивно растирая себе колено. А он неторопливо шел в моем направлении.
   Трибуны при этом заметно оживились.
    Я определил, что чашечка моего несчастного левого колена болтается из стороны в сторону, и это означало, что левую ногу я сгибать больше не могу. Иначе голень просто вылетит из сустава. Эту ногу я теперь должен был держать идеально прямой по крайней мере месяц! И конечно, не на арене Колизея! И замотать мне ее потуже тоже было и нечем, и некогда!
   Я, прихрамывая и волоча за собой прямую ногу, попытался от него немного отбежать и поэтому развернулся к нему спиной. Я никак не думал, что он на такое пойдет! Но ... он все же, с силой метнул свой топор мне в спину и, конечно, попал! Я на миг даже  потерял сознание. А когда очнулся, то увидел, что лежу, зарывшись лицом в песок Арены, а Тео уже совсем близко! И хоть мне очень не хотелось вставать, я понимал, что именно Колизей во все века славился тем, что лежачего в нем добивали. Беспринципно и немилосердно! Поэтому я сел, тряся головой и стараясь максимально обрести адекватность восприятия, и увидел, что он подбирает вместе со своим топором и мой меч, который валялся на его пути ко мне. Это было хорошо. Потому что это давало мне шанс. И ... потому что это уже было! И поэтому я продолжал просто сидеть на песке, изображая смертельно раненого, и ожидая, что все в это поверят. Как и тогда, когда с тяжелыми трудами мне удалось победить царевича Инхеп-Ра! Правда, я был тогда сильно моложе. И Тео об этом тоже наверняка знал. А что мне остается? Убежать я не могу. Да мне и не дадут. Куда вообще можно убежать с арены Колизея, кроме как в мир иной?
 - Мантикоры, говоришь? - Спросил он издали. - Да ты просто провидец! Я давно их развожу. У себя на ферме! -
   Затем он подошел ко мне, сидящему на песке с абсолютно тупым выражением лица, и резким движением отхватил при помощи моего меча здоровенный кусок от подола своей тоги. Бросил меч рядом с топором, присел и не спеша принялся перетягивать мне раненое колено. При этом на трибунах начался настоящий рев. Но Тео никак на это не отреагировал.
 - Стоять сможешь? - Спросил он. А я лишь кивнул в ответ. - Потому что сейчас именно и начнется самое великое шоу на этой арене! - Сказал Теодор.
   Он продолжал тщательно и очень туго забинтовывать мою ногу тряпкой, глядя при этом совсем не на меня и даже не на мою ногу. Я немного пришел в себя и проследил его взгляд. Стены арены были весьма высоки. Никакой не то что человек, но даже лев или тигр не смогут допрыгнуть до перил. Метров семь-восемь. По сути, это колодец. Но Тео смотрел не на это. Его взгляд был прикован к Императорской ложе, которая ... была совершенно пуста!
 - Это хорошо, что некому скомандовать "Фас!" - Сказал он. - Местная военная полиция выполняет только приказы Цезаря и более никого! ... Поэтому пусть они там на трибунах орут сколько хотят. Все, что они реально могут при пустой Императорской Ложе ... -
    Он не договорил. Снова отворились те самые врата, через которые на арену выпустили нас, и оттуда выбежала целая команда здоровенных мужиков с топорами, мечами, копьями и прочими орудиями убийства. И устремилась прямо к нам. Мы с Тео оба поняли, что секунд десять, не более. Потом нас возьмут в кольцо и покрошат на мелкий собачий фарш.
 - А! Я вот это и имел в виду! - Сказал он и встал, оставив меня сидеть. И снова дважды щелкнуд пальцами, подняв на этот раз свою правую руку высоко вверх!
   А потом произошло следующее. Из ниоткуда, прямо как по волшебству, возникли огромные, страшные собаки, вид которых просто леденил у меня кровь. Черные, огромные, с какими-то невообразимо жуткими, немигающими, огромными глазами овальной формы на абсолютно лысых, зеленоватых головах. Эти их глаза ... Боже, они же были такие же как у мухи, или стрекозы. Сетчатые ... Эти звери были очень высокие в холке. А их непропорционально большие головы украшали пасти, похожие на крокодильи. Только чуточку короче. С десяток особей. И особенно страшным при этом было именно то, что от этих зверей не исходило ни единого звука! Только какой-то тихий стрекот. Как от насекомых. И внезапно я вспомнил, что именно эти тихие звуки я принял вчера за стрекот цикад. Когда стемнело. Рядом с хижиной Теодора. А он при этом мирно похрапывал на полу своего дома, в котором вместо дверей лишь занавеска из плотного сукна ...
   В этом моменте времени я просто перестал дышать!
   Вы никогда не слышали на арене Колизея и при полных трибунах тишины, настолько гнетущей и мрачной, как в преддверии ада? И я не слышал. И сейчас возникла именно такая тишина. Полное беззвучие. Но не от отсутствия чего-либо, а, напротив, от наличия. Повеяло такой страшной безисходностью и ... обреченностью, что ли? Эти звери, они источали от себя нечто, чего не существует в мире, созданном Богом. Некие волны чудовищного страха и обреченности. И еще они завораживали. Не знаю, какие физические поля и частицы за это в ответе? Но от этих зверей исходило Нечто. Они парализовывали волю и подчиняли все твое естество страху. Внезапно я понял, что возникнув здесь и сейчас, на залитой ярким солнцем арене Колизея, эти твари принесли сюда не просто самих себя, но частичку пространства того самого мира, в котором были до этого. С его атмосферой, и с его ... сутью. И они возникли не одни, а в компании с каким-то мужиком, брюнетом с сединой в висках. Лет сорока. И этот мужичок, одетый в какие-то неизвестные мне одежды свободного покроя, стал выкрикивать этим собакам, или ... не знаю, может быть и не собакам вовсе, стал выкрикивать им команды на совсем не знакомом мне языке. Я не был лингвистом, но ни произношение, ни лексика ... были явно не отсюда! Он подавал команду зверю, обращаясь, как я понимаю, к каждой особи по имени и при этом, слегка отвешивая ей поклон. И по театральному изыскано показывал жестом в сторону определенного гладиатора, из числа тех, кого выпустили к нам с Теодором для нашего истребления. Это было бы даже красиво, если бы не было столь запредельно страшно!
 - Адские псы! - Шепотом сказал Тео. И сел на песок рядом со мной. - Сиди тихо и не шевелись! И я очень надеюсь на то, что они не учуют твою кровь! -
 - Откуда это все, Тео?! - Едва слышно произнес я.
 - Из ада. - Так же тихо ответил он. - Я подстразовался у ... друзей! -
   Каждый из зверей, получив команду, подходил к тому, на кого указал рукой их ... погонщик ... И не спеша, по частям разчленял соответствующего гладиатора. Смотреть на это было просто невыносимо. Потому что люди даже не пытались сопротивляться, загипнотизировнные этими мушиными, немигающими глазами. А более всего потому ... да, из-за тишины. Жертвы просто были в полном параличе. Не могли даже издать предсмертный стон ...
   Это все длилось и длилось ... Пока, наконец, где-то на галерке, на самом верху, не раздался чей-то душераздирающий, нечеловеческий крик. Женский, переходящий в визг.  И затем - в стон. Такой ... тягуче-мучительный. И затем этот стон стал разрастаться и заполонил весь Колизей. И я вспомнил случайно осевшую где-то в самой глубине моей бесполезной памяти фразу из Библии: "Там будет плач и скрежет зубов!" Адские псы не сжирали свои жертвы, как поступил бы любой из столь свирепых хищников отряда млекопитающих. Впрочем, я уже понял, что они не являлись ни млекопитающими, ни ... земными. Да и столь свирепых на Земле не водилось! Вся эта героика Колизея ... вмиг рухнула, обнажив свою адскую суть. Тео просто организовал здесь и сейчас достойное лицезрение сущности Колизея. Не его парадную, блатную романтику, а его ... адскую сущность!
   Эти собаки ... Они водили хоровод. Волоча останки жертв в своих зубах и оставляя эти человеческие части там, где говорил им погонщик. И я понял, что звери выкладывают на песке арены какое-то слово. Или символ? Не знаю. Но ... Потом спрошу!
   Через какое-то время, и под жалобные стоны трибун, звери, закончив свое дело, чинно уселись на песок. Я поднял глаза вверх и заметил, что, несмотря на весь ужас, трибуны никто не осмелился покинуть. Публика Рима каким-то образом поняла то, что все происшедшее необходимо досмотреть. Что это действо - для них! И вовсе не как развлечение. Скорее, урок! А потом погонщик пошел к нам. И вместе с ним один из его питомцев. Питомец подошел ко мне вплотную и обнюхал мою ногу, тихо застрекотав при этом. Я закрыл глаза и перестал дышать.
 - Атхе, Харт! Атхе! - Тихо сказал погонщик и  погладил зверюгу по гриве. При этом пес развернулся и ушел в сторону стаи. Тогда Теодор поднялся с песка. Чинно и с достоинством. И сказал.
 - Спасибо, Меридор! -
 - Дай нам команду отбыть домой из этого ... мрачного места! - Сказал Теодору некто по имени Меридор, погонщик адских псов. И Тео сказал.
 - Конечно! Мой поклон Владыке и поздравления по поводу рождения внучки! - И снова щелкнул пальцами. Но уже трижды. И адские псы вместе с погонщиком исчезли. Как и не бывало! Оставив на песке арены Колизея ужасный человеческий ... мясной прилавок ...
 - Вставай! - Сказал мне Теодор и помог подняться на ноги. - Нам пора! И тебя лечить пора! А то еще подхватишь тут какую-нибудь ... -
   Он приобнял меня за плечи и мы вмиг оказались снова в его Империи. Но уже не рядом с хижиной, а на какой-то немыслимо красивой площади. И хотя в этом мире накрапывал дождик, я был этому несказанно рад! И конечно, снова сильно заложило уши! Мы стояли, обнявшись как старые друзья. Опираясь друг на друга. Мимо нас проходили какие-то люди, под зонтами и в плащах, и все вокруг было ... настолько безмятежно-меланхоличным, как и бывает в самом начале золотой осени. Столь разительный контраст перемены состояния окружающей нас реальности окончательно меня деморализовал. И только сейчас я заметил, что у него широкая резаная рана в области живота.
 - Это что, я тебя достал? - Спросил я его. А он ответил.
 - Ага. В самом начале. ... Ерунда! Ну, что, спарринг удался? -
 - Угу! - Промычал я. - Что это были за собаки, Тео? Это же ... что-то запредельное. -
 - Именно, запредельное. - Сказал он мне. - Они создаются там, где есть предпосылки для так называемого "генетического взрыва". А конкретно эти ... Химеры. Помесь волка с богомолом. Их сложный генетический микс. Ты почувствовал, что только насекомые способны управлять сознанием человека на расстоянии? -
 - Да. - Сказал я. - Меня просто охватило оцепенение! -
 - Вот именно! - Сказал Теодор. - Я хотел преподнести урок этим зажравшимся древним идиотам. И жалею, что тамошнего Цезаря там не было. Вот смотри на мою империю! - Сказал он мне. - Стоит Цезарь, раненный сам и держит раненого товарища. И при этом я остаюсь неузнанным. Вот что значит ... э-э ... до чего может довести человека скромность! -
   Мимо нас проходили какие-то люди. Кто-то рассматривал нас с любопытством, кто-то с брезгливой отстраненностью. И при этом никто не узнал Теодора в лицо.
 - Ты идти можешь? - Спросил он. А я только отрицательно покачал головой. Тогда он поднес к губам свою левую руку с каким-то браслетом и сказал.
 - Гергон, забери нас! -
   Холодный мелкий дождик усиливался, и мы просто кайфовали, уставшие и потные посли арены Колизея.
 - Что бы ты хотел сейчас более всего? - Спросил он меня.
   Я только покачал головой. - Ну, может, Стинга послушать? ... -
 - Стинга? - Переспросил меня Тео. - Почему не душ и мягкую кровать? Или миску сборной солянки, от которой поднимается пар? ... Хотя ... Я бы тоже не прочь послушать Стинга. "Роксен", например. Стинг - классный парень. -
   Не прошло и пары минут как к нам подбежали люди и, подхватив подмышки, бегом уволокли обоих в какое-то здание весьма помпезного вида. А я просто закрыл глаза. Я был вымотан психологически как после пыток.
   Но во внутреннем моем взгляде, в том самом, который смотрит внутрь твоего сознания и который начинает это делать сразу же вслед за тем, как ты закрываешь свои телесные глаза, ... сразу же вслед за этим ... мне, я думаю, до конца дней моих будут видеться адские псы, их погонщик Меридор и тот немыслимый, нечеловеческий хоровод с человеческими останками в их зубах. И еще ... этот стрекот …

Глава 2. Хроники Ялты-86. 7 января.
" ... Вера - это ничем не объясняемое знание, либо же убеждение, очевидное для тебя настолько, что не отстаивать его, не бороться за него ты не можешь."
( "Мысли Одинокого Странника, грядущего в ночи".  О. С. Гинзбург-Мадани Изд. "Река". М., 2223г. 391 стр., илл.)

   Я грустно шагал по центральной улице Ялты. Тео, как мы с ним и договаривались, вернул меня обратно туда, откуда четыре дня назад я отправился в баню к друзьям. Но вместо этого угодил в трехдневную спасательную экспедицию. Меня переодели в приличествующие этому периоду Истории одежды. Теодор вылечил мое колено, которое он же перед этим мне и изуродовал боевым топором на арене Колизея, и теперь я, совершенно подавленный и в настроении препротивном просто возвращался домой. К своей супруге, по которой уже успел соскучиться. Прикасаясь слегка к своему новому котелку рукой в белоснежной перчатке и кивая в ответ на приветствия местного люда.
   Не то, чтобы я сильно страдал от боли в колене и остаточных явлений в спине, нет. Первая же парная банька в компании друзей и с хорошим пивом это все поправит без следа! Эти боли были фантомными и скоро должны были пройти сами. Так как на процедуре регенерации у Тео в его "Водах Молодости" меня восстановили, что называется в юношеских годах. Дело не в этом ... Дело в том, что Тео просто надрал мне задницу. Вот и все. И поэтому я был подавлен. Конечно, мне и раньше приходилось и получать по зубам, и сражения проигрывать. Но здесь он разгромил меня вчистую, и сделал это на глазах тысяч зрителей, которые на тот момент сидели на трибунах. Это было прилюдное унижение меня как бойца и, к слову сказать, не последнего в своем роде!
   Я не привык проигрывать. И тем более не привык проигрывать под аплодисменты трибун, адресованных не мне.
   И поэтому я был зол, раздосадован и подавлен.
   Именно в этом настроении я и возник в дверном проеме нашей с Ольгой тихой заводи ... Гостиница Россия. Апартаменты класса "Люкс". Двуккомнатные покои за номером 57.
 - Привет! - Сказал я с порога, пытаясь изобразить на лице своем улыбку. Я и впрямь очень соскучился по Ольге. Она была той моею отдушиной, где воздух для меня всегда был сладок. Где я мог дышать и ... не мог надышаться! Однако, получившаяся вместо желанной улыбки жалостливая гримаса, явно не могла обрадовать мою супругу.
   Она сидела в кресле, поджав под себя ноги, такая тихая, домашняя ... с какой-то книгой в руках и укутанная в огромный плед голубого цвета, плавно переходящего в бежевый. Она очень любила этот плед.
 - Джаф, ты ушел всего часа полтора назад! - Сказала мне жена. - И меня интересует, где ты был это время, если не в бане? Поделись с супругой! - И улыбнулась.
 - Почему не в бане? - Удивился я.
 - Ну, я не знаю почему. Почему? ... Ты ходишь в баню ведь не мыться, а ... сидеть там с этими твоими ялтинскими мужланами. Хамоватыми и неотесанными. И пить пиво. Ведь так? И это обычно тянется пол дня! -
   Она рассматривала меня с ног до головы, и я понимал, что скрыть от нее все равно ничего не получится! Секретарь в приемной Мельхиора в крупнейшем Исследовательском Центре двадцать третьего столения прочно жил в этой женщине.
 - Да просто гулял. - Ответил я ей. Потом пристроил свой котелок на придверную круглую "котелочную" тумбу, а новенькое кашемировое пальто накинул на крючек вешалки. И направился в сторону кабинета и нашей спальни по совместительству.
 - Да просто гулял. - Повторила она, пытаясь изобразить мой капризный тон. - И свой саквояж с банными принадлежностями где-то обронил ... в сумраке мира сего! -
   Я чувствовал на своей спине ее пристальный взгляд и то, что она, все видит и все понимает.
 - Скажи, дорогой, - она приблизилась вплотную ко мне, войдя в смежную комнату вслед за мной, - просто гулял, говоришь? -
 - Угу. - Промычал я.
 - Тогда почему на тебе не твой фрак? - Спросила меня жена, окинув взглядом с ног до головы. - И совершенно новое пальто? Кажется, кашемировое? - 
 - Это мой фрак. - Возразил я, краснея и пытаясь не подать виду, что очень напуган.
 - Нет, Джаф, это не твой фрак. Потому что твой фрак висит в нашем платяном шкафу. И висит он там с сегодняшнего утра потому, что в баню ты его не надеваешь. Car dans la robe, seuls les imbeciles marchent! Или ты забыл куда ушел утром? - Убедительным тоном сказала Ольга, ласково разглаживая атласные лацканы фрака на моей груди. - Во - первых, это и не фрак вовсе, а смокинг. ... Ну-да ладно, пусть ... назовем это фраком! И фрак этот ... слишком нов, чтобы быть твоим. И сидит он на тебе так, как будто целый месяц лучшие портные Петербурга его под тебя подгоняли. И ... О! - Она оглядывала меня со всех сторон, поворачивая, словно манекен. - Наконец-то что-то на тебе прилично сидит! ... И обувь, дорогой, она тоже не твоя. Определенно! И ... даже волосы на голове ... Они тоже не твои, Джафар!  Где твоя седина в висках, родной? Такая ... многими любимая, благородная, заставляющая глупых местных баб вздыхать тебе вслед! Где она, Джаф? Где морщинки возле глаз? - Она запустила свои пальчики мне в шевелюру и озорно въерошила волосы. - И ... милый мой, сколько тебе сейчас лет? Мы вообще можем теперь жить как супруги? В этом криминала не будет? - Она внимательно смотрела мне в лицо, осыпая меня этими ужасными вопросами, а я отвернул голову влево.
 - Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? - Спросила Ольга, вовсе не намереваясь получить от меня ответ. - Ты мне напоминаешь некое сказочное сокровище, которое из старой, всем привычной упаковки переложили в новую, красивую. И теперь это сокровище невозможно узнать, не развернув всей внешней шелухи! -
   Она стояла, обхватив меня руками за талию, запустив их под фрак, или смокинг, и пытаясь заглянуть мне в глаза. А я старательно отворачивался. Но ее близость! Я понимал, что не смогу долго сохранять присутствие духа, вдыхая запах любимой женщины. Ее духи, едва уловимые и ... ее тепло! Эта очаровывающая магия, с которой просто невозможно бороться. И, да! Вероятно мы с Теодором и впрямь немного переборщили в моем омолаживании! Я чувствовал, как во мне рождается нездоровая активность. Мощно и бесконтрольно. Как в давно забытой юности.
 - И какого лешего - продолжала Ольга, - от тебя сегодня не пахнет этим вашим отвратительным плебейским пойлом? -
   Я стоял как нашкодивший школяр в кабинете директора, потупив взгляд, уставившись на свою обувь, которая и впрямь, ни капли не соотносилась с этим периодом Истории.
 - И почему, Джаф, скажи мне, пожалуйста, по-че-му у тебя эта мужланская, колючая щетина как минимум трехдневной давности? Как такое возможно, когда ты брился сегодня по утру? Тебе не совестно ходить по городу в таком дивном одеянии и с таким ужасным лицом? Джа-аф? -
   Она смотрела мне в глаза. И во взгляде ее я прочел легкое беспокойство и ... грусть. Как будто она ожидала заранее нечто для себя неприятное услышать. Всего скорее, ложь.  Как водится ...
 - Оля ... - Начал-было я. Но оправдываться почему-то совершенно не хотелось! А лгать сегодня не хотелось совсем. - Оль ... - Я не мог подобрать слова. А она положила свою голову мне на грудь и прошептала.
 - О! Ты вспомнил мое имя! -
 - Оля! - В очередной раз промямлил я, словно заевшая граммпластинка. - Я просто очень ... Очень тебя люблю. - Тихо, почти шепотом сказал я ей и почувствовал, как горло моментально сдавил перекрывающий дыхание спазм. Все недавние обиды и переживания, копившиеся этими днями, напряженные дни в пустыне, какие-то звери, верблюды, бандиты, побои, косноязычные иностранцы, Тео с ... с его всемогуществом, которого не было у меня, ... все это я зачем-то притащил с собой сюда, в эту комнату. Для того, чтобы прямо вот здесь и задохнуться под тяжестью этого груза! А она? ... Она была как раз тем самым магнитом, который вытягивает из твоего внутреннего естества все самое дурное, самое гадкое, освобождая, очищая тебя "...от всякия скверны". Так действует в людях Любовь. Сейчас я это очень явственно почувствовал. - Родная, ... - прошептал я с мольбой в голосе - обними меня! -
   Она взяла мое лицо в ладони и развернула меня к себе. Наши взгляды встретились.
 - И я тебя люблю. - Тихо, страстно и очень ласково сказала она. - Ты дома, мой милый, ты дома! -
   И тут я зарыдал. Беззвучно. Просто меня начало всего трясти. Так, что сказать я ничего не мог. Я уткнулся лицом ей в плечо и, сотрясаясь всем телом, тихо плакал. Она и впрямь, способна была изымать из моей души всю нечисть, вымывая ее вместе со слезами. А я почувствовал себя маленьким. Мальчишкой, побитым на улице сверстниками, которого просто утешает его мама ...
   Лишь спустя десять минут, когда я стал способен внятно изъясняться и понимать человеческую речь, я ей поведал о последних моих четырех днях, которые в ее потоке оказались лишь полуторачасовым периодом времени. Конечно, мне пришлось юлить!  Я не мог рассказать ей, такой молодой и красивой, о том, какой она будет когда-то, когда навестит меня в Ялте сегодня утром по пути в баню, чтобы снарядить в пески сто девятнадцатого столетия спасать ее людей и мою дочь. Я не мог рассказывать ей ничего о Теодоре, помня его категоричное: "И жене своей о мне ни-гу-гу!" И ... О, я многое от нее утаил. Но по крайней мере, это сегодня не стало ложью!
   Когда же я умолк, она мне сказала.
 - Поверь мне, я очень, очень рада, что ты вернулся живой и здоровый! Честно. И что ты так ... нужен другим. И мне  ты нужен, ... и не только ... м-м ... , как собеседник и как носитель лучшего в мире смокинга! Но ты так же поверь, что если в следующий раз, когда какие-нибудь вестники из людей, или, к примеру, ангелы с небес,  явятся за тобой, чтобы опять куда-то тебя мобилизовать и попытаются это сделать тайком от меня, ... просто пришли их вначале ко мне. Потому что каждый из тех, кто считает, что ... м-м ... имеет на тебя какое-то право, каждый должен это право сперва оспорить со мной. Твоею женой. - Она по прежнему стояла ко мне лицом и разглаживала лацканы моего смокинга. И последние ее слова были сказаны так, что у меня сложилось абсолютно неотвратимое впечатление того, что если как-то это будет не так, то последуют жертвы! - Не снимай этот смокинг, милый, он и в самом деле тебе идет! - Сказала Ольга. - Сегодня Праздник! Пойдем-ка, спустимся в ресторан! Я ужасно голодна! - И улыбнулась мне так, что все мои боли моментально ушли. Как не бывало! - С Просвещением Господним, родной! -
 - ! - Кивнул я ей вместо ответа, сглатывая вязкую слюну. Я понимал, что полностью потерял свою волю в отношениях со своею женой. Она ... Она ... управляла всем. "Блин!" - Выругался я про себя. - "Как они похожи между собой! Вот уже, два сапога - пара!" И образ скромного мужичка в поношеной римской тоге, почти всемогущего и до крайности амбициозного, снова неожиданно всплыл в моей памяти. И еще я только сейчас понял причину того, почему Ольга в конце-концов от меня уйдет к нему. Она повстречает внутреннюю силу, харизму и мощь большую, чем та, которой обладала она сама. И пойдет за ней, ... за этой силой, как собачка на поводу! Потому что это именно и свойственно всем женщинам. Правда, для меня оставалось непонятным, как аскетизм Теодора мог бы сочетаться с аристократическоим образом жизни той, которая будет носить имя Ниэтель? Впрочем, ... не суть! Они будут только коллегами!
   "И это будет не сейчас!" - Думал я. - "Это произойдет только еще через семь или восемь лет! А сейчас мы будем просто жить и наслаждаться друг другом!"
   На этой мысли моя утренняя депрессия внезапно сменилась абсолютным спокойствием. Ощущением того, что какой-то очень длинный, трудный и важный этап жизни закончен. Именно сейчас, на мраморной лестнице гостиницы "Россия", я это почувствовал с абсолютной уверенностью. Нужно просто жить. Делать свое дело. То, на которое ты поставлен судьбой. И ... у меня есть она! Мы входили в какой-то совершенно новый этап Истории. ...
   И именно в этот момент у Ольги внезапно закружилась голова. Она схватилась за мраморные перила и стояла бледная, часто дыша.
 - Что? Что с тобой, дорогая?! - Воскликнул я, беря ее под локоть.
 - Нет, ничего. - Ответила она, и по ее глазам я понял, что к ней возвращается ее обычное самообладание. - Так, минутная слабость! -
   Мы спустились на первый этаж и проследовали в самый конец левого крыла. В ресторан. Там сегодня было неожиданно много респектабельных местных граждан, встретивших наше появление улыбками и приветственными кивками. Люди отмечали, по всей видимости, Православное Крещение. И люди не случайные. Ресторан этот был слишком дорогим, и посетить его мог не всякий!
 - Может быть, отложим? - Спросил я Ольгу. - Как ты себя чувствуешь? -
 - Все нормально! - Сказала она. - Сейчас поем и приду в норму. -
 - Тогда делай заказ сама. - Предложил я ей.
 - Джаф,  - обратилась ко мне супруга, проводя меня за собой в самый угол зала, - сегодня постарайся не общаться ни с кем из местных, кто тебя знает. Потому что ты выглядишь сейчас чрезмерно молодым. Просто чересчур! - И вообще, тебе стоило бы лет на пятнадцать постар ... э-э ... повзрослеть! Не обижайся, но сейчас ты просто выглядишь, словно юнкер-переросток, полюбивший старушку! Amour pour ma grand-mere! -
 - Мы что-нибудь придумаем! - Ответил ей я, отодвигая из-за столика ее кресло и давая даме сесть.
 - Так всегда! - Констатировала она. - Всегда в героизме одних бывают виноваты другие! Давай, давай, Джаф, возвращайся скорее в это место и это время! Ты же ходишь ... двигаешься, как болван! Даже хуже. Как ... официант! Ну-ка, вон убери эту спину полусогнутую! Услужливый ты наш! -
 - О! - Воскликнул я. - Теперь, дорогая, я вижу, что ты пришла в себя! - И улыбнулся ей своей лучезарной, юношеской улыбкой.
   Заказ Ольги Сергеевны был нескромен.
   Двести грамм "Судаковской" в пузатеньком, запотевшем графине и бутылка "Шато ля-Гранж". Устрицы в остром маринаде. Седло ягненка в лимонно-горчичной заливке с гарниром из трюфелей для меня и телятина по-Венски для дамы. Еще что-то по мелочи. Овощи, фрукты, сладкий дессерт ... Если честно, я не был уверен, что мы с этим справимся.
 - Не робей, дорогой! - Сказала она мне, когда через пятнадцать минут томительного ожидания нам принесли половину нашего заказа - спиртное и холодные закуски. - Мне до ужаса надоело уже считать барашков на потолке нашей спальни. Томительными ночами поста! -
   Я налил даме вина в высокий "вечерний" хрустальный бокал глубокого дымчатого цвета с тончайшей, яркой сеточкой червонного золота, изящно опоясывающей его высокую ножку, а себе плеснул водочки в рюмку-непроливашку! Такой редкий дизайн питейного хрусталя по принципу Ваньки-встаньки. В такие рюмки влезало мало, и пить из них было крайне неудобно. Потому что весили они много и имели практически сферическую форму. Но зато если случайно заденешь ее локтем, то ни одна капля на скатерти не окажется! 
 - Так-так! - Язвительно прокомментировал я сентенцию жены. - Правда выходит наружу! -
 - Да я особенно и не скрываю! - Грациозно парировала она и повернула голову в сторону окна, давая мне возможность прилипнуть глазами к ее удивительному, утонченному профилю. - Твоя нынешняя юность больно меня ранит, Джафар. - Сказала она совершенно серьезно. - Будоражит! ... Кажется, я потеряла душевное равновесие! Помимо наличия естественной зависти ... цвета жженой слоновой кости! - Потом сделала паузу в полминуты, пока не торопясь потягивала плотное, почти густое темно-бордовое вино. - Я рада, что ты молод и здоров. Но мне просто не высказать тебе всю меру моей злости по поводу того, что это происходит не со мной! Что? Скажи мне, что сделать и как я должна поступить для того, чтобы участвовать во всем том, в чем участ ... в чем задействуют тебя? К кому мне обратиться и на кого подать жалобу? ... Джаф, милый, ты же понимаешь, что я, как никто иной и, вероятно, даже не как ты, способна быть полезной! В этом ... А я здесь как … жена декабриста! -
   Она взглянула на наш стол, изобилующий вином и снедью, и красиво и в меру кокетливо фыркнула.
 - Ну, конечно, с женами декабристов, я перебрала! Тем не менее, я ... зла! Зла! И зла! -
   Мы выпили и чинно принялись что-то есть. Я понимал, что ее так гложет. Ольга Сергеевна была человеком дела! Организатором, эрудитом с четырьмя дипломами и полиглотом. А так же смелой, расчетливой и невероятно, даже неестественно красивой! При этом имела относительно сносный характер … Такие женщины, как она, либо не рождались вовсе, и она была первой в своем роде. Либо не были известны в Истории, что весьма маловероятно! И я прекрасно понимал, почему Теодор в конце-концов сделает именно ее своим самым первым сотрудником. Однако, сейчас ее время еще не пришло. Сейчас ей нужно было смиряться и терпеть. И в частности, терпеть такого человека-катастрофу как я.
 - Но тебя, мой дорогой, я буду любить вне зависимости ... - Она посмотрела мне в глаза и прошептала одними губами, закрыв наполовину свое лицо бокалом вина, который держала в руке. - И сегодня в особенности. Долго, медленно и очень ... очень мучительно-сладко! -
    И как раз на этой высокой ноте в нашу сторону направился какой-то господин, зашедший в залу ресторана. Еще стоя в дверях он посмотрел в нашу сторону, что-то коротко бросил официанту и целенаправленно двинулся к нам. Он был высок и красив, несмотря на года. Было заметно, что человек этот в возрасте. Респектабельный, с достоинством, выражаемым в его движениях и взгляде, одетый в какой-то неброский костюм для путешествий. «Породу ни под чем не утаить!» - Подумал я. – «Ни под какой одеждой!» Мне, как и многим другим в этом милом ресторане, кому приходилось отсутствие этой самой врожденной «породы» скрывать за дороговизной и стилем своих нарядов, было по-человечески завидно!
   Я надеялся, что не может же так сильно не везти человеку в один, отдельно взятый день. Но ... мои надежды на то, что этот господин спешит не к нам, развеялись в тот момент, когда он поздоровался с нами, остановившись рядом с нашим столом.
 - Добрый день! - Сказал нам этот господин и чинно, но при этом как-то не по-господски просто поклонился. Совсем слегка. - Простите, господа, что вмешиваюсь ... э-э … столь бесцеремонно в ваш разговор, однако, если бы не крайняя срочность вопроса, поверьте, я ни в коем случае не дерзнул бы мешать вам отдыхать! -
   "Метрдотель?" - Подумал я. А Ольга вдруг сказала.
 - А я вас помню! Вы на Литургии сегодня стояли справа, возле клироса! -
 - Совершенно точно! - Сказал господин и улыбнулся, сверкнув своими белоснежными зубами. - Люблю слушать церковные хоры! Андрей Андреевич Нижнемирский. Князь. К вашим услугам! -
   Он протянул мне свою руку, а я встал с места, и мы обменялись рукопожатием. Ольга же, продолжая сидеть, протянула ему свою руку в гипюровой перчатке кремового цвета, и Андрей Андреевич "воздушно" приложился к ней. Я, конечно, никогда и слыхом не слыхивал ни о каких Нижнемирских, и поэтому решил молчать пока не спросят. Ольга прекрасно разбиралась в людях и столь же прекрасно могла "развести" кого угодно на что угодно. Я это тоже про нее знал. Если он ... и когда он ей надоест, она просто спровадит его. Даме ведь нельзя отказать! А Ольге Сергеевне, так и просто невозможно!
 - Может быть вы присоединитесь к нам по части ... - Я многозначительно сделал жест рукой в сторону нашего стола.
 - Да, я не против, Джафар Мусаевич! - Ответил Андрей Андреевич. - С вашего разрешения! - И присел на свободное кресло за нашим столиком.
 - Ох! - Вырвалось у меня. - Я так сегодня рассеян, что даже и не представился! -
 - И не нужно. - Просто ответил он. - Я ведь шел ... э-э ... искал вас целенаправленно. И естественно, я же знаю как зовут того, кто мне нужен. И вашу очаровательную супругу тоже знаю как зовут. -
 - А дозвольте спросить ... - Начала-было Ольга, но АА предвосхитил ее вопос.
 - Нет, я не из полиции и я не метрдотель этого чудного заведения. И могу вас уверить, что я не имею никакого отношения ни к одной репрессивной структуре ни в каком временном потоке. К властным - да, к репрессивным - нет! -
   В этом месте мы с Ольгой синхронно открыли свои рты. Речь о временных потоках сразу же переводила этого человека из разряда просто интересных, либо же чудаковатых, в категорию тех, кого обязательно нужно было выслушать. И без шуток!
 - И более того, - сказал Андрей Андреевич, - я прибыл сюда из несусветной дали только лишь для того, чтобы пригласить вас на великое торжество. К себе в гости. Так что, если вы не откажете мне в такой чести, то ближайшее ваше время будет насыщено лишь приятными эмоциями и интереснейшими путешествиями. И, смею вас уверить, никаких неприятных сюрпризов! -
 - Отправиться с Вами в несусветную даль? - Нашлась Ольга. Она сидела и мило ему улыбалась. - А это где? - Промурлыкала она чистейшим голосом.
 - О! - Воскликнул АА. - Как же вы очаровательны! Но давайте, все-таки, по порядку. Сперва о причинах моего появления. Хорошо? -
 - Мы вас слушаем! - Проворковала моя жена, поставив локоть на стол и подперев рукой подбородок. - Что за торжество? И почему мы? -
 - Очень правильные вопросы! - Воскликнул АА, не сводивший с нее глаз. - Торжеством является свадьба моего сына. А почему вы? Потому что мой сын Деспил женится на единственной дочери Джафара Мусаевича, Савелии! И хотя вам, Ольга Сергеевна, она дочерью не приходится, тем не менее, памятуя о том, что вы недавно поклялись уничтожить всякого, кто осмелится подрядить вашего дражайшего супруга на какие-то работы вне Ялты этого периода Истории без вашего на то дозволения, я со всей скромностью и преклонив главу приглашаю вас обоих! В отсутствии вас, Ольга Сергеевна, как носительницы столь редкой женской красоты, все наше мероприятие просто потеряет всякий блеск! -
 - Не хочу спрашивать вас о том, - сказала Ольга, - откуда вы знаете про приватные разговоры меня и моего мужа, полагаю, у вас был к этому весомый повод, но приглашение мы принимаем. Вот только ... -
 - Да? -
 - Проблема в том, уважаемый АА, - вклинился в дискуссию я, - что мою дочь зовут не Савелия! -
 - Конечно! - Воскликнул АА. - Яна Павловская. Так ее зовут. Да и вас зовут иначе. Я тщательно подготовился к этой встрече с вами! Однако же, весь мир во всех временах знает вас как Гафура Великого. И лишь в этом периоде Истории вы известны как Джафар аль-Мадани Бишера Муса. Не так ли? -
     Я кивнул головой.
 - Вот и с ней так же вышло. У нас в нашем мире, а так же в великом множестве миров,  смежных с нашим ... и с вашим миром, ваша дочь известна как Савелия. И завтра на закате солнца она готовится стать женой моего сына и примет таким образом титул герцогини Цитадели. - Он налил себе водки из графина и выпил, не закусывая ничем. - Вы не представляете, какие это возможности! Теперь задавайте вопросы. А я постараюсь по возможности кратко на них ответить. -
   Я открыл-было рот, чтобы спросить АА о дочери, но Ольга Сергеевна, плавно поведя рукой,  сказала.
 - Отдыхай, мой милый! Ты сегодня слишком утомлен, так что все вопросы сформулирую я. Ты не против? -
 - Да, я и сам хотел тебя попросить! - Улыбнулся я жене, тщательно придерживая отборный мат! 
   В это время нам подали горячее, и мне не пришлось ничего говорить по причине ненасытного голода. Скудная еда Теодора в моем организме давно закончилась! АА тоже попросил подать ему еще графинчик водочки и что-нибудь, как он выразился, обращаясь к официанту, "Что-нибудь из первого. На ваше усмотрение, милейший!" А я сказал ему.
 - Дорогой Андрей Андреевич, пока вам все это подают, давайте-ка пить мое, хорошо? -
 - Очень! Даже очень хорошо! - Воскликнул тот. - Я здесь один. Без супруги и даже без обычной свиты. Это бывает редко. Крайне. Поэтому тоже хочется немного  расслабиться! -
 - Я вас прекрасно понимаю! - Сказал я ему и налил ему водки пол-фужера.
   Я смотрел на свою жену и заметил на ее лице мощную работу ума. Это означало,  что мне лучше всего было помолчать и дать ей делать свое дело.
 - Позвольте спросить, Андрей Андреевич, - начала Ольга, - а что это за такое, столь важное дело, на которое вы хотите нас подрядить, и ради этого даже готовы прикрыть ожидаемое вами и весьма вероятное с нашей стороны несогласие, приглашением нас на столь грандиозный праздник? -
   Она потягивала свое вино, как ни в чем ни бывало и мило улыбалась Андрей Андреичу. А я налегал на прекрасное по вкусу и нежности седло ягненка, поскольку оно было единственной задницей, доступной мне в настоящий момент! Я чувствовал некое неудобство по поводу вопроса жены в адрес АА, поскольку это высказано было очень откровенно.
   Андрей Андреевич немного помолчал, оценив, видимо, то, как быстро мыслит моя супруга и дал нам столь же прямой и исчерпывающий ответ.
 - Прямота за прямоту. - Сказал он, обращаясь не столько к Ольге, сколько к нам обоим. - Если вы способны оценить весь масштаб грядущего, а я нисколечко не сомневаюсь в том, что мощь ума вашей супруги и вашего, как великого ученого, не даст сбою. Так вот. Грядет война между всеми 22347-ю населенными смежными мирами, лежащими между Цитаделью, которую возглавляю я, и Империей Нового Рима, которую возглавляет Тео. Все эти тысячи миров, это просто огромная шахматная доска между линиями противоборствующих фигур, и так или иначе, все миры между нами превратятся в одно кровавое поле брани! Эта война, готовая разразиться со дня-на-день, может разрушить жизни почти триллиона разумных человекоподобных, причем во всех временных потоках. Не только обрушив Будущее, но и обрушив Прошлое во всех мирах. Вы, Ольга Сергеевна, вероятно знаете, что если в Будущем происходит слишком мощный всплеск эвентонов с фермионной статистикой, то есть, временеподобных, то этот выброс распространяется в Прошлое, так как эвентальное давление в области выброса слишком велико! Таким образом, например, швейцарские часики конструкции восемнадцатого века могут вдруг оказаться на руке китайского Императора, умершего за тысячу лет до того, как мастер Леон де-Сальи эти часики сотворил. Прошлое чуточку меняется, изменяя Будущее. Иногда эти изменения критичны, иногда – нет. Но этот острый, как язык, поток Стасиса из Будущего попадает в Прошлое, слегка его меняя. Однако,  опасно не это. Стасис в макромастабах - такая же непрерывная среда, как например, это море за окном. - Он на минуту взглянул в окно на хмурый Ялтинский пейзаж. - Ведь области Стасиса, прилегающие к этому языку, они же движутся в противоположном направлении, туда, куда и надо. От Прошлого к Будущему. То есть, два разнонаправленных потока, встречаясь друг с другом, на границах соприкосновения образуют вращение. Вихри. Большие и маленькие, разные. С разной энергией и разными направлениями вращения. Возникает то, что называется турбулентным движением Стасиса, и что наш с вами общий педагог по Динамике Исторической Среды называл не иначе как … Кхм … Я просто не решусь в приличном обществе это произносить вслух! Да.  Это - Исторический Циклон. И дай Бог, если он не превращается в Исторический смерч! Если внутренняя энергия такого образования выше Предела Раушенбаха, а скорости движения потоков Стасиса имеют числа Рейнольдса выше критических значений при данной вязкости событий, то этот циклон становится устойчив. И вот тут-то, как у вас принято говорить, "вы попали, господа!" Тогда вся эта вихревая область Стасиса, перекачивающая события из Будущего в Прошлое, а на своем диаметрально противоположном конце, напротив, из Прошлого в Будущее, вся она входит ... э-э ... становится системой с положительной обратной связью, питающая саму себя. Прошлое становится тождественно Будущему, перемешиваясь с ним, как воздушные массы разной температуры в циклоне, оно становится тем случаем, когда есть лишь Настоящее, как пересечение Прошлого и Будущего. Неупорядоченный массив неких усредненных событий, не снабженных временными метками. И тогда наступает так называемый событийный, или правильнее сказать, Исторический Хаос. Никакие функционально упорядоченные системы в нем по определению существовать не могут! Тем более, цивилизации разумных существ. Как только это происходит, эвентоны становятся неразличимы, поскольку события во времени усреднились. Перестали быть упорядоченными.  И тогда эвенетоны меняют свою статистику на статисику Бозе-Эйнштейна. Чтобы соответствовать принципу неразличимости, который составляет основу этой статистики. Они просто становятся ... светом!  - Он умолк и устало откинулся на спинку кресла. А Ольга еле слышно прошептала: "День Осьмый!". - Да-да! - Продолжал Андрей Андреевич. - Все это уже случалось. Так и происходят Большие Взрывы, рождения Новых Вселенных и некоторые иные процессы, раскалывающие пространство и время на мелкие самостоятельно существующие, обособленные части. Среди которых хуже всего Петли! Это четырехмерные ленты Мёбиуса. Одна из них бразовалась сравнительно недавно. И мне очень хочется узнать в связи с чем? Поскольку такое случается крайне редко и всегда как результат гибели … или же пространственно-временной изоляции целого народа ... - Помолчал и сказал, рассматривая свой пустой фужер. - В нашей Галактике не останется человека как вида и ни единого его подвида тоже. Я полагаю, хоть я и не физик, что и Галактики нашей не останется. Вот, что нам реально сейчас угрожает! Вот так вот. Вкратце. И честно. Но все это, весь этот вероятный грядущий кошмар, - добавил он, - не может отменить ни свадьбы наших любимых чад, ни, я надеюсь, вашего на ней присутствия! -
   Мы молчали, ошарашенные сказанным. А Андрей Андреевич тем временем налил себе еще полфужера водки и выпил его, словно воду, опять ничем закусив. Так пьют люди, которые находятся в критическом состоянии нервов. Они просто ничего уже не чувствуют, ни усталости, ни опьянения, ни даже боли. Я это знал!
 - Теперь по части того, почему я пришел именно к вам с этим вопросом. - Сказал он нам. Затем выждал паузу, пока подошедший к нашему столику официант выставлял перед ним весь его заказ, и продолжал. - Причин несколько. Первое. Севастиана, ваша дочь, сейчас в большом фаворе у Теодора. Не та она, которая еще только завтра должна замуж выйти, а та, которая в ее собственном потоке и та, которая уже почти что ровестница мне и более чем на миллион лет старше любого из вас. Она хранительница досье Теодора, Верховный Канцлер в его Империи и единственная, кто имеет к нему доступ. Я досье имею в виду! И она поэтому нужна мне. Очень! И конечно, я рад … э-э … в том числе и поэтому видеть ее в качестве своей невестки. Второе, вы, Джафар. Вы только что от него и у вас хватило мужества - не скажу, опрометчивости, но именно, мужества, - вызвать Тео на поединок на арене Колизея в Риме десятого года до Рождества Христова. Да, он вас там изувечил, а так же при помощи моего подручного из одного родственного нам смежного мира, чуть до смерти не напугал тамошнюю публику моими ... э-э ... как бы это сказать ... -
 - Да, я знаю кем. - Перебил я его.
 - Да, ими самыми. Так вот. Он вас вылечил и здорово, как я посмотрю, омолодил. Это может означать лишь одно. Он имеет на вас наипрямейшие виды долготою в несколько десятков тысяч лет, потому что, поверьте, когда к нему приходил я, имея при себе на тот момент всю знать и кучу официальных лиц, то ни меня, никого из членов нашего Королевского рода, он к "Водам Молодости" не подпустил даже вблизи посмотреть. Это - его эксклюзив. И тот, кого он добровольно омолаживает - это именно тот человек, которого Теодор не просто уважает и ценит, но, не побоюсь этого слова, боится! Да. Поскольку того, кого он боится, он всегда держит максимально рядом с собой. Это вы, это ваша дочь, некто Мельхиор и ваш далекий праправнук по имени Гергон. А так же еще несколько весьма значимых дворян. - Тут Андрей Андреевич снова прервал свою речь и исподтишка взглянул на Ольгу Сергеевну. -  Тактически это безупречно. - Продолжал он. - Иметь опасных для тебя людей на расстоянии вытянутой руки! Так вот, мне стало известно то, что именно вас Тео собирается отправить собирать информацию о всех его предках, начиная с ... В общем, с самого начала. Это именно и составляет предмет содержания его досье, а так же представляющую для моего мира крайне важную информацию! Крайне важную! И говоря об этом, я естественно не подвигаю вас на то, чтобы выбалтывать личные секреты третьего лица и к тому же, вашего работодателя! Избави Бог! Мне нужна с вашей стороны лишь услуга в предоставлении мне, либо же кому-то из моих приближенных, информации не о самом Теодоре, а об одном его предке, которого он закрыл непроницаемым Хронобарьером. Настолько мощным, что даже мы пройти внутрь него не можем. И я никоим образом не предлагаю вам становиться ни моим шпионом, ни что-то для меня делать за вознаграждение, понимая, что человеку вашего уровня невозможно предлагать совершать бесчестные поступки. Но в ответ на вашу лояльность к нашему миру, к моей династии и ко мне лично, я готов предоставить вам любые услуги со своей стороны. Любые! Теперь, прежде чем поведать вам о еще двух причинах моего визита к вам, я немного закушу и переведу дух. А вы покамест спокойно  обдумайте то, что я вам рассказал. -
   И он принялся есть. Глубокая фарфоровая тарелка сборной солянки с огромным куском говядины и целая тарелка ржаного хлеба убывали чрезвычайно резво! Выглядело это так, как будто человек, сидящий за нашим столом, не ел целую вечность. Он это понял и вставил.
 - Простите мне мои манеры. Разумеется не королевское это дело - уплетать за обе щеки, не жуя! Передвижение между мирами через прорехи в пространстве-времени, именуемые порталами, забирают столько сил и энергии, что трое из тех, кто отправился сюда со мною, уже погибли в пути. - И продолжил есть как ни в чем ни бывало.
   Я смотрел на Ольгу. Она сидела, уронив руки вниз, с совершенно остановившимся взглядом, опустив голову, как будто что-то пристально разглядывала у себя на коленях и бесцельно теребила пальцами салфетку. Я знал, о чем она думает. Это читалось в ее глазах. Миллион лет жизни не старея! Вот, что я прочел на ее милом, сильно побледневшем лице! Вот перед ней сидит человек, который уже столько прожил. И преспокойно уплетает солянку! Возможность власти в нескольких десятках тысяч цивиллизаций разумных существ! Вот, что я видел в ее глазах. Это все было не просто в ее характере, но и вполне в ее возможностях. Она это прекрасно поняла только что, и именно это понимание и ввело ее в столь мощный ступор.
 - Как вас взаправду величать и кто вы, если не секрет? - Спросил я его, пользуясь случаем, что моя жена пребывает в мыслительной отключке. И он ответил.
 - Ко мне у нас на родине обращаются просто "Владыка". Или, "Ваше Величество". Когда-то, до того, как я стал восседать на троне мира с названием на вашем языке "Цитадель", имя у меня, конечно, было. Но у нас каждый монарх имени лишается. Как, впрочем, и некоторых иных личностных признаков. Погружаясь полностью в заботы о своем мире. Таковы традиции. - Он налил себе еще водки и предложил мне. Я согласно кивнул головой и вылил себе остатки из своего графина. - Так вот, - сказал АА после того как опять же, не закусывая, осушил свой бокал, - имени своего я поэтому вам сказать просто не могу. И поэтому придумал некое имя, вполне адаптированное под ваш мир и ваш поток. -
 - А как так вышло, что вы владеете русским языком без акцента? - Спросила его теперь уже пришедшая в себя Ольга Сергеевна. -
 - А, очень просто все! - Сказал АА, доедая последний кусок хлеба. - Мой сын, о котором я вам говорил, и который собирается стать мужем вашей дочери, он ведь отсюда. С Земли. Его мать я, к сожалению, пригласить уже не могу, в силу определенных причин, главной из которых является весьма ...  э-э ... решительный характер моей нынешней супруги. Это, ... как бы вам сказать, было ... -
 - Простите мне мою бестактность, Ваше Величество, но это называется роман молодости! - Подсказала Ольга.
 - Ну, не молодости, конечно, ... но, роман! Да! - Ответил ей АА. - И, прошу вас, не обращайтесь ко мне титульно. Поверьте, мне раболепия хватает и дома. К тому же и вы, и ваш супруг имеете полнейшее право обращаться ко мне вовсе "на ты". Когда я не на троне. Во дворце и на церемониях разных, там - другое дело! Там существуют разные нудные протоколы, традиции, которые ты не должен ... точнее, которые ты должен не только чтить, но и охранять. И так далее ... И потом, в вашем мире я ведь совершенно никто! Земля лежит в почти что диаметрально противоположном от нас Октанте и поэтому не является постранством, которое находится под протекторатом Цитадели. … Кроме всего перечисленного, я уже в зрелых годах прибыл в Академию на учебу. У нас, в наших краях, науки  … не то чтобы не в поочете, а, скорее, просто не нужны. И мне хотелось понимать суть происходящего во вселенной с точки зрения именно науки. Так что я … То есть, вы, Ольга Сергеевна, были еще на первом курсе, когда я уже писал диплом. Я вас помню. Так что, на русском языке я говорю без акцента в виду огромной практики. -
 - Если вы против того, чтобы обращаться к вам соответственно вашего положения, - на полном серьезе спросил уже я, – тогда, может быть, называть вас Владыка Андрей?
 - Нет-нет! - Воскликнул Андрей Андреевич. - Ни в коем случае! Вы еще на меня митру наденьте священническую! -
   Я был сконфужен. Уж лучше мне и дальше помалкивать!
   И тут заговорила моя жена.
 - Я так полагаю, - начала она, - что вы уже знаете будущее, и поэтому пришли к нам лично, для того, чтобы просто реализовать одну из возможностей, которая уже когда-то произошла. Потому что это уже есть в Истории.  Ведь так? -
   Андрей Андреевич криво улыбнулся и ответил.
 - Дорогая Ольга Сергеевна, я пришел к вам лично ... э-э ... а не послал гонца, или же не сделал так, что мои гончие, которых ваш муж имел удовольствие лицезреть, приволокли вас в мои чертоги против вашей воли ... я именно сам и явился к вам сюда только и исключительно только потому, что такого будущего просто еще нет. Нет будущего, в котором вы когда-то уже сидели со мной за одним столом в этом ресторане и согласились принять посредническую сторону в назревшем конфликте. И что-то еще делали, о чем я вас просил. И это весьма странно. Потому что будущие дни, все до единого, как ваши, так и вашего мужа, мне уже известны. Я не осмеливаюсь даже намекать вам на то, что с вами будет в грядущем, зная, как скверно себя чувствуешь, когда тебе известы наперед твои суетные дни. Но то, что происходит сейчас за этим столом - это нечто кардинально новое! Этого еще не было ни в одном из потоков, доступных нашим наблюдателям. У меня есть устойчивое ощущение того, что "обратная тяга" Стасиса от Будущего к Прошлому уже произошла, и мы сейчас свами что-то меняем! И именно поэтому я к вам явился лично. И даже без охраны. Так что, согласны вы еще потерпеть домагательства Монарха не из вашей вселенной? - Он улыбнулся.
 - То есть, - конкретизировала моя жена, - то есть то, что сейчас происходит может повлиять на все будущее, которое уже случилось, изменив его? -
 - Вы же специалист по Векторной Динамике Исторической Среды! - Сказал Владыка. - Вы должны понимать, что в таком вязком, практически неподвижном стасисе, больше похожем не на жидкость вовсе, а, скорее, на хорошо размятую глину гончара, какой я наблюдаю в этом, ... извините, болоте, которое вот прямо сейчас нас окружает, - тут Владыка показал рукой в сторону зала, - я имею в виду степень ламинарности течения исторических событий в Ялте конца вашего девятнадцатого века, здесь хоть прямо сейчас взорви эвентальную бомбу, ничего с будущим не произойдет! Так большой всплеск событий. Пустых, безинформационных. Как женские сплетни на рынке Киева. И все. Через пару-тройку лет эти волны релаксируют в нынешнем стасисе, как в глине. Поэтому вы сейчас можете принимать любые решения. Это никак не повлияет на Будущее вашего мира. -
 - В таком случае, дорогой Андрей Андреевич, можете считать, что мы согласны ... э-э ... спасти вселенную от разорения в ходе вероятного военного конфликта, приняв, как вы выразились, посредническую сторону. - Сказала Ольга. Я видел, как она рвется всеми силами включиться в то, чем занимался я и такие, как я. - Это высокая цель - миротворчество! Одно лишь условие. -
 - Любые ваши пожелания! - Отчеканил Андрей Андреевич.
 - Мы с моим мужем занимаемся этим вопросом вместе. Только так. Я, как вы сказали, специалист. И не только в математических аспектах Истории, но и во многом другом. - Она сидела спокойная и с абсолютно безмятежным видом "разводила" Андрея Андреевича на разного рода подарки и бонусы.  Впрочем, я всегда знал, что до той бабки, которая жила со своим стариком у самого Синего Моря, ей далеко. Все-таки, Ольга Сергеевна была человеком меры. Пусть властным и с так называемыми, "аристократическими закидонами", но меру во всем она понимала очень хорошо! - И еще. - Сказала она. - Нам положено жить здесь, в этом, как вы правильно выразились, болоте, еще десять лет, в виду того, что ялтинский период творчества моего дражайшего супруга был самым плодотворным в его жизни. Это известно из Истории. И за нами поэтому следят. Я не знаю, кто и как, но то, что за нами следят - это совершенно точно! Поэтому, если такое в ваших силах, исчезать мы отсюда и появляться снова здесь должны таким образом, чтобы, как у нас говорят, "комар носу не подточил!" -
 - Естественно! - Снова сказал Андрей Андреевич. - И это вполне в моих силах! И тут вот как раз я хочу поведать о третьей из четырех причин моего визита к вам. Но это только в том случае, если вы мне прямо сейчас вот дадите добро вмешаться в вашу личную ... так сказать сферу! -
   Ольга согласно кивнула головой, и Владыка сказал.
 - Ваш супруг уже в курсе, и поэтому я полагаю, не открою "ящика Пандоры". Вы ведь, достопочтенная Ольга Сергеевна, знаете, что вы уже пару месяцев как беременны? -
   Я заметил, как Ольга вспыхнула. Но виду не подала. Лишь слегка поерзала в кресле.
 - Да, конечно. - Сказала она. - И как раз сегодня планировала сообщить об этом мужу. Спасибо, что сделали это за меня. Но ... откуда бы вам и ему это знать? -
   Владыка посмотрел в мою сторону, и я включился в разговор. 
 - Ты мне сегодня утром сообщила, явившись сюда из ...э-э ... весьма отдаленных своих дней. -
 - Насколько эти дни отдаленны? - Спросила она, глядя мне в глаза.
 - Весьма. - Сказал я ей. - Настолько, что ты там очень, очень древняя старушка. Живая и очень активная, как и всегда. Но ... -
 - Фу! Какая гадость! - Прошипела моя супруга. - Старость ... Прости, Джаф, ты не виноват. И никто, конечно ... -
   Она замолчала, повернув голову вправо и давая нам в очередной раз рассмотреть ее точеный профиль и вьющиеся локоны ярко-каштановых волос, ловко поднятых вверх, обнажающих ее белую, лебединую шею. Этим видом можно было любоваться веками ...
   Мы помолчали все трое, думая каждый о своем, и Владывка подитожил.
 - Так вот. В начале следующей осени вам предстоит родить. -
 - Да. - Ответила Ольга и улыбнулась. Я уже примерно знаю когда! -
   Он кивнул головой и продолжил.
 - И я предлагаю сделать это не здесь, а в совершенно ином пространстве, с иным набором измерений. У меня в Империи. -
   Все мы разом посмотрели на него.
 - Потому что здесь,  ваем мире ваши дети не выживут. -
 - Дети?! - Воскликнула Ольга. - И отчего ... -
 - Ольга Сергеевна, - перебил ее Владыка, - вы не отсюда. И есть такой закон, согласно которому ни одна женщина, перемещенная во времени, не может родить живого младенца! Этот закон имеет статус вселенского. Непреложного. И Именно от этого я вас хочу уберечь.  Переместив вас в свое пространство, которое не имеет с вашими координатами пересечения по временной переменной, вы не родите своих близнецов здесь, которые тут даже дышать не начнут, и избавите тем самым себя и вашего супруга от невыносимых страданий. А заодно и не нарушите закон. Просто пока о вашем интересном положении еще никто не узнал, это можно сделатьл без последующих разбирательств. Пока официально вы еще не беременны. У нас же вы родите живых и здоровых младенцев. Это ... весьма вероятно. -
 - Насколько? - Спросила его возбужденная Ольга.
 - Весьма. - Повторил Владыка. – Девяносто девять и девять. -
 - Здесь и решать нечего! - Сказала она. - Я согласна даже на то, чтобы быть у вас горничной ... какое-то время! Лишь бы уберечь своих детей! -
 - Хорошо. Этот вопрос закрыт. - Сказал Андрей Андреевич.
   Мы опять умолкли, уставшие от обилия проблем, требующих нашего срочного в них участия. Потом Владыка сказал.
 - Ну, вот. Если по принципиальным вопросам мы пришли к соглашению, можно спокойно продолжить наш обед, переходящий в ужин, и я бы ответил на те ваши вопросы, которые еще вас наверняка мучают. -
 - Без меня! - Сказала Ольга, вставая со стула. - Прошу вас меня извинить, но я сегодня что-то совершенно не в форме. Так что, пойду-ка я к нам в номер, прилягу. А вы, пожалуйста, сколько хотите! - Она мило улыбнулась нам обоим.  - Джаф, дорогой, не утомляй Владыку! -
 - Может быть тебя проводить? - Спросил я ее.
 - Нет-нет, дорогой, тебе полезнее пообщаться с Его Величеством. А я дорогу найду! -
   Я провожал взглядом свою супругу стоя, пока она не вышла из залы нашего ресторана, и потом сказал.
 - Андрей Андреевич, - у меня к вам есть одно замечательное предложение! -
 - Слушаю. - Сказал он.
 - Я знаю тут местечко, где и люди попроще и посидеть погреться можно, и попить очень хорошего местного пива! Очень хорошего! Или заказать себе доставку чего покрепче, да с закусочкой! -
 - Вы про баню, что ли? - Спросил Владыка. А я лишь подмигнул ему и кивнул головой. - Именно! -
 - Но я никогда не был ... - Начал-было он. - Хотя много слышал! И не припомню, чтобы монархи так вот ... -
 - О! - Сказал я ему. - Все до единого русские цари в этом всегда участвовали. А Царь-батюшка Петр Великий, так и вовсе с солдатами вместе парился! Это вам не какой-нибудь дешевый кипеж, а отдых для души и тела! -
 - Да ну?! - Искренне удивился Андрей Андреевич. - Ну, коли так, то давайте! -
 - "Оторвемся" по полной сегодня! - Сказал я Владыке.
   Его Светлость на меня как-то странно и задумчиво посмотрел ... Возможно, у него у самого возникли какие-то идеи в отношении бани? ...

Глава 2.  Хроники Ялты – 86. 7 января.
" ... Вера - это ничем не объясняемое знание, либо же убеждение, очевидное для тебя настолько, что не отстаивать его, не бороться за него ты не можешь."
( "Мысли Одинокого Странника, грядущего в ночи".  О. С. Гинзбург-Мадани Изд. "Река". М., 2223г. 391 стр., илл.)

   Я грустно шагал по центральной улице Ялты. Тео, как мы с ним и договаривались, вернул меня обратно туда, откуда четыре дня назад я отправился в баню к друзьям. Но вместо этого угодил в трехдневную спасательную экспедицию. Меня переодели в приличествующие этому периоду Истории одежды. Теодор вылечил мое колено, которое он же перед этим мне и изуродовал боевым топором на арене Колизея, и теперь я, совершенно подавленный и в настроении препротивном просто возвращался домой. К своей супруге, по которой уже успел соскучиться. Прикасаясь слегка к своему новому котелку рукой в белоснежной перчатке и кивая в ответ на приветствия местного люда.
   Не то, чтобы я сильно страдал от боли в колене и остаточных явлений в спине, нет. Первая же парная банька в компании друзей и с хорошим пивом это все поправит без следа! Эти боли были фантомными и скоро должны были пройти сами. Так как на процедуре регенерации у Тео в его "Водах Молодости" меня восстановили, что называется в юношеских годах. Дело не в этом ... Дело в том, что Тео просто надрал мне задницу. Вот и все. И поэтому я был подавлен. Конечно, мне и раньше приходилось и получать по зубам, и сражения проигрывать. Но здесь он разгромил меня вчистую, и сделал это на глазах тысяч зрителей, которые на тот момент сидели на трибунах. Это было прилюдное унижение меня как бойца и, к слову сказать, не последнего в своем роде!
   Я не привык проигрывать. И тем более не привык проигрывать под аплодисменты трибун, адресованных не мне.
   И поэтому я был зол, раздосадован и подавлен.
   Именно в этом настроении я и возник в дверном проеме нашей с Ольгой тихой заводи ... Гостиница Россия. Апартаменты класса "Люкс". Двуккомнатные покои за номером 57.
 - Привет! - Сказал я с порога, пытаясь изобразить на лице своем улыбку. Я и впрямь очень соскучился по Ольге. Она была той моею отдушиной, где воздух для меня всегда был сладок. Где я мог дышать и ... не мог надышаться! Однако, получившаяся вместо желанной улыбки жалостливая гримаса, явно не могла обрадовать мою супругу.
   Она сидела в кресле, поджав под себя ноги, такая тихая, домашняя ... с какой-то книгой в руках и укутанная в огромный плед голубого цвета, плавно переходящего в бежевый. Она очень любила этот плед.
 - Джаф, ты ушел всего часа полтора назад! - Сказала мне жена. - И меня интересует, где ты был это время, если не в бане? Поделись с супругой! - И улыбнулась.
 - Почему не в бане? - Удивился я.
 - Ну, я не знаю почему. Почему? ... Ты ходишь в баню ведь не мыться, а ... сидеть там с этими твоими ялтинскими мужланами. Хамоватыми и неотесанными. И пить пиво. Ведь так? И это обычно тянется пол дня! -
   Она рассматривала меня с ног до головы, и я понимал, что скрыть от нее все равно ничего не получится! Секретарь в приемной Мельхиора в крупнейшем Исследовательском Центре двадцать третьего столения прочно жил в этой женщине.
 - Да просто гулял. - Ответил я ей. Потом пристроил свой котелок на придверную круглую "котелочную" тумбу, а новенькое кашемировое пальто накинул на крючек вешалки. И направился в сторону кабинета и нашей спальни по совместительству.
 - Да просто гулял. - Повторила она, пытаясь изобразить мой капризный тон. - И свой саквояж с банными принадлежностями где-то обронил ... в сумраке мира сего! -
   Я чувствовал на своей спине ее пристальный взгляд и то, что она, все видит и все понимает.
 - Скажи, дорогой, - она приблизилась вплотную ко мне, войдя в смежную комнату вслед за мной, - просто гулял, говоришь? -
 - Угу. - Промычал я.
 - Тогда почему на тебе не твой фрак? - Спросила меня жена, окинув взглядом с ног до головы. - И совершенно новое пальто? Кажется, кашемировое? - 
 - Это мой фрак. - Возразил я, краснея и пытаясь не подать виду, что очень напуган.
 - Нет, Джаф, это не твой фрак. Потому что твой фрак висит в нашем платяном шкафу. И висит он там с сегодняшнего утра потому, что в баню ты его не надеваешь. Car dans la robe, seuls les imbeciles marchent! Или ты забыл куда ушел утром? - Убедительным тоном сказала Ольга, ласково разглаживая атласные лацканы фрака на моей груди. - Во - первых, это и не фрак вовсе, а смокинг. ... Ну-да ладно, пусть ... назовем это фраком! И фрак этот ... слишком нов, чтобы быть твоим. И сидит он на тебе так, как будто целый месяц лучшие портные Петербурга его под тебя подгоняли. И ... О! - Она оглядывала меня со всех сторон, поворачивая, словно манекен. - Наконец-то что-то на тебе прилично сидит! ... И обувь, дорогой, она тоже не твоя. Определенно! И ... даже волосы на голове ... Они тоже не твои, Джафар!  Где твоя седина в висках, родной? Такая ... многими любимая, благородная, заставляющая глупых местных баб вздыхать тебе вслед! Где она, Джаф? Где морщинки возле глаз? - Она запустила свои пальчики мне в шевелюру и озорно въерошила волосы. - И ... милый мой, сколько тебе сейчас лет? Мы вообще можем теперь жить как супруги? В этом криминала не будет? - Она внимательно смотрела мне в лицо, осыпая меня этими ужасными вопросами, а я отвернул голову влево.
 - Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? - Спросила Ольга, вовсе не намереваясь получить от меня ответ. - Ты мне напоминаешь некое сказочное сокровище, которое из старой, всем привычной упаковки переложили в новую, красивую. И теперь это сокровище невозможно узнать, не развернув всей внешней шелухи! -
   Она стояла, обхватив меня руками за талию, запустив их под фрак, или смокинг, и пытаясь заглянуть мне в глаза. А я старательно отворачивался. Но ее близость! Я понимал, что не смогу долго сохранять присутствие духа, вдыхая запах любимой женщины. Ее духи, едва уловимые и ... ее тепло! Эта очаровывающая магия, с которой просто невозможно бороться. И, да! Вероятно мы с Теодором и впрямь немного переборщили в моем омолаживании! Я чувствовал, как во мне рождается нездоровая активность. Мощно и бесконтрольно. Как в давно забытой юности.
 - И какого лешего - продолжала Ольга, - от тебя сегодня не пахнет этим вашим отвратительным плебейским пойлом? -
   Я стоял как нашкодивший школяр в кабинете директора, потупив взгляд, уставившись на свою обувь, которая и впрямь, ни капли не соотносилась с этим периодом Истории.
 - И почему, Джаф, скажи мне, пожалуйста, по-че-му у тебя эта мужланская, колючая щетина как минимум трехдневной давности? Как такое возможно, когда ты брился сегодня по утру? Тебе не совестно ходить по городу в таком дивном одеянии и с таким ужасным лицом? Джа-аф? -
   Она смотрела мне в глаза. И во взгляде ее я прочел легкое беспокойство и ... грусть. Как будто она ожидала заранее нечто для себя неприятное услышать. Всего скорее, ложь.  Как водится ...
 - Оля ... - Начал-было я. Но оправдываться почему-то совершенно не хотелось! А лгать сегодня не хотелось совсем. - Оль ... - Я не мог подобрать слова. А она положила свою голову мне на грудь и прошептала.
 - О! Ты вспомнил мое имя! -
 - Оля! - В очередной раз промямлил я, словно заевшая граммпластинка. - Я просто очень ... Очень тебя люблю. - Тихо, почти шепотом сказал я ей и почувствовал, как горло моментально сдавил перекрывающий дыхание спазм. Все недавние обиды и переживания, копившиеся этими днями, напряженные дни в пустыне, какие-то звери, верблюды, бандиты, побои, косноязычные иностранцы, Тео с ... с его всемогуществом, которого не было у меня, ... все это я зачем-то притащил с собой сюда, в эту комнату. Для того, чтобы прямо вот здесь и задохнуться под тяжестью этого груза! А она? ... Она была как раз тем самым магнитом, который вытягивает из твоего внутреннего естества все самое дурное, самое гадкое, освобождая, очищая тебя "...от всякия скверны". Так действует в людях Любовь. Сейчас я это очень явственно почувствовал. - Родная, ... - прошептал я с мольбой в голосе - обними меня! -
   Она взяла мое лицо в ладони и развернула меня к себе. Наши взгляды встретились.
 - И я тебя люблю. - Тихо, страстно и очень ласково сказала она. - Ты дома, мой милый, ты дома! -
   И тут я зарыдал. Беззвучно. Просто меня начало всего трясти. Так, что сказать я ничего не мог. Я уткнулся лицом ей в плечо и, сотрясаясь всем телом, тихо плакал. Она и впрямь, способна была изымать из моей души всю нечисть, вымывая ее вместе со слезами. А я почувствовал себя маленьким. Мальчишкой, побитым на улице сверстниками, которого просто утешает его мама ...
   Лишь спустя десять минут, когда я стал способен внятно изъясняться и понимать человеческую речь, я ей поведал о последних моих четырех днях, которые в ее потоке оказались лишь полуторачасовым периодом времени. Конечно, мне пришлось юлить!  Я не мог рассказать ей, такой молодой и красивой, о том, какой она будет когда-то, когда навестит меня в Ялте сегодня утром по пути в баню, чтобы снарядить в пески сто девятнадцатого столетия спасать ее людей и мою дочь. Я не мог рассказывать ей ничего о Теодоре, помня его категоричное: "И жене своей о мне ни-гу-гу!" И ... О, я многое от нее утаил. Но по крайней мере, это сегодня не стало ложью!
   Когда же я умолк, она мне сказала.
 - Поверь мне, я очень, очень рада, что ты вернулся живой и здоровый! Честно. И что ты так ... нужен другим. И мне  ты нужен, ... и не только ... м-м ... , как собеседник и как носитель лучшего в мире смокинга! Но ты так же поверь, что если в следующий раз, когда какие-нибудь вестники из людей, или, к примеру, ангелы с небес,  явятся за тобой, чтобы опять куда-то тебя мобилизовать и попытаются это сделать тайком от меня, ... просто пришли их вначале ко мне. Потому что каждый из тех, кто считает, что ... м-м ... имеет на тебя какое-то право, каждый должен это право сперва оспорить со мной. Твоею женой. - Она по прежнему стояла ко мне лицом и разглаживала лацканы моего смокинга. И последние ее слова были сказаны так, что у меня сложилось абсолютно неотвратимое впечатление того, что если как-то это будет не так, то последуют жертвы! - Не снимай этот смокинг, милый, он и в самом деле тебе идет! - Сказала Ольга. - Сегодня Праздник! Пойдем-ка, спустимся в ресторан! Я ужасно голодна! - И улыбнулась мне так, что все мои боли моментально ушли. Как не бывало! - С Просвещением Господним, родной! -
 - ! - Кивнул я ей вместо ответа, сглатывая вязкую слюну. Я понимал, что полностью потерял свою волю в отношениях со своею женой. Она ... Она ... управляла всем. "Блин!" - Выругался я про себя. - "Как они похожи между собой! Вот уже, два сапога - пара!" И образ скромного мужичка в поношеной римской тоге, почти всемогущего и до крайности амбициозного, снова неожиданно всплыл в моей памяти. И еще я только сейчас понял причину того, почему Ольга в конце-концов от меня уйдет к нему. Она повстречает внутреннюю силу, харизму и мощь большую, чем та, которой обладала она сама. И пойдет за ней, ... за этой силой, как собачка на поводу! Потому что это именно и свойственно всем женщинам. Правда, для меня оставалось непонятным, как аскетизм Теодора мог бы сочетаться с аристократическоим образом жизни той, которая будет носить имя Ниэтель? Впрочем, ... не суть! Они будут только коллегами!
   "И это будет не сейчас!" - Думал я. - "Это произойдет только еще через семь или восемь лет! А сейчас мы будем просто жить и наслаждаться друг другом!"
   На этой мысли моя утренняя депрессия внезапно сменилась абсолютным спокойствием. Ощущением того, что какой-то очень длинный, трудный и важный этап жизни закончен. Именно сейчас, на мраморной лестнице гостиницы "Россия", я это почувствовал с абсолютной уверенностью. Нужно просто жить. Делать свое дело. То, на которое ты поставлен судьбой. И ... у меня есть она! Мы входили в какой-то совершенно новый этап Истории. ...
   И именно в этот момент у Ольги внезапно закружилась голова. Она схватилась за мраморные перила и стояла бледная, часто дыша.
 - Что? Что с тобой, дорогая?! - Воскликнул я, беря ее под локоть.
 - Нет, ничего. - Ответила она, и по ее глазам я понял, что к ней возвращается ее обычное самообладание. - Так, минутная слабость! -
   Мы спустились на первый этаж и проследовали в самый конец левого крыла. В ресторан. Там сегодня было неожиданно много респектабельных местных граждан, встретивших наше появление улыбками и приветственными кивками. Люди отмечали, по всей видимости, Православное Крещение. И люди не случайные. Ресторан этот был слишком дорогим, и посетить его мог не всякий!
 - Может быть, отложим? - Спросил я Ольгу. - Как ты себя чувствуешь? -
 - Все нормально! - Сказала она. - Сейчас поем и приду в норму. -
 - Тогда делай заказ сама. - Предложил я ей.
 - Джаф,  - обратилась ко мне супруга, проводя меня за собой в самый угол зала, - сегодня постарайся не общаться ни с кем из местных, кто тебя знает. Потому что ты выглядишь сейчас чрезмерно молодым. Просто чересчур! - И вообще, тебе стоило бы лет на пятнадцать постар ... э-э ... повзрослеть! Не обижайся, но сейчас ты просто выглядишь, словно юнкер-переросток, полюбивший старушку! Amour pour ma grand-mere! -
 - Мы что-нибудь придумаем! - Ответил ей я, отодвигая из-за столика ее кресло и давая даме сесть.
 - Так всегда! - Констатировала она. - Всегда в героизме одних бывают виноваты другие! Давай, давай, Джаф, возвращайся скорее в это место и это время! Ты же ходишь ... двигаешься, как болван! Даже хуже. Как ... официант! Ну-ка, вон убери эту спину полусогнутую! Услужливый ты наш! -
 - О! - Воскликнул я. - Теперь, дорогая, я вижу, что ты пришла в себя! - И улыбнулся ей своей лучезарной, юношеской улыбкой.
   Заказ Ольги Сергеевны был нескромен.
   Двести грамм "Судаковской" в пузатеньком, запотевшем графине и бутылка "Шато ля-Гранж". Устрицы в остром маринаде. Седло ягненка в лимонно-горчичной заливке с гарниром из трюфелей для меня и телятина по-Венски для дамы. Еще что-то по мелочи. Овощи, фрукты, сладкий дессерт ... Если честно, я не был уверен, что мы с этим справимся.
 - Не робей, дорогой! - Сказала она мне, когда через пятнадцать минут томительного ожидания нам принесли половину нашего заказа - спиртное и холодные закуски. - Мне до ужаса надоело уже считать барашков на потолке нашей спальни. Томительными ночами поста! -
   Я налил даме вина в высокий "вечерний" хрустальный бокал глубокого дымчатого цвета с тончайшей, яркой сеточкой червонного золота, изящно опоясывающей его высокую ножку, а себе плеснул водочки в рюмку-непроливашку! Такой редкий дизайн питейного хрусталя по принципу Ваньки-встаньки. В такие рюмки влезало мало, и пить из них было крайне неудобно. Потому что весили они много и имели практически сферическую форму. Но зато если случайно заденешь ее локтем, то ни одна капля на скатерти не окажется! 
 - Так-так! - Язвительно прокомментировал я сентенцию жены. - Правда выходит наружу! -
 - Да я особенно и не скрываю! - Грациозно парировала она и повернула голову в сторону окна, давая мне возможность прилипнуть глазами к ее удивительному, утонченному профилю. - Твоя нынешняя юность больно меня ранит, Джафар. - Сказала она совершенно серьезно. - Будоражит! ... Кажется, я потеряла душевное равновесие! Помимо наличия естественной зависти ... цвета жженой слоновой кости! - Потом сделала паузу в полминуты, пока не торопясь потягивала плотное, почти густое темно-бордовое вино. - Я рада, что ты молод и здоров. Но мне просто не высказать тебе всю меру моей злости по поводу того, что это происходит не со мной! Что? Скажи мне, что сделать и как я должна поступить для того, чтобы участвовать во всем том, в чем участ ... в чем задействуют тебя? К кому мне обратиться и на кого подать жалобу? ... Джаф, милый, ты же понимаешь, что я, как никто иной и, вероятно, даже не как ты, способна быть полезной! В этом ... А я здесь как … жена декабриста! -
   Она взглянула на наш стол, изобилующий вином и снедью, и красиво и в меру кокетливо фыркнула.
 - Ну, конечно, с женами декабристов, я перебрала! Тем не менее, я ... зла! Зла! И зла! -
   Мы выпили и чинно принялись что-то есть. Я понимал, что ее так гложет. Ольга Сергеевна была человеком дела! Организатором, эрудитом с четырьмя дипломами и полиглотом. А так же смелой, расчетливой и невероятно, даже неестественно красивой! При этом имела относительно сносный характер … Такие женщины, как она, либо не рождались вовсе, и она была первой в своем роде. Либо не были известны в Истории, что весьма маловероятно! И я прекрасно понимал, почему Теодор в конце-концов сделает именно ее своим самым первым сотрудником. Однако, сейчас ее время еще не пришло. Сейчас ей нужно было смиряться и терпеть. И в частности, терпеть такого человека-катастрофу как я.
 - Но тебя, мой дорогой, я буду любить вне зависимости ... - Она посмотрела мне в глаза и прошептала одними губами, закрыв наполовину свое лицо бокалом вина, который держала в руке. - И сегодня в особенности. Долго, медленно и очень ... очень мучительно-сладко! -
    И как раз на этой высокой ноте в нашу сторону направился какой-то господин, зашедший в залу ресторана. Еще стоя в дверях он посмотрел в нашу сторону, что-то коротко бросил официанту и целенаправленно двинулся к нам. Он был высок и красив, несмотря на года. Было заметно, что человек этот в возрасте. Респектабельный, с достоинством, выражаемым в его движениях и взгляде, одетый в какой-то неброский костюм для путешествий. «Породу ни под чем не утаить!» - Подумал я. – «Ни под какой одеждой!» Мне, как и многим другим в этом милом ресторане, кому приходилось отсутствие этой самой врожденной «породы» скрывать за дороговизной и стилем своих нарядов, было по-человечески завидно!
   Я надеялся, что не может же так сильно не везти человеку в один, отдельно взятый день. Но ... мои надежды на то, что этот господин спешит не к нам, развеялись в тот момент, когда он поздоровался с нами, остановившись рядом с нашим столом.
 - Добрый день! - Сказал нам этот господин и чинно, но при этом как-то не по-господски просто поклонился. Совсем слегка. - Простите, господа, что вмешиваюсь ... э-э … столь бесцеремонно в ваш разговор, однако, если бы не крайняя срочность вопроса, поверьте, я ни в коем случае не дерзнул бы мешать вам отдыхать! -
   "Метрдотель?" - Подумал я. А Ольга вдруг сказала.
 - А я вас помню! Вы на Литургии сегодня стояли справа, возле клироса! -
 - Совершенно точно! - Сказал господин и улыбнулся, сверкнув своими белоснежными зубами. - Люблю слушать церковные хоры! Андрей Андреевич Нижнемирский. Князь. К вашим услугам! -
   Он протянул мне свою руку, а я встал с места, и мы обменялись рукопожатием. Ольга же, продолжая сидеть, протянула ему свою руку в гипюровой перчатке кремового цвета, и Андрей Андреевич "воздушно" приложился к ней. Я, конечно, никогда и слыхом не слыхивал ни о каких Нижнемирских, и поэтому решил молчать пока не спросят. Ольга прекрасно разбиралась в людях и столь же прекрасно могла "развести" кого угодно на что угодно. Я это тоже про нее знал. Если он ... и когда он ей надоест, она просто спровадит его. Даме ведь нельзя отказать! А Ольге Сергеевне, так и просто невозможно!
 - Может быть вы присоединитесь к нам по части ... - Я многозначительно сделал жест рукой в сторону нашего стола.
 - Да, я не против, Джафар Мусаевич! - Ответил Андрей Андреевич. - С вашего разрешения! - И присел на свободное кресло за нашим столиком.
 - Ох! - Вырвалось у меня. - Я так сегодня рассеян, что даже и не представился! -
 - И не нужно. - Просто ответил он. - Я ведь шел ... э-э ... искал вас целенаправленно. И естественно, я же знаю как зовут того, кто мне нужен. И вашу очаровательную супругу тоже знаю как зовут. -
 - А дозвольте спросить ... - Начала-было Ольга, но АА предвосхитил ее вопос.
 - Нет, я не из полиции и я не метрдотель этого чудного заведения. И могу вас уверить, что я не имею никакого отношения ни к одной репрессивной структуре ни в каком временном потоке. К властным - да, к репрессивным - нет! -
   В этом месте мы с Ольгой синхронно открыли свои рты. Речь о временных потоках сразу же переводила этого человека из разряда просто интересных, либо же чудаковатых, в категорию тех, кого обязательно нужно было выслушать. И без шуток!
 - И более того, - сказал Андрей Андреевич, - я прибыл сюда из несусветной дали только лишь для того, чтобы пригласить вас на великое торжество. К себе в гости. Так что, если вы не откажете мне в такой чести, то ближайшее ваше время будет насыщено лишь приятными эмоциями и интереснейшими путешествиями. И, смею вас уверить, никаких неприятных сюрпризов! -
 - Отправиться с Вами в несусветную даль? - Нашлась Ольга. Она сидела и мило ему улыбалась. - А это где? - Промурлыкала она чистейшим голосом.
 - О! - Воскликнул АА. - Как же вы очаровательны! Но давайте, все-таки, по порядку. Сперва о причинах моего появления. Хорошо? -
 - Мы вас слушаем! - Проворковала моя жена, поставив локоть на стол и подперев рукой подбородок. - Что за торжество? И почему мы? -
 - Очень правильные вопросы! - Воскликнул АА, не сводивший с нее глаз. - Торжеством является свадьба моего сына. А почему вы? Потому что мой сын Деспил женится на единственной дочери Джафара Мусаевича, Савелии! И хотя вам, Ольга Сергеевна, она дочерью не приходится, тем не менее, памятуя о том, что вы недавно поклялись уничтожить всякого, кто осмелится подрядить вашего дражайшего супруга на какие-то работы вне Ялты этого периода Истории без вашего на то дозволения, я со всей скромностью и преклонив главу приглашаю вас обоих! В отсутствии вас, Ольга Сергеевна, как носительницы столь редкой женской красоты, все наше мероприятие просто потеряет всякий блеск! -
 - Не хочу спрашивать вас о том, - сказала Ольга, - откуда вы знаете про приватные разговоры меня и моего мужа, полагаю, у вас был к этому весомый повод, но приглашение мы принимаем. Вот только ... -
 - Да? -
 - Проблема в том, уважаемый АА, - вклинился в дискуссию я, - что мою дочь зовут не Савелия! -
 - Конечно! - Воскликнул АА. - Яна Павловская. Так ее зовут. Да и вас зовут иначе. Я тщательно подготовился к этой встрече с вами! Однако же, весь мир во всех временах знает вас как Гафура Великого. И лишь в этом периоде Истории вы известны как Джафар аль-Мадани Бишера Муса. Не так ли? -
     Я кивнул головой.
 - Вот и с ней так же вышло. У нас в нашем мире, а так же в великом множестве миров,  смежных с нашим ... и с вашим миром, ваша дочь известна как Савелия. И завтра на закате солнца она готовится стать женой моего сына и примет таким образом титул герцогини Цитадели. - Он налил себе водки из графина и выпил, не закусывая ничем. - Вы не представляете, какие это возможности! Теперь задавайте вопросы. А я постараюсь по возможности кратко на них ответить. -
   Я открыл-было рот, чтобы спросить АА о дочери, но Ольга Сергеевна, плавно поведя рукой,  сказала.
 - Отдыхай, мой милый! Ты сегодня слишком утомлен, так что все вопросы сформулирую я. Ты не против? -
 - Да, я и сам хотел тебя попросить! - Улыбнулся я жене, тщательно придерживая отборный мат! 
   В это время нам подали горячее, и мне не пришлось ничего говорить по причине ненасытного голода. Скудная еда Теодора в моем организме давно закончилась! АА тоже попросил подать ему еще графинчик водочки и что-нибудь, как он выразился, обращаясь к официанту, "Что-нибудь из первого. На ваше усмотрение, милейший!" А я сказал ему.
 - Дорогой Андрей Андреевич, пока вам все это подают, давайте-ка пить мое, хорошо? -
 - Очень! Даже очень хорошо! - Воскликнул тот. - Я здесь один. Без супруги и даже без обычной свиты. Это бывает редко. Крайне. Поэтому тоже хочется немного  расслабиться! -
 - Я вас прекрасно понимаю! - Сказал я ему и налил ему водки пол-фужера.
   Я смотрел на свою жену и заметил на ее лице мощную работу ума. Это означало,  что мне лучше всего было помолчать и дать ей делать свое дело.
 - Позвольте спросить, Андрей Андреевич, - начала Ольга, - а что это за такое, столь важное дело, на которое вы хотите нас подрядить, и ради этого даже готовы прикрыть ожидаемое вами и весьма вероятное с нашей стороны несогласие, приглашением нас на столь грандиозный праздник? -
   Она потягивала свое вино, как ни в чем ни бывало и мило улыбалась Андрей Андреичу. А я налегал на прекрасное по вкусу и нежности седло ягненка, поскольку оно было единственной задницей, доступной мне в настоящий момент! Я чувствовал некое неудобство по поводу вопроса жены в адрес АА, поскольку это высказано было очень откровенно.
   Андрей Андреевич немного помолчал, оценив, видимо, то, как быстро мыслит моя супруга и дал нам столь же прямой и исчерпывающий ответ.
 - Прямота за прямоту. - Сказал он, обращаясь не столько к Ольге, сколько к нам обоим. - Если вы способны оценить весь масштаб грядущего, а я нисколечко не сомневаюсь в том, что мощь ума вашей супруги и вашего, как великого ученого, не даст сбою. Так вот. Грядет война между всеми 22347-ю населенными смежными мирами, лежащими между Цитаделью, которую возглавляю я, и Империей Нового Рима, которую возглавляет Тео. Все эти тысячи миров, это просто огромная шахматная доска между линиями противоборствующих фигур, и так или иначе, все миры между нами превратятся в одно кровавое поле брани! Эта война, готовая разразиться со дня-на-день, может разрушить жизни почти триллиона разумных человекоподобных, причем во всех временных потоках. Не только обрушив Будущее, но и обрушив Прошлое во всех мирах. Вы, Ольга Сергеевна, вероятно знаете, что если в Будущем происходит слишком мощный всплеск эвентонов с фермионной статистикой, то есть, временеподобных, то этот выброс распространяется в Прошлое, так как эвентальное давление в области выброса слишком велико! Таким образом, например, швейцарские часики конструкции восемнадцатого века могут вдруг оказаться на руке китайского Императора, умершего за тысячу лет до того, как мастер Леон де-Сальи эти часики сотворил. Прошлое чуточку меняется, изменяя Будущее. Иногда эти изменения критичны, иногда – нет. Но этот острый, как язык, поток Стасиса из Будущего попадает в Прошлое, слегка его меняя. Однако,  опасно не это. Стасис в макромастабах - такая же непрерывная среда, как например, это море за окном. - Он на минуту взглянул в окно на хмурый Ялтинский пейзаж. - Ведь области Стасиса, прилегающие к этому языку, они же движутся в противоположном направлении, туда, куда и надо. От Прошлого к Будущему. То есть, два разнонаправленных потока, встречаясь друг с другом, на границах соприкосновения образуют вращение. Вихри. Большие и маленькие, разные. С разной энергией и разными направлениями вращения. Возникает то, что называется турбулентным движением Стасиса, и что наш с вами общий педагог по Динамике Исторической Среды называл не иначе как … Кхм … Я просто не решусь в приличном обществе это произносить вслух! Да.  Это - Исторический Циклон. И дай Бог, если он не превращается в Исторический смерч! Если внутренняя энергия такого образования выше Предела Раушенбаха, а скорости движения потоков Стасиса имеют числа Рейнольдса выше критических значений при данной вязкости событий, то этот циклон становится устойчив. И вот тут-то, как у вас принято говорить, "вы попали, господа!" Тогда вся эта вихревая область Стасиса, перекачивающая события из Будущего в Прошлое, а на своем диаметрально противоположном конце, напротив, из Прошлого в Будущее, вся она входит ... э-э ... становится системой с положительной обратной связью, питающая саму себя. Прошлое становится тождественно Будущему, перемешиваясь с ним, как воздушные массы разной температуры в циклоне, оно становится тем случаем, когда есть лишь Настоящее, как пересечение Прошлого и Будущего. Неупорядоченный массив неких усредненных событий, не снабженных временными метками. И тогда наступает так называемый событийный, или правильнее сказать, Исторический Хаос. Никакие функционально упорядоченные системы в нем по определению существовать не могут! Тем более, цивилизации разумных существ. Как только это происходит, эвентоны становятся неразличимы, поскольку события во времени усреднились. Перестали быть упорядоченными.  И тогда эвенетоны меняют свою статистику на статисику Бозе-Эйнштейна. Чтобы соответствовать принципу неразличимости, который составляет основу этой статистики. Они просто становятся ... светом!  - Он умолк и устало откинулся на спинку кресла. А Ольга еле слышно прошептала: "День Осьмый!". - Да-да! - Продолжал Андрей Андреевич. - Все это уже случалось. Так и происходят Большие Взрывы, рождения Новых Вселенных и некоторые иные процессы, раскалывающие пространство и время на мелкие самостоятельно существующие, обособленные части. Среди которых хуже всего Петли! Это четырехмерные ленты Мёбиуса. Одна из них бразовалась сравнительно недавно. И мне очень хочется узнать в связи с чем? Поскольку такое случается крайне редко и всегда как результат гибели … или же пространственно-временной изоляции целого народа ... - Помолчал и сказал, рассматривая свой пустой фужер. - В нашей Галактике не останется человека как вида и ни единого его подвида тоже. Я полагаю, хоть я и не физик, что и Галактики нашей не останется. Вот, что нам реально сейчас угрожает! Вот так вот. Вкратце. И честно. Но все это, весь этот вероятный грядущий кошмар, - добавил он, - не может отменить ни свадьбы наших любимых чад, ни, я надеюсь, вашего на ней присутствия! -
   Мы молчали, ошарашенные сказанным. А Андрей Андреевич тем временем налил себе еще полфужера водки и выпил его, словно воду, опять ничем закусив. Так пьют люди, которые находятся в критическом состоянии нервов. Они просто ничего уже не чувствуют, ни усталости, ни опьянения, ни даже боли. Я это знал!
 - Теперь по части того, почему я пришел именно к вам с этим вопросом. - Сказал он нам. Затем выждал паузу, пока подошедший к нашему столику официант выставлял перед ним весь его заказ, и продолжал. - Причин несколько. Первое. Севастиана, ваша дочь, сейчас в большом фаворе у Теодора. Не та она, которая еще только завтра должна замуж выйти, а та, которая в ее собственном потоке и та, которая уже почти что ровестница мне и более чем на миллион лет старше любого из вас. Она хранительница досье Теодора, Верховный Канцлер в его Империи и единственная, кто имеет к нему доступ. Я досье имею в виду! И она поэтому нужна мне. Очень! И конечно, я рад … э-э … в том числе и поэтому видеть ее в качестве своей невестки. Второе, вы, Джафар. Вы только что от него и у вас хватило мужества - не скажу, опрометчивости, но именно, мужества, - вызвать Тео на поединок на арене Колизея в Риме десятого года до Рождества Христова. Да, он вас там изувечил, а так же при помощи моего подручного из одного родственного нам смежного мира, чуть до смерти не напугал тамошнюю публику моими ... э-э ... как бы это сказать ... -
 - Да, я знаю кем. - Перебил я его.
 - Да, ими самыми. Так вот. Он вас вылечил и здорово, как я посмотрю, омолодил. Это может означать лишь одно. Он имеет на вас наипрямейшие виды долготою в несколько десятков тысяч лет, потому что, поверьте, когда к нему приходил я, имея при себе на тот момент всю знать и кучу официальных лиц, то ни меня, никого из членов нашего Королевского рода, он к "Водам Молодости" не подпустил даже вблизи посмотреть. Это - его эксклюзив. И тот, кого он добровольно омолаживает - это именно тот человек, которого Теодор не просто уважает и ценит, но, не побоюсь этого слова, боится! Да. Поскольку того, кого он боится, он всегда держит максимально рядом с собой. Это вы, это ваша дочь, некто Мельхиор и ваш далекий праправнук по имени Гергон. А так же еще несколько весьма значимых дворян. - Тут Андрей Андреевич снова прервал свою речь и исподтишка взглянул на Ольгу Сергеевну. -  Тактически это безупречно. - Продолжал он. - Иметь опасных для тебя людей на расстоянии вытянутой руки! Так вот, мне стало известно то, что именно вас Тео собирается отправить собирать информацию о всех его предках, начиная с ... В общем, с самого начала. Это именно и составляет предмет содержания его досье, а так же представляющую для моего мира крайне важную информацию! Крайне важную! И говоря об этом, я естественно не подвигаю вас на то, чтобы выбалтывать личные секреты третьего лица и к тому же, вашего работодателя! Избави Бог! Мне нужна с вашей стороны лишь услуга в предоставлении мне, либо же кому-то из моих приближенных, информации не о самом Теодоре, а об одном его предке, которого он закрыл непроницаемым Хронобарьером. Настолько мощным, что даже мы пройти внутрь него не можем. И я никоим образом не предлагаю вам становиться ни моим шпионом, ни что-то для меня делать за вознаграждение, понимая, что человеку вашего уровня невозможно предлагать совершать бесчестные поступки. Но в ответ на вашу лояльность к нашему миру, к моей династии и ко мне лично, я готов предоставить вам любые услуги со своей стороны. Любые! Теперь, прежде чем поведать вам о еще двух причинах моего визита к вам, я немного закушу и переведу дух. А вы покамест спокойно  обдумайте то, что я вам рассказал. -
   И он принялся есть. Глубокая фарфоровая тарелка сборной солянки с огромным куском говядины и целая тарелка ржаного хлеба убывали чрезвычайно резво! Выглядело это так, как будто человек, сидящий за нашим столом, не ел целую вечность. Он это понял и вставил.
 - Простите мне мои манеры. Разумеется не королевское это дело - уплетать за обе щеки, не жуя! Передвижение между мирами через прорехи в пространстве-времени, именуемые порталами, забирают столько сил и энергии, что трое из тех, кто отправился сюда со мною, уже погибли в пути. - И продолжил есть как ни в чем ни бывало.
   Я смотрел на Ольгу. Она сидела, уронив руки вниз, с совершенно остановившимся взглядом, опустив голову, как будто что-то пристально разглядывала у себя на коленях и бесцельно теребила пальцами салфетку. Я знал, о чем она думает. Это читалось в ее глазах. Миллион лет жизни не старея! Вот, что я прочел на ее милом, сильно побледневшем лице! Вот перед ней сидит человек, который уже столько прожил. И преспокойно уплетает солянку! Возможность власти в нескольких десятках тысяч цивиллизаций разумных существ! Вот, что я видел в ее глазах. Это все было не просто в ее характере, но и вполне в ее возможностях. Она это прекрасно поняла только что, и именно это понимание и ввело ее в столь мощный ступор.
 - Как вас взаправду величать и кто вы, если не секрет? - Спросил я его, пользуясь случаем, что моя жена пребывает в мыслительной отключке. И он ответил.
 - Ко мне у нас на родине обращаются просто "Владыка". Или, "Ваше Величество". Когда-то, до того, как я стал восседать на троне мира с названием на вашем языке "Цитадель", имя у меня, конечно, было. Но у нас каждый монарх имени лишается. Как, впрочем, и некоторых иных личностных признаков. Погружаясь полностью в заботы о своем мире. Таковы традиции. - Он налил себе еще водки и предложил мне. Я согласно кивнул головой и вылил себе остатки из своего графина. - Так вот, - сказал АА после того как опять же, не закусывая, осушил свой бокал, - имени своего я поэтому вам сказать просто не могу. И поэтому придумал некое имя, вполне адаптированное под ваш мир и ваш поток. -
 - А как так вышло, что вы владеете русским языком без акцента? - Спросила его теперь уже пришедшая в себя Ольга Сергеевна. -
 - А, очень просто все! - Сказал АА, доедая последний кусок хлеба. - Мой сын, о котором я вам говорил, и который собирается стать мужем вашей дочери, он ведь отсюда. С Земли. Его мать я, к сожалению, пригласить уже не могу, в силу определенных причин, главной из которых является весьма ...  э-э ... решительный характер моей нынешней супруги. Это, ... как бы вам сказать, было ... -
 - Простите мне мою бестактность, Ваше Величество, но это называется роман молодости! - Подсказала Ольга.
 - Ну, не молодости, конечно, ... но, роман! Да! - Ответил ей АА. - И, прошу вас, не обращайтесь ко мне титульно. Поверьте, мне раболепия хватает и дома. К тому же и вы, и ваш супруг имеете полнейшее право обращаться ко мне вовсе "на ты". Когда я не на троне. Во дворце и на церемониях разных, там - другое дело! Там существуют разные нудные протоколы, традиции, которые ты не должен ... точнее, которые ты должен не только чтить, но и охранять. И так далее ... И потом, в вашем мире я ведь совершенно никто! Земля лежит в почти что диаметрально противоположном от нас Октанте и поэтому не является постранством, которое находится под протекторатом Цитадели. … Кроме всего перечисленного, я уже в зрелых годах прибыл в Академию на учебу. У нас, в наших краях, науки  … не то чтобы не в поочете, а, скорее, просто не нужны. И мне хотелось понимать суть происходящего во вселенной с точки зрения именно науки. Так что я … То есть, вы, Ольга Сергеевна, были еще на первом курсе, когда я уже писал диплом. Я вас помню. Так что, на русском языке я говорю без акцента в виду огромной практики. -
 - Если вы против того, чтобы обращаться к вам соответственно вашего положения, - на полном серьезе спросил уже я, – тогда, может быть, называть вас Владыка Андрей?
 - Нет-нет! - Воскликнул Андрей Андреевич. - Ни в коем случае! Вы еще на меня митру наденьте священническую! -
   Я был сконфужен. Уж лучше мне и дальше помалкивать!
   И тут заговорила моя жена.
 - Я так полагаю, - начала она, - что вы уже знаете будущее, и поэтому пришли к нам лично, для того, чтобы просто реализовать одну из возможностей, которая уже когда-то произошла. Потому что это уже есть в Истории.  Ведь так? -
   Андрей Андреевич криво улыбнулся и ответил.
 - Дорогая Ольга Сергеевна, я пришел к вам лично ... э-э ... а не послал гонца, или же не сделал так, что мои гончие, которых ваш муж имел удовольствие лицезреть, приволокли вас в мои чертоги против вашей воли ... я именно сам и явился к вам сюда только и исключительно только потому, что такого будущего просто еще нет. Нет будущего, в котором вы когда-то уже сидели со мной за одним столом в этом ресторане и согласились принять посредническую сторону в назревшем конфликте. И что-то еще делали, о чем я вас просил. И это весьма странно. Потому что будущие дни, все до единого, как ваши, так и вашего мужа, мне уже известны. Я не осмеливаюсь даже намекать вам на то, что с вами будет в грядущем, зная, как скверно себя чувствуешь, когда тебе известы наперед твои суетные дни. Но то, что происходит сейчас за этим столом - это нечто кардинально новое! Этого еще не было ни в одном из потоков, доступных нашим наблюдателям. У меня есть устойчивое ощущение того, что "обратная тяга" Стасиса от Будущего к Прошлому уже произошла, и мы сейчас свами что-то меняем! И именно поэтому я к вам явился лично. И даже без охраны. Так что, согласны вы еще потерпеть домагательства Монарха не из вашей вселенной? - Он улыбнулся.
 - То есть, - конкретизировала моя жена, - то есть то, что сейчас происходит может повлиять на все будущее, которое уже случилось, изменив его? -
 - Вы же специалист по Векторной Динамике Исторической Среды! - Сказал Владыка. - Вы должны понимать, что в таком вязком, практически неподвижном стасисе, больше похожем не на жидкость вовсе, а, скорее, на хорошо размятую глину гончара, какой я наблюдаю в этом, ... извините, болоте, которое вот прямо сейчас нас окружает, - тут Владыка показал рукой в сторону зала, - я имею в виду степень ламинарности течения исторических событий в Ялте конца вашего девятнадцатого века, здесь хоть прямо сейчас взорви эвентальную бомбу, ничего с будущим не произойдет! Так большой всплеск событий. Пустых, безинформационных. Как женские сплетни на рынке Киева. И все. Через пару-тройку лет эти волны релаксируют в нынешнем стасисе, как в глине. Поэтому вы сейчас можете принимать любые решения. Это никак не повлияет на Будущее вашего мира. -
 - В таком случае, дорогой Андрей Андреевич, можете считать, что мы согласны ... э-э ... спасти вселенную от разорения в ходе вероятного военного конфликта, приняв, как вы выразились, посредническую сторону. - Сказала Ольга. Я видел, как она рвется всеми силами включиться в то, чем занимался я и такие, как я. - Это высокая цель - миротворчество! Одно лишь условие. -
 - Любые ваши пожелания! - Отчеканил Андрей Андреевич.
 - Мы с моим мужем занимаемся этим вопросом вместе. Только так. Я, как вы сказали, специалист. И не только в математических аспектах Истории, но и во многом другом. - Она сидела спокойная и с абсолютно безмятежным видом "разводила" Андрея Андреевича на разного рода подарки и бонусы.  Впрочем, я всегда знал, что до той бабки, которая жила со своим стариком у самого Синего Моря, ей далеко. Все-таки, Ольга Сергеевна была человеком меры. Пусть властным и с так называемыми, "аристократическими закидонами", но меру во всем она понимала очень хорошо! - И еще. - Сказала она. - Нам положено жить здесь, в этом, как вы правильно выразились, болоте, еще десять лет, в виду того, что ялтинский период творчества моего дражайшего супруга был самым плодотворным в его жизни. Это известно из Истории. И за нами поэтому следят. Я не знаю, кто и как, но то, что за нами следят - это совершенно точно! Поэтому, если такое в ваших силах, исчезать мы отсюда и появляться снова здесь должны таким образом, чтобы, как у нас говорят, "комар носу не подточил!" -
 - Естественно! - Снова сказал Андрей Андреевич. - И это вполне в моих силах! И тут вот как раз я хочу поведать о третьей из четырех причин моего визита к вам. Но это только в том случае, если вы мне прямо сейчас вот дадите добро вмешаться в вашу личную ... так сказать сферу! -
   Ольга согласно кивнула головой, и Владыка сказал.
 - Ваш супруг уже в курсе, и поэтому я полагаю, не открою "ящика Пандоры". Вы ведь, достопочтенная Ольга Сергеевна, знаете, что вы уже пару месяцев как беременны? -
   Я заметил, как Ольга вспыхнула. Но виду не подала. Лишь слегка поерзала в кресле.
 - Да, конечно. - Сказала она. - И как раз сегодня планировала сообщить об этом мужу. Спасибо, что сделали это за меня. Но ... откуда бы вам и ему это знать? -
   Владыка посмотрел в мою сторону, и я включился в разговор. 
 - Ты мне сегодня утром сообщила, явившись сюда из ...э-э ... весьма отдаленных своих дней. -
 - Насколько эти дни отдаленны? - Спросила она, глядя мне в глаза.
 - Весьма. - Сказал я ей. - Настолько, что ты там очень, очень древняя старушка. Живая и очень активная, как и всегда. Но ... -
 - Фу! Какая гадость! - Прошипела моя супруга. - Старость ... Прости, Джаф, ты не виноват. И никто, конечно ... -
   Она замолчала, повернув голову вправо и давая нам в очередной раз рассмотреть ее точеный профиль и вьющиеся локоны ярко-каштановых волос, ловко поднятых вверх, обнажающих ее белую, лебединую шею. Этим видом можно было любоваться веками ...
 - Сколько же мне было о той поре? – Чуть слышно прошептала Ольга Сергеевна. А я так же чуть слышно ей прошептал.
 - Вы не поверите, графиня! -
   Мы помолчали все трое, думая каждый о своем, и Владывка подитожил.
 - Так вот. В начале следующей осени вам предстоит родить. -
 - Да. - Ответила Ольга и улыбнулась. Я уже примерно знаю когда! -
   Он кивнул головой и продолжил.
 - И я предлагаю сделать это не здесь, а в совершенно ином пространстве, с иным набором измерений. У меня в Империи. -
   Все мы разом посмотрели на него.
 - Потому что здесь,  ваем мире ваши дети не выживут. -
 - Дети?! - Воскликнула Ольга. - И отчего ... -
 - Ольга Сергеевна, - перебил ее Владыка, - вы не отсюда. И есть такой закон, согласно которому ни одна женщина, перемещенная во времени, не может родить живого младенца! Этот закон имеет статус вселенского. Непреложного. И Именно от этого я вас хочу уберечь.  Переместив вас в свое пространство, которое не имеет с вашими координатами пересечения по временной переменной, вы не родите своих близнецов здесь, которые тут даже дышать не начнут, и избавите тем самым себя и вашего супруга от невыносимых страданий. А заодно и не нарушите закон. Просто пока о вашем интересном положении еще никто не узнал, это можно сделатьл без последующих разбирательств. Пока официально вы еще не беременны. У нас же вы родите живых и здоровых младенцев. Это ... весьма вероятно. -
 - Насколько? - Спросила его возбужденная Ольга.
 - Весьма. - Повторил Владыка. – Девяносто девять и девять. -
 - Здесь и решать нечего! - Сказала она. - Я согласна даже на то, чтобы быть у вас горничной ... какое-то время! Лишь бы уберечь своих детей! -
 - Хорошо. Этот вопрос закрыт. - Сказал Андрей Андреевич.
   Мы опять умолкли, уставшие от обилия проблем, требующих нашего срочного в них участия. Потом Владыка сказал.
 - Ну, вот. Если по принципиальным вопросам мы пришли к соглашению, можно спокойно продолжить наш обед, переходящий в ужин, и я бы ответил на те ваши вопросы, которые еще вас наверняка мучают. -
 - Без меня! - Сказала Ольга, вставая со стула. - Прошу вас меня извинить, но я сегодня что-то совершенно не в форме. Так что, пойду-ка я к нам в номер, прилягу. А вы, пожалуйста, сколько хотите! - Она мило улыбнулась нам обоим.  - Джаф, дорогой, не утомляй Владыку! -
 - Может быть тебя проводить? - Спросил я ее.
 - Нет-нет, дорогой, тебе полезнее пообщаться с Его Величеством. А я дорогу найду! -
   Я провожал взглядом свою супругу стоя, пока она не вышла из залы нашего ресторана, и потом сказал.
 - Андрей Андреевич, - у меня к вам есть одно замечательное предложение! -
 - Слушаю. - Сказал он.
 - Я знаю тут местечко, где и люди попроще и посидеть погреться можно, и попить очень хорошего местного пива! Очень хорошего! Или заказать себе доставку чего покрепче, да с закусочкой! -
 - Вы про баню, что ли? - Спросил Владыка. А я лишь подмигнул ему и кивнул головой. - Именно! -
 - Но я никогда не был ... - Начал-было он. - Хотя много слышал! И не припомню, чтобы монархи так вот ... -
 - О! - Сказал я ему. - Все до единого русские цари в этом всегда участвовали. А Царь-батюшка Петр Великий, так и вовсе с солдатами вместе парился! Это вам не какой-нибудь дешевый кипеж, а отдых для души и тела! -
 - Да ну?! - Искренне удивился Андрей Андреевич. - Ну, коли так, то давайте! -
 - "Оторвемся" по полной сегодня! - Сказал я Владыке.
   Его Светлость на меня как-то странно и задумчиво посмотрел ... Возможно, у него у самого возникли какие-то идеи в отношении бани.

   Глава 3. Хроники Ялты-86. Баня.
   Мы с Андреем заявились обратно в гостиницу аж через четыре часа. Он повис на моем плече, будучи почти на голову выше меня, и тащить его на себе было до крайности неудобно.
   Но идти самостоятельно он уже был не в силах!
   На "ты" мы с ним перешли сразу же после того, как рыбных дел мастер Вася поддал "с маху" в парной, как он это умеет, буквально вбивая литра два воды из деревянного ковша внутрь раскаленных каменьев. Перегретого пару при этом вышло столько, что из нашей парной двери давлением открыло в моечное.  После чего дровяных дел Николай "отходил" двумя вениками - кипарисовым и можжевеловым, - Владыку так, что тот силился убежать, да мы не дали!
   Князь Андрей охал и матерился, что не удивительно, учитывая то обстоятельство, что в русской парной он оказался впервые за всю свою очень длинную мультипространственную жизнь. В которой, как выяснилось, не было "самого главного"! Через какое-то время, грозя нам словами: "Всех повешу!", он смирился с неизбежным, и мастер венично-банных пыток Николай Орлов, глядя на поверженного князя, сказал ему тоном любящего отца.
 - Не боись, Ваша Светлость! Вот когда мы сидели в бане апосля как Сапун-гору взяли! Вот там было - да! ... -
   Когда же, наконец, эта экзекуция над Владыкой закончилась, и он полуживой выполз под общий гогот наших дивных мужиков из парилки в раздевалку, выражение лица у него было такое же, как у грешника, поднятого прямо в Рай из самых огненных глубин ада!
 - Пить! - прохрипел Владыка.
   Я протяул ему целый бидон свежайшего, только что сваренного и охлажденного в банном "леднике" ячменного пива, а он впился в ободок бидона ртом так, что лязгнули зубы! И высосал за раз никак не меньше пол-бидона.
 - Вот! ... Это! ... Да-а-а! - Заревел он так, что через стену от нас, в соседней женской раздевалке завизжали всполошенные бабы, подумав видимо, что разгоряченные банным азартом мужики решили вспомнить свой воинский долг и взять их отделение на абордаж!
 - Не верю, что такое может быть! - Сказал мне князь Андрей, когда пришел в себя.
   Он сидел красный, от него клубами поднимался пар, так как окно на улицу, в промозглую ялтинскую зиму было чуть приоткрыто, и вид у него был безмятежно-счастливый. Он придвинул поближе к себе бидон с пивом.
 - Кто эти люди? - Спросил он меня, имея в виду наших обычных банных завсегдатаев, и я  вкратце ему рассказал про каждого. Мужики сидели отдельно от нас и низко гудели о своем, стесняясь надоедать человеку, которого я им представил как князя Нижнемирского. Да и панибратствовать у них было не принято. Между нами - и только между нами, завсегдатаями бани, - существовало негласное соглашение: при входе в баню все чины - вон! И мы неотступно следовали этому непреложному правилу "банного" товарищества. Мы и общались друг с другом "на ты", и шуточки позволялось отпускать любого рода.  Но это, естественно, не могло распространяться ни на кого, кто еще, так сказать, невоцерковился в рамках нашей банной религии. Существовали и иные банные традиции, некоторые из которых были уже безвозвратно утеряны в связи с развитием и изменением в человеческом обществе нравов.
   Пока мы мирно беседовали, и Владыка остывал от парной, пиво, конечно же кончилось. Андрей Андреевич с грустью заглянул в опустевший бидон и сказал.
 - Еще бы, а? ... Устал я сегодня здорово. Да и когда еще доведется посидеть не на троне, а просто с хорошими людьми? -
 - Как насчет выпить-закусить? - Спросил я его. И он честно ответил мне.
 - Да! -
   Тогда я выдал из своего кармана Василию пять рублей, что по местным меркам было целым состоянием, и распорядился.
 - Вася, сделай все как на именинах у Николая! -
   Вася кивнул головой. - Понятно, Мусаевич! - Одел штаны и куртку прямо на мокрое тело и исчез. Я знал, что он не простудится в мокрой одежде зимой, - местные мужики обладали могучим иммунитетом, - и что у него приторочена лошадь на коновязи рядом с баней, потому что жил он с семьей на другом конце города. Так что в течение ближайших сорока минут можно было париться и отдыхать.
   Ну, мы так и поступили.
   Во время третьего нашего захода в парную я обратил внимание на то, что Андрей Андреевич перестал покачиваться и приобрел более прямую осанку. Это мне однозначно сказало о том, что его организм, несмотря ни на возраст, ни на что-нибудь еще, по-прежнему силён и обладает мощным метаболизмом! А это в свою очередь означало и наличие сильного сердца. Так что, мне, как я поначалу опасался, не доведется ненароком навредить его здоровью, нагружая невыносимыми, но такими сказочно-приятными банными удовольствиями.
   Перед четвертым нашим заходом вернулся Василий и и с ним его старший сын, помогавший ему вносить к нам в раздевалку здоровенный узел. Они остались с мужиками готовить стол, а мы ненадолго опять ушли греться. Когда же мы к ним вернулись, то взору нашему предстало следующее. Лавки они составили вместе и на них выложили: сало, хлеб, соления из личной закупорки Васиной супруги, домашняя свиная колбаса и домашняя заварная горчица, от которой дышишь, как дракон, и которую я страстно любил. Впрочем, как и все остальное. Были так же моченые яблоки и много сушеных абрикос. Но самое впечатляющее стояло в пятилитровой стеклянной бутыли. Настолько прозрачной, что мы поначалу приняли ее за пустую. Такая же стеклянная, узкогорлая "четверть" с тёмным домашним виноградным вином, соль, считавшаяся в народе дефицитом, и уже подсушенные острые перцы свежего урожая. "Наливная" посуда, резаная из дерева, ножи самодельной работы другого нашего товарища и ни единой ложки или же вилки. У нас в бане принято было обходиться без вычурных излишеств! Андрей Андреевич на все на это посмотрел и сказал.
 - Я ваш должник, Джафар! Определенно! -
   Мы закутались в простыни и уселись "к столу".
 - Мусаич, сын Колька принесет попозже горячее. Картошка еще не поспела в печи. - Сказал Вася.
 - Ты догадался сказать ему, чтобы он не торопился! Сегодня мы надолго! -
-  Догадался! - Ответил Вася .
   Мы налили в наши кружки самогона до краёв пока Николай кромсал сало и хлеб.
 - Надо бы сказать! - Произнес один из наших, старик Никанор, вытирая руку о собственную жиденькую и седую бороду. И мы все посмотрели в сторону Андрея Андреевича. Но похоже, что Владыка уже и сам догадался о том, что придется говорить. Потому что сосредоточенно молчал некоторое время. И теперь, когда пришло время, произнес, не вставая с места.
 - Дорогие мои! - Сказал он. - Я не отсюда. И у нас, ... там, где я живу, нет такой замечательной традиции знакомиться с новыми людьми нагишом, обливая друг друга кипятком и избивая при этом хворостом! -
   Эти его слова вызвали наш дружный смех. Но Андрей Андреевич продолжал.
 - Так вот. Мне это настолько все по нраву, что я смиренно принимаю все ваши банные правила и прошу отныне обращаться ко мне на "ты". А так же, обещаю, что как только мы с Джафаром предотвратим надвигающуюся войну, и у меня будет чуточку больше времени, я вас обязательно навещу и ... потому что вы теперь, все, мои лучшие друзья! -
   Мы дружно сдвинули наши кружки и выпили. И на этот раз Андрею Андреевичу потребовалась закуска. Васин самогон оказался весьма крепок!
   Потом мы выпивали и парились вперемежку и долго.
   Потом половина наших орлов прикорнула на лавках, а сам Владыка, уставший сильно еще до того, как мы пришли сюда, выглядел "огурцом". Как и я. Но я почти не пил ... в отличие от него.
   Потом вырубились все, кроме нас с Владыкой, Васи и Николая, а за большим числом наших заявились их жены. С отборной ругней в наш адрес и прямо в баню. Мы выдали им тела павших героев, и продолжали вчетвером.
   Потом пришел Васин сын с огромным котелком картошки, утушенной в печи со свининой, и мы приняись пить вино. Потому что самогон закончился.
   Потом ... А вот потом я ни с того, ни с сего, глядя затуманенным взглядом в окно, вдруг сказал, обращаясь к тем, кто еще мог вяло жевать за нашим столом.
 - Время ... многомерно. - Высказал я мысль, не соотносившуюся  ни с темой, ни с местом никак. - Я только что это увидел! -
 - Где, в окне? - Спросил меня Василий, и тоже стал смотреть в окно.
   Потом Николай, глядя на нас с Васей, произнес.
 - Все! Им больше не наливать! - А Влыдыка кивнул ему в ответ.
 - Коля, - сказал он, - но мы то с тобой ... как? -
 - Андрей! - Сказал Николай и припал к бадейке с вином. После чего просто откинулся спиной в свой ящик с висевшей там одеждой, и громко захрапел. Владыка посмотрел на все наше банное отделение, выглядевшее как Русь после Мамая, и сказал.
 - Джафар, нам пора! Здесь больше нет в живых никого! -
 - Да! - Ответил я ему и дал Васе пятьдесят рублей на покрытие убытков.
   После этого Вася стал наводить порядок и одевать Николая, а мы с Андеем Андреевичем выпили вина на брудершафт.
 - На "ты"? - Спросил меня Андрей.
 - Вместе! Навсегда! - Ответил я ему, и мы обнялись. После чего Владыка добавил.
 - У нас еще говорят в таких случаях.
 - Дар эст эш, Джафар! – Я ничего не понял, но кивнул головой.
   Потом еще минут десять я пытался влезть в свой фрак. Или смокинг, чтоб его! И у меня плохо получалось. Потом ко мне подошел уже одетый Андрей в пиджаке, застегнутом не на те петли, и помог мне с фраком. А Вася поднес нам по последнему глотку вина в наших деревянных бадейках и сказал.
 - На посошок! Не выливать же добро! -
 - На посошок! - Дружно ответили мы.
   Все. 
   Таким вот образом мы с Владыкой и сходили в местную баню. Но мне еще предстоял почти километровый путь домой с ним, повисшим у меня на плече ...

   Глава 4. Путешественники.
   "Смерть – это часть жизни. Умереть – не страшно. Страшно умереть при жизни ... "
   ( "Мысли Одинокого Странника, грядущего в ночи".  О. С. Гинзбург-Мадани Изд. "Река". М., 2223г. 391 стр., илл.)
   Еще на подходе к нашему номеру я обратил внимание на то, что на нашем спокойном втором этаже слишком людно. Царил какой-то нездоровый ажиотаж. От лестницы всех было не рассмотреть, но я заметил сестру милосердия в белом одеянии и доктора Вольских, выходившего из нашего номера, среди прочих, снующих туда-сюда людей.   Поэтому я просто прислонил Владыку к стене рядом с окошком и поспешил скорее к нам, предчувствуя нехорошее. 
 - Сергей Афанасьевич, что здесь такое? - Задал я вопрос доктору. На что он уклончиво ответил, явно преуменьшая какие-то нехорошие события.
 - Не извольте беспокоиться, дорогой Джафар Мусаевич! Ваша дражайшая супруга ... э-э ... кровотечение у нее было. Часа уж, полтора назад. Некритичное. И для плода угрозы нет. Уже. Однако ... -
 - Что, доктор? -
 - Однако, покой, покой и еще раз покой. И диета-с! Как Великим Постом-с! Фрукты и овощи, и никакого мяса. Тем паче, никакого, брат, вина! Постельный режим и ... -
 - И? -
 - И ваша полноценнейшая забота! Да-с! Любовь и забота-с! Не-пре-мен-но! -    Я полез-было в карман за деньгами, но Сергей Афанасьевич, поправив на носу пенсне, сказал.
 - Сиделка вашей супруги со мной уже расчиталась! -
 - Сиделка? Какая сиделка? - Спросил я его.
   Однако доктор просто развернулся и зашагал к лестнице. А ко мне подошел Андрей Андреевич, пришедший в себя. И мы с ним направились в наш номер.
   Ольга полусидела в своем любимом кресле, в котором я ее обнаружил сегодня днем после своего возвращения домой. Под передние ножки кресла было подложено по несколько книг, и поэтому оно стало из полусидячего полулежачим. Я хотел-было извиниться, но Ольга меня опередила.
 - Джаф, дорогой, - сказала она. Ради всего святого только не распускай нюни и не плачь! Уже все нормально! -
 - Что? Что нормально? - С волнением в голосе спросил я ее.
 - Я же сама тебя отпустила! Вы отдохнули? -
 - Скорее устали! - Ответил я ей. - Не нужно было ... -
 - Джаф! Пожалуйста ... Не надо! - Сказала она мне. - Лучше познакомься с моим ангелом-хранителем! Лия. - Сказала мне моя супруга, кивая головой в сторону невысокой и стройной девушки в белых медицинских одеждах и с красным крестом на платке. Я протянул руку, чтобы приложиться к ее руке, но девушка все это просто проигнорировала и вместо разных светских реверансов чмокнула меня в щеку. 
 - Я помню тебя другим! - Сказала она мне. - Намного старше! Но ... такого же безответственного! -  И прошла мимо, в сторону стоящего в дверях Владыки.
 - Как чувствует себя Ваше Величество? - Обратилась она к нему. И тут Владыка ей улыбнулся и заключил в свои объятия.
 - Мой же ты хороший! - Сказал он ей и поцеловал в лоб. - Каким вообще образом ты тут и при этом так кстати? -
 - Фу! - Сказала Лия. - Кажется, вы оба сегодня пьяны! Поэтому я и здесь. И еще потому, что ... свобода в больших дозах тебе всегда была вредна! Ты же не взял с собой охрану, а только трех проводников, чья кровь, звенящая в Стасисе, словно оркестровые тарелки, и послужила мне указателем по дороге сюда! И как ты теперь собираешься возвращаться обратно? -
   Владыка, видимо, хотел ей что-то ответить, но она властно и при этом очень бережно прикрыла ему рот своей ладошкой.
 - Тс-с! - Сказала она ему. - Я все итак знаю! -
   Я слушал их разговор и не мог ничего понять.
 - Ну, что? Все визитеры разошлись? - Задала вопрос девушка, не обращаясь персонально ни к кому. - Пойду, переоденусь! - И исчезла в нашем кабинете.
   Когда она вновь появилась перед нами, красноречиво молчавшими друг с другом, на ней были темно-коричневые вельветовые брюки-обтягушки, такого же цвета замшевая куртка и ... притороченный слева на бедре кривой, короткий меч в ножнах. Ее волосы, забранные теперь в плотный узел на затылке, были каштанового цвета с уклоном в сторону черного. А глаза при этом ярко-зеленые, почти кошачьи. В целом я мог констатировать то, что она мне нравится. Но было что-то еще ... Некое чувство, которое не основывается ни на чем конкретном. Оно либо есть, либо его нет. Без причин. Некая симпатия, априорная и необъяснимая! Возможно, она напомнила мне Корал из романов Роджера Желязны, которыми я в свое время зачитывался. Не знаю. Но ее внешность определенно была мне знакома!
 - Так! - Сказала Лия. - Асхету всех не забрать! А я - не проводник. И я не доверю двум бухим охламонам такое важное дело как перемещение между пространствами бедной беременной женщины! Поэтому я перемещаюсь с Ольгой Сергеевной, а вы, двое, - как хотите! -
   При этом Владыка никак не расстроился по поводу того, что он - бухой охламон, - но по-прежнему стоял и улыбался.
 - Принеси ее в Цитадель за месяц до сегодняшнего дня. - Сказал он. - Пусть поправится! Я припоминаю какие-то разговоры о том, что у нас появилась некая новая особа, находящаяся на лечении, но я тогда не придал этим слухам значения. Вероятно, это были именно вы! -
 - Хорошо, дед! - Сказала Лия, надевая на свои пальчики кучу каких-то перстней и колец. А на шею повесила амулет с изображением змеи. После чего встала за спинкой кресла, в котором находилась Ольга, вынула из ножен свой сверкающий, кривой клинок, сплошь изукрашенный тончайшей гравировкой, развела руки в стороны и тихо, но властно произнесла.
 - Харат шартафт, Асхет! -
   Ее и кресло с моей супругой объяли какие-то лилового цвета всполохи, и все это провалилось в, как мне показалось, некое скручивающееся пространство, в одно мгновение стянувшееся в точку. Они исчезли так быстро, что, видимо, прихватили с собой и воздух из нашей комнаты. Потому что с их исчезновением нас с Владыкой накрыло взрывной волной, и раздался громкий хлопок. Уши заложило так, что стало больно, и я почувствовал, что у меня из носа хлынула кровь. А двери в коридор гостиницы чуть не сорвало с петель. Я моментально нагнулся вперед, дабы не испачкать кровью новый смокинг, и застыл, оглушенный.
 - Эффектно! - Сказал Андрей Андреевич, стоящий на четвереньках. Его повалило на пол потоком воздуха. - Ей всегда нравилось использовать Силу в масштабах, явно не сопоставимых с целями! Просто вся в маму! -
 - Что это за птица такая, нахальная? - Спросил я его.
 - Эта пичуга -  наша с тобой единственная и неповторимая внучка. - Ответил он. - Амелия. Дочь Савелии ... э-э ... то есть, Севастьяны и Деспила. Которая родилась в начале вашего двадцать первого века в один день с ее братом Елиссеем. Но на пять лет позже его. В нынешнем ее потоке ей уже далеко за сто пятьдесят, что в нашем мире еще отрочество. А вашем столько не живут. Я пошел спать, Джафар. Я смертельно устал! -
 - Но, как же ... -
 - Я все равно в состоянии алкогольного опьянения не буду даже пытаться рисковать с открыванием порталов. - Сказал Владыка. - Однажды я чуть не угодил в центр Сверхновой. И если бы не бдительность нашей службы охраны, успевшей накинуть на меня Ловчую Сеть, которой мы извлекаем из гиперпространства разную нечисть, то даже и не знаю. На тот момент я был уже глубоко в недрах Звезды ... Ловчие были весьма удивлены, обнаружив в сетях вместо нечисти пьяного меня! Ха-ха! Так что сперва мы поспим, потом я здесь еще кое-кого навещу. Завтра. А потом ... потом посмотрим. Здесь, на Земле, есть два места, откуда порталы и открывать не надо. Они там практически все время открыты. Хотя портальных мест, конечно, у вас гораздо больше. Просто лично я пользовался этими двумя. Поскольку они - стационарны! Одно из них в вашем Перу. Мачу-Пикчу называется. Оттуда через портал ушло все население, когда их кто-то из ваших захватить хотели. А другое в вашем Китае. Гора Тяньмень. С исполинских размеров округлым проходом. И все думают, что это - всего лишь чудо природы! - Он усмехнулся. - В любом случае мы с тобой вернемся в точку моего отбытия, плюс тридцать секунд. Чтобы не видеться с собой, уходящим. У нас так принято правилами этикета! Так что мы ничего не пропустим и ничего не потеряем! И, кстати! - Добавил он, находясь уже на пороге комнаты. - Там здорово печет! Я имею в виду Звезду ... А! Ну, ладно ... -
   Он развернулся и прикрыл за собою двери в спальную комнату. А я пошел по коридору опустевшего нашего этажа в сторону туалета. Мне срочно нужно было привести в порядок свой кровоточащий нос и вымыть руки.
   И без Ольги сразу же стало как-то пустынно и тоскливо ... "Что я здесь буду делать, когда она уйдет от меня?" - Подумал я, пытаясь заглянуть в будущие свои дни. - "Здесь не найдется совсем ничего, что меня бы утешило!" И я, похоже, только сейчас понял ... почувствовал, что такое одиночество. Мне наяву представилось, каково это, когда ты вдруг, лишаешься любимого человека! Да, я прекрасно понимал, что с такой "штучкой", как Амелия, Ольге совсем ничего не угрожает. Но ... эта бездна внезапного одиночества, открывшаяся мне только что ... Я просто не знал, что мне с этим делать. Мысль, заложенная мне в душу Ниэтель, о том, что Ольга меня оставит. И даже больше, предаст ... эта мысль вот только еще сейчас вызрела в моем сердце в таких размеров терновый куст, что мне просто хотелось расстегнуть пуговицы на своей кружевной, белоснежной рубашке и выдрать из груди сердце вместе с этим терновым кустом и вместе с этой болью! Мне надоело страдать по поводу того, что только должно еще будет произойти ...
   Возможно я был в этот момент излишне пьян. Или, может быть, что-то еще? Но именно в этот момент, когда Ольга с Амелией переместились в "несусветную даль", в пространство с иным набором измерений, туда ... куда вообще не попасть даже умерев, в место, недосягаемое для обычного человека, я вдруг расценил это именно как смерть. Ее смерть. Потому что принципиальной разницы я не видел абсолютно никакой! И именно в этот момент во мне родилась решимость ... изменить ход вещей таким образом, чтобы мы не разлучались! Я не хочу и не буду отдавать ее Теодору. Не могу себе этого позволить! С чего я вообще взял, что ... что ... что Будущее - единственно? Единовременно в Природе мирно уживаются очень разные вероятности и сосуществуют вещи, прямо исключающие друг друга. И при этом данные казусы никак не потиворечат Законам нашего мира. Я не хочу с ней разлучаться, и точка! И если в этой вселенной нельзя будет изменить наши судьбы ... Что ж? Тогда мы покинем нашу вселенную и уйдем жить в иную. Например туда, куда она сейчас отправилась с моей внучкой. И еще одна мысль мне пришла в голову. Возможно, Теодор специально представил дело так, что никакие иные варианты развития событий невозможны, кроме как уход Ольги на службу в Оффтайм через десять лет и естественный разрыв со мной в этой связи. Ему просто это удобно. Ему удобно иметь такого сотрудника и ему удобно теперь ничего не нарушать из-за боязни потерять собственное Будущее. Но, ребята, послушайте, а мне-то что до этого? Он настолько эгоистичен, что ломает судьбы в угоду своим прихотям, а я что, должен ему слепо подчиняться? Нет, дорогой Тео, я - не весь мир, который ты умудрился подчинить своей воле. Я - это гораздо больше. Потому что ты и твоя Империя Будущего, вы существуете только благодаря мне. Моим мыслям, моему таланту и моему труду. И я заставлю тебя мне за это заплатить. А то сейчас положение вещей таково, что я ему, вроде бы, обязан? Заключил нас в Ялте и заставил работать на себя. С какой такой стати? При этом никакой мзды за мой труд, а в перспективе - еще и супругу у меня уведет, мотивируя это тем, что-де таков ход вещей! Он производит ход вещей, такой, какой выгоден ему, и при этом говорит, что сие все есть процесс совершенно естественный и от него никак не зависит! Этакая невинная овечка!
   Я стоял в ванной комнате нашего крыла и рассматривал себя в зеркало. Я принял решение. Я перехожу на сторону Андрея. Кем бы он ни оказался. Я ничего не знаю в настоящий момент ни о его пространстве, ни о его возможностях. Понятно, что существо, которое может выжить, нечаянно оказавшись в недрах Сверхновой, это, как бы так помягче сказать, ... не совсем человек! Но он ведет себя именно как человек. Как один из наиболее понравившихся мне людей за все последнее время. Как простые мужики, с которыми мы сегодня парились в бане. Как ... и живость, и отзывчивость этого человека меня сегодня поразили настолько, что мне совершенно все равно кто он и что он. Я остаюсь с ним. К тому же там все члены моей семьи: дочь, зять и внуки. А теперь еще Ольга и наши с ней дети, если все получится! И где мне быть, если все, что я люблю, находится у Андрея в Цитадели? А вот если я приму иную сторону конфликта и останусь с Теодором, то это будущее мне уже в общих чертах известно. Это то будущее, в котором сперва мы теряем наших детей, а потом я еще лишаюсь жены. Потому, видите ли, что это удобно Узурпатору и не нарушает целостности Будущего, в котором он - единственный в мире хозяин всего!
   Я закрыл за собой двери в туалетную комнату и зашагал обратно по пустынному коридору, стараясь не шуметь. Я знал, что в нашем номере кровать одна, и на ней сейчас спит Владыка. Я бы, конечно, просто снял на одну ночь еще один номер в нашей же гостинице, но сейчас был первый час ночи, и поэтому никто мне не мог просто ничего отпереть. А по сему мне нужно было одеваться и идти на ночлег к Васе. Ибо все остальные были чересчур пьяны, а семье Василия я сегодня хорошо заплатил. "Авось не выгонят!" - Подумал я. Идти предстояло через всю Ялту. На окраину города, туда, где домишки спускались к самому морю и где находилась вся Васина рыбацкая артель. Как-то раз я у него был. Надеюсь, не заблужусь!
   С этими мыслями и с принятыми решениями по поводу себя и своей семьи я и вышел на холод ночи, предварительно зайдя в наш номер и надев на себя теплое пальто. Пусть Андрей отсыпается. Тем паче, что спешить нам и в самом деле некуда!

Глава 5. Прозрение.
- Ты не задумывался, Джафар, - задал мне вопрос Андрей Андреевич, умываясь холодной водой, фыркая и брызгаясь во все стороны, - почему это у тебя родилась "видящая" дочь? -
   Он приступил вытираться длинным льняным полотенцем, принадлежащим, вообще-то Ольге, но я не стал его оговаривать. Ольга была далеко. Очень далеко.
 - Я об этом не раз думал. - Сказал я ему. - И полагаю, что это генная мутация! Такие странные вещи в природе случаются. Хоть и очень редко. -
 - Да. Конечно. - Сказал он, отрастив внезапно на своей правой руке весьма длинный ноготь с характерным металлическим блеском и начал им бриться перед зеркалом. - Но я думаю, что причина не в мутации, а именно в самом генном наборе. То бишь, в предках! -
 - Я могу сходить за бритвой. - Сказал я, видя, что ему не совсем удобно такое бритье.
 - Да, пожалуйста! - Ответил он на мое предложение. - Давно уже не доводилось вот так вот ... Впрочем, на выезде дозволительно и такое! -
   Я оставил его в туалетной нашего этажа и пошел в номер за своей опасной бритвой. Ноги сегодня почему-то меня плохо слушались. Во рту был полнейший свинарник и болела голова. Одним словом, похмелье. Спасало только то, что Теодор меня омолодил до двадцатилетнего возраста, и я, насколько я себя помню, в эти мои годы был способен на пьянки и не такого масштаба как вчера! Хотя сейчас было бы совсем не плохо выпить Васиного пива! Но поднявшись сегодня ни свет-ни заря в летней кухне Василия, куда я самовольно вчера забрался пьяный и улегся там на ночлег на каком-то тюфяке, я успел "слинять" до того, как мое присутствие обнаружили хозяева дома. В целом, мне удалось поспать часа три. И, конечно, этого было совершенно недостаточно, чтобы воспрянуть после вчерашнего! Каково же было мое удивление обнаружить у нас в номере Владыку, напевающего какой-то странный мотивчик и выглядевшего так, как будто он проспал целую неделю кряду! Просто завидное здоровье! Такие приемы с ногтями, какой он продемонстрировал мне только что, мне были явно не под силу! И в  глазах стояла вчерашняя сцена того, как Амелия разводит в разные стороны свои руки, в одной из которых держит боевой талвар, а потом произносит команду и они вместе с креслом и Ольгой, смотрящей мне в глаза умоляюще-испуганно, исчезают с громким хлопком.
   "Конечно, я такого никогда не видел." - Думал я. - "Несмотря на то, что перемещения в Больших Нулях физически выглядят еще более странно. А переходы по гиперссылкам, не занимающие во вселенной ни времени, ни энергии, вообще теоретически невозможны. Но они есть. И почему бы тогда не быть ... не случаться таким вещам, как случайная генная мутация, приводящая к тому, что мой ребенок с рождения видит нити, точнее, силовые линии лингвистического фона? "...
   И в этот момент я замер на месте. "Что?! Что я только что сказал?" - Думал я. Я сказал ... "лингвистического фона"? Но откуда сама эта мысль? Откуда этот термин? Что такое фон? Что такое линг ... Стоп! Я понял! Вот оно! Вот так рождаются таблицы Менделеева, законы Архимеда и прочие гениальные  ... м-м ... нет, не теории, а уже готовые результаты. То, что просто изначально есть и в силу этой своей априорной изначальности ниоткуда не следует. То, что невозможно вывести ни из чего. А только лишь найти! Или не найти! Да! А я всегда хорошо ищу. Мы привыкли воспринимать любую величину как элемент группы. Как элемент множества, на котором уже задано отношение порядка. Множество уже разбито на отдельные элементы. Один, два, три и так далее. А если это множество как ... как белая стена? Еще не имеет в себе признаков различия между своими частями? Если эти части еще не выделены в нем? Но оно-то само - есть! Точка в нем соответствует некому значению некой физической величины. Другое его состояние - распределенность. Суперпозиция разных значений этого множества, каждое из которых может быть реализовано с какой-то вероятностью. И исконное состояние - когда ничего в этом множестве еще не выделено. Оно просто имеет некое название и все. Без величин. Первому варианту - отдельному значению - в природе соответствует локализованная материя. Шар на поверхности. Звезда в пустом пространстве. Не множество частей, а именно единое целое. Вот он есть, и все. Второму варианту - вероятностной сумме всевозможных значений - соответствует полевая форма материи, распределенная в пространстве и времени. А вот та форма материи, которая соответствует множеству с невыделенными элементами, эта форма и называется фоном. И этому же множеству соответствует то, что в языке именуется Понятием. "Яблоко вообще" -  это понятие. Не конкретное яблоко у тебя на столе, которое имеет координаты, массу, цвет, свою уникальную форму, сорт и так далее, все то, что выделяет из неявного множества некий конкретный его элемент, а если я говорю, что я люблю яблоки, то я не имею в виду какие-то совешенно конкретные яблоки. Я имею в виду "яблоки вообще". Я оперирую понятиями. Названиями самих множеств, но не элементами. Вот оно. Слово имеет в природе, во времени и в пространстве, абсоолютно реальное воплощение. Материальное в такой же степени, как и то яблоко, которое я съел вчера. Но существующее в идеальной форме. В форме слова-идентификатора. В форме Понятия. Это - фон. И каждому фону соответствует некое понятие. Некая лингвистическая потенция, обозначающая множество с невыделенными в нем элементами. Причем, важно то, что понятия существуют независимо от того, можем ли мы их наблюдать. Они просто есть. Это - данность.
   Тут я пришел в сознание от того, что ко мне подошел Андрей Андреевич, уже гладко выбритый, и сказал.
 - У тебя все в порядке? -
   Я лишь кивнул ему в ответ и обратил внимание на то, что стою в полусогнутом состоянии и пускаю слюну из открытого рта прямо на ковровую дорожку нашего этажа. Как это меня так вырубило?
 - Тебя не было минут десять. - Сказал Андрей. - Я добрился так. - Он указал рукой на свое очень помолодевшее лицо. - Пошли, позавтракаем? -
   И тут меня стошнило. Прямо в коридоре. Я ничего не смог с собой поделать. Меня вывернуло наизнанку! Андрей Андреевич поморщился и сказал.
 - Пойду, скажу вашему коридорному. Чтобы прибрались тут! -
   Я опять просто мотнул ему головой в знак согласия и быстрым шагом ушел в туалет приводить себя в порядок. "Нельзя так нажираться ... до такого свиноподобия!" Думал я про себя. И, конечно, я ничего не планировал рассказывать не только Андрею, но и вообще кому бы то ни было о только что сделанном мною открытии. Смысловые понятия как элементы материи. Фоны. То, изначальное, из чего происходят поля и частицы. И поэтому, когда говорят, что "В начале было Слово ... ", это, как я объяснил только что, совсем не метафора никакая. Это - данность. Которую нам дали. Это ... да, именно это и лежит в основе управления законами движения и преобразования. То, что неоправданно называют заклинаниями, магией и чем-то еще. А моя дочь видит смысловые фоны с рождения.
   И, да! Я-таки не знаю почему у нее это так!
 - Боже, как мне хреново! - Прошептал я вслух в пустом туалете, наклонясь над унитазом. - Какая, нахрен, магия?!  Это же просто ассемблер. Язык Управления исконными данностями. Фонами, частицами, полями. - Мне было легче, когда я говорил это в унитаз! - Язык кратких, машинноориентированных директив, которые каким-то образом передают энергию внутрь фона, заставляя его колебаться. А колебание  - это уже частица. Но нужен исконный язык. Не транслятор, каковым является, например, русский. А язык, звучание которого настроено на исполнение машинных команд и программных кодов, заложенных в Материю. Тот язык, на котором говорил Адам тогда, когда давал имена приходившим к нему животным, видя их суть ... А потом, во времена строительства Вавилонской башни было принято решение лишить нас Исконного языка и всем дать так называемые родные языки. Языки, привязанные не к управлению Материей, а к культуре и традициям. И теперь мы ничего не можем, что хотя бы отдаленно напоминало работу с Материей как работу программиста. Но я уверен, что исконный язык где-нибудь должен быть сохранен. Моя интуиция мне об этом тихо шепчет. Эй! Меня никто не слышит? - Крикнул я довольно громко последнюю фразу. Ответом же мне послужило только эхо моего одинокого голоса.
   Я наскоро умылся после того, как совершенно опорожнил свой желудок от вчерашнего, и ушел к себе в номер. Вероятно, и вправду следовало бы позавтракать и похмелиться.
   В номере уже сидел Владыка и с деловым видом листал мой дневник, который я вел уже несколько месяцев.
 - Что это за язык? - Спросил он меня.
 - Это арамейский. Мертвый язык. - Ответил я ему. - На нем сейчас никто не говорит. Кроме десятка лиц. -
 - Пошли, поедим! - Сказал он мне, откладывая мой дневник в сторону.
 - Пошли. - Сказал я ему, и мы стали собираться вниз, в ресторан.
   Мы растолкали метрдотеля в его комнатке на первом этаже и буквально заставили открыть нам ресторан. И поскольку в шесть часов утра тут никого из персонала не было, мы все втроем прошли на кухню и уселись куда-то в самый угол. Метрдотель лично шарил по шкафам и полкам, выискивая то, что мы у него просили. Благо, просили мы немногого - только выпить и закусить. И компенсация в пятьдесят рублей метрдотеля нашего, конечно,  полне устроила!
   Через час, выпив бутылку хорошего вина и съев огромную порцию сборной солянки, я почувствовал себя вновь молодым и здоровым. Хвала Теодору! Но Андрей Андреевич наотрез отказался пить.
 - Мне нельзя. - Сказал он. - Открытие порталов - это не шутки шутить! Но нам главное выбраться с Земли в любой ближайший смежный мир. Пусть даже на одном витке Спирали с Земным. Лишь бы не тут! -
 - Почему так? - Спросил я.
   Владыка подумал прежде чем мне ответить и сказал, взвешивая каждое слово.
 - Потому что в вашем мире, то есть на Земле, практически невозможно управление свойствами материи при помощи ... э-э ... языковых команд. Эта возможность для вас закрыта. Наглухо. И закрыта извне. И лишь члены королевского рода из нашего мира имеют к этим возможностям доступ. Потому что у нас это в крови. Хотя, конечно, это только красивая фигура речи. Кровь как таковая тут ни при чем. А вопрос, конечно, в генетике! -
 - А как тогда получилось вчера у Амелии? - Спросил я.
 - О! - Воскликнул Андрей Андреевич и даже поднял палец вверх. - Во-первых, она как раз принадлежит к королевскому роду по моей линии. А во-вторых у нее вчера, если ты был внимателен, в руках был Асхет! -
   Я вспомнил про кривой клинок с какими-то очень красивыми узорами на лезвии и решил, что это, должно быть, он и есть.
 - Это тот талвар? - Спросил я.
 - Точно! - Ответил он. - И зовут его Асхет. Он был при жизни начальником охраны у нашей с тобой внучки. Я его очень хорошо знал! Давно, лет уж сто назад. А потом, чтобы не умирать впустую, ибо он был уже весьма стар, он произнес некие сокровенные слова, держа в руках "пустой", то есть, не наполненный духом талвар. Затем Амелия этим клинком сделала порез на своей ладони, для осуществления кровной связи. А потом друг Асхета отсек ему голову этим клинком. И вся жизненная сила его ушла в металл, отразившись во внешнем только красивым узором. Асхет живет внутри клинка. И будет жить столько, сколько будет жить этот клинок. И, кстати, именно Асхет спас жизнь твоей дочери, когда Амелия передала ей на время этого своего защитника. Потому что Асхет, как и иные живые мечи, имеет собственную волю и собственные возможности, хоть и очень ограниченные. -
   Я молчал, пораженный услышанным. 
 - Значит это меч их унес отсюда? - Заключил я.
 - Да. - Последовал ответ.
 - А как мы? -
 - На твой выбор. - Сказал Владыка. - Мачу-Пикчу, или Небесные Врата в Тяньмень? Там привязка к этому миру слабеет настолько, что просто проходишь в иной мир. Главное не волноваться и ни о чем не думать! -
 - В иной мир, или в мир иной? - Скаламбурил я. Но Владыка, видимо, не вполне владел русским, чтобы чувствовать такие тонкости.
 - Небесные врата! - Сказал я. - Я очень хотел всегда там побывать! -
 - Добро! - Сказал Андрей Андреевич. - Я сейчас сгоняю на пару часов по своим делам. Навестить свою бывшую. Веру! И заодно окончательно протрезвею. Но это - строжайшая тайна! Смотри, не выдай меня! -
 - Обижаешь! - Буркнул я в ответ.
   После чего Владыка перевернул перстень у себя на указательном пальце правой руки рубином вниз, в ладонь, и что-то едва слышно шепнул. И исчез. Тихо, без всяких там громких хлопков и выноса дверей в комнате. А я остался один. И чтобы совсем уж поправить себе настроение, я решил пойти прогуляться по Набережной. Пара часов у меня есть.
   Я оделся поприличнее и вышел на холод.
   На темных улицах зимнего города сегодня было приятно. Потому что не было обычного для Ялты этого времени года дующего с моря ветра. А был штиль. И тихо падал снег. Его огромные, тяжелые хлопья валили на город с неба, как из рога изобилия, и мостовая Набережной, освещаемая редкими фонарями, выглядела нарядно и празднично. Я прошелся вдоль по Набережной вплоть до Собора Александра Невского и развернулся обратно. Мне нужно было снова и снова все тщательно обдумать касательно моего внезапного предположения о природных фонах. Или, понятиях. Я пока представления не имел о том, как это все работает, и что это может дать персонально мне, но внутри меня было чувство такое же, как будто ко мне в руки попал Священный Грааль! Это была просто стопроцентная уверенность в том, что мои выводы верны. И что  технологией управления материей при помощи слов вполне можно овладеть. И, естественно, я не планирую этим ни с кем делиться! Такие козыри могут тебе лечь в раздачу лишь однажды. И делиться ими ни с кем нельзя! Потому что это только твоя игра. И потому что никакого второго шанса тебе не дадут! А я почему-то был уверен в том, что нынешнее знание мне именно дали извне. Для чего - это вопос главный, но не самый срочный. Самый срочный вопрос - "как?" Как сделать так, чтобы все это знание ожило?

   Глава 6. Марк.
   Владыка, как и обещал, заявился обратно в гостиницу ровно через два часа. Довольный и счастливый. А я к этому времени уже успел нагуляться по центру ночной Ялты. Под пушистым январским снегом, тихо заваливавшем наш городок. Я, все-таки, прошелся еще раз к Василию, растолкал его и отдал ключи от комнаты в гостинице. Мне нужно было, чтобы на время нашего с Ольгой отсутствия кто-то приглядывал за номером. И чтобы этот кто-то не был из гостиничных. Я никому не верил здесь кроме двух людей. И Вася был одним из них.
 - Ну, что? Ты готов? - Спросил меня Андрей после того, как мы собрались и даже присели "На дорожку".
- Ничего, что я во фраке? - Спросил я его. - Здесь у меня просто нет ничего другого. -
   Я почему-то вдруг разволновался! Андрей осмотрел меня скептически и провел рукой вдоль моего тела сверху вниз. Вслед за этим вся моя одежда видоизменилась. Теперь я стоял в легком комбинезоне с множеством карманов, застегнутом наглухо на молнию. А на ногах вместо кожаных туфель теперь были армейские ботинки с высокой шнуровкой. Почти такие же, какие с меня снял старик Иосиф, повстречав меня, умирающего, в пустыне.
- Так лучше? - Спросил меня Андрей. А я лишь кивнул головой.
- Держись! - Сказал он мне, обхватив меня своими руками сзади. И что-то шепнул.
   В следующее мгновение мы уже стояли все так же обнявшись на каком-то мосту со стеклянным полом. Этот мост был проложен вдоль отвесной стены, уходящей в бездну. Рядом с нами стоял китаец средних лет, который держал за руку женщину, истошно кричащую. Мы возникли прямо перед ними так внезапно, что у китайца округлились от изумления его раскосые глаза, а его жена перестала кричать. Я оглянулся по сторонам и поборол в себе приступ тошноты. Фактически мы были просто букашками на фоне исполинской стены с прикрепленной к ней стеклянной тропой, ведущей к пещере Небесные Врата. Это не был страх высоты. Я им не страдаю. Это было нечто совсем иное. Чувство абсолютной незащищенности и уязвимости. Владыка, наконец, ослабил свои объятия и спросил.
- Сам идти сможешь? -
- Конечно! - Ответил я ему. - Меня высота всегда только радовала. И, если честно, - добавил я, - мне за всю жизнь так и не удалось найти такой атракцион, на котором бы меня укачало! -
- Это хорошо. Пошли! - Ответил он и пропустил меня вперед.
   И мы пошли. Обходя по пути ползущих, трясущихся, скулящих и бледных как мел людей самых разных национальностей, рас и возрастов. Эта тропа была тем китайским изобретением, которое не для слабонервных. Наконец, мы сошли со стекла этой прозрачной дорожки на твердый грунт и оказались перед ступенями исполинской лестницы, которая противоположным своим концом упиралась в ... В невероятных размеров сквозное отверстие в горе.
- Небесные Врата! - Констатировал Владыка, глядя на этот исполинский проем. - Боже, как давно я здесь не был! -
   Мы взобрались по бесконечной и достаточно пологой лестнице до входа в Кольцо. И этот наш подъем ознаменовался у меня болью в мышцах ног. Чувствовалаось отсутствие физических тренировок в течение нескольких месяцев нашей аристократической жизни в Ялте!
- Пошли! - Сказал мне Владыка, неподвижно стоявший до этого несколько минут.
   Вслед за его словами внезапно подул сильный ветер. Этот сквозняк, вовлекавший нас в Проем, словно в аэродинамическую трубу, все усиливался. И к нам подбежал китаец из числа охраны, интенсивно жестикулируя о том, что идти в Проем горы сейчас нельзя. Я и сам понимал, что ветер, дующий в эту гору фронтально, просто ищет место куда вытечь. И поскольку этим местом является дыра в горе, то вся масса воздуха устремляется туда, образуя горизонтальный смерч с какой-то запредельной тягой. Договорить китаец не успел. Нас оторвало от земли, словно пушинки, и мы влетели в этот проем в горе, влекомые ветром невиданной силы! То, что оказалось по ту сторону, удивило меня еще больше. Пролетев сквозь Небесные Врата насквозь, мы выпорхнули с другой стороны горы прямиком ... в безбрежный океан! Было солнечно и безветренно. Мы бултыхнулись в воду с приличной высоты, и я, не умеющий плавать, стал барахтаться, словно курица. Владыка это понял и, подплыв ко мне, нажал на верхнюю пуговицу в моей правой петлице. Вслед за этим мой комбинезон стал заполняться изнутри воздухом, а я перестал барахтаться, покачиваясь на волнах, словно пробка. Китайца, влетевшего вместе с нами в эту аэродинамическую трубу, нигде не было видно.
- Надеюсь, он жив! - Сказал Владыка, отфыркиваясь и интенсивно моргая глазами. - Все! Мы ушли с Земли. - Сказал он. - Теперь будет легче! -
   Он опять обхватил меня руками, подплыв вплотную сзади и снова что-то тихо шепнул. Но теперь во время нашего перехода пространство скрутилось, словно в трубу, и мы за мгновение пронеслись вдоль этой трубы в ... в какую-то невероятных размеров пустыню. Было дико жарко. Мы упали на песок и Владыка сказал.
- Мир Песка! Необитаемый уже пару тысяч лет. Местные аборигены с их продвинутыми технологиями устроили здесь экологическую катастрофу, выжгли весь озон. И сгорели под местным голубым светилом. Тут нет больше никакой жизни. И нам здесь долго тоже нельзя. Даже мне. Обсушимся и двинемся дальше. Теперь все будет относительно просто. -
   Высушиться на диком солнцепеке не заняло у нас много времени.
   За миром песка последовал мир воды. Межрасовый рынок в открытом океане. Плавучие платформы были заполнены самыми разнообразными товарами, лежащими на прилавках и самыми разнообразными существами. В том числе и весьма схожими с людьми. Владыка кивал в ответ на приветствия и поклоны. Его тут знали. И перед ним склоняли головы. А я шел рядом с видом "вас тут вообще не стояло!" Мы наелись каких-то дивных морепродуктов, отдаленно напоминавших мне устрицы. Если их есть с медом. Было очень вкусно и очень сытно! Наконец, стоя в самом центре плавучей платформы в окружении множества подобострастных существ, Андрей Андреевич сказал.
- Все! Теперь делаем дело! Путешествий праздного толка достаточно. Теперь земли народа Ро-Нан! - Обхватил меня как и прежде сзади руками и что-то шепнул. И я в третий уже раз не расслышал, что именно он шепнул!
   Мы возникли с Андреем посреди какого-то невероятных размеров поля. Бескрайнего и ровного, словно верстак плотника. Поле было сплошь покрыто мелким местным разнотравьем, но по тому, что под нашими ногами то и дело похрустывали чьи-то еще не совершенно истлевшие кости, было понятно, что это место не просто степь. Это было местное Куликово поле исполинских масштабов. И где-то вдалеке слышался ровный, колеблющийся звук. Шум реки.
   Мы шли долго на звук воды, мерно катящей свои волны среди безбрежия этого необитаемого мира.
- Где мы? - Спросил я у Владыки. Но он отмолчался. Что было совсем для него не характерно.
   Наконец, вдали что-то появилось. Высокое и черное. Какая-то скала. И еще через полчаса неспешной ходьбы по этой бескрайней прерии я понял, что это был монумент.
Андрей все это время не проронивший ни единого звука, шел нарочито не спеша. Было понятно, что он намеренно не желал никуда спешить и никуда торопиться. Было видно по его внезапно появившейся сутулости, что это место на него давит. Это поле было тем местом, где нельзя было говорить, празднословить и заниматься прочей неуместной суетой. О, я бывал в таких местах! Например, на Пескаревском кладбище в Питере моего времени.
   Наконец, мы подошли к монументу, и я рискнул спросить.
- Это цельный гранит? -
- Не гранит. - Ответил Владыка. - Обсидиан. Самый изысканный материал для того, чтобы памятник павшим простоял здесь как минимум миллиард лет. -
   Перед нами возвышалась громада остроконечной формы, стоящая на плоском своем основании диаметром как минимум метров пять и высотой с пятиэтажку. И на уровне глаз была выбита надпись, а буквы залиты золотом. Ни язык, ни алфавит мне были абсолютно незнакомы. И поэтому я снова спросил Владыку.
- Что здесь высечено? -
- Это хархатх. - Сказал Андрей. - Здесь высечены слова "Рох эст атум. Шар эст амингум." Что в переводе на русский, примерно, "Мысли помнят. Сердце скорбит." Кстати, это тот самый ассемблер, о котором ты правильно догадался, общаясь сегодня утром с унитазом.  - Он усмехнулся. - Ты просто очень громко говорил, а у меня чуткий слух. А еще это язык, на котором разговаривают везде, начиная с противоположного берега Стикса. - Он махнул в сторону реки, которая еще даже не была видна. - Неисчислимое число миров, планет, цивилизаций, имеющих сопряженные координаты относительно всех других неисчислимых миров, планет и цивилизаций, лежащих в этой вселенной. В которой мы с тобой сейчас. И над всеми ими есть один - единственный Император. - Сказал он, жуя губу. - Догадайся, кто? -
- Думаю, это ты! - Спокойно предположил я. А он лишь кивнул головой.
- Я очень уважаю тебя, Джафар! - Произнес Владыка, стоя ко мне спиной, и поэтому я не мог видеть его лица. - Потому что ты ... редкий экземпляр человека, для которого с одной стороны чины и звания не имеют никакого значения и не ввергают тебя в общепринятое раболепие, которое ... от которого меня уже тошнит. А с другой стороны ты этим не пользуешься как ... как неотесаный хам, не панибратствуешь, не похлопываешь по плечу того, кто в социальной иерархии стоит на сто голов выше тебя! Это, я подчеркиваю, редкий дар! А еще это  показатель могучей внутренней силы, которая и заставляет тебя вести себя единственно правильным образом. - Он помолчал. Я тоже. Я не хотел его перебивать. - И в конце-концов, ты единственный из всех, о ком я слышал, кто дерзнул вызвать Теодора на прилюдный мордобой! И, если честно, этот твой поступок - именно та причина, почему я лично заявился за вами в Ялту! Мне просто весело было, когда мой слуга, Меридор, потом мне рассказывал про это! И за всю свою уже неимоверно долгую жизнь я знал всего одного такого же человека как ты. Всего лишь одного. Его звали Сарфат. Друг и соратник твоей дочери в ту пору, когда мы стояли по разные стороны баррикад. И это, - он показал рукой вокруг себя, - это именно то место, где он погиб. Многие погибли. Здесь ... - Он замолчал, оглядывая местность вокруг. - ... лежат миллионы! -
   Владыка замолчал и повел рукой горизонтально поверхности земли, вслед за чем возникла скамеечка и махонький столик. Обычная кладбищенская атрибутика в весьма бюджетном исполнении. Затем он сотворил вторую, такую же крошечную скамеечку по другую сторону стола и сказал.
- Присаживайся! Помянем как положено павших в той великой битве. Я ... не часто тут бываю! -
   Вслед за этими словами Владыка сотворил бутылочку чего-то, темного цвета и тарелку с колбасой и хлебом.
- Из чего предпочитаешь пить? - Спросил он меня.
   Я качнул головой и сказал.
- Для поминок лучше всего всегда был, есть и будет граненый стакан! -
- Согласен! - Сказал Андрей и сотворил пару стаканов. Потом откупорил бутылку, опять сильно удлиннив ноготь на большом пальце правой руки, как  сегодня во время своего бритья у нас в гостинице, и с характерным звуком извлек из горлышка пробку. Мы стали ломать хлеб и колбасу руками, не имея приборов. Полагаю, он мог бы их тоже сотворить, но почему-то не стал этого делать. Он налил нам по полстакана и сказал.
- Что обычно говорят на Земле в тесном семейном кругу, когда поминают близких? -
- Да разное. - Ответил я. - Есть дежурные фразы, которые пошлы и избиты, и поэтому отдают казенщиной. А есть ... - Я помолчал, вспоминая одного из дядюшек моей земной жены Ирины. - А есть такие, какие непереводимы, но при этом настолько теплы и ... даже не знаю, как еще лучше сказать. Речевые идиомы, являющиеся пустыми контейнерами для смысла. Они могут обозначать что угодно. Чем их наполнишь  ... -
- Скажи! -
- "Шевели-поехали!" - Сказал я, приподняв руку, в которой держал стакан с вином. И по удивленному лицу Андрея, я понял, что такого он еще нигде ранее не слышал.
- Красиво! - Сказал он. - И что это обозначает? -
- Я же говорю, это некая универсальная речевая единица, годящаяся для обозначения всего, чего угодно. Как некие из слов матерного жаргона. С их помощью тоже можно выразить как любую мысль, так и любое настроение. -
- Но это ведь не мат? - Спросил он.
- Боже, упаси! - Ответил я.
   Мы выпили и закусили. А ветер, внезапно налетевший со стороны реки, приятно взъерошил наши волосы.
- Так что здесь было? - Спросил я Андрея, имея в виду это поле и обелиск.
   Владыка долго молчал, и мы успели еще разок выпить и закусить. А потом внезапно задал мне вопрос.
- Знаешь, сколько весит человеческая душа? - Я даже опешил от такого неожиданного вопроса.
- Весит?! ... Нет. - Честно признался я.
- Душа весит четыре с половиной грамма. - Ответил мне Андрей. - Приблизительно. Это если пересчитать всю ее энергию по формуле Эйнштейна. Перевести, так сказать, энергию в массу! -
   Он опять надолго замолчал и, наконец, сказал.
- Случилась война. И Савелия стояла во главе огромного войска, расположившегося в здешних лесах и чащах. Да! Этот мир был когда-то лесным. И очень красивым. Населенным дивными крылатыми существами. Они ... После того как Елиссей синтезировал Ортовремя, наша раса утратила свою уникальность в плане передвижения в пространствах и между смежными пространствами. Мы потеряли власть. И нам бы от этого ни холодно - ни жарко. Да вот те расы, которые были нам подчинены и многие из которых вообще были нами сотворены, они, обретя невиданные до этого возможности управления пространственными перемещениями и перемещениями во времени, они захотели реванша. За всю свою прошлую подчиненность. Реванш. Месть. Называй как хочешь! ... И именно здесь случилась Центральная битва. ... Мы стали одерживать верх. И когда Савелия поняла, что им не победить, они стали срочно уводить всех оставшихся порталами в максимально отдаленные миры. Спасать, так сказать, оставшихся от неотвратимого полного истребления! А один из них остался. Его звали Марк. Тщедушный, мелковозрастный мальчишка, про которого мне потом, когда мы восстановили семейные узы, Савелия рассказывала, что он физически был не способен никого убить. Вообще никого. Так вот. Он перекачал из своей души примерно два процента ее энергии внутрь каждого атома своего тела. А два процента от энергии души, это ... это очень далеко за пределами возможного для человека! Порог, при котором возможно отыграть назад, был им многократно превышен. И вся энергия его астрального тела равномерно заполнила все его вещественные единицы. Атомы в молекулах, частицы в атомах. Нуклоны в ядрах и кварки в нуклонах и в прочих частицах вещества. И произошло то, что обычно бывает тогда, когда вещество, насыщенное энергией сверх всякой допустимой меры, распадается на исходные элементы! Свет жесткого гамма-диапазона, такой же силы, как и при аннигиляции. ... Мы успели слинять. Это именно то слово! Мы бежали кто как мог через порталы и норы в пространстве, как тараканы! А многие без должной подготовки проскакивали туда, где было не выжить. Пустой удаленный космос. Иные застревали во внезапно съеживающихся гиперплоскостях, и их давило, как в соковыжималке. Это было запредельно паническое бегство. Меня увели слуги. После того как Марк стал светиться так, что мы от этого света просто ослепли, и на нем мгновенно испарилась вся одежда, мы поняли, что несколько секунд, и все! ... Но большая часть нашего народа не успела. Тут рвануло так, что Стикс мгновенно испарился на восемьдесят километров вверх по течению и на столько же вниз! Всю планету огибали ударные волны и космическая жара ... знаешь сколько раз? -
- Не знаю! -
- И никто не знает. - Ответил Владыка. - Два дня длилось это безумие. Здесь вообще ничего не осталось. Идеально ровная поверхность на всей планете. И только тысячелетия спустя мы отважились сюда явиться, завести флору и поставить здесь этот монумент. По сути это памятник герою. Его звали Марк! Друг, соратник и ученик твоей дочери. -
   Я подумал несколько мгновений и задал вопрос.
- Скажи, а как получилось, что такая энергия не порвала планету в клочья? Или не испарила всю атмосферу до атома? Ведь речь идет о аннигиляции. - Я прикинул в уме по порядку величины. - Это примерно ... э-э ... четыреста миллиардов гигаватт! Мне это даже сравнить не с чем! -
- Хороший вопрос! - Сказал Андрей. - И очень правильный! Я тебе вот, что скажу. - Сказал он, наливая нам еще по полстакана. Мы выпили, закусили, и он продолжил. - Задо-о-о-лго до этой битвы, - говорил он, размахивая пустым стаканом в руке, - на месте которой мы сидим сейчас, и немного выше по течению, было еще одно сражение. И опять же под предводительством Савелии. Твоя дочь, это такая заноза в заднице! Она тогда сбежала от новоиспеченного мужа и моего сына Деспила и скрывалась в здешних лесах у лесного народа. -
- Ого! - Перебил я Владыку. - Значит мы спешим на свадьбу, которая обречена на расстройство? -
- Не все так просто! - Ответил он мне. - Мы спе ... Мы во-первых никуда не спешим. Это - факт! Мы здесь размеренно и чинно ... пьем и поминаем павших героев! А во-вторых их свадьба при всей своей противоречивости станет ... обречена в будущем стать таким же великим символом любви и верности как у этого ... вашего ... графа ... И Кончитты ... де-ла ... какой-то ... тоже не помню фамилию. А! Резанов! Граф. ... Ну, не суть. Так вот. Она зарубила на призрачном магическом мосту своего врага и бывшего друга Эрика, - я имею в виду Савелию, а не Кончитту, - который командовал армией наемников. И в тот раз у войска твоей дочери тоже не было никаких шансов. И тогда она повелела своей подруге из числа местных, эмпату Талиссе Эл Ро-Нан выжечь свой дар Видящей и часть памяти. Десять лет. Всего-то! Образовавшейся энергии хватило знаешь на что? -
- На что? - Спросил я, видя, как от выпитого заблестели глаза у Владыки.
- На разрыв пространства и времени. Вот на что! Они откололи с помощью этой энергии целую отдельную вселенную. Небольшую, свернутую в лист Мебиуса. Которая унесла всех наемников и часть гарнизона наших, сопровождавших на этот бой нашу с тобой внучку. Ее ты видел вчера. Вот, что такое даже маленькая часть энергии души человека. Это ... как бы поточнее сказать, такая мощь, которая может сдвигать галлактики со своих мест. При желании ... Наливай! -
   Я молча подчинился, выплеснув нам по чуть-чуть в наши стаканы остатки из бутылки.
- Я вот про это и спросил! - Сказал я ему. - Почему не разнесло Планету? -
- Почему не разнесло? ... Дах-х ... хрен его знает, почему! Почему? Скажи мне, ты же физик! -
- На мой взгляд, - сказал я, - как физик могу гарантировать, что атмосфера точно вся улетела бы в космос. Перегретые частицы весьма подвижны. Достигнув второй космической они уже никогда бы не вернулись в лоно притяжения этого мира. И по логике вещей, мы сейчас должны бы сидеть и закусывать в скафандрах. Во всяком случае, я! -
   Владыка молчал и выжидающе смотрел мне в глаза. Было заметно, что что-то важное просится у него на язык, но он об этом почему-то молчит.
- Ты ведь можешь и хочешь мне что-то важное сообщить? - Спросил я его напрямую.
- Конечно! - Сказал он.  - И у меня, естественно, есть ответ на вопрос о том, почему уцелел этот мир! Но ... я жду твоих версий! Мне просто интересно! Так ли ты хорош, как о тебе говорят? Если ты сейчас озвучишь то, что есть на самом деле, я встану и поклонюсь тебе в ноги. Потому что ты не знаешь и знать никак не можешь о некоторых научных аспектах аннигиляции души. Эти знания - строжайшая прерогатива не просто нашего мира, но вообще только нашего вида! А внутри нашего вида - только членам Императорского Дома Рошх! Ты можешь лишь угадать. -
- Я не хотел бы играть в рулетку! - Ответил я. - Вероятность слишком мала! - И улыбнулся Владыке.
- Ее вообще нет. Вероятности! - Ответил он.
- Тогда зачем ... -
- ... затем, Джафар, что кое-кто тебя оберегает как зеницу ока! Ты знаешь, о ком я говорю. Но зная то, что ты в твоем нынешнем потоке еще не сотворил ничего сногсшибательного, такого, что меня бы сильно удивило, мне не понятно, почему? -
- Что, почему? - Не понял я.
- Почему ты так нужен Тео? -
   Я сидел и тупо смотрел ему в глаза.
- То есть, - сказал я, - ты меня сюда вытащил на некий такой экзамен? Протестировать мои способности? Или что? А если я каким-то образом вдруг стану соответствовать твоим ожиданиям? -
   Владыка хмыкнул и покачал головой.
- Это практически неосуществимо! - Сказал он. - Я тебе обещал в ноги поклониться, если ты мне ответишь на пустяковый вопрос: почему четыреста миллиардов гигаватт жесткого гамма-излучения не снесли всю атмосферу в космос. Простой вопрос. И знаешь, что? -
- Что? -
- Последний раз я кланялся в ноги своему отцу ... лет этак полмиллиона назад! -
   Теперь уже я неотрывно смотрел ему в глаза. Я видел перед собой совершенно другого человека. Совсем не того, о ком начал-было думать как о друге. Мне сейчас начал открываться Правитель. Жестокий и властный. Способный на причуды и капризы. На решения, спонтанно возникающие у него в сознании, и на помилования кающихся грешников. Так всегда случается с теми, кто наделен неограниченной властью. Властью от лукавого!
- И что ты со мной сделаешь, если я не отвечу? - Спросил я.
   Он пожал плечами и сказал.
- У меня на носу война с Теодором. Как солдат ты мне не интересен. Но он тебя не получит ни в каком случае. Зачем бы ты ему ни понадобился. Так что, я могу не марать руки, а просто оставить тебя тут. И даже с вином и колбасой! -
- Знаете, Ваше Величество, - сказал я, переходя на официоз, - меня столько раз пугали в жизни, что я уже устал бояться. Я не стану играть ни в какие политические игры ни у вас, ни у Тео. Ни у кого. И не позволю себя никому экзаменовать. Я достаточно сдавал экзаменов в жизни во время учебы в ВУЗе! Меня только лишь до глубины души расстраивает то, что в тебе, Андрей, - я ткнул пальцем ему в грудь, - что в тебе человеческие зачатки побеждены какой-то сволочью несусветной! Так что если хочешь, просто убей меня. Но, предупреждаю, я буду сопротивляться! -
   Я сидел и смотрел, как темнеет его лицо, а глаза наливаются свинцом.
- У нас вино кончилось! - Прошипел я ему в лицо.
   Андрей даже не стал отрывать свой тяжелый взгляд от моих глаз, а лишь тихо провел рукой над столом, и тут же возникла еще одна бутылка того же прекрасного вина, которое мы пили. И уже без пробки.
- Вуаля! - Сказал он. - Даю тебе последний шанс! -
   Я хмыкнул.
- Бабушке своей будешь давать последний шанс! - А затем подумал: "А почему бы и нет?" И сказал.
- Марк стал Богом и основал свою собственную Вселенную. Вот, что произошло, и вот почему здесь все ... еще существует! Потому что Бог не разрушает. И потому, что именно Бог может пожертвовать собой ради прекращения взаимного истребления. И потому что ни одна ... ни единая сила в природе не смогла бы удержать атмосферу, перегретую от того взрыва, если эта сила не Бог, а нечто другое! - И по расширившимся зрачкам Андрея я понял, что мой выстрел попал в цель. - Хоть я не верю в Бога в принципе, - продолжал я, - но то, что я сказал - единственный из возможных вариантов ... произошедшего. Это - логически неопровержимый и строго научный вывод! В каждой отдельной и самостоятельной Вселенной должен быть свой Бог. Тот, Кто ее создал! -
   Я налил нам по полному стакану и сказал Владыке, слушавшему меня чуть ли не с открытым ртом.
- Пейте, Владыка! - Сказал я ему, и он опрокинул в себя стакан вина.
- Продолжай! - Сказал он.
   Я тоже отпил вино наполовину и сказал.
- А произошло здесь вот что. Когда вся энергия души этого мальчишки, у кого, как ты сказал, было абсолютно чистое и любящее сердце. Сердце ангела ... Так вот, когда энергия его души ушла в вещество, то вместе с ней ... нет, не так. Слова не уходят в вещество. Астральное тело его исчезло. Лишь оно. Но не те огромные смысло-лингвистические потенции, которые делают нас Богоподобными, словесными существами. Мыслящими, любящими, ... живыми! Это - Дух. И это в вещество не уходит! Потом рвануло, и все вещество Марка исчезло, а астральное его тело стало иметь что? Правильно. Оно стало иметь строго нулевую энергию, израсходовав все до капли на взрыв. То есть, оно из поля превратилось в фон. В лингво-энергетические силовые линии идеально прямой формы. Не соленоид, как магнитное поле, не центрально-симметричное, как гравитация, а прямое, с нулевой кривизной, распространяющееся строго вдоль прямых линий во все стороны. Поле без единого колебательного процесса, не имеющее ни единой частицы. ... Потому что когда материя имеет нулевую энергию, она становится ... Словом! Слова Марка, весь его душевный запас знаний, стали общими, неконкретными. Они превратились в Понятия. В смыслы, обобщающие все конкретные предметы, организуя их по группам признаков. Наподобие того, как это происходит в ООП. И теперь Марк существует в форме разлитого по собственной Вселенной лингво-энергетического фона, присутствующего в каждой его точке и мыслящего на уровне максимально общих с точки зрения логики и с точки зрения слов понятиями. Понятиями, о которых мы даже и догадываться не можем! - Я смотрел на Владыку и понимал, что я ему сейчас сообщаю то, про что он сказал, что я этого знать никак не могу! - А его всемогущество в рамках собственного мира, - продолжал я добивать Андрея, -  заключается именно в том, что он имеет так называемый вырожденный энергоуровень. Нулевая, безколебательная система, которая в силу этого не может считаться вещественной, но может считаться символьной! Любая его мысль, конкретизирующая то понятие, элементом которого она является, моментально материализуется в его мире. Поскольку любое колебание лингво-энергетического фона - это некий конкретный предмет. Либо процесс. Я тебе больше скажу, - сказал я Андрею, лицо которого стало белым как мел, - Достичь нулевого уровня энергии и полного отсутствия частиц для того, чтобы материальное поле души превратить в нематериальный символьный фон, это задачка не из легких! Это практически невозможно! И вот почему Бог во вселенной - такое редкое явление! Для такого фокуса нужна кристальная чистота! Так что ... Марк - он именно Бог. В точном определении того, что такое ... вернее, Кто такой Бог как Творец Вселенной! И такое вообще стало возможным лишь в силу кристальной чистоты его - Марка - души. Если бы в ней были изъяны, то они непременно пере ... м-м ... перешли бы в компоненты его фона. Как негативные элементы. Как дыры в ... в Добре. Как черные провалы Нелюбви в Любви. Как мат в литературе. Как "Черный Квадрат" в Третьяковке рядом с почти живыми иконами. Эти изъяны сохранялись бы и никуда не исчезли с уходом из души всей энергии. Потому что дыры не являются частицами!  Фон не мог бы образоваться как абсолютное отсутствие всего материального из-за этих неустранимых негативов! И не было бы никакого Бога! А был бы просто герой, который пожертвовал собой для спасения друзей. Александр Матросов. И естественно, не было бы здесь атмосферы, поскольку взорвавший себя герой не смог бы воспрепятствовать сильнейшему физическому процессу. Я тебе вот что ск  ... -
- Достаточно. - Прервал меня Владыка севшим, хриплым голосом. А потом встал из-за стола и упал передо мной на колени. Он стоял и из глаз его текли слезы. Я не мог позволить ему такое действо, в котором мне отводилась бы роль Верховного Жреца, командующего монархом, поэтому я встал и, подхватив его за подмышки, поднял на ноги. Мы обнялись. И стояли так какое-то время. Я понимал, что открыл Владыке то знание, которое, как он считал, было настолько эзотерическим, что принадлежало лишь членам его семьи.
   Наконец, он сказал.
- Прости, Джафар! - Сказал он. - Прости! Слушай, я ... Я ... та самая сволочь, как ты и сказал. Я не верил ... -
- Ладно, проехали! - Ответил я ему. - Но больше меня не экзаменуй! А то я ... боюсь тебя удивить еще сильнее! -
   Мы улыбнулись друг другу, и Владыка произнес.
- Знать ты этого не можешь. Никак. И ниоткуда. А это означает только и единственно только то, ... что мы очень сильно где-то просмотрели твою генетическую ветку. Что-то мы у тебя пропустили! ... Когда вернемся в Цитадель, я представлю тебя семье как Видящего. Но того, кто видит не так, как твоя дочь. А видит на внутреннем уровне. Таких как ты больше нет. Нигде. Если бы были, я бы знал. И когда я говорил сегодня утром о том, почему это у тебя родилась Видящая дочь? Я, как я тебе тогда и сказал, имел в виду именно генетику. И, как я понимаю сейчас, это именно твоя генетика. Просто видеть энергии лингво-энергетического фона - это, конечно, дар редкий, но все равно, низший. А вот видеть как ты - я имею в виду переводить в слова и научную терминологию Исконные Законы, которые нельзя открыть, это ... не просто дар. Это наследственность очень узкого круга лиц. И это - не свойства мозга. Это особое, исключительно редкое устройство ... организация души. - Он помолчал и добавил. - Одна поправка. Марк - не Бог. Он именно творец вселенной. Отдельной и одной из бесконечного множества таких же, вложенных в нашу, Общую вселенную, в качестве независимых элементов. Он, как бы, мастер в цехе, который он сам построил и сам же в нем трудится. Бог - Он Тот, кто вообще над всем. Для Кого какая-то частная вселенная не более чем комната в доме. А Марк - Мастер. Но в целом ты не просто прав. Ты ... У меня слов нет! Откуда? Откуда ты знаешь про лингво-фон? -
   Я допил свои пол-стакана и сказал.
- Я это понял сегодня около пяти часов утра, когда со вчерешнего перепою блевал и пускал слюну на ковровую дорожку нашего этажа. - А Владыка лишь покачал головой и развел руками!
   Мы уселись снова на наши лавочки и молчали. Я в глубине души предполагал про себя нечто подобное, замечая за собой некие особенности, которые просто бросались в глаза .... Но чтобы такое? Я к этому не был морально готов. Нет. Не сейчас. Уважение и титулы - пожалуйста. Меня это не напрягает никак. Но принадлежность семье неизвестных мне существ неизвестного мне вида? Это было как-то чересчур! Я молча налил нам еще по стакану вина, выцедив из бутылки все до капли, и сказал.
- За примирение! Андрей, я рад, что ты просто конкретизировал словами то, о чем я смутно догадывался с детства. Но ... -
- Как скажешь, так я и поступлю. - Просто ответил он.  - За примирение! Да! Ты теперь у меня особо почитаемая и особо охраняемая персона. Как бы ты ни назывался и кем бы ты ни был. А поэтому мой долг как монарха, дать тебе максимальную защиту. Неуязвимость. И знаешь почему? -
- Знаю. - Ответил я. - Потому что я особо ценен. Мне это с детства все хором поют. От родителей и учителей в школе до Теодора и тебя в нынешнем времени! -
- Вот именно! - Сказал Андрей. Мы сдвинули наши стаканы и допили вино. - И, кстати,  - добавил он, - у нас есть уже часовня Марка. И есть те, кто всерьез ему молятся как святому! Проблема лишь в том, что он в иной вселенной. Не в нашей. В своей! В нашей вселенной - другой Творец. И нисколько не хуже! -
- Одна поправка! - Теперь уже сказал ему я. - Марк - везде. Не только в собственной вселенной. У него, как и у мастера на заводе, есть пропуск во все остальные цеха! Поскольку для фона, не имеющего ни энергии, ни частиц вещества, такая малость как сопряжение координат пространств различных вселенных, не играет никакой роли. Фон вообще лежит вне пространства и вне времени. Так что, те, кто ему молятся, рано или поздно будут услышаны! -
   Владыка сидел и смотрел на меня влюбенными глазами. Мне было понятно, что я вполне удовлетворил его требования к своей персоне и развеял все его сомнения насчет себя. И, похоже, что мы с Владыкой сегодня оба выговорились наславу!
- Ты сможешь нас теперь перемещать? - Задал я ему вопрос, памятуя о его же нежелании работать с перемещениями в пьяном виде.
- А! - Он махнул рукой. - Нас скоро заберут. -
- Тогда, пока мы тут сидим и ожидаем ... твоих слуг, может еще? - Предложил я, ибо мне очень понравилось то, что мы пили. Да и моя недопохмеленность с утра давала о себе знать.
- Вот! - Воскликнул Андрей. - Вот за что я тебя люблю! И уважаю! - И тут же с радостью провел рукой над столом, как и в прошлый раз, пытаясь организовать еще то же самое. Ничего, однако, у него из этой затеи не вышло. Он провел рукой еще раз, и еще. И с таким же нулевым результатом. Наконец, он обратил внимание на мое улыбающееся лицо, и оглянулся назад. За его спиной стояла Амелия со скрещенными руками, обратив свои ладони наружу, к столу.
- Хватит! - Сказала она нам. - Я блокирую ваше беспробудное пьянство! Собирайтесь-ка отсюда оба-два, а я пока тут приберусь. - И с этими ее словами все исчезло в мгновение. Мы как сидели, так и рухнули на землю. Стол с лавочками исчез, а Амелия сказала.
- Вам, Ваше Величество, сегодня еще руководить свадебной церемонией моих невообразимо юных родителей. А тебе, дед, - сказала она, обращаясь уже ко мне, - предстоит встреча с женой, которая уже месяц стонет от тоски в связи с твоим отсутствием! ... Меня бы кто так любил! - Развернулась и пошла. - Я жду вас у Призрачного моста! - Босила она нам вслед. А Владыка произнес вполголоса.
- Шушундра мелкая! Вредина! Королевна шушей! - Ворчал он, пыхтя и вставая на ноги.
- Я все слышу! - Не оборачиваясь к нам ответила наша внучка. А мы молча поднялись с земли и отправились вслед за ней.

   Глава 7. Призрачный Мост.
   Помочиться в узкое горлышко пустой бутылки из-под вина - дело не из легких! Но выпитые нами две бутылки, давали о себе знать так сильно, что в пору было уже содержимому наших мочевых пузырей потечь откуда-нибудь из иных отверстий тела. Например, из ушей! Стоило Амелии отойти на достаточное расстояние, как Владыка сказал.
- Я ссать хочу просто неимоверно! Но здесь нельзя. Тут кругом лежат незахороненные кости моих друзей и моих врагов. А до реки далеко! -
   Я сквозь хмель почувствовал, что меня тоже сейчас прорвет, и сказал, припомнив один случай у меня и моего друга в Московском метро. Тогда мы с ним возвращались с какой-то вечерней постановки в Малом. Кажется, шла "Любовь Яровая" с Юрием Соломиным в главной роли. Мы попили пива в антракте и не посетили туалет. А в метро нас прижало ... Очень сильно прижало! И спасло то, что пол-первого ночи вагон был пустой, а в те годы камер внутреннего наблюдения еще не было. У меня в сумке были две бутылки пива "Портер". Мы их выпили из горлышка, и в них же помочились прямо в вагоне. И пока мы с моим другом ехали от Площади Революции до родной Каширки, две бутылки "Портера" у нас вызвали новый приступ. Но пустой тары уже не оказалось ... Можно было, конечно, выпить содержимое тех бутылок, в которые мы помочились, но как-то не очень это вдохновляло. Поэтому мы стоически терпели! Так что, выскочив из метро на улицы ночной Москвы, мы залили здание метро с его тыльной стороны так, что его чуть не смыло штормовою волной! А затем довольные пошли в сторону родной общаги МИФИ  ... Я все это вспомнил и поэтому сказал Владыке.
 - Давай поссым в пустую тару! - 
 - О! - Сказал Владыка. - Ты гений! -
   Он наклонился и поднял с земли обе бутылки и одну протянул мне. А затем принялся за дело. Я тоже. И, конечно, ничего у нас не получилось. Мы залили все вокруг так, как будто здесь лил сильнейший ливень! И это все случилось прямо рядом с монументом павшим героям! Плюс к этому Владыку внезапно прорвало на какой-то почти истерический смех. И меня, глядя на него. Мы тряслись от смеха, продолжая заливать все вокруг без разбору. И, разумеется, мимо бутылок! Пока не закончилось содержимое!
   "Пьяные обормоты!" - Так, кажется, наша внучка назвала нас вчера? Похоже, она была права! ...
 - Ты чего смеялся? - Спросил я его, вытирая мокрые руки о куртку.
 - Я подумал, какой я идиот! - Ответил Андрей, все еще подавляющий в себе приступы смеха. - Почему я не создал что-нибудь с более широким горлышком? - И он опять стал покатываться со смеху.
   "Ты просто слепо последовал моему совету! ... Восприняв его как приказ! Потому что я тебя не просто сильно удивил своими способностями пять минут назад, но ... поразил тебя до глубины души!" - Думал я, глядя куда-то в сторону реки. - "Мне удалось тебя подчинить своей воле. Сильные мира сего вообще сильно скучают по тому, чего не имеют. Как и все мы. Как голодный по еде. А не имеют они рядом тех, кто сильнее их. И поэтому, когда такой человек вдруг способен сломать Властителя, то Властитель может мгновенно превратиться в раба. В истории таких случаев полно! ... Вот так и становятся Кардиналами Ришелье!" Но вслух сказал, не желая темнить.
 - Это же я тебя надоумил! Про бутылки! -
 - Да. Конечно. - Сказал внезапно посерьезневший Владыка. - Но монарху положено думать самому. Даже тогда, когда он выслушивает дельные советы! Бутылки забираем! Выкинем в реку с моста! - Он перестал смеяться, и мы отправились вслед за Амелией.
 - Думаю, павшие на нас не обидятся! - Сказал он. - Все! Теперь пить уже нельзя! Во всяком случае до того, как я их обвенчаю, и мы все дружно сядем за столы! -
   Я думаю, Андрей понял правильно то, что сейчас поизошло. Такая малость ... Очарование, или фиг еще знает что, но он просто механически сделал то, о чем я его ... нет, я даже не просил. Просто предложил. А он исполнил. Как автомат! И поэтому он понимает, что я обрел над ним контроль. И, возможно, в будущем он захочет от меня избавиться ... Тонкости психологии. Но тут он вдруг заговорил. Мы шли, держа в руках бутылки с нашей мочей, и выглядели наверняка, абсолютно идиотически. Если бы не серьезность внезапно возникшей ситуации, это можно было бы просто свести все на шутку. Но ...
 - Джаф, ты ведь понял? - Спросил он меня.
 - О чем это ты? -
 - Не прикидывайся! - Сказал он. - Я только проявил минутную слабость. Не более того. -
 - Андрей, я не собираюсь пользоваться ничьими слабостями. В особенности слабостями друзей. Я даже слабостями женщин не пользуюсь, когда подвернется возможность! И мне можно верить. -
 - Да? Почему? -
 - Потому что если бы я был закулисной гнидой, использующей слабости друзей и знакомых в свою пользу и ... для своей карьеры ... я давно бы уже переплюнул даже Теодора. Просто потому, что он не видит так, как я, и не обладает такими же разнообразными талантами, как я. Знаешь почему он меня так бережет? -
 - Я догадываюсь, но хочу услышать твою версию! - Сказал Андрей.
 - Как бы это не прозвучало странно, но он старается держать на максимально близком расстоянии тех, кого боится. Или тех, кого ему, вероятно, придется бояться как потенциальных врагов. Такова моя точка зрения. -
   Владыка в ответ кивнул головой и сказал.
 - Мы почти у моста. Я не хочу, чтобы Амелия это все слышала и ... Она взбалмашная и вспыльчивая. И она может ... Ну, не суть. Многое может, поверь! А еще у нее всегда с собой Асхет и два полка лучших воинов. Ее нежные нервы не должны ... э-э ... подвергаться высоким нагрузкам. Иначе нам с тобой не поздоровится! Поэтому я скажу тебе это здесь, и на этом закроем тему. Добро? -
   Я кивнул головой, и мы остановились.
 - Можешь на меня расчитывать. Я не сдаю своих! -
 - Хорошо. - Сказал он. - Первое и главное. Если я объявлю в Империи то, что ты имеешь с нашим Имперским домом кровную связь, - а я в этом абсолютно убежден! - если я только это ляпну, то тебя уже ничто не спасет. У нас .... все до предела накалено в плане наследования престола. Поэтому ты есть и останешься просто Видящим Исконное. Твое глубоко земное происхождение всех успокоит в плане крови. - Он помолчал. - Второе. Когда прибудем, старайся не показываться на глаза Савелии. Потому что она сейчас неуравновешена. Ее пытал мой старший сын Джарт. Джарт весьма агрессивен и опасен, но за свои вольности в отношении Савелии он уже получил наказание от меня. Это было в момент ареста Савелии и до того, как Деспил призвал сартур. ... -
 - Это что? - Спросил я. Но Владыка проигнорировал мой вопрос. И продолжил.
 - Поэтому, не показывайся ей на глаза. Народу будет много. Так что ... это тебе не составит труда. -
 - Но почему? - Не понял я. - Почему вообще нужно было ее арестовывать? -
 - Потому, что хоть у Савелии нет двух полков и живого меча в помощниках, она еще более опасный солдат, чем ее дочь. За семь лет службы в Обители она положила кучу наших. Последним ее делом был мой племянник Эргальт. Тот еще тип! А во-вторых она без санкции смогла проникнуть в Цитадель. Где ее и схватили. Но важнее не это. Сейчас ее жизни ничего не угрожает, так как мой сын назвал ее своей ассаи. То есть, частью себя. Ей нельзя ничего сделать, не причинив вреда Деспилу и всему Дому Рошх. И я не думаю, что кто-то открыто на такое пойдет. По сути это объявление войны лично мне! Опасно не это. А то, что Савелия сблизилась с Амелией, хоть она и не знает, что Амелия ее дочь, ибо в нынешнем ее потоке она еще никого не родила. Но они уже спелись!  - Владыка осмотрелся по сторонам и продолжал. - Я знаю этот основной закон. О том, что Любовь живет между существами до их рождения, во время всей их жизни и после их смерти. Во всех временных поотоках. Если Савелия, будучи наилучшим бойцом из всех, кого я знаю, объединит силы с Амелией, то можно просто сложить оружие и удалиться вон, сэкономив время и жизни солдат. Амелия, она - стратег. Отличный стратег! В отличие от мамы. Она просчитывает на много ходов вперед. И сейчас мое царство от полного разгрома с ее стороны спасает лишь то, что она нас всех очень любит. Любит гораздо сильнее, чем власть. Но нельзя не учитывать возможное на нее влияние матери. Я прослеживал все их потоки в ближайшем будущем. Сегодня мы их обвенчаем. А завтра она узнает о казни ее учителя Ойди и, используя Амелию, сбежит. Потом будет сражение у реки, там, где она на мосту зарубит самого лучшего мечника всех времен и народов. И я до сих пор не понимаю, как ей это удалось? А вот затем стасис начинает бурлить и завиваться в воронки. Я не знаю, почему это так, и что тому является причиной, но прогнозировать будущее в Циклонах Событий нет возможности. Потому что в Циклоне будущее перемешивается с прошлым. Я рассказывал вам это вчера. Поэтому я могу наверняка сказать только о двух ближайших днях. В этой связи, постарайся не вмешаться ни во что, чтобы то, о чем я сейчас рассказал, произошло! Этому нужно дать случиться. Иначе возникнут новые неопределенности, и ... очередной хаос. А еще может все пойти как-то по другому, и тогда у нас не будет нашей внучки. И внука тоже! - Он опять помолчал и сказал. - И в итоге, последнее. Я ожидаю от тебя честности и порядочности в отношениях со мной. Так же, как это все было до этой минуты. Ты, и Василий с Николаем, вы ... те, кто стал мне необыкновенно дороги ... даже больше, чем некоторые близкие члены моей семьи. Я это ценю. И хочу, чтобы ты так же ценил это мое к тебе ... к вам расположение. У меня все! -
 - Я понял! - Сказал я ему. - Можешь расчитывать и на мое молчание и на мою искреннюю дружбу! -
 - Мы пришли! - Сказал Андрей, и я увидел излучину широкой реки, открывшуюся при спуске вниз, к песчаному берегу. Там уже стояла Амелия, нетерпеливо отбивая чечетку правой ножкой. А на далеком другом берегу я сумел различить множество людей в форме, организованно построенных в боевые порядки. Как на плацу во время строевого смотра. Владыка был прав. Внучку не следовало сердить!
 - Где вас носит?! - Выпалила она нам.
 - Потише, мелочь! - Ответил улыбающийся Владыка. - Ты как-никак говоришь с действующим монархом! -
   Амелия молча указала на противоположный берег и совершенно спокойным тоном произнесла.
 - Это там, на том берегу вы, Ваше Величество, действующий монарх. А здесь ... - Она замялась.
 - Да, а что здесь? - Спросил он.
 - А здесь я вас просто лю-лю-лю! - Произнесла она и чмокнула Владыку в щеку.
   Однако, тут же отстранилась и сказала.
 - Фу! Какая низость! Это что у вас в бутылках? Это ... -
 - Да, это оно самое! Сказал ей Андрей. Давай, проявляй вещество моста! Мы с моим другом желаем запустить эти бутылки с нашей императорской мочей в самом центре Стикса! -
   Похоже, у Амелии закончились слова. Она фыркнула и вознесла руки высоко вверх. С противоположной стороны реки точно то же самое сделал какой-то человек весьма высокого роста. Он был насколько тощь, настолько и высок.
 - Ты позвала для поддержки тройна? - Спросил ее Андрей.
 - Идите уже! - Скомандовала она нам. - А как, по твоему, пойду после вас я, если с моей стороны мост будет некому держать? Держать мост над Стиксом за один конец вообще под силу только тройну. Причем, далеко не всякому! -
 - Неужто там сам Саллиас Сарр? - Удивился Владыка.
 - Он, конечно! - Ответила нам наша внучка, и мы ступили на полупозрачную материю Призрачного Моста, возникшего перед нами как из тумана.
 - О! Рад буду повидать старого друга! Что ты ему пообещела? - Спросил ее Андрей, будучи уже метрах в десяти.
 - Тебе лучше не знать, дедудя! - Негромко ответила Амелия. - Но это не то, о чем ты подумал! Деньги! Только деньги! Очень, очень много денег! -
 - А может, и не друга? - Пробурчал Андрей.
   Мы молча двигались по узкой, полупрозрачной и никак не ощутимой субстанции Призрачного Моста, и мне впервые стало не по себе ... Перила отсутствовали, а ноги фактически не опирались ни на что. Как можно было здесь сражаться на мечах, я вообще не представлял. Я был рукопашником. И рукопашником не последним. Но даже побоксировать здесь с каким-нибудь лохом я бы не рискнул. Наконец, мы достигли середины. Владыка остановился, а я подошел к нему вплотную и прихватил его за полу пиджака. Мост в этом месте был особенно узок! Метра полтора. Не более.
 - Говоришь, не нашел атракциона, на котором бы укачало? - Спросил он.
 - Н ... Не уверен. - Ответил я.
 - Глянь вниз, Джафар. Только аккуратно! -
   Я чуточку подался корпусом вперед и посмотрел вниз. Там были сплошные воронки, восходящие и нисходящие течения. Мощные, затягивающие все внутрь стихии бурлящей воды. Я почувствовал страх. Я вообще не любил воду и даже плавать не научился.
 - В том месте, где мы сейчас стоим, происходит смена всех объемов всех материальных тел с положительных значений на отрицательные. Поэтому, что? -
 - Это экзамен? - Спросил я его, понимая, что если меня Владыка туда столкнет, то прости-прощай!.
 - Нет, Джафар, не экзамен. Я же тебе обещал! -
 - Произойдет реверс гравитации! - Сказал я, ощутив, как к горлу подступила тошнота.  - Потому что при отрицательном объеме плотность отрицательна. И гравитационный потенциал должен сменить направление на противоположное! -
 - Истино так! - Сказал Владыка. - Поэтому вода вдоль одного берега течет в одном направлении, а вдоль другого - в противоположную сторону. А нас с тобой не выворачивает наизнанку только потому, что Амелия и Сарр удерживают этот мост, который, как тоннель соединяет координаты пространств двух метрически-сопряженных вселенных! -
 - Я не уверен в том, что меня сейчас не вывернет! - Сказал я и присел на корточки.
 - Давая, метай свою бутыль! - Сказал он.
 - Я ее уже обронил раньше. - Ответил я.
 - Ну, вот! - Расстроился Владыка. Потом размахнулся и швырнул свою бутылку высоко вверх и далеко вперед.
   То, что я увидел потом заставило меня открыть от изумления рот. Долетев до какой-то невидимой границы, бутыль сначала съежилась в точку, и в этот момент мы почувствовали, как нас потянуло вперед, туда, где это произошло. И мы чуть не рухнули вниз. Но Владыка, знавший, вероятно, о последствиях броска через границу раздела метрик, твердо уперся ногами и удержал меня на мосту. Но потом, когда бутылка эту невидимую границу миновала, то приняла прежнюю форму. А сила, внезапно возникшая, так же внезапно и исчезла.
 - Красиво, да? - спросил Андрей.
 - Она, что прошла через нулевой объем? - Спросил его я.
 - Ага! - сказал он. - На миг превратившись в тело огромной плотности. Ну, потому что нельзя от положительного объема перейти к отрицательному, не пройдя через ноль! Поэтому и возникло притяжение. Это локальное гравитационное возмущение! Я вообще раньше частенько тут развлекался, пугая прохожих! Когда был мальчишкой! С одним моим закадычным другом. Он как раз мост сейчас держит с той стороны. - Владыка кивнул головой в сторону тройна.
   Он стоял и улыбался. А вот мне было не до улыбок.
 - Пошли уже скорее! - Взмолился я. А он вздохнул и пошел вдоль, придерживая меня за руку! Так мы и достигли противоположного берега, и я просто упал на твердую землю, обессиленный. И меня тошнило.
   Но здесь была такая же нормальная сила тяжести, как и на том берегу. И это меня навело на очень простую мысль. Мысль о том, что каким бы ни был набор координат пространства, физические законы инвариантны относительно этого факта. То есть отрицательность длин, площадей и объемов, она относительна! Одно тело может иметь относительно другого тела отрицательный объем только в силу различия некоторых пространственных измерений. Но внутри своего пространства, которому это тело принадлежит, все всегда такое же, как и везде. Это было нечто для меня совершенно новое! Новое знание. Которое в очередной раз просто возникло ниоткуда. Я лежал и медленно приходил в себя. Нам отдавали честь и нам кричали "Ура!". Но меня это не трогало. Смена метрик влияет на пограничные преобразования, но не на физику внутри пространств! Это нужно было тщательно осмыслить! И, похоже, Андрей прав. Насчет меня. Я и в самом деле способен видеть Исконное! ... 
   Тут ко мне подошел Андрей и протянул руку, помогая подняться на ноги.
 - Сейчас я представлю тебя своим. - Сказал он.
   Я огляделся и увидел на берегу того, очень высокого человека, которого звали Саллиас Сарр.
 - Владыка, не сейчас! - Сказал он нам, даже не повернувшись в нашу сторону. - Твоя внучка уже на мосту, а я тут один! -
 - Тебе помочь? - Спросил его Андрей.
 - Ты только усложнишь задачу! - Ответил Саллиас. - Я справлюсь! - Он продолжал стоять, как Моисей во время битвы, с воздетыми вверх руками, и мы видели, как по Призрачному Мосту почти бегом бежит Амелия. Она была почти на середине пути, когда Саллиас внезапно опустил руки и резко обернувшись к нам, произнес.
 - Сдохни, тварь! -
   Мы, смотревшие на Амелию, видели, как мост просто исчез, как ни бывало, а наша девочка полетела вниз с высоты, прямо в воды Стикса. Но, не долетев полметра, внезапно стала подниматься в воздух, взмахивая огромными, радужными крыльями. Как у бабочки! Я открыл от изумления рот и замер, не в силах пошевелиться. Но не Андрей. Владыка схватил старого мага Саллиаса за горло и держал на вытянутой руке, а тот хрипел и синел на глазах. Тем временем войны из числа свиты Амелии подбежали к нам и Андрей передал им тройна.
 - Не убивать! - Приказал он и стал вместе со мной следить за тем, что происходит над водой. Взмахи ее крыльев были плавными и неторопливыми. И мне показалось, что она нарочно парит над водой, практически не двигаясь никуда, просто из желания рассмотреть то, что происходит на нашем берегу. Амелия парила, поднимаясь все выше и выше и удаляясь к противоположному берегу. Она не могла вне моста пролететь через границу смены метрик. И, конечно, знала это. Наконец, она достигла берега. И тогда ее крылья махаона исчезли в ничто, быстро уменьшаясь в размерах.
 - Хорошо владеет! - Заключил Владыка. - Это ее местная ипостась. Наряду с чисто человеческим обликом! ... Но у нас обнаружилась проблема! - Произнес он. И посмотрел в сторону плененного тройна.  - Предательство друга! -
 - Почему, Саллиас? - Спросил Владыка тройна, на которого была накинута какая-то светящаяся сеть. - Почему? Просто ответь мне. Я должен знать! -
 - Я видел завтра. - Ответил тройн.  - Не вы одни способны плавать по волнам времени! - А завтра эта твоя ... Она повинна практически в полном истреблении нашего вида! Народа! Она и ее мамаша! Это они придумали и исполнили ... Отколоть часть вселенной со всеми моими родными. Там были дети ...  -
 - Какие дети, Салл? - Воскликнул Андрей. - Там были хаммы! Да, армия хаммов, но из ваших лишь Тан! -
 - У тебя дезинформация! - Сказал тройн, гадко улыбаясь! - Там были и наши. Почти все.  Почти весь мой род! Ты же не думаешь, что такой огромной армией можно было бы эффективно управлять, не имея магов Воды? И магов Земли! И огня! Ты ни хрена не знаешь, старый лис! Сейчас очень многие объединяются для того, чтобы смести с лица земли всю твою Цитадель и весь твой узурпаторский род! И знаешь что? -
 - Что? -
 - Управление нами идет не от Эрика. А из вашей Цитадели! У тебя внутри полно врагов. И ты падешь. Рано или поздно! -
 - Вы - просто стадо наемников, воюющих за деньги! - Невозмутимо произнес Владыка. - Раз вы примкнули к наемникам! Вы поставили себя, племя великих магов, на один уровень с сотворенными! Это ... я даже затрудняюсь определить! ... Я тоже видел то же самое, что и ты. Вы пришли убивать и зарабатывать на этом. И что? Разве война не предполагает риска быть поверженным? В чем такое твое разочарование? Вы воюете всегда и везде, - честь вам и хвала, - но, Саллиас, дорогой, нужно же как-то соизмерять свои силы! На хрена вы выступили против дома Рошх? И на что вы надеялись? -
   И тут Саллиас просто плюнул Владыке в лицо.
 - Эта тварь, - сказал он, - лишила меня всего! -
 - Точнее, лишит только завтра! - Вклинился в разговор я. - А сегодня все твои родичи, которых ты почему-то уже оплакиваешь, еще живы и здоровы! -
 - А ты еще кто? - Рявкнул в мою сторону тройн.
 - О! - Ответил за меня Владыка. - Он ее дедушка, как и я. Но с Земли. Там все сильно по другому! И он имеет все права задавать тебе вопросы, желавшему убить его внучку! -
   Потом Владыка посмотрел на меня и сказал.
 - Он твой! -
 - Окей! - Сказал я. И обратившись к тройну сказал. - Твой поступок бесчестен, ибо ты хотел убить обманом. Вместо того, чтобы попытаться разрулить ситуацию, пока еще все живы и здоровы. Я дам тебе шанс сохранить честь и свое лицо, приняв мой вызов на поединок. Драться будем голыми руками. До тех пор, пока кто-то из нас не погибнет! Ну, как? Согласен? -
 - И по его гадкой улыбке, обнажившей желтые и кривые клыки, я понял, что мое предложение пришлось ему по вкусу.
 - Ты, как я понимаю, папаша Савелии? - Спросил он. А я лишь кивнул головой.  - Тогда я, - сказал Саллиас Сарр, - буду вполне удовлетворен, свернув шею именно тебе! -
 - Ты сперва смоги! - Сказал я, расстегивая на себе курточку и бросив ее на песок.
   Саллиаса освободили, и Владыка сказал.
 - Салл, я буду контролировать твою магию. И если ты только попытаешься ее как-либо применить, я лично оторву тебе все конечности поочереди! -
 - И даже не станешь пить мою силу? - Спосил Саллиас.
   На что Владыка ответил.
 - Я не пью силу предателей и подлецов. Боюсь подцепить что-нибудь! - И отвернувшись ко мне сказал.
 - Зря ты это затеял. Тройны обладают невероятной силой! Но, если что, я рядом! - Я не дам ему тебя убить! -
 - Андрей, - сказал ему я, - мне доводилось одному противостоять целому отряду отлично обученных ... арабов. Я служил в роте охраны Советских Вооруженных Сил.  Я справлюсь! -
   Воины расчистили нам площадку для боя, создав пространство метров двадцати в диаметре. С Саллиаса сняли блокирующую сеть, и я увидел, как под его одеждой стали переливаться горы мышц.
 - Я даю тебе право первого удара! - Сказал я ему. - Потому что я никогда не начинаю войну первым в виду бесчестия этого! -
 - Да-да! - Сказал он мне, двигаясь в моем направлении. - Это мне и нужно. Я просто снесу тебе башку! -
 - Я же сказал, ты сначала смоги! А уже после будешь перед девчонками в пивбаре хвастаться! -
   Он зарычал и бросился ко мне. Я сжал пальцы правой руки в кулак что есть силы, до побеления, а потом резко расслабил руку, давая крови прилить в кисть с максимальной силой. Тперь я был готов. В моей руке сейчас был жар такой мощи, что она горела изнутри.
   Саллиас со всего замаху выбросил свою огромную руку вперед, но я просто наклонился в сторону, и своей, заранее подготовленной правой рукой нанес ему встречный,  молниеносный, жалящий и рвущий удар в то место, которое ни у кого из нас не защищено. Я никогда не жалел о том, что наш командир роты в тайне от командования нашей подмосковной части обучал нас приемам джиу-джитсу ...
   В следующий момент тройн захрипел и по инерции прокатился мимо меня еще несколько метров, орошая песок берега, где мы стояли, фонтаном своей алой крови. А я стоял, замерев на месте, сжимая в кулаке его оторванное горло. И даже не обернулся посмотреть на поверженного врага.
   Когда все пришли в себя, Андрей сказал.
 - Я никогда не стану твоим врагом. Ну и семейка! ... Как это так? Я не видел такого ни разу. -
   Я выбросил горло тройна на песок и пошел к реке вымыть руку.
 - Одним ударом! - Слышал я за своей спиной шепот пораженных солдат. - Пять секунд - весь бой! -
 - Ты видел? Одной рукой! У него вторая рука была за спину заложена - Слышал я шепот солдат.
   Никогда еще мне не было так гадко, как сейчас! Никогда. Никакая Виктория, не может ... оправдать ощущение на своей руке горячей крови ... кого-то другого. Я не хотел видеть тройна. Мне нужно было просто успокоиться. А может быть, это так Ялта меня расслабила? Как-то раньше я не очень-то задумывался над тем, что хорошо, а что ... не хорошо?
   И тут я услышал голос.
 - Ты взрослеешь, сынок! -
   И я могу поклясться, что услышал голос отца! Это не было галлюцинацией, вызванной адреналином и перенапряжением. Я был адекватен и полностью себя контролировал!  Это ... это было так явственно, что я огляделся вокруг, ища глазами источник звука, но, конечно, ничего не увидел, кроме людей, провожавших меня восторженными взглядами.
   А потом я подошел к воде и со всяческим старанием смыл с себя все гадости текущего дня, включая, конечно, и кровь тройна!
 
  Глава 8. Цитадель.
  Когда тело мертвого, только что поверженного мною в честном поединке тройна Саллиаса Сарра пустили плыть по волнам Стикса, и он исчез среди волн, я почувствовал облегчение.
 - Вода - родная стихия тройнов! - Сказал мне Андрей. - Салли ушел домой! -
 - Слушай, Андрей, - сказал я Владыке, - я зна ... Я понимаю, что он твой друг, ... но я не намерен извиняться за его убийство! -
   Он в ответ лишь хмыкнул.
 - Вот если бы сейчас ты начал извиняться и распускать нюни, я перестал бы к тебе относиться всерьез!  - Ответил он. - Во всяком случае, перестал бы относиться всерьез как к солдату! Салли выбрал свою судьбу, предав меня. И тебя. И Амелию, которую он, когда она была еще подростком, таскал по смежным мирам и учил плавать. Да ... и вообще, солдат, который комплексует по поводу того, что он кому-то там горло вырвал с корнем, это плохой солдат! - Так что ты ... все правильно сделал! -
   Мы стояли молча. Стал накрапывать мелкий дождик. Все-таки, этот мир был еще не до конца мертв! Капли дождя, пролетающие во множестве через границу раздела метрик, создавали настолько сильное гравитационное возмущение, что мы почувствовали, как нас тянет в реку. А вода отлила от берега, сделав Стикс значительно уже. И в центре реки образовался водяной горб, метра на три возвышающийся над общим уровнем воды в реке. "Странный мир!" - Подумал я. Дождь усиливался и нас стало тянуть к Границе еще сильнее. Я увидел как пехота Амелии быстро откатывает подальше от реки. А водяной горб в центре Стикса вырос теперь метров до пяти.  - Надо отступить назад! - Сказал Владыка. - Иначе, если сейчас дождь внезапно прекратится,  то Феллхутх, - так мы называем этот Водяной Холм, - он выплеснет реку на берега и просто нас смоет. Либо нас неудержимо затянет Граница! - И он развернулся и зашагал прочь от берега. Мы отошли метров на сто - сто пятьдесят, пока притяжение Границы ощутимо не ослабло. Да и мы теперь находились значительно выше берега.
 - Что с нашей девчонкой? - Спросил я Владыку, но он лишь пожал плечами.
 - Думаю, она уже дома! - Сказал он. - Он пошла обходными путями. Там, где Асхет способен проложить ей путь в смежные миры. Она дедает это постоянно. Так что ... -
 - То, что он сказал, это как на твой вгляд? - Снова задал я свой вопрос.
 - Это? - Андрей помолчал и сказал. - То, что меня всячески пытаются устранить от власти, это вообще не новость. Я уже сжился с этим. Печально другое. Как говорят, "у нас в конторе завелся крот!" Кто-то из числа ближайших, кто выдает секреты и тайны. Кто-то очень свой! Настолько свой, что у меня даже не возникает и тени сомнений ни в чей адрес! Вот это - настоящая головная боль! А поэтому у меня для тебя будет одно важное задание на все время твоего пребывания у нас в гостях. Все равно это надолго. Твоей жене нужно родить именно у нас! И не подумай, что я сейчас пытаюсь с тебя взять какую-то оплату за пребывание. Вы - мои гости в любом случае. И вы - мои родственники в любом случае. И я искренне рад, что все получилось так, что вы в моей жизни вообще образовались! Под старость ... обрести в своем окружении честных и порядочных, и ... совершенно неординарных людей ... это вообще ... Короче, ...  -
 - ... я должен свежим взглядом оценивать народ на предмет предательства? -
 - Именно! - Ответил Андрей. - И, возможно, провоцировать! -
 - Это то, чем я не занимался никогда и то, что мне претит. - Сказал я ему. - Но ради тебя ... -
 - ... не ради меня, Джафар! Я тебе - никто. Возможный дальний родственник по крови. И фактически уже сват. А вот Амелия и Елиссей, и наша парочка голубков! ... Это - для них! -
 - Хорошо. - Сказал я ему. - Ради высокой цели я наплюю на принципы. У меня это всегда получалось даже ради более приземленных вещей! Но у меня есть предложение. -
 - Слушаю! - Сказал Владыка.
 - Ты, как мы и договаривались ранее, представляешь меня, как Видящего Исконное. А пусть все додумывают то, что у меня этот дар именно в силу того, что я имею по крови принадлежность Императорскому Дому Рошх. Говорить специально это не надо. Надо сохранить интригу и немного намекнуть. Полусерьезно-полушутя. Пустить мысль в работу фантазии досужих светских фантазеров. И тогда тот, кто предает, выйдет на меня либо с целью устранения, как еще одного нежелательного конкурента на престол, либо с целью сотрудничества. А чтобы это выглядело еще более правдоподобно, нам с тобой нужно будет поссориться. По какому-либо поводу, не несущему уголовной ответственности с моей стороны. Например, я мог бы организовать какой-нибудь скандал. А ты, как монарх, указал бы мне мое место. А я, как горячий южный парень, ответил бы тебе что-нибудь разэтакое! Ну и мы, как бы рассоримся. Понарошку. - Владыка слушал меня, продолжая все так же смотреть на реку. - Видя нашу размолвку, - продолжал я, - тот, кто хочет тебя сместить, обязательно выйдет на меня с предложением объединить усилия. И для этого нужно так же представить меня не только, как Видящего Исконное, но и как умелого бойца, сотрудничество с которым было бы уместным. Думаю ... -
 - ... эта сплетня уже наверняка в Цитадели! - Прервал меня Владыка. - То, как ты разобрался с ... Саллиасом, ... это на самом деле удивительные боевые способности! Так что ... весть о том, что в Цитадель направляется некий гость, одним ударом отрывающий горло без использования магии и телесных трансформаций, ... эта весть уже, я уверен, всех поставила на уши! У нас такие вещи в большой цене!
 - Они везде в большой цене. - Сказал я.
   Мы помолчали и Владыка сказал.
 - Хорошо. Так и решим. Сейчас мы просто вместе с полком Амелии прорываем пространство прямиком ... домой. Я устраиваю торжественный прием. Кратко.  Ибо сегодня нам еще полночи пить и гулять на свадьбе наших отпрысков. Завтра ты никого не беспокой. Побудь с Ольгой Сергеевной. А лучше, просто напейся сегодня, чтобы завтра приходить в себя! -
 - Легко! - Сказал я ему.
 - Завтра у меня и у всех наших будет весьма насыщенный день в поисках сбежавшей Савелии. А с послезавтрашнего дня, начинай общение с моими. У тебя получится. Я уверен. Ну, и там, через какое-то время, когда тебя уже все будут знать, устрой какую-нибудь светскую драчку. Только без отрывания частей тела. И ... Дуэли у нас на территории Цитадели запрещены. Кроме этого, должен тебя предупредить, мой народ - это не тройны. У нас рукопашники что надо! Так что, будь осторожен. А то как бы тебе самому не пересесть в инвалидную коляску! ... -
 - Да. Я понял! - Сказал я.
 - Я не пугаю. Но просто предупреждаю! - Сказал Андрей.  - Ну, что, двигаем домой? -
 - Как скажете, Ваше Величество! - Ответил я на полном серьезе. А он на полном серьезе это принял.
 - И вот еще что. - Сказал я ему. - Скажи, как такое возможно, что я теперь разговариваю на незнакомом мне языке и даже этого не ощущаю? Тройны ведь не говорят по русски? -
 - Нет, не говорят! - Усмехнулся Андрей!
 - А мы с ним общались так, как будто учились в одной школе. И речь твоих солдат я тоже понимаю, как свою родную. -
 - Она и есть твоя родная! - Ответил Андрей.  - Хархатх - это тот язык, из которого произошли все остальные. Это - исходный код, выражаясь твоими терминами, которые я у тебя подслушал. Я ... только лишь чуточку поспособствовал тебе в этом! - Он улыбнулся.
 - Это было вино? - Спросил я. А он лишь улыбнулся еще шире.
 - Я рад этому! - Сказал я Владыке. - Потому что никакие иностранные языки мне никогда не давались! Мое обучение заняло бы массу времени и сил. -
 - Ну, я так и понял! - Сказал мне монарх. А потом хлопнул меня по плечу, обнял и сказал.
 - Держись! -
   В следующий момент времени мы уже стояли с ним на какой-то невооборазимо огромной площади, в самом ее центре. А прямо перед нами, метрах в трехстах, возник так же внезапно весь полк Амелии. И на нас накатила волна вытесненного этими людьми воздуха. Небо над нами было необычного малинового цвета, а вдалеке возвышались постройки какой-то диковинной архитектуры.
 - Вот мы и дома! - Радостно произнес Владыка, и я заметил в его взгляде неподдельное счастье! - Небо у нас фиолетовое! - Сказал он мне, и мы дружно задрали головы вверх. - Потому что воздух, как и везде, голубой. А светилом в нашем мире является Красный Сверхгигант Арратасхатх. "Тот, кто был до хархатха"! Он достаточно далеко. Так что в зените он не закрывает все небо. Только две трети! Ну и его красный ... -
 - ... смешиваясь с голубым оттенком воздуха, дает малиновый оттенок! - Закончил я мысль Владыки. - Извините, Ваше Величество. У меня есть отвратительная привычка прерывать речь собеседника! Я исправлюсь! -
   Он улыбнулся и сказал.
 - На людях будь в мой адрес корректнее. Чтобы это не вызывало ничьих ненужных мыслей! -
 - Хорошо! -
   Я оглянулся по сторонам и справа от себя увидел спешащую к нам Ольгу. Подойдя к нам она посмотрела на меня таким взглядом, как будто увидела выходца с того света! А потом бросилась мне в объятия. Через минуту горячих поцелуев, слез и рыданий, я услышал.
 - Мне Лиечка сказала, что вы объявитесь именно здесь. Я ждала ... Каждый день! Джаф, родной! Пожалуйста ... Никогда - никогда не оставляй меня одну ... без тебя. Я просто не могу! Не могу! - Она опять зарыдала, а Владыка смотрел на нас и смеялся.  - Мне нужно постоянно тебя видеть! Обнимать тебя, спать вместе!  Я так больше не могу! -
 - Все, теперь ты точно дома! - Сказал он мне.
   Но я уже понял это и сам. Здесь была половина всех моих самых любимых людей. Конечно, я дома! ...
 - Ваше Величество! - Спохватилась Ольга только сейчас обратив внимание на Императора.
 - Все нормально, дорогая Ольга! - Ответил Андрей. - Не потеряйте сознание от счастья! Идемте со мной. Мне нужно представить Джафара нашему Двору! -
 - Ваше Величество! - Обратилась к Владыке Ольга. - Меня теперь зовут графиня Ниэтель Футо. Аристократка с Лазурного Берега Земли. Локализация сто тридцать, девяносто, двадцать три. По внутригаллактической дате. Принцесса Лия сказала, что будет лучше, если вообще никто не будет знать моего настоящего имени. Так же, как никто не должен знать и о том, что Джафар - отец Савелии. Она сказала, что даже отдаленное родство моих младенцев с Правящим Домом через Джафара, грозит им тем, что они вполне могут не родиться. Так что я должна вас поставить в известность! ... Она так решила ... Настояла! -
 - Спасибо, что предупредили! - Ответил Андрей. - Я говорил тебе, что она стратег? - Сказал он, обращаясь уже ко мне. А я лишь кивнул головой, но про себя подумал: "Началось! Как же я ненавижу все эти дворцовые интриги!"
 - Как вы говорите, вас теперь зовут? - Переспросил он.
 - Графиня Ниэтель Футо. - Сказала Ольга.  - Для друзей, Нити. -
   Следующие часа полтора мы провели в состоянии непрерывных поклонов, холодных, светских улыбок и наигранного удивления со стороны лиц, которым меня представлял Владыка, как Видящего Исконное. Похоже, придворная знать всех времен и народов одна и та же! Мы обошли все правое крыло огромного дворца, и я, не имея среди своих многочисленных талантов фотографической памяти, постарался в деталях это все запомнить. Мало ли что! В гостевое крыло Дворца Владыка нас не пустил. Там в одной из комнат в настоящее время была моя дочь и Принцесса Лия, помогавшая ей подготовиться к свадьбе. Мы удалились в совершенно другое здание. Туда, где жила Ольга, в ее покои. Параллельно с тем, что в этом здании было необычайно уютно, это на самом деле был Исследовательский Медицинский Центр. Ольге сохраняли ее беременность. Она ходила тяжело. На сроке уже в три месяца у нее открылся токсикоз и все положенные этому явлению прелести. Она сильно исхудала. Осунулась. При этом данный факт никак не умалял изысканности ее красоты, а ее живота еще вообще не было видно. Когда мы расположились у нее в комнате, в нашу дверь постучали, и на разрешение Ольги войти, в дверях показалась Амелия.
 - Я на минуту! - Сказала она с порога, и игнорируя меня, подошла к Ольге.
 - Графиня, - обратилась Амелия к моей жене, - вам стоит подумать о вашем наряде. Я тут, собственно, за этим! Герцогиню Савелию я уже почти заплела! -
 - Лиечка, скажи, как вообще здесь принято? - Спросила ... Ниэтель. Да! пора было привыкать к ее новому имени. А то еще назову ее впопыхах Ольгой!
 - Кто во что горазд! - Сказала Лия. И обратившись ко мне, произнесла.
 - Мы с тобой больше не родня. Ни с какой стороны. Так надо! -
 - Да. - Сказал я ей. - Я уже в курсе! -
 - Тогда, конечно, женский фрак! - Сказала ... Ниэтель. - Цвет подбери мне сама. Я доверяю твоему видению моей сущности! Да! И у брюк фрака легкий клёш! Это непременно! -
   Амелия лишь кивнула головой, прищурилась, внимательно разглядывая Ниэтель. Оценивающе, пристально, и сказала. 
 - Ваш фрак, мадам Футо, готов. А так же туфли на среднем каблуке, удлинняя ногу. На голову что предпочтете? -
 - На твой вкус! - Улыбнулась Ниэтель.
   Амелия развернулась и выскочила за двери.
 - Нити! - Сказал я жене. - У тебя тут есть душ, или ванна? -
 - Пойдем, я провожу тебя! - Сказала она и встала со стула. Она отвела меня в просторную ванную комнату и сказала.
 - Я жду. Не задерживайся. Тебе тоже предстоит кое-что предпринять, дабы соответствовать уровню торжественности будущего мероприятия! -
   Я мылся недолго. Я очень соскучился по супруге. Да и хотелось просто поваляться на чистых простынях, отдохнуть. А лучше - поспать. Я сегодня очень мало спал и очень много пил. Да. И перекусить бы не мешало!
   Когда я нашел дорогу обратно, Нити сидела на кровати и перед ней стоял столик на колесах с едой.
 - Я присел рядышком. Еда, конечно, вдохновляла, но ... меня пробирал озноб. Такой, сильно адреналиновый, нехороший. Частое сердцебиение вкупе с мелким тремором рук и ног. Уверен, все понимают, о чем я говорю! Близкое присутствие любимой и такой желанной женщины. Мы молчали. Я не видел Нити со вчерашнего дня. В ее потоке прошло больше месяца. И ...
 - Иди сюда! - Прошептала она и, обняв меня, просто повалила на спину. - Я больше так не могу! Все - потом! - Сказала она. - ...
   Потом ... А вот потом я с радостью поел какой-то незнакомой мне еды и, улегшись на кровать, мгновенно провалился в какой-то бездонный колодец, наполненный ослепительным светом. Там в самой его глубине, я видел щуплого мальчишку, пожертвовавшего собой ради спасения других. Это ... от него исходил ослепительный свет. Но, что интересно, меня он не слепил! Мальчишка приблизился ко мне и что-то стал тихо говорить на незнакомом мне языке. Это не был хархатх. Нечто совсем иное. Некая незнакомая мне звуковая, символьная система, состоящая вся целиком из кратких команд. Слов, каждое из которых состояло всего из одного слога! Я помнил еще тот ассемблер, на котором мы писали программы в ту пору, когда не было персональных компьютеров, а были так называемые ЭВМ! Все-таки, этот язык на самом деле очень сильно походило на ассемблер. Я не мог понять, чего он от меня хочет, но дружелюбный настрой этого Мастера, меня успокоил. Потом Мастер Марк приблизился ко мне вплотную и прикоснулся указательным пальцем своей левой руки к середине моего лба. В ту точку, где по верованиям индусов у человека находится Третий Глаз. И в этот момент я проснулся. Оль ... То есть, Нити спала рядом со мной с выражением абсолютного счастья на лице. Я вспомнил только что увиденный мною сон, и это погрузило меня в состояние покоя и совершеннейшего счастья! Я лежал и впервые молился о том, чтобы это мгновение не кончалось. Именно в этот момент в двери постучали. Нам принесли наши наряды для праздника.

   Глава 9. Накануне событий. 
 - Вставай, соня! - Сказал я спящей супруге, такой прекрасной и такой счастливой! И, как ни странно, она это услышала и открыла глаза.
 - Джаф! - Сказала Нити. - Нам что, уже пора? -
 - Да. - Ответил я. - Двое лысых девченок с бутафорскими рожками на голове ожидают нас за дверями нашего люкса, чтобы проводить куда надо. -
 - В зал церемоний. - Сказала Ольга. - Рожки у них не бутафорские. Я тоже поначалу думала ... - 
 - ... они принесли нам нашу одежду. - Сказал я.
   Нити села на кровать и посмотрела на то, что нам принесли служанки. Она встала, обошла ее вокруг и стала разбирать принесенное.
 - Это твое, Джафчик! - Сказала она мне, перекинув на мою сторону нашей широкой кровати парадную тройку темно-бордового цвета с алой рубашкой,  и такой же бабочкой. Мои темно-коричневые туфли из мягкой кожи неизвестного мне существа, оказались мне страшно велики. Но когда я их одел, каким-то непостижимым образом сами облегли мою ногу так, что я просто перестал их ощущать. В целом, я не просто остался доволен тем, как я одет. Мой фрак оказался изыскан. Это - самое точное слово!
 - Джаф, - обратилась ко мне моя супруга, - в этом наряде я тебя люблю еще сильнее! - И засмеялась. - Посмотрим, что принесли мне! - 
   Она развернула упакованные в плотную, легчайшую, почти невесомую ткань одежду и охнула.
 - Боже! - Воскликнула она. - Ну и вкус у принцессы! Я не могла подумать, что от простого цвета у меня может так закружиться голова! -
 - Вероятно потому, что это цвета твоей ауры! - Сказал я. - Это же обычный резонанс! -
   Ольга сняла с себя все и осталась стоять нагишом. А я еще раз подтвердил свою глубочайшую убежденность в том, что эта женщина совершенна! Она принялась неторопясь одеваться, и я подумал, глядя на нее: "А почему, собственно, резонанс? Резонанс предполагает энергию. Посколько он предполагает колебания. В случае восприятия информации извне, энергии может вообще не быть. И чаще всего это именно так! Если речь идет не о поле, а о фоне. Например, если находится какое-то... назовем это сродством ... Так вот, если обнаруживается некое сродство между символом, который человеку попадает в мозг через органы чувств, и тем, как он его идентифицирует. Это ... это очень похоже на процедуру сравнения. Но поскольку мы имеем дело не с величинами ... не с количествами, .... символы же невозможно сравнивать как числа! По принципу  "больше - меньше". Символы несут смыслы. Понятия. А это - не есть величины. Это - данность. И пора уже давно слово "данность" вводить в научный оборот! А тогда как же их сравнивать? ... А тогда ... по принципу "похоже - не похоже". Иных вариантов я просто не вижу! Пусть в мозгу есть некий образец для ... да, для бирюзового ... " - Думал я, глядя на то как Нити неспешно влезает в брюки своего фрака. - "И пусть через глаза Ольге, тьфу ты, Нити, пусть ей приходит "бирюзовый" сигнал. Далее происходит сравнение. По принципу - похоже - не похоже. Назовем поэтому тот символ, который у тебя в памяти, ... м-м ... трафаретом. А падающий в сознание символ - ... Ну, просто буквой. Не суть. Мозг накладывает Трафарет на Букву и определяет то, насколько они совпадают. И если они совпадают абсолютно, это вызывает такую бурную реакцию, как сейчас у Нити. Это понятно. Амелия видит ауру. Это у нее в крови. Она воспроизвела точный цвет того, как выглядит внутри Ниэтель ее собственный цвет. Цвет ее души. Или цвет астрального тела. Хотя, я предпочел бы слово Душа! А потом глаз его же и воспринял. Этот цвет. При этом выяснилось, что эти символы идентичны. Это чуть не уронило Нити на пол, подкосив ее очаровательные ноги! И хорошо, что рядом с ней оказалась кровать. Но это - не резонанс! Это ... Я пока не знаю термина. Нужно будет его вводить. Когда по вырезанным дырочкам в листе бумаги мастера тайнописи воспроизводили текст, налагая этот лист на страницу книги. А! Ну, да! Это же - дешифровка! Так и поступим. Назовем совпадение рецептора с рецепиентом при наложении их друг на друга Степенью точности дешифровки. Или ... Да, вот он термин. Назовем это Чистотой Дешифровки. Или, назовем, например, точностью декода. При полном совпадении мы получаем абсолютно истиную информацию. Если, к примеру, падающий символ состоит из неделимой литеры - одна буква, один иероглиф, чистый цвет, основной, к примеру, и если он в точности дешифруется при помощи трафарета, который хранится у тебя в памяти, то это - определение одного бита достоверной информации! ... "
   Тут мой мысленный поток был прерван тем, что Ниэтель оделась. После того, как она проскользнула ... очень плотно проскользнула в свой фрак, одев его прямо на голое тело, я понял, что пределов у совершенства, все же, нет!
 - Джаф, - сказала она мне, - посмотри-ка, не слишком ли сильно меня обтягивают брюки? Я не хочу соблазнять никого демонстрацией ... ну, ты понимаешь! -
   О, да, я понимал. И поэтому сказал ей.
 - Ты в любом случае будешь соблазнять всех без исключения, включая стареньких дедушек и младенцев. Даже если на тебя натянуть холщевый мешок с прорезями для головы и рук! -
 - Это называется рубищем, Джафар! - Фыркнула Ольга, вертясь и оглядывая себя со всех сторон. - Да. Это идея, кстати! - Произнесла она на полном серьезе. - Надо будет как-нибудь выйти в свет именно в рубище ... В таком ... очень грубом! Из китайского шелка ручной росписи. Ну, так, к примеру! И так-это, сильно повыше колена! И непременно босиком! Да, только босиком! -
 - Й-й-й-уппс! - Только и смог выговорить я, представив это рубище и Ольгу Сергеевну в нем!
   Ее цветом оказался такой же насыщенно-темный тон, как и у моего наряда. Только не бордовый, как мой, а темно-бирюзовый. Настолько сбалансированный, что я не мог выделить в этой бирюзе ни синего, ни зеленого. Сорочка с жабо цвета червонного, благородно-темного золота. Чье тепло очень удачно компенсировало холод бирюзы ее фрака. И такие же "золотые" носочки. "Холод бирюзы?" - Вновь подумал я. "Если мне не врет память, - а она мне, конечно, не врет, - то темно-бирюзовый, это в кодировке вебсайтов #00CED1. То есть, красного - ноль. Зелени - CE, или 206 из 256. А Синего - D1, или 16*13 + 1 = 209 из 256. В этом - вся Ольга! Ноль Красного. Ничего из того, основного, что живит и дает людям жар любви! И чего так много в моих цветах! И все ее тепло ... внутреннее ... оно заключено лишь в желтизне, которая формирует Зеленый. Эта "солнечность" делает мою Ольгу Сергеевну хоть чуточку похожей на чувствующего и живого человека!" Эти мысли мои протекли как-то очень быстро. Вместе с вычислениями, произведенными мною в уме. И я заметил, что за это время, пока я все это обдумывал, Ниэтель успела лишь застегнуть пуговицы ... Что-то странное происходило с моим мозгом. Я и раньше быстро думал. Но не до такой степени ... Вместо бабочки, которая положена мужскому фраку, у нее была брошь с ... Да! с бриллиантами. Они ярко и очень радужно сияли на почти черном, контрастном серебрянном корпусе броши. И от этих радуг теперь уже я испытал головокружение и целый поток каких-то неясных, неосознанных, но очень теплых чувств. "Надо будет запомнить о своем рез ... то есть о своем активном отклике на блеск бриллиантов!" - Решил я. Но то, что я увидел потом, чуть не лишило меня сознания! В самом низу нашего одежного склада лежала закрытая картонная коробка. Она была запечатана бумажной лентой, на которой было написано следующее. "Лiцей-мастерская К. Фаберже. "Дiадiма Бабочка". Мастера Мiхаилъ Перхiнъ и Августъ Холмстрём. С.-Пб, 1900 г. Для Их Светлости gr. N. Futeau на добрую память!"
   Когда Нити это прочла, она просто опустилась на кровать и произнесла.
 - Джаф, давай ты. Открой ты. Я ... я не могу! -
   Я и сам не мог. Но нужно было просто совершать невозможное. Мы, мужчины, как раз и существуем исключительно для того, чтобы совершать то самое невозможное, что создают для нас женщины! И я вскрыл коробку. В ней, как и было написано, лежала диадема. Я ее извлек и протянул Нити.
 - Это что, изумруды? - Прошептала она. - Джаф, надень ее на меня! У меня руки не слушаются! -
   Я подошел и надел почти незаметный золотой ободок диадемы на голову жены. Бабочка оказалась расположена таким образом, что находилась сверху-слева и чуть-чуть сзади на голове. Большой Махаон. В точности такой же, в которого превращалась Амелия, спасаясь от волн Стикса. Я смотрел на эту бабочку и явственно увидел неторопливо парящую над водою внучку, рассматривающую наш берег ... А место макушки было усеяно мелкими цветами, выполненными из золота и цветных эмалей. Тончайшая работа! Сама же бабочка оказалась ярко-изумрудного цвета. Поскольку была выполнена почти целиком из изумрудов. За исключением мелких вкраплений агата, абсолютно черного цвета и между ними на равных промежутках мелкого речного жемчуга блестяще-молочно цвета. Это, как я понимаю, было сделано для того, чтобы создавать разнообразие для глаза, заставляя мозг созерцать это великолепие неотрывно! На самом деле и я, и Нити, которую, едва живую, я сумел поднять с кровати и подвести к ростовому зеркалу, на самом деле мы просто "зависли", глядя на ... Все это было невероятно красиво. Тем более, на моей жене. В довершении всего Нити одела туфли, выполненные из такой же кожи, как и мои. Плетеные, на невесомой подошве. Средний каблук-шпилька сделали мою супругу значительно стройнее и на пяток сантиметров выше. Так что теперь мы с ней были приблизительно одного роста.
 - Нити, ты не надела нижнее белье! - Сказал я ей.
 - Боже, упаси! - Ответила она. - Я не собираюсь уродовать никакими складками все это великолепие. ... Джаф, мне нужно прийти в себя. Я ... потрясена! Валерянки! -
   Я совершенно не думая, просто автоматически потянулся рукой к столу и ... увидел на нем пузыречек валерьянки. "Амелия подумала и об этом!" Предположил я в уме. Затем моя жена приняла двадцать капель и еще минут десять просто молча сидела на кровати. А я стоял, лишенный дара речи.
   Чуть больше двух месяцев назад мы точно так же распаковывали чемоданы в только что снятом номере гостиницы "Россия", в Ялте 1885 года. Тогда нас одевала моя дочь. И тогда та одежда оказалась строго функциональной. В том плане, что точно соответствовала периоду Истории и сатусу ее носителей. Без вычурностей и неожиданных сюрпризов уровня шедевров ювелирного искусства! В том подборе нарядов для нас чувствовался ... характер солдата. Точного и пунктуально-сдержанного! А сейчас, в том, что  ... точнее, в том, во что нас одела Амелия, чувствовался совершенно иной характер. Просто качественно иной. Придворное воспитание. Пунктуальность и точность? Да! Но они касались не функциональности одежды, а пунктуальность и точность в степени соответствия тому, как это будет восприниматься другими. Насыщенный и при этом абсолютно неповторимый кураж! Человек, носящий то, что было на нас, в любом случае извне должен был поражать!  Именно для этой цели - поразить остальных, - она нас так и одела. Хотела сильнейшим образом выделить из остальной придворной массы. А это означает одновременное выполнение двух вещей. Первое. Амелия презирает местное дворянство. И второе - она очень, очень любит нас! И учитывая то, что она прирожденный стратег, как ее определил Владыка, все это она сделала совершенно намеренно! Зачем? Я не знаю. И тогда, в Ялте, Нити чуть не потратила целый час просто чтобы все перемерять. Она же женщина!  "Сколько времени у нее займет сейчас восстановление морального равновесия?" - Подумал я. 
 - Джаф, пошли! - Внезапно скомандовала она, и я с приятным удивлением расслышал, наконец-то, давно забытые повелительные нотки. "Вот оно, отсутствие Красного!" - Пришло мне на ум. А то с того момента, как она встретила нас тут на площади, она как-то очень уж была похожа на забитую домохозяйку! Слезы, потухший взгляд, торопливая любовь, которая как бы положена при встрече мужа ...
   Она поднялась на ноги. Уверенно и бодро. И снова встала перед ростовым зеркалом. Совершенно спокойно поправила на себе все предметы гардероба, включая и головной убор.
 - Нижнее белье, конечно же, неуместно! - Спокойно подитожила она тоном Императрицы и направилась к дверям.
   Когда мы вышли в общий коридор, у двух лысых служанок чуть не лопнули глаза! Они просто склонились в поклоне и одна из них произнесла.
 - Вы ... очаровательны, Ваша Светлость! - Очевидно, это было сказано в адрес моей супруги. Я титулов не имел! - Нам пора. Прошу вас следовать за нами! -
   Мы пошли по коридору. Причем я замыкал шествие. Но перед тем как выйти на улицу, Ниэтель остановилась и сказала.
 - Джафар, подойди. Я хочу идти с тобой под руку. Я ... так люблю тебя! -
   Наши провожатые покраснели. Если можно назвать покраснением серый цвет, который приобрели от слов моей жены их меловые лица. А я встал справа от супруги, и в таком виде мы вышли на улицу. По площади шло множество народу. И все в одну сторону. Ко дворцу. Я с удивлением обнаружил, что те существа, которые, очевидно, населяли мир Цитадели, выглядели более чем странно! Здесь были ящеры, драконы и динозавры. Много прочей твари из сказочно-эпохального периода. Были и откровенно страшные. Но все это разнообразие форм и стилей меня не впечатляло ни в малейшей степени на фоне моей жены. И я обратил внимание на то, что все эти диковинные жители и, конечно же, искушенные во всяких светских мероприятиях, и, конечно же, которых невозможно было удивить совершенно уже ничем, все они, глядя на нас, сворачивали свои шеи. А их ревнивые супруги злобно топали им по их ногам, лапам, ластам и прочим органам. Отвешивали подзатыльники и произносили нецензурные грубости!
 - Смотрите, люди идут! - Чуть слышно прошептала Ниэтель. - Самый совершенный вид во вселенной! - И я не мог не согласиться с ней!
   Однако, после того как мы пересекли порог Дворца, все, кто нас встречал, замирали с открытыми ртами, кланялись чуть ли не в пояс, тихо шептали возгласы удивления. И хорошо, что в хархатхе отсутствовал мат. "Послать", конечно, можно было. Но хархатх отличается одной удивительной способностью: все, что ты говоришь, отражается на тебе. Не в точности, но примерно так, как в кривом зеркале. Поэтому чересчур негативные вещи в нем если и были, то отмерли сами собой в связи с опасностью для говорящего.  Иначе мы бы услышали то, что обычно восклицают очень удивленные люди на русском языке! И проходя мимо одного из многочисленных стражей, которые стояли парами через равные промежутки, я сумел расслышать следующее. Одни другому сказал тихо, едва слышно.
 - ... это он, да. И обувь из кожи того тройна. Я сам видел. -
 - Вот это да! - Отвечал ему его напарник.
   Я, служивший в роте охраны, не мог пройти мимо этого нарушения! Я остановился, держа под руку свою супругу, и сказал им обоим.
 - Статья сто семьдеся вторая Устава Гарнизонной и Караульной Службы гласит, что часовому на посту запрещается разговаривать. Среди прочей массы всего, чего он не имеет права делать! -
 - Мы не часовые, милорд! - Тихо и робко ответил тот парень, которому я сделал замечание - Мы военная полиция! -
 - Из полка принцессы Амелии? - Спросил я его.
 - Так точно! - Отрапортовал он. - Мы были там, у реки! -
 - Что еще ты ... вы знаете обо мне и принцессе? - Спросил я его.
 - Лишь то, милорд, что вы нам скажете знать! - Сказал охранник. Он был умен.
 - Тогда вы не знаете ничего. - Сказал я ему. - Кроме моего поединка с лордом Саллиасом! Это понятно? -
 - Так точно! - Был ответ.
   Мне понравился этот неглупый и смелый парень. И я задал ему еще один вопрос.
 - Твое имя, страж! -
 - Ависс, милорд! Ординарный шеренговый Ависс! - ответил он, вытянувшись в струну.
- В смысле, рядовой? -
 - Как вам будет угодно, милорд! -
 - Еще увидимся, Ависс! - Сказал я ему в завершении.
   Парни стояли белые от страха, а мы пошли дальше. И Нити спросила меня.
- Джафар, скажи какого черта с тобой происходит? Когда ты без акцента заговорил на хархатхе? Это ... У тебя посто не было времени набрать такую практику! -
 - Меня обучил Владыка! - Сказал я. Поглядел ей в ее строгие глаза и произнес. - Если бы ты только знала, как я тебя люблю! -
 - Знаю, родной, знаю! ... - Прошептала она. И взгляд ее сразу же потеплел. Мы подошли к мощным дверям, ведущим в ... куда-то, я не знал куда. Туда, где должно было все происходить ...

Глава 10. Свадьба.
- Ночь, Джаф, она же для любви! Да, в моих тонах, как ты уже понял, нет ... в них отсутствует красный. Но ... Может быть, бывают исключения? Ведь, Джаф, ... Ты же знаешь, как я люблю тебя и тоскую, когда тебя нет! -
   Мы стояли, оперевшись локтями на перила ограждения. На Набережной Обода, созерцая Бездну. Ольге это место нравилось. Мне - нет. Я находил его не просто скучным, а ... по мне так неприятным!
 - Да, родная! - Сказал я. - Давай, пойдем домой. Потому что созерцание бездны с Главной Кардиналью на горизонте ... -
 - ... которая вращается в Первозданном Хаосе, перемалывая и подчиняя его себе. - Сменила Ольга мою речь. - Рождая Порядок! События, которым еще только суждено будет произойти когда-то ... -
 - Мне кажется ... - Сменил ее речь я. - Да, я чувствую этот ветер будущего ...  Это не самое романтическое место для свиданий! И знаешь, что? - Сказал я, посмотрев ей в глаза. - Любовь ... Она не подчиняется правилам трех цветовых координат, в которых ты можешь выразить базовые оттенки своей души. Любовь - это нечто совершенно иное! Она ... самостоятельна. Самодостаточна! Любовь сама решает, что делать и с кем. И никакие цвета здесь ни причем. Все эти цвета ... Это работает, если речь идет ... -
 - ... о чем-нибудь модальном? - Продолжила Нити мою речь. - Например, что-нибудь, типа ... э-э ... "легкомысленность"? Но ведь я неспроста задаю вам немодальные переменные.  Любовь, семья, ревность, ...  - И тут она внезапно замолчала, как будто испытав мимолетное воспоминание. - Джаф, что я сейчас сказала? - Спросила она меня. Я смотрел на нее и видел, как внезапно изменилось ее лицо. Как будто она ... где-то отсутствовала. Или чего-то сильно испугалась!
 - Пошли отсюда! - Сказал я ей. - Это место дурно на тебя влияет! И я переживаю за наших будущих ребят! -
 - Да! - Сказала она. И мы зашагали в сторону города.
   Я был встревожен. Мне ... Меня не покидало чувство, что мне катастрофически не хватает информации. Обо всем этом мире, об этой вселенной. О физике, чьи законы не были жестко закрепленными, как у нас. О лингво-фонах и о том, к чему я пришел и что меня так терзает. О физике процессов с нулевой энергией ... Причем мне не хватало не фантазий и досужих теорий, на которые я и сам был горазд. Мне не хватало информации подтвержденной. Пусть не научной, но такой, которая бы объясняла мне кое-какие факты. Это все можно было спросить только лишь в одном месте. И я очень надеялся на то, что меня там хотя бы выслушают. Но сперва мне нужен был разговор с Владыкой.
   Мы шли с супругой бодрым шагом, и я пытался понять почему меня так терзает эта ... незавершенность? Вот ты - творец некой теории. Честь тебе и слава! Но мне нужно было не это. Я не удовлетворялся созданием теорий! С гораздо большим азартом я гонял на своем мотоцикле! И с еще большим азартом его чинил. Внутри меня всегда дремал не столько теоретик, сколько инженер. Когда-то давно, когда у меня появились средства купить себе снегоход, я эти средства потратил на покупку разных железок, на первый взгляд никак не связанных между собой. Под насмешки деревенских мужиков, которым было не понятно, зачем я потратил кучу денег на ненужный хлам?  А потом я из этого хлама сам собрал снегоход с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем. Я летал на нем, оставляя далеко позади разные скоростные "Ямахи", а те, кто недавно надо мной смеялся, стояли с открытыми ртами  ... Мне требовалось воплощение теории в чем-то таком, с помощью чего я мог бы реально расширить свою мизерную, абсолютно человеческую сферу влияния на ... да, на материю. На мир. Стоит это признать. Это, все же, жажда власти! Желание повелевать, управлять! Даже тот, кто садится за руль авто, тот тоже удовлетворяет в себе именно эту жгучую страсть. Здесь не только твоя байкерская жажда дороги, нет. Подчинение своей воле чего-то. А лучше, кого-то. И сейчас я видел это в себе особенно отчетливо. Однако, если подчинение себе кого-то всегда сопряжено с неизбежными этическими проблемами, то подчинение себе неживой материи в этом смысле свободно от подобного геморроя. Поэтому я никогда не стремился к управлению персоналом. Но всегда мечтал об управлении ... веществом и полем. И поэтому в свое время из двух равновеликих своих талантов - стать музыкантом, или стать ученым, - я выбрал второй путь.
   Тут мои размышления были прерваны тем, что мы подошли к нашему пристанищу.
 - Джаф, послушай! - сказала Нити после того, как мы уже приготовились ко сну.
 - Слушаю! - Ответил я. - Хотя я нал, о чем она хочет сказать. Я чувствовал ее слова даже тогда, когда она молчала.
   Мы сидели на краешке кровати, и я смотрел ей в ее прекрасные сине-зеленые глаза. Совсем такого же цвета, как и ее сегодняшний фрак.
 - Мы теперь не можем больше жить супружеской жизнью. На этом сроке мне уже нельзя! -
 - Как скажешь, родная! - Ответил я заранее заготовленную фразу с заранее заготовленным выражением лица. Я и сам понимал все эти тонкости.
 - Но я не буду против того, если ты станешь удовлетворять свой неистовый темперамент с кем-нибудь на стороне. Только так, чтобы я не знала. Иначе я за последствия не ручаюсь! -
 - Прости, дорогая, - сказал я ей, - но это же ... полная чушь! И думать забудь! Зачем вообще ... Откуда в тебе такие фантазии? -
- ... т-сс! - Сказала она мне шепотом. - Не кипятись! Ложись на бочок, мой мальчик, и спи-посыпай! -
   А затем сама повернулась ко мне лицом и потушила свет. Я тоже повернулся к ней лицом. Я лежал, подложив себе под правую щеку ладошку жены. Она уже давно уснула, и лицо ее в розовых отблесках местной Луны, отражающей свет Красного Сверхгиганта Арратасхатха, выглядело уже не настолько отстраненно-холодным, какой она часто бывала при свете дня ... Я просто не мог заснуть. Я не мог закрыть глаза. Потому что тогда я перестал бы ее видеть. И не мог пошевелиться, боясь того, что нечаянно потревожу ее сон, и она уберет из-под моей щеки свою ладошку! "Господи!" - Шептал я про себя. - "Пусть это минута никогда не кончается!"
   Еще два часа назад мы, выстоявшие долгое время в ожидание церемонии венчания моей дочери и принца Деспила, мы уже тогда устали. Саму церемонию я плохо мог видеть, ибо мы стояли в задних рядах. Я ни в какой ситуации не должен был выявить свое родство с невестой! Ольге вообще ничего не было видно. Так как те особи, что обступали нас вокруг, были мощнее и выше не только ее, но и меня. Потом были поздравления и стол. Стол, прямо скажем, выше всяких похвал. А поздравлять молодую пару мы не пошли. Опять же, по причине нашего глубокого инкогнито. За столы нас усаживал церемонимейстер, и это заняло довольно много времени. Поскольку места за огромным столом, стоящим буквой "П", были именными. И нам опять же, по причине нашей скрытности, досталось место в самом конце. Я ел и пил, но я видел, я чувствовал так же и то, что Ольге опять плохо. Она пока еще держалась, но мне было понятно, что мы сейчас уйдем. Потом всем объявили перерыв. Перед балом. И я случайно наткнулся на тучного и веселого мужика, изрядно уже поддавшего, который, в отличие от остальной массы имел вполне человеческую ипостась. Им оказался ни больше, ни меньше, один из руководителей Канцелярии Его Величества, лорд Праус. И на мой вопрос "Который час?" Он не только дал мне ответ, но и настоял на том, чтобы я принял от него в подарок наручные часы, которые он снял со своей руки! Я не мог ему отказать. Тем более, что хронометр мне очень был нужен. Потом ... Ко мне подошла Ольга и сказала, что если мы сейчас же не выйдем на свежий воздух, то она родит прямо здесь. Я был в недоумении насчет свежести воздуха, поскольку в Храме Первой Звезды, где мы все находились, отсутствовал потолок. Тем не менее, мы раскланялись с лордом Праусом, весьма похотливо рассматривавшим мою супругу, я пожал ему его огромную лапу, и мы удалились, тихонько выскользнув из зала. А потом ушли на Набережную Обода и стояли возле перил, отделяющих мир с внятной физикой от Хаоса. Перед нами было пустое постранство. В метре от нас, за некой невидимой границей. Но эта граница не была границей раздела метрик. Это было нечто другое. Проникнуть за нее было нельзя нигде, кроме нескольких, очень хорошо охраняемых проходных.
   Так мы стояли и созерцали черноту космоса, сияние звед и огромный столб на горизонте, уходящий вверх и вниз на бесконечное расстояние. Ось мира. Главная Кардиналь. То, что соединяет между собой все вселенные и все миры в каждой вселенной друг с другом. Не знаю, как далеко от нас это все находилось, но даже с такого огромного расстояния смотреть на это величие было невыносимо. Я испытывал абсолютно животный, суеверный страх! И слава Богу, что мне удалось увести жену домой! ...
   Я чувствовал ее дыхание. Ровное и спокойное, и уже не в первый раз поражался тому, насколько чистым оно было. И не просто чистым. Выдыхаемый ею воздух был наполнен неощутимым ароматом. Никаких неприятных оттенков. Таким чистым бывает только дыхание у детей. У тех, чья душа еще настолько чиста и настолько безгрешна, что их организм этой безгрешностью защищен от всякого внутреннего разложения, словно щитом. Я не мог сказать про Ольгу, или Ниэтель, как теперь ее звали, что вот она - образец безгрешности. Конечно, это было совсем не так! Но внутри нее дышали наши дети! И это именно их дыхание и их исконная, Адамова чистота делали Нити такой ангельски-прекрасной. Такой чистой и такой искренней. Чего за ней раньше я не замечал. Мы были единым целым. Вот, что важно! И я ее безумно любил. Вот и все. Я не знаю как еще это объяснить. Да, наверное, и не надо. Каждый, кто любил, меня поймет без труда.
   Я не мог уснуть. Чувство незавершенности, недоделанности чего-то, про что я не знал ничего, меня не покидало. Я смотрел на Ольгу и понимал, что потерять ее я не могу. Не имею права. Нужно было привязать ее к себе. Еще крепче, чем это было между нами сейчас. Я хотел, чтобы она стала для меня моей ассаи. Как недавно моя дочь для второго крон-принца Цитадели, Деспила, с чьей свадьбы мы ушли так непозволительно рано. Ассаи ... Та, с которой невозможно разорвать узы. И не потому, что не позволяет какой-то этический закон. Этические нормы нами попираются без особого труда. Связь со своей ассаи нельзя было разорвать ни в одном временном потоке. Ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем. Это именно то, что требовалось мне. Я посмотрел на свои часы, любезно подаренные мне лордом Праусом Саттом, третьим канцлером Совета Его Величества, и определил, что до конца бала во дворце оставалось еще чуть более часа. Потом все разойдутся, и найти нужных мне персон уже станет просто невозможно!
   Я принял решение. Это было совершенно сумасшедшее решение, но я готов был рискнуть навлечь на себя гнев не только Ольги, но и Владыки. Потому что, если не сделать это сегодня, то придется ждать еще месяц! А ждать я уже не мог. Слишком нестабильные события меня преследовали. Да и Ольгу тоже! Поэтому ...
   У меня это заняло целых десять минут. Она упиралась, возражала мне во сне и всячески не желала просыпаться! Наконец-таки мне удалось ввести ее в такое состояние, когда она меня могла бы выслушать. И тогда она просто влепила мне пощечину и сказала ... Ну, не стану повторять. Это было сказано очень по-русски!
 - Просто выслушай меня ! - Сказал я ей, когда она выпустила пары.
 - ? - Последовал немой вопрос подбоченившейся, разъяренной Солохи!
 - Через час во Дворце все разойдутся. - Сказал я. - Поэтому нам нужно немедленно одеваться и спешить туда. И до завтра это тоже ждать не может. Поскольку завтра во Дворце поднимется переполох в связи со сбежавшей невестой! -
 - Как это? - Спросила Нити.
 - Ну, фильм такой был в свое время. С Джулией Робертс ... Не в этом суть! -
 - Так в чем суть, Джафар? - Воскликнула она. - Объясни же, наконец, зачем ты прервал мои такие сладкие сны! - Мне показалось, что она сейчас захнычет!
 - Затем, - сказал я, - что мы немедленно должны ... заключить с тобой законный брак! -
И на ее вытаращенные глаза я уже не обратил внимания.
 - Сделать это можно только сегодня. В определенную ночь, в определенную фазу луны ... Таковы местные традиции ... -
 - ... да, я знаю! Мне известны правила. - Сказала она. - Но уже ... -
 - Нет, еще не поздно! Просто нужно поторопиться! -
 - Джафар, ты меня поражаешь! - Сказала она, глядя на меня в упор. - Ты уверен? -
 - А ты? -
 - Мне эта же мысль пришла в голову еще на Церемонии! - Сказала она. - Но ты так глубоко тогда ушел в себя, что извлечь тебя наружу казалось невозможным! Да и торжество было как бы не наше! Мы же не могли подбежать под общий хохот к Владыке с возгласами "Ой, мы тоже хотим!" Шут и шутиха во фраках! ... Но я об этом думаю. Уже давно. Еще с Ялты ... -
 - И что скажешь? -
   Она стояла и смотрела мне в мои усталые, печальные глаза, наполненные мольбой. Так прошла бесконечная минута ожидания. Шарик, зависший в верхней точке сферы, не может оставаться там вечно ...
 - Поторапливайся, Джафар! - Сказала она мне и принялась спешно натягивать на себя свой прекрасный женский фрак. - Давай, давай, давай! Я тебе верю. В смысле, верю в то, что твое столь спонтанное решение верно. Как тогда, когда ты внезапно решил вытащить меня из Мельхиорова подвальчика на пирс Ялты! Такая же внезапность и спонтанность. Она характеризует решения, вызванные озарением. И потому что я уже видела у тебя такие же глаза ... Такой же взгляд. - Продолжала она говорить сквозь сбившееся дыхание. - Тогда, в подвале шефа. Решение, не основанное вообще ни на чем. Оно же решило все наши проблемы! Если бы не этот опыт общения с тобою в прошлом, - говорила она, заканчивая обувать свои туфли, - я бы сейчас тебя просто избила! Но ... -
- Что, дорогая? -
- Но я знаю твердо только то, что твоим внезапным озарениям нужно доверять! И куда бы не привело нас в будущем это твое ... этот твой нынешний каприз, я ему подчинюсь. Просто потому, что, как я тебе и говорила раньше, там, где ты, там должна быть и я! -
   ... Еще через десять минут мы уже вновь входили в зал, где все так же веселилась местная знать, и похоже, наше отсутствие так никто и не заметил. Это было просто здорово!
   Мы нашли Владыку в самом конце стола, за которым уже почти никто не сидел. Его взгляд был уставшим, но при этом веселым. С ним сидел один из его видных военачальников, лорд Майбрах и его Правая Рука, лорд Абрас. Они выпивали. Когда мы подошли, Владыка просто показал нам жестом руки, чтобы мы присоединялись к ним. Но я сказал.
 - Ваше Величество ... -
 - ... где вы пропадали целых четыре часа? - Прервал он меня.
 - Жене стало нехорошо, и нам пришлось пойти погулять на свежий воздух. На Набережную Обода. А потом еще и поспать пару часиков у нас в номере. - Сказал я ему.
 - Замечательная ночь! - Сказал Владыка, наливая себе вина. - Удалось отдохнуть? -
 - Да. - Сказал я ему. - Но у нас к Вашему Величеству есть совершенно неотложное дело! -
   Он как-то странно на нас посмотрел и спросил.
 - А до послезавтра это дело не подождет? -
 - Разумеется, может и подождать. - Ответил я ему. - Но тогда уже не до послезавтра, а еще как минимум на один лунный месяц! -
   Его приятели так же слушали наш разговор, и тот, который был повыше ростом сказал с улыбкой на лице, обращаясь к Владыке.
 - Мне кажется, Милорд, эти люди хотят, чтобы ты их обвенчал! -
   Не могу вам даже описать выражение лица Правящего Монарха ... Радость, разочарование, раздражение и безысходность. И именно в этой последовательности.
 - Это правда? - Спросил он меня. - Вы за этим сюда приперлись и намерены прервать мой праздник и заставить Императора поработать для вас? -
   Я опустился перед ним на одно колено и склонил голову. Этого требовал этикет. Так прошло томительное ожидание решения Его Величества. Он что-то обдумывал. Это было видно по тому, сколь сильно были сдвинуты к переносице его косматые, древние брови. Наконец ... Да, опять же, шарик на сфере не может находиться там всегда! И Владыка сказал.
 - Тебя, Джафар, я бы просто послал подальше. С превеликим удовольствием! Но ... Я не могу отказать в просьбе Оль ... Графине Ниэтель. Вы, Ваша Светлость, - обратился он уже к ней, - Вы тоже, как я вижу, страстно стремитесь прямо сейчас подвергнуть себя и своего супруга опасной вылазке за Обод? -
   Мы не сговариваясь переглянулись с Ольгой.
 - Куда?! - Спросила она Владыку.
 - За Обод! - Ответил он. - Вы же не думаете, что сейчас мы ради вас начнем убирать столы и спешно готовить Храм Первой Звезды к еще одному венчанию? А иное место, где это все можно сделать, находится там, откуда мы здесь, в этом самом храме, где мы проводим разные таинства и обряды, черпаем силу! Это иное место является Источником нашей магии. Вы понимаете, что я имею в виду Главную Кардиналь. И она находится за Ободом. Так что я еще раз повторю свой вопрос: вы настоятельно решили подвергнуть себя риску быть стертыми в ... даже не в порошок ... в ничто. В кварк - глюонный сироп! Или же подождем еще месяц? -
   Я стоял по-прежнему на одном колене и не знал, что сказать Владыке. Но заговорила Ольга.
 - Куда вы нас отправите, не имеет значения. - Сказала она Монарху совершенно не дрогнувшим голосом. - Вам, Ваше Величество, виднее. Но если Вы не ... по каким-то, конечно совершенно уважительным причинам, не сможете этого сделать сейчас, то очень нас огорчите своим решением. -
 - Огорчу? И это все? - Спросил Владыка уже ее. - А не страшно? -
   Ольга сдвинулась с того места, где стояла, напротив Владыки, и пошла огибать стол. Она обошла двух его друзей, которые встали поочередно при ее приближении. Потом поравнялась с Монархом. И он тоже поднялся со своего кресла.
   Какое-то время они просто стояли напротив друг друга. И тут Ольга ему сказала очень тихо, почти шепотом.
 - Андрей, сделай то, о чем я тебя прошу! Не как Монарх. Как мой друг! Ты же видишь, что у нас уже накипело! Все. Край. Дальше мы так не можем! -
 - Вы станете неотъемлимой частью нашего мира. - Сказал он ей так же тихо. - Сейчас вы просто гости, и вольны поступать как захотите в рамках наших законов. Но если я свершу над тобой и над Джафом Таинство за Ободом, вы становитесь автоматически моими верноподданными и гражданами Цитадели. После этого все свои поступки, кроме банальных, вы должны будете согласовывать со мной. Либо в Канцелярии у Прауса. -
   Ольга широко ему улыбнулась и сказала ласково.
 - Как насчет двойного гражданства? -
   Теперь уже у Владыки это вызвало улыбку, а у его друзей веселый смех.
   Он посмотрел на меня и сказал.
 - Встань, Джафар! Ты привлекаешь много посторонних глаз! - Я оглянулся, поднимаясь с колена, и заметил, что добрая половина оставшейся праздной публики самым неприличным образом пялится на нас. В отдалении было видно как его супруга, которую все звали просто Мать, беседует о чем-то с моей дочерью. А рядом, понурив голову стоит Амелия, почему-то изменившаяся внешне очень сильно. Я не понимал ничего. Это - единственное, что мне сейчас было ясно. Я затеял в очередной раз какую-то опасную авантюру! Или, все же, то, что мы затеяли, было неизбежностью, которую я прочел в накатывавших на меня волнах информации из будущего в то время, когда мы стояли с Ольгой на Набережной? Я не знал. Впрочем, это было уже и не важно. Теперь решала все Ольга. Как всегда. Если ей нужно было кого-то прогнуть под свои какие-то решения, она всегда могла добиться желаемого. Как вот и сейчас ...
 - Майбрах, дружище, - обратился Владыка к тому человеку, кто был высок и худ, - готовь  Колесницу! Если ты не против прогуляться с нами этой великолепной ночью в самое сердце ада! -
   Майбрах даже ничего не ответил. Лишь кивнул головой и чинно ушел.
 - Абрас, дорогой, - вновь сказал Владыка, обращаясь уже ко второму своему приближенному, - ты здесь остаешься за меня. Руководи. Официально я с друзьями, ... с гостями, удалился решать ... э-э ... неотложные политические вопросы. -
 - Все как обычно? Дежурная версия? - Спросил Абрас. И в подтверждение получил лишь молчаливый кивок от Владыки.
 - Ольга Сергеевна, - обратился Владыка уже к нам, - я вас ожидаю через десять минут у Главных Внешних Ворот. Вы ведь знаете, где это? -
 - Знаю, Милорд! - Ответила Ольга, и мы сели за стол. Минут пять времени у нас еще было. Я смотрел вслед Владыке, удаляющемуся быстрым шагом.
 - Ты не передумала? - Спросил я Ольгу. А она сказала фразу, которая была мне совершенно не понятна.
 - Я сказал: "вы – боги, и все вы – сыны Всевышнего. - Произнесла Ольга. - Но вы, как люди, умираете и, как один из князей, падаете". - (Пс. 81, ст. 6, 7.)
   Я ничего не понял и поэтому заткнулся. Я был ученым, а не богословом! Во всяком случае, у меня было еще минут пять, чтобы выпить вина! Но через десять минут мы уже стояли у Главных Внешних Ворот. На самом деле, это была целая сложная система проходных и воздушных шлюзов. Потому что за Ободом, куда мы собрались, не было атмосферы: там был Открытый Космос!
   Колесница, как назвал Владыка свой транспорт для прогулок за Ободом, представляла из себя герметичную капсулу с прозрачным верхом, которая была впряжена в тройку существ непонятной видовой принадлежности. Нечто среднее между драконом и пегасом. Когда он нас подобрал к себе внутрь повозки, то мы там увидели кроме него только Лорда Майбраха, управлявшего "лошадьми". Таким образом, наше с Ольгой венчание, если оно состоится вообще, будет чрезмерно скромным! Прочтя мои мысли на моем лице Андрей сказал.
 - Отпразднуем пышно и весело! Но позже! Сперва мне вообще нужно удостовериться, что ты, - он обратился ко мне, - имеешь принадлежность к дому Рошх. Иначе у тебя просто не получится призвать сартур. А если сартур не призвать, то тогда все венчание - это не более чем пустая формальность, ради которой не стоит и затевать ничего! И ты не сможешь сделать свою супругу своей ассаи! Просто днем можно явиться к Праусу, в его канцелярию и расписаться там в Книге Регистрации Браков. Такая же глупость, как и в большинстве миров. - Сказал он.
 - Принадлежность дому Рошх? - Спросила Ольга. - Но, это же ... -
 - Да! - Сказал Владыка. - Видите ли, очаровательная Ольга Сергеевна, ваш муж и мой вселюбезнейший друг Джафар Мусаевич, видит Исконное, как я его и представил местному нашему бомонду. Но среди массы прочих его прозрений есть такие, которые ... э-э ... знание о которых является строго нашей внутрисемейной тайной. То есть, изначально он ничего этого знать не может. Но при этом, знает. И у меня есть такая версия, что это в нем говорит наша генетическая память. Ну, просто в силу того, что никаких иных вариантов совершенно нет. То, что он мне сообщил в одном из важных для меня мест, где мы сидели и поминали павших, не просто тайна. Это - данность! Информация, которую невозможно вывести логическим путем ни из чего! Некие изначальные вещи. Ее можно либо получить извне, от третьего лица, либо генетически вспомнить. И я уверен, что тогда, когда он со мной этими сведениями делился, он именно вспоминал. Хотя бы уже потому, что там на всей планете кроме нас с ним никого больше не было из членов моей семьи, кто владеет этими сведениями! Амелия подошла к нам значительно позже. -
   Ольга смотрела на меня каким-то странным взглядом, который я не мог идентифицировать по принадлежности к какой-либо определенной эмоции. Тем временем, мы прошли шлюзы и оказались за Ободом. Вид отсюда был завораживающим!
 - Чем ближе мы подойдем к Кардинали, тем неустойчивее и подвижнее станут законы Природы. То есть, тем проще ими станет управлять при помощи речи на хархатхе. - Сказал Владыка. - Наша Колесница ограждена соответствующей защитой. Но только такой, которая экранирует эвентальный ветер вокруг Кардинали. События прошлого и будущего сюда не проникнут! То есть защита непроницаема для внешнего Стасиса. Во всем остальном, подвижность законов и функций станет расти при приближении к Монстру как вне, так и внутри Колесницы! Пока мы не перейдем в область Хаоса. Там возможно все. Но туда нам нельзя. Вы там не выживете. Поэтому мы зависнем где-нибудь в паре парсеков от Кардинали. Это достаточно безопасно. И в то же время, управление материей там уже является простым. -
 - В паре парсеков?! - Воскликнула Ольга. - А как ... -
 - Майбрах пробьет путь. - Ответил Андрей. - Он великолепный проводник! -
   Вслед за этим лорд Майбрах передал вожжи Владыке, а сам стал надевать на себя какие-то перстни, которые извлек из кармана брюк. Потом что-то прошептал и сложил руки крестообразно у себя на груди. Вслед ха этим мы нырнули в нечто, похожее на  пространственный водоворот, как в водяную воронку. Это длилось буквально мгновение. Когда мы вернулись в нормальную пространственную метрику, у нас перед глазами, насколько хватало обзора, была лишь вьющаяся, бесконечно быстро вращающаяся стена Кардинали. У меня сложилось такое впечатление, что мы находились не в паре парсеков, а в метре от нее! "Неужели она так неистово огромна?" - Подумал я. А Ольга просто ахнула.
 - Вот оно, величие! - Прозвучал ее шепот.
   Владыка обернулся назад и сказал.
 - Посмотрите вон на ту крошечную маленькую звездочку у нас за спиной. И мы уставились в направлении его указательного пальца. - Это вот и есть наш Арратасхатх! - Сказал он. - Так что до Кардинали примерно два парсека. Ну, может, чуточку больше! -
   Потом он извлек откуда-то из-под кресла Книгу Закона и сказал, обращаясь к Майбраху.
 - Майб, фиксируй нас на этом месте. -
   Вслед за этим лорд Майбрах, манипулируя вожжами, развел наших "лошадок" таким образом, что они заняли позиции  в сто двадцать градусов относительно друг друга, образовав между собой равносторонний треугольник. Я понимал, что это наилучшая система для поддержания точности координат нашей повозки в пространстве. "Лошадки" расправили крылья и стали ими размеренно махать.
 - Иннурихоны машут крыльями в плотной среде событий. - Ответил нам Владыка, видя наши непонимающие лица. - Здесь, совсем рядом с Главной Кардиналью, плотность Стасиса такова, что если бы им можно было дышать, то я с радостью бы сделал из нашей Колесницы кабриолетт с откидным верхом! Так, все! - Сказал он. - Теперь принимаемся за дело! Фактически мы находимся уже в плотной среде! -
   Наша повозка оказалась достаточно просторной для того, чтобы двое не маленьких мужиков могли свободно стоять в ее центре.
 - Рах ниэт альтэ. - Сказал Владыка безмятежным тоном. - Ровно это ты должен сказать и представить в момент произношения ... ну, что-нибудь безобидное. Бусинку например. Так. Вытяни ладонь вперед, - говорил он мне, беря меня за руку, словно школяра, - и теперь представляй бусинку и произноси то, что я сказал! -
   Я стоял перед Владыкой с протянутой рукой ладонью вверх и услышал голос лорда Майбраха.
 - Жаль, нет с собой фотокамеры! -
   Мы все прыснули со смеху.
 - Майб, потом! - Сказал Владыка сквозь смех. - Повторим! -
 - Рах ниэт альте! - Сказал я и представил на своей ладони бусинку.
   И ничего не произошло.
 - Сказать нужно с чувством, повелительно! - Сказал Андрей. - Давай, еще раз! -
 - Рах ниэт альте! - Почти крикнул я, и мне живо представилась мадам Трюк, обучающая группу первокурсников первому их полету на метле! Я так явственно это представил, что сказал вслух.
 - Вверх! -
 - Ты что, Гарри Поттера насмотрелся? - Спросил меня Андрей. И теперь уже мы все уставились на него.
 - А что? - Спросил он. - Очень поучительные фильмы с точки зрения магии! Давай, пробуй еще раз! -
   Я попробовал. С таким же нулевым результатом. После десятка неудачных попыток Владыка сказал.
 - У тебя не получается ничего! Как ты сможешь призвать сартура, если не можешь здесь, вблизи Источника Силы, сотворить бусинку? -
   Он, раздосадованный, опустился на свое пилотское кресло.
 - Может быть лучше это доверить тебе? - Спросил я его.
   Он как-то странно на меня посмотрел, а моя жена заерзала в своем кресле.
 - Джаф, - сказал мне Андрей, - если я призову сартура вместо тебя, то именно я и стану мужем твоей жены! ... Э-э ... Ольги Сергеевны! - Лорд Майбрах при этом просто безвучно сотрясался от смеха. - Я, конечно, не против. Учитывая внешность, ум и прочие женские достоинства уважаемой графини. Но ... Мать не оценит. Это точно! -
 - Это точно! - Подсказал Майбрах сквозь смех! - Ты не знаешь, какая она во гневе! - 
 - Так что, либо ты, либо мы улетаем обратно и продолжаем веселиться во Дворце. А вы завтра просто расписываетесь в Канцелярии у Прауса. -
   Чувство полного своего провала мною овладело в этот момент. Как будто на решающем устном экзамене в ВУЗе тебе влепили двойку, и теперь вместо учебы тебе предстоит два года армейской службы!
 - Он просто не может сказать это повелительно. - Услышали вдруг мы голос Ольги Сергеевны.
 - Да в том-то все и дело! - Воскликнул Владыка. - В хархатхе умение вкладывать в голос именно Приказ, является просто определенным предохранителем. Иначе, все, что мы говорим всуе, все решительно и воплощалось бы! Представить себе не могу, во что тогда превратилась бы наша жизнь и наш быт! -
 - Да! - Сказал Майбрах. - Представьте, друзья, ты кому-то говоришь, мол, пошел бы ты туда-то и туда-то, и он ... уходит! И именно по адресу! -
   Теперь уже мы смеялись все. Так прошла минута, в течение которой у меня всплыло в памяти одно событие сегодняшнего вечера. И я сказал.
 - Но зато у Ольги Сергеевны бы получилось! И с успехом! -
 - Кто бы сомневался! - Сказал Владыка. - Проблема в том, Джафар, что для призыва сартура мало уметь повелевать материей при помощи речи. Нужно еще принадл ... - Он задумался. Но мы итак уже понимали, что у него на уме. - Нужно принадлежать Королевскому роду. А мы про вас, моя дорогая, знаем катастрофически мало! Практически ничего! - Завершил он свою мысль.
 - Я просто хотел сказать, что сегодня днем, перед тем как нам уйти на праздник во Дворец, Ольге удалось сотворить пузырек валерьянки. - Все смотрели на меня. - Она просто сказала мне "Валерьянки!", и пузырек оказался на нашем столике с едой. -
 - Джаф! - Сказала Ольга. - Ты хочешь сказать, что изначально его там не было? -
 - Конечно не было, дорогая. - Ответил я. - Твои слова настолько насыщены силой повеления, что не нужно даже произносить "Рах ниэт альте!" - Сказал я.
   И в этот момент пузырек с валерьянкой возник у меня в руке. Как тогда, в нашем номере!
 - Это не я! - Сказал я.
   Владыка смотрел на нас удивленными глазами, а Майбрах даже перестал смеяться!
 - Рах эст! - Ответила Ольга. - Это я! Я вспомнила этот эпизод сегодня утром и ... -
 - И он снова повторился? - Спросил Владыка.  - Ольга Сергеевна, как вы смотрите на то, чтобы наречь ... этого ... вашего нынешнего супруга своим ассаи? -
   Тут мы все рачали просто дико ржать. Так, что иннурихоны стали поворачивать к нам свои шеи, пытаясь разобраться, кто им составляет конкуренцию?
 - А так разве можно?-  Спросила Ольга сквозь смех.
 - Не знаю! - Честно ответил нам Монарх. - Такого не было еще никогда! Но так же еще никогда этого не пытались сделать люди, не родившиеся у нас! -
 - Попробовать, я думаю, стоит! - Сказал лорд Майбрах. После того, как мы успокоились. - Не зря же мы залезли в самое логово Зверя! -
 - Майб, дорогой, если этому Зверю придется не по нраву, что мы тут вытворяем, то последствия я не берусь предсказать! -
 - И все же ... - Настаивал Майбрах. А Ольга произнесла.
 - Дайте мне шанс! -
   Владыка колебался буквально секунду. Было понятно, что он тянет время по привычке. И что решение им давно уже принято!
 - Снимите ваши фраки и закатайте рукава на рубахах! - Сказал он нам. - Брюки снимать не надо! - Добавил он, видя, как я потянулся рукою к своим помочам. - Так. Теперь мне нужно, чтобы Ольга Сергеевна оголила по локоть свою левую руку, а ты, Джафар, правую! Больше ничего не оголяем! - Теперь уже смеялся он.
   В нашей карете царила атмосфера не предстоящего таинства, а, скорее, веселого застолья, с которого мы так рано ушли! Владыка снова полез под свое сиденье. Видимо, у него именно там был "бардачок". Он извлек оттуда клетчатую ткань и сказал.
 - Встаньте в центр. Так. Теперь давайте сюда ваши предплечья! Я сделаю надрезы. Это нужно! - Сказал он нам, видя недоумение на лице моей жены. - Есть такие штуки. Называются асы. - Говорил он, разворачивая ткань, в которой, как оказалось, был завернут кусочек металла в форме бумеранга. Только очень небольшой по размеру! - Их мы изъяли при аресте твоей, Джафар, дочери. Не знаю, где она делает заточку, ... и с помощью чего ..., но ничего более острого я просто не встречал в природе! Так что больно не будет! Так, пущу вам немного кровушки! -
   Мы дали ему свои руки, и он провел бумерангом по тыльной стороне наших предплечий на всю их длину. Боли при этом я не почувствовал совершенно никакой. Потом он соединил наши окровавленные предплечья и велел кистями рук взяться друг за друга. А сверху на наши, уже соединенные руки накинул клетчатую ткань.
 - Держитесь друг за друга крепче! - Сказал нам Майбрах. - Может быть немножечко больно! -
 - Предупреждаю! - Сказал Владыка. - Призвать сартур можно только произнося свои настоящие имена. Так что сейчас никакой Ниэтель быть не может. Так же, как и ... - Он замялся, не зная моего настоящего имени. Не знала его и Ольга. Вообще никто. Я очень, очень давно спрятал это имя, то, которое мне дала при рождении мать, от всех. Даже от себя! ...
 - Как тебя зовут, любимый? - Спросила меня Ольга.
   Лорд Майбрах при этом снова беззвучно засмеялся и покачал головой.
 - Владимир. - Спокойно ответил я ей. И тогда она прочитала по Книге Закона, которую перед ней Владыка держал раскрытой на нужном месте, она прочитала следующее.
- Ирр амирра ассаи крошта. Ир илисса тра. Ир Ольга краэш-та. Ир Владимир до эшта мри. - Она произнесла наши истинные имена. С именами выдуманными, или же псевдонимами, обряд бы не произошел!
   Ткань, висевшая у нас на руках, самовольно оплела наши соединённые руки, сдавливая их всё сильнее. До тех пор, пока мне не пришлось поморщиться от боли.
   На лбу Ольги выступили капельки пота, ее дыхание стало прерывистым и хриплым, и я испугался за нее и за наших детей! Однако, я все же, недооценивал ее. Она вновь стала спокойной и произнесла те слова, которые могут прозвучать лишь однажды за все бесконечное время наших совместных дней - до нашего появления на свет, во время нашей жизни и после нашего ухода! Только однажды. Тщательно выговаривая каждое слово и вкладывая в это весь свой жар, Ольга произнесла.
 - Саи рат! Саи дар! Саи эшма! - 
 - Держи их! - Услышал я возглас Майбраха, адресованный Владыке.
   В этот момент я почувствовал, как мне в руку заливают расплавленную сталь! Мне даже ясно представился огромный чан с ослепительным, жидким металлом, который из мартеновской печи подплыл к нам и был вылит весь без остатка прямиком в наши с Ольгой руки! Я хрипел и рычал, вытаращив свои глаза, вылезавшие из орбит. Ольга тоже кричала. Истошно. И присела на корточки. А Владыка держал нас, не давая нам инстинктивно разорвать связь.
   Это все длилось ... невозможно, нестерпимо долго. Во всяком случае мне так казалось.
   " ... Рэндом прошел через Лабиринт. Даже Дейдра прошла его. Значит я, Корвин, пройду его вне всякого сомнения, каким бы ни было сопротивление. Я вышел из филигранного столба огня и пошел по Великой Кривой. Силы, формирующие Вселенную, упали мне на плечи, стали строить меня по своему подобию ... Я прошел еще три поворота, прямую и несколько крутых виражей, и вновь ощутил власть над тем, чего никогда не терял – власть над Отражениями ... Десять поворотов, после которых голова была как в тумане, короткий вираж, прямая линия и Последняя Вуаль. Двигаться было мучительно. Вода вокруг стала ледяной, потом закипела. Казалось, она сдавливала меня со всех сторон. Я боролся, переставляя ноги одну за другой. Искры поднялись до талии, потом до груди, до плеч, зарябили перед глазами. Они окружили меня со всех сторон, я с трудом видел сам Лабиринт. Я неистово рвался вперед, а Лабиринт с такой же силой давил на меня, смещая назад!  Так я мог провести здесь целую вечность ... И, наверное, провел! Затем – короткий вираж, окончившийся темнотой. Шаг, другой… При последнем шаге возникло ощущение, что шагаешь через бетонную стену. Я прошел ... "
   Все имеет конец. В том числе и пытки. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что стою на коленях, как и Ольга передо мною. А Владыка все еще продолжает сжимать наши руки, не давая нам разорвать связь. И все это время я держал в своей памяти фрагмент из своей любимейшей книги. Но откуда у Желязны было знание о ... преодолении человеком того, что непреодолимо? ...
 - За все время моей жизни, - сказал Владыка после того, как боль прошла, но мы все еще по прежнему, стояли с соединенными руками, - за все время, эта бездна, - он оглядел вокруг мрак Кардинали, влотную подступившей к нам, - за все время эта бездна не слышала таких истошых воплей. Да и я тоже! Я искренне надеюсь, что ваша общая боль не отразится на вас в будущем! И еще. - Взгляд его стал серьезен как никогда. - Призвание сартура прошло успешно. Для вас это и хорошо, и плохо! Хорошо в том, что вы теперь нечто гораздо большее, чем просто пара влюбленных голубков. Вы теперь Единодвойное-Двунеделимое. А плохо то, что вы теперь никак не сможете изменить свою общую судьбу. Да, я понимаю, что сейчас вы об этом не помышляете. Но, поверьте, с течением бесконечных веков вашего супружества, все еще многократно переменится! Свою ассаи я потерял давным-давно. И Мать - это моя уже вторая супруга. Но с ней я не призывал сартура. Поэтому я имею возможность ... Кхм ... Погуливать на стороне без необходимости убивать свою ассаи! И она мне этого до сих пор не может простить. Здесь, - он оглядел нас четверых взглядом, - здесь стоят только те люди, кому я могу спокойно доверить свою жизнь. Поэтому и делюсь с вами некими личными откровениями. Так! Руки не разъединяйте до окончания венчания! - Сказал он нам. - Все равно нам никуда идти не нужно, а раъединение ваших рук сейчас вызовет у вас снова боль, и мы тут застрянем опять, пока вы не придете в себя! Ольга, как вы? -
 - Замечательно! - Ответила она сорвавшимся во время своего крика голосом.
 - Сартур, кем бы он ни оказался, оберегает свое лучше всякой иной защиты. Вы в определенном смысле принадлежите теперь ему. И ваши еще нерожденные дети тоже. Поэтому за свое здоровье и за свою беременность вы можете совершенно не опасаться! -
 - Что значит "кем бы он ни оказался"? - спросил я.
 - Слово "сартур" означает "пришедший". - Сказал Владыка. - Вот, что сказано про это в Книге Закона. - Он раскрыл Книгу на закладке и прочел. - ""Сартур". В переводе с хархатха это значит «пришедший». Тот, кого могут призвать из бездны лишь высшие демоны. Не заставить, не поработить, нет. Только лишь попросить. Преклониться перед ним и принять в себя чуждую исполинскую сущность. Брак с благословения сартура становится нерушимым, его невозможно расторгнуть ни в одном мире и времени. Потому что сартуры живут вне времени и вне миров. Соглашаясь служить призвавшему, сартур становится его частью и частью его ассаи. Такую печать невозможно снять, даже отрубив себе руку, ведь она ставится не столько на тело, сколько на дух". Вы по прежнему еще не жалеете о содеянном? -
   Но мы лишь дружно покачали головами.
 - Да. Так вот. - Продолжал наставлять нас Владыка. - Видовое многообразие существ, обитающих вне времени и вне миров, как сказано в Книге, оно намного превышает все перестановки всех генов в молекуле ДНК! Поэтому то, каким существом окажется именно ваш сартур, целиком определяется тем, какой семье вы принадлежите. Потому что обычно сартур - это очень семейная штука! Как домовые эльфы! Если бы речь шла о моей семье, то нашим фамильным сартуром является Веселая Ящерка! Но, Ольга Сергеевна, я понятия не имею, к какой из наших высших семей принадлежите вы! Так! - Сказал он, воодушевленный тем, что половина дела была уже сделана, "Но мы, - как говаривал Морфеус, - Все еще живы!"
 - Поскольку вы итак уже стоите друг перед другом на коленях, - Сказал нам Андрей, - я просто прочту необходимый текст, который при этом положен. -
   "Харх наэт шан дэс ортос марон? Харх митрум фраэт сар? («Кто пришёл сегодня к звёздному свету? Чьё имя должно отпечататься на этих камнях?»)" - Прочел Владыка из Книги Закона и сказал, обращаясь к Ольге.  - Читайте тут! - И Ольга прочла.
 - Рах марум Ольга. Трой на эрум яста эст! -
 - Сортра. Сартрум. Саит-дар. - Опять прочел Владыка и сказал. - Но вы итак уже стоите друг перед другом. Колени преклонили. Так ... Капюшоны скинули. Их у вас нет. Это фиг с ним. Не суть. Теперь вот что. Вот это важно! - Сказал он. - Джаф, преклони голову! - И я послушно преклонил.
 - Рат моссет дорэм кос эст яста? («Кто берёт себе эту женщину?») - Произнес он. - Майб, ты не желаешь? - Лорд Майбрах опять покатился со смеху, а Владыка сказал. - Прости, что назвал тебя женщиной, Джаф! Просто из Книги ничего не выкинуть! Ольга, читайте вслух! - И опять предложил ей прочесть из Книги Закона.
 - Рах эст! Что означает, "Я". - Сказала Ольга.
 - Теперь поочереди произносите вот эти слова, - сказал нам Владыка, - вместо имярек вставляйте свои имена. - Он поставил Книгу сначала Ольге, и я услышал.
 - Рах марум Ольга! -
 - Рах марум Владимир! - Сообразил я до того, как Владыка развернул Книгу ко мне. Он понимающе кивнул головой.
 - Теперь говорим одновременно! - Он повернул Книгу к нам боком, чтобы видели мы оба, и ткнул перстом в текст. И мы прочли.
 - Саи мар эшма тэ. Саи нос рат ар. Саи гер дар сот. -
 - И вот тут! - Снова скомандовал он нам, сместив перст чуть ниже.
 - Эс рах бас юном морте. «И я его до конца жизни». - Произнесла Ольга.
 - Эс рах бас юном сай. «И в ней теперь моя вечность». - Произношу я. И вижу в глазах ее слезы. Наши руки снова обжигает огнем. Но уже не так нестерпимо как раньше.
 - Рах шарр дэ юном, Ольга! - Произношу я клятву верности.
 - Рах шарр дэ юном, Владимир! - Отвечает она мне.
   Мы так и продолжали стоять, чувствуя, насколько сильно изменился мир вокруг нас. И внутри нас. Думаю, это чувствовали и наши друзья. Те, кто разделил с нами сейчас наше счастье!
 - Пусть будет так! - Сказал нам Владыка, завершая обряд. - Давайте, разъединяйте уже свои руки. Посмотрим как выглядит именное тавро Ольги Сергеевны! Если честно, мне ничего даже не приходит на ум! Майб, ты как думаешь, что мы увидим? - Весело спросил Владыка, пока мы стряхивали с наших рук обгоревшие лохмотья.
 - Думаю, это будет котенок! - Смеясь ответил лорд Майбрах. Но я так не думал. Я знал Ольгу. И знал ее совсем не как котенка! Нечто невообразимо прекрасное. Женщина, каких в природе больше нет. И ум, каких в природе тоже больше нет! Если честно, я боялся посмотреть на свою руку. Но я видел то, с каким вниманием Владыка рассматривает руку Ольги Сргеевны. Ему пришлось очистить ее и мое предплечье от запекшейся кровяной корки. И для этой цели у него была заранее припасена вода в его "бардачке" под креслом пилота.
   Он по прежнему молча рассматривал то, что было у нас на руках. Она же, как и я, отвернулась в сторону. Ее тоже пробирал священный трепет. И страх перед неизведанным! И тут мы услышали голос Владыки.
 - Этого просто не может быть! - Сказал он севшим, хриплым голосом.  - Такого не бывает! Майб, иди-ка сюда. Смотри! -
   Теперь и мы присоединили свои взгляды к рассматриванию наших рук. Вместе с Владыкой и лордом Майбрахом.
   Сартуром Ольги оказалась женщина небесной красоты! Учитывая то, что это была некая трехмерная татуировка, в реальности она выглядела бы еще прекраснее, чем Ольга Сергеевна. На моей руке красовался мужчина. Не скажу, что красавец. Но по мужски весьма и весьма! Что это означало я не знал.
 - Майб, разве за Ободом живут люди? Вне миров? - Спросил оторопелый Владыка своего приближенного. - Сартуры живут вне миров и вне времени. Это - непреложный закон! И я не понимаю, что мне с этим делать. -
 - Узнать это можно лишь в одном месте. - Ответил ему Лорд Майбрах. - И вполне очевидно, что ... может быть уже стоит перестать откладывать официальный визит туда? - Он указал пальцем вверх.
 - Может быть! - Задумчиво произнес Владыка.
   Мы не понимали, о чем идет речь, но тут Владыка улыбнулся и сказал.
 - Я не знаю принадлежность вас, Ольга Сергеевна, к какой-либо из известных мне династий! Одно ясно совершенно очевидно. Ваш сартур это не котенок, а Вы - королевских кровей. Кем бы ни была ваша семья, это точно не в нашем мире! Но это ничего не меняет в плане того, что и вам и вашему теперь уже законному супругу, положен королевский титул. Теперь скрывать уже не получится. У нас есть эмпаты, как и везде. И как только мы заявимся обратно домой, ваши ауры, соединенные сартуром, зазвенят как Красный Звон перед Пасхой в том мире, где вы родились. Поэтому, послезавтра я вас вновь представлю при дворе. Но как титулованных особ, находящихся на особом положении. Видите ли, по Закону, вы теперь граждане Цитадели. Поскольку ваше законное венчание с призыванием сартура проведено мной. Но я не имею никактго права, ни морального, ни, опять же, по закону, как-либо ограничивать свободы лиц Королевских Кровей, если эти лица из ... другой вселенной. Поэтому, Ольга Сергеевна, да! Двойное гражданство! С чем и разрешите вас поздравить! А теперь, Майб, мы мчимся домой! -

ЧАСТЬ 3. Рабы и Владыки.
Пролог.
   "Всесветлейшая, Великодержавнейшая Императрица! Самодержавица всех россиян, Всемилостивейшая Императрица и Великая Жена!
   С кончиной блаженной памяти доктора и профессора Кипке освободился пост ординарного профессора логики и метафизики Кенигсбергской Академии, который он занимал. Эти науки всегда были предпочтительным предметом моих исследований.
   С тех пор, как я стал доцентом Университета, я читал каждое полугодие по этим наукам приватные лекции. Я защитил по этим наукам 2 диссертации, кроме того, 4 статьи в Кенигсбергских ученых записках, 3 программы и 3 других философских трактата дают некоторое представление о моих занятиях.
   Лестная надежда, что я доказал свою пригодность к академическому служению этим наукам, но более всего милостивейшее расположение Вашего Императорского Величества оказывать наукам высочайшее покровительство и благосклонное попечительство побуждают меня верноподданнейше просить Ваше Императорское Величество соблаговолить милостиво определить меня на вакантный пост ординарного профессора, уповая на то, что академический сенат в рассуждении наличия у меня необходимых к сему способностей сопроводит мою верноподданнейшую просьбу благоприятными свидетельствами. Умолкаю в глубочайшем уничижении,
   Вашего Императорского Величества верноподданнейший раб
                Иммануил Кант.
   Кенигсберг, 14 декабря 1758 г."

   Лисенок протянул мне ломкую уже и хрупкую бумагу, на которой почти выцвели чернила. Это было оно. Письмо Иммануила Канта Императрице Елизавете Петровне, датированное 14 декабря 1758 года. Как я и помнил.
 - Смотри, Веселый, что я нашел у своей хозяйки! У Елизаветы Петровны! - Сказал он мне. - Как ты думаешь, что это такое? -
   О! Я знал, что это такое! И меня опять прошибло внезапное воспоминание. Как тогда, когда в квартире Елизаветы Петровны я случайно нюхнул ее духи, стоявшие на стеклянной полочке в ее ванной комнате. Помнится, я тогда просто рухнул на унитаз!
   "Вот так, - думал я, - Императрицы и превращаются в обычных домохозяек, живущих в обычной блочной многоэтажке на самом последнем этаже. В подъезде с неработающим лифтом. В однокомнатной своей квартирке! С шумными и пьющими соседями за стеной ... "
   Мне изначально показалось знакомым лицо Елизаветы Петровны в тот день, год назад, когда я впервые пересек порог ее квартиры, приехав наниматься к ней по объявлению. Тогда она искала Дамаснева Петомца ... Устав от одиночества! Я тогда отказался и она взяла себе моего друга Лисёнка!
 - Отнеси это на место. - Сказал я Лисенку. - Положи туда же, откуда взял. И больше никогда не выноси из дома ничего за двери! Это ... нехорошо! Это нехорошо даже просто брать в руки. Этим мы предаем тех, кого любим. Тех, за кого мы в ответе! -
   Я стоял, почесывая лапой за ухом. Блохи давали жару! Но на Лисенке был уже надет противоблошиный ошейник, поэтому за его гигиену я совсем не переживал.
 - О, да! - Тихо сказал Лисенок, понурив голову. - Прости, Веселый! Я сейчас сбегаю обратно домой! - И убежал.
   А я стоял и вспоминал внезапно нахлынувшие на меня воспоминания, которые крутились в голове, как кино, и которым было уже ... м-м ... Да! Им было уже полторы бесконечности времени. В измерении нашей Петли. Сегодня опять, как и каждый год, был День Друзей, который всегда отмечался в первый воскресный день с наступлением полнолуния, в день или сразу же после весеннего равноденствия. Просто в прошлом году День Друзей был в первых числах апреля. Когда еще лежал снег. А в этом году ... А сейчас конец апреля, и уже тепло!
   Пасха. Так раньше назывался этот день. До Обрушения Истории. До раскола вселенной на мелкие, отдельные части. Независимые и самостоятельно живущие. Просто про это все давно позабыли! Но ощущение праздника людей не покинуло. И кто-то когда-то, в незапамятно - далекие века решил назвать этот день Днем Друзей. Когда мы, Дамасние Петомцы, получали право свободно ходить в гости к своим друзьям, дарить подарки, встречаться с теми, кого любим, и кто выполняет нелегкую работу, живя у людей в доме. Питаясь там и развлекая хозяев своими прикольными выходками. Хвостом пушистым, или как-то еще! О, да! Работа эта была не для каждого! Тут требовался характер и выдержка! Поскольку не каждому по силам выдержать постоянное кормление и ... или когда ты спишь, а тебя вдруг будят и начинают с тобою играть! Трудно бывает удержаться, чтобы просто не свернуть кому-нибудь шею!
   Я ожидал возвращения своего друга Лисенка, вспоминая все это. Потому что мы собирались пройтись пешим порядком по нашему любимому парку, как и год назад! ... Елизавета Петровна ... И это письмо ... И еще моя жена, которая у меня была там, в том далеком мире, где осталось все для меня родное! ... Все эти воспоминания ... остались в иной вселенной. Там, куда у меня не было доступа уже столько времени, что словами не высказать!
   Великое Обрушение Истории. Так было названо то явление, разлучившее всех со всеми и расколовшее вселенную на части. Потом меня и еще многих заперли в пустом вагоне метро стоять там, прикованного наручниками к верхней перекладине, на такое время, по сравнению с которым вечность покажется кратким мигом! И я смог все это пережить, только потому, что неистово любил! А Любовь ... Она живет во всех временных потоках и во всех вселенных. Она связывает тех, кто является друг для друга половинками целого, ... она связывает вас вместе до вашего рождения, во время всей вашей жизни и после вашего ухода. Потому что эта связь ... И если только Она тебя связывает с кем-то, то это означает, что ты пересуществуешь любую бесконечность! Потому что Любовь - это Бог! Который невложим ни в какую бесконечность. Любую из бесконечностей Он содержит в себе, как точку ... Именно поэтому Любовь вынет вас, тех, кого она соединяет вместе в единое целое, со дна ада. Потому что Бог не живет в аду. Но ... Но сначала бесконечному периоду времени, все же, придется истечь. И это ожидание, длящееся и длящееся ... У меня нет для этого слов! "

Глава 1.
   Минуло два месяца с того момента, как в глубине космического пространства, рядом с Главной Кардиналью, Владыка обвенчал нас с Ольгой Сергеевной, которая тогда же нарекла меня своим ассаи. Возможно, если бы речь шла не о ней, меня столь главенствующее положение жены как-то задевало бы. Я не был лишен глупого самолюбия и еще более глупой мужской доминантности. Ольга Сергеевна итак по жизни была лидером, и поделать с этим ничего было нельзя! Однако, тогда положение вещей было таково, что нужно было выбирать: либо она берет на себя функции правления в нашей семье, нарекая меня своим ассаи, либо мы доживаем свой век, как простые смертные, без призыва сартуров из-за Обода. Ольга вообще была единственной женщиной, которую я боялся потерять настолько сильно, что у меня в моих личных приоритетах речь о каком-то главенстве даже не возникала.
   Когда любишь, то тебе все равно, какие функции в семье тебе отведены. Ибо, как сказал один древний мудрец, не помню, кто: "Любовь не ищет своего!" И я полагаю, если бы тогда, когда у меня был шанс, но у меня ничего не получилось с призыванием сартура, если бы тогда все пошло, как планировалось, и сейчас бы Ольга была наречена мною моей ассаи, это ничего бы не меняло в наших с ней отношениях. Я видел тогда ее полную готовность быть ниткой, вставленной в иглу, а не иглой. Просто тогда я облажался. Вот и все. Хотя, говорят же, что все - к лучшему! Надеюсь, что это так!
   Когда обряд, а лучше сказать, Таинство Венчания, было завершено, а Владыка сказал лорду Майбраху, чтобы он нас доставил обратно домой, Майбрах пробил сто тринадцать парсеков Пустого Космоса - от того места, где мы были, до Ворот Цитадели. И когда он это сделал, выяснилось, что  он настолько лишился сил, работая с такими мощными расстояниями, в которых уже нужно было учитывать факторы неэвклидовости пространства, он тряпкой повис на руках Владыки, и нам стоило огромных усилий просто не дать ему умереть.
   Тогда-то я и дал ему "испить" от себя. У нас не было иной возможности его спасти! Он уже выглядел частично прозрачным, и через его открытую ладонь уже можно было различить брусчатку Набережной Обода, так как из Колесницы Владыки мы выгрузили его на свежий воздух.  Майбрах уходил, и я не мог ему позволить так бездарно погибнуть у нас на руках! Я не мог подставить вместо себя мою жену и я не мог поступить так же с Правящим Монархом, который ради нас с Ольгой прервал свой пир и поперся куда-то, на край всего, исполнять наши внезапные капризы по поводу венчания! Поэтому я сказал Майбраху "Пей!". Он просто взял меня за руку - не за ту, на которой красовался мой новоприобретенный сартур, - а за левую руку, и сказал "Пью!", и я потерял сознание.
   Я очнулся только в конце третьего дня, лежащим на кровати в лазарете того же самого медицинского центра Цитадели, где у нас с Ольгой был номер люкс. В правой руке торчала медицинская игла, через которую меня из капельницы кормили глюкозой. Причем, то место, где игла входила под кожу, совпадало с местом на изображении моего сартура, где у него находится та же самая правая рука, поднятая вверх. Складывалось впечатление, будто иглу держит он. Позже я узнал, что мне истыкали обе руки в тщетных попытках вставить под кожу периферийный катетер. И один сломали. Что-то интересное происходило с моим физическим естеством. Поскольку раньше я не замечал такого, чтобы мне руку не могли проколоть медицинской иглой! Моя левая рука, та, из которой Майбрах качал Силу, теперь была сухой, словно ветка древнего дерева, похожая на руку мумии, и я ее совершенно не ощущал. Всего скорее вернуть ее было уже невозможно!
   Я узнал, что прошло три дня с момента нашего прибытия, и уже шел четвертый. Что моя дочь Савелия победила непобедимого мечника на Призрачном Мосту, перед этим сбежав от новоявленного своего мужа. Что там же Амелия с еще одним сильным магом, используя энергию частично стертой памяти моей дочери и элиминировавший ее дар Видящей, что они смогли от того мира отколоть целый кусок пространства-времени, в котором осталась вся вражеская армия наемников и часть ее полка. Что это пространство теперь ведет самостоятельную жизнь и нам никак уже навредить не может, а Амелию подвергли двухнедельному аресту и заключили под стражу в ее личных покоях, оградив их от всякой магии, сделав их магически инертными. Вот так! Что мою дочь поймать не удалось, что у нее теперь частично стерта память, и ее вернули в семью. В нашу семью, в нашем периоде Истории. На Землю. Все это было в высшей мере странно: знать, что ты с женой и детьми живешь где-то в совершенно иной вселенной, в которой пространство вывернуто наизнанку относительно того места, где я сейчас лежу, пришедший в себя, и в месте, в котором я имею совершенно иную любимую жену, которая скоро должна родить нам близнецов.
   Все это было похоже ни больше - ни меньше, на абсурд! И всего скорее, что так оно и есть!
   Лорд Майбрах, пришедший в себя после того, как подключился ко мне, впитав из моей Сущности энергию, которая в пересчете на понятный язык примерно равнялась энергии сверхновой во время вспышки, он пришел меня навестить и сказал, что теперь он до конца своих дней мой верноподданнейший раб, вселюбезнейший друг и ближайший родственник по духу! Это было лестно. Но кроме лестности было и еще кое-что. Гораздо более полезное. Майбрах был Главнокомандующим Вооруженными Силами Цитадели. И иметь такого друга и родственника - было примерно то же, что поставить себя в один ряд со всеми членами семьи Правящей Династии Рошх!
 - Мы ничего не знаем о том, каковы истинные размеры энергии души взрослого, здорового человека. - Сказал он мне тогда. - Но бытует мнение, ничем не подтвержденное, но имеющее смысл, - сказал он, - что после смерти тела души вечны именно в силу того, что имеют энергию, которую нельзя выразить в понятных величинах! Так Богом положено! - Сказал он тогда.
   И я с удивлением понял, что идея Божественного Начала, вера в Бога, она вообще есть везде! Я был не просто удивлен. Я был поражен, считая по своей, видимо, наивности и полнейшей безграмотности в этих вопросах, что идея Бога вообще - это нечто сугубо Земное, человеческое! Оказалось, что это не просто не так. А настолько "не так", что "нетаковее" дальше некуда!
   Существо, которое в качестве пропитания наряду с использованием обычной пищи, может так же питаться Жизненной Силой других существ, убивая их, или же как минимум, калеча, это, прямо скажем, как-то совсем не по-Божески! И при этом это существо верит в Него, в Его Благость и в Его Милосердие! Таким взглядам я был удивлен не меньше, чем своим открытием "тонкого мира", что в прежние свои годы я, как ученый, категорически отрицал, и с чем сегодня, опять же, как ученый, вполне уже сжился.
   Да. Широка она, Дерьма-река, и ненадежна ее гладь!
   Моя жена, Ольга Сергеевна, все это время не отходила от меня ни на шаг. Она доверяла медперсоналу делать со мной все, что они считали необходимым, кроме одного: памперсы на мне она меняла сама. И вообще, по всему судя, недолюбливала местных девчонок! Можно было с уверенностью заключить, что от той чопорной и спесивой Ольги Сергеевны не осталось и следа!
 - Родной, - сказала она мне, - теперь наши фраки имеют один цвет! Красно-серый. И достаточно теплый! - Улыбнулась она. Я же сквозь вялое еще сознание сумел просуммировать в уме два шестнадцатиричных числа. Мой цвет, который в координатах RGB имел значение #B00000 и назывался темно-бордовым, и цвет души своей супруги, который, как я помню, был #00CED1 и назывался бирюзовым. Выходила сумма #B0CED1. ( Примечание автора: Каждый, кому интересно, что это за цвет, может посмотреть на него, написав в блокноте скрипт "<html><body bgcolor ='b0ced1'></body> </html>" потом сохранить это как документ  html  в кодировке UTF-8 и открыть с помощью любого браузера.) Конечно, это все еще был холодный цвет. Но у него синие тона уже имели достаточное смещение в сторону фиолетового. И это не могло не радовать. Соединение наших цветов означало соединение и наших душ! Оно подтверждало этот факт. Причем, подтверждало настолько сильно, что на наших парадных одеждах изменился цвет материи! Как я понимаю, это все произошло в тот самый момент, когда мы стояли на коленях, взявшись за руки, и переживли нестерпимую боль от призывания сартура.
   Что еще в мире было изменено в тот момент? Как соединение душ двух любяих друг друга существ влияет на внешние процессы в природе? Я этого не знал. Но ответы я знал где искать. Как только восстановлю силы и определюсь с тем, что теперь мне делать с моей высохшей левой рукой?
   И я написал о нас с супругой, используя в отношении нас термин "существа". Не люди. Ибо, как мне кажется, после объединения с сартуром человек уже не в полне человек! Он - нечто неизмеримо большее. Неизмеримо иное!
   Вопросы ... Вопросы ... Вопросы ... Как и всегда. И, получая ответы на одни вопросы, ты при этом нисколько не увеличиваешь свои знания. Ты их просто изменяешь. Ибо получение ответов рождает еще большее количество новых вопросов, и это запутывает ситуацию еще больше. Вместо того, чтобы прояснять. Такова ситуация в науке! 
   Все эти два месяца я так и пролежал в лазарете, пытаясь вылечить свою левую руку. Лорд Майбрах иногда приходил ко мне меня навестить, имея вид до крайности виноватый ... Несколько раз за это время заходил Владыка и интересовался, как у меня дела. В один из визитов он сказал.
 - Руку, всего скорее, не спасти. - Оглядел ее внимательно и добавил. - Я уже видел такое. И не раз! -
   Я поблагодарил его за сердечное участие и столь обнадеживающие слова. Мы посмеялись, и он ушел, оставив мне целую огромную корзину фруктов с Земли. Я был этому страшно рад! Там были яблоки, хурма, мандарины, апельсины и лимоны. Груши и мои любимые сливы. Не знаю, где он нашел такой сорт слив, но они были сколь огромны, столь и вкусны!
 - О! - Воскликнул я, раскрыв корзину Владыки. - Не иначе ты опять ... -
 - Точно! - Сказал он мне. - Но об этом молчок! -
 - Ольге-то можно сказать? - Спросил я его и услышал крайне странное.
 - Она там была со мной. Она в курсе. -
   Я не стал уточнять то, почему моя супруга мне и словом не оговорилась по поводу их совместного и, как я знал из собственного опыта, весьма небезопасного путешествия. Хотят секреты? Пусть будут у вас секреты! Но тогда и у меня от вас тоже будут секреты. Это - справедливо!
 - Не хочешь спросить ни о чем? - Задал мне Владыка вопрос, стоя уже в дверях. А я лишь отрицательно покачал головой. И он ушел. Тогда я на весь день после этого был выбит из седла! Я не замечал за собой ранее такой странности психики, как ревность. Тем более, я знал, что ревновать к Владыке свою беременную жену - вершина несуразности в поведении. Тем не менее, я ничего не мог сделать. Ревность накатывала на меня волнами невообразимой черноты. И преследовали видения апокалиптического толка. А я потом понял, что именно меня так раздражает. Меня раздражало то, что она мне ничего не сказала. Ни до их совместной поездки в иную вселенную, ни по прибытии. Это меня раздражало просто жутко! И еще я заметил интересную вещь: я стал рассуждать как женщина. Муж куда-то уехал с другом и ничего мне не сказал. И у меня, такой доверчивой и любящей жены, теперь к нему есть куча претензий! Почему не сказал!?
   Блин, это было до крайности глупо! И я не хотел мириться с таким перекосом в собственной психологии. Я был стопроцентным мужиком, и никакие иные варианты половой принадлежности меня не привлекали! С этим нужно было что-то делать. Поэтому, когда Ольга заявилась домой, я ее спросил.
 - Как дела, любимая? -
   Она оглядела комнату и чмокнула меня, лежащего на кровати, в лоб. Потом увидела корзину с фруктами и задала тупейший на мой взгляд вопрос.
 - Что, Владыка приходил? -
 - Угу. - Промычал я, не сводя с нее взгляда, полного укоризны и молчаливых обвинений!
 - Да ... Мы это ... - Мямлила Ольга Сергеевна, пряча от меня виноватые глаза. Она смотрела в окно, зная о том, что я знаю, что она туда смотрит только для того, чтобы не встречаться вглядом со мной. Вид из нашего окна был на другое здание. И рассматривать там ничего кроме зашторенных окон, было просто невозможно! - Я ездила с Андреем. Подумала, что тебе будет интересно иметь вот это в своей библиотеке здесь! Потому что в этом мире с книгами просто сумасшедший напряг! -
 - Ты привезла мне книги? -
 - Угу. - Теперь уже промычала она, по прежнему глядя в окно. - И не только. -
 - Оль, - обратился я к ней, - почему ты меня не предупредила? -
 - Ты бы не отпустил! - Сказала она. - А врать я не хотела! -
 - Я лежу тут, страдаю душевно в отсутствии любимой, а ты ... ! -
 - Джаф, не надо. Ну, прости! Я и в самом деле хотела как лучше! -
   Она села на краешек кровали и прильнула мне на грудь своей головой. Она знала, что я этого просто не вынесу! Просто невозможно вынести такое! Я ожидаемо разревелся и отвернулся в сторону. Хотя ... Мне сейчас больше всего на свете хотелось бы все свести к простой шутке и расцеловать ее! ...
 - Нам нужно что-то с этим делать! - Сказала она мне, вытирая мне слезы и сопли платочком, извлеченным из рукава платья.
 - С чем с этим? - Всхлипывал я. Хотя, по правде, плакать уже не хотелось.
 - Да вот с этим самым. - Сказала она мне и облизала мое лицо. - Милый! Ты такой вкусненький сегодня! -
   У меня от этого ... от этих ее слов сердце чуть не выскочило из груди. Слезы моментально закончились, а правая рука как-то самопроизвольно обвилась вокруг ее шеи.
 - Люблю, люблю, люблю!!! - Шептал я ей в ухо. И так же обратил внимание на то, что мне просто нестерпимо хочется согнуть ноги в коленях, просто нестерпимо!
   Это был перебор. Это все нужно было немедленно прекращать! Я умом понимал, что все, аут! Оффсайд! Я вне игры! Грубое нарушение правил на поле! И красная карточка от судьи нашего матча! Было ожидаемо, что сейчас моя супруга скажет, вставая с краешка кровати, типа что-нибудь: "Пойду-ка я в бар, попью пивка!" Я бы нисколько не удивился. Наши сартуры за два месяца сотворили с нами такое, что не могло мне раньше присниться и в страшном сне!
 - Джаф! - Вкрадчивым голосом спросила Ольга Сергеевна. - Как ты смотришь на то, если я сейчас с Праусом ... мы посидим немного ... Нас Абрас пригласил ... на чай! -
   Я закрыл лицо единственной действующей рукой и завыл ...
 - Уходи. Немедленно. - Прошептал я.
   Ольга Сергеевна тяжело вздохнула, поднялась с корвати и тихо ушла, закрыв за собой двери. А я принялся рыдать с новой силой ...

Глава 2. В изоляции.
   Со всеми этими перекосами в моей психике нужно было срочно что-то делать! Я не становился, я уже стал женщиной. Психологически. И меня это категорически не устраивало! И еще больше меня не устраивало то, что у моей супруги появилась совершенно мужская психология и соответствующее поведение. Я этому отчасти был рад. Я знал, что все местные мужики из нашего окружения: Владыка и лорды Майбрах, Абрас и Праус, - все они были мужланами до мозга костей. А значит у них не возникнет никаких неприличностей в отношении женщины с мужской психологией! Просто еще один собутыльник.
   Это был единственный положительный момент из всего нашего недавнего венчания. Мы с супругой каким-то непостижимым образом объединились ментально так, что поменялись психологическими аспектами своего восприятия собственной половой принадлежности. Не знаю, понимала ли это Ольга Сергеевна. Думаю, да, понимала. И по-видимому такое положение вещей ее вполне устраивало. А меня- нет! Я не хотел рыдать в подушку и лить слезы по всякому пустяку! Скоро мне понадобятся платья и красивое нижнее белье в качестве вожделенной одежды, а потом ... О том, что грозило мне потом, я и думать не хотел. Поэтому я решил положить этому конец. И немедля!
   Поэтому я заставил себя подняться с кровати и натянуть на себя одежду. Свою! Затем я позвал прислуживавшую мне сиделку. Звали ее Ассара. У нее был меловой цвет кожи, ледяные руки и такие же маленькие рожки на голове, что, как я понимал, отличало низшее сословие местных  жителей. Но в целом она была самой миловидной из всех, что я успел повидать здесь.
   Когда она на мой звонок в колокольчик возникла в дверях, я ей сказал.
 - Ассара, дорогая, мне хочется пройтись подышать. Возможно куда-нибудь на Набережную. Ты не могла бы мне помочь зафиксировать мою недействующую левую руку? -
 - Конечно, Ваше Высочество! - Ответила она мне. - Но выходить Вашему Высочеству запрещено! Я ... не могу нарушить приказ Герцогини Ольги! -
 - Вот как? - Сказал я ей, старательно пытаясь выглядеть максимально спокойным. - Я уже под арестом? -
 - Вы на лечении. - Спокойно ответила мне Ассара. - И Ваше лечение, Милорд, предполагает покой. В частности, оно категорически отрицает беспокоить вашу больную … конечность! -
   История принца Корвина устойчиво повторялась. В том месте, где он очнулся в частной клинике Гринвуда. Вероятно потому, что ситуация не уникальна! Многие попадают в вынужденное заточение не по своей воле. И часто оно выглядит, как нечто совершенно благопристойное и абсолютно безобидное ... До того момента, когда ты не вздумаешь освободиться! Но я не мог так же, как в книге, идти на шантаж и угрозы. Нужно было поступать иначе. Поэтому я стал раздеваться прямо в присутствие Ассары, а она даже не стала отводить от меня глаз. Она была не столько медсестрой, сколько стражем, судя по выражению ее лица. Поэтому, обнажившись до гола и стоя перед ней, я сказал.
 - Я пока переоденусь в домашний халат. А ты тогда пригласи ко мне в гости принцессу Амелию. У меня были в гостях уже все кроме нее! -
   Ассара думала несколько секунд и ответила.
 - Это, Милорд, то, чего я категорически не должна делать! Иначе я потеряю не просто место на службе. Меня выпьют … -
   Я понимал, о чем речь. Мне было понятно, что я не мог подставлять мою сиделку. Я, конечно, мог бы посто ее убить сам. Так же как Саллиаса Сарра. Но это означало бы заключение меня в темницу Цитадели. Откуда выйти по нужному мне адресу было сильно сложнее.
 - Тогда пригласи ... передай мое приглашение, ну ... хотя бы лорду Майбраху! - Сказал я ей, продолжая все так же стоять перед ней нагишом. - Мне просто скучно, Ассара! Должен же я хоть с кем-то общаться! -
 - У вас есть книги, милорд. - Обратилась она ко мне. - Для всех вне этой комнаты вы теперь переведены в иной мир. Никто из ваших друзей вообще не знает, что вы все еще здесь. Поэтому я никак не могу к вам кого-либо приглашать. Меня ... -
 - ... да, я понял. - Сказал я. - Я не стану тебя подставлять. Это не в моих правилах! -
 - Милорд, вы так добры! - Ответила она и впервые потупила свои глаза долу.
   У меня было просто нестерпимое желание в этот момент нанести ей хук справа и просто вырубить минут на пятнадцать. Но она не была человеком. И вполне могло оказаться так, что я получу сдачи. В моем нынешнем "одноруком" положении такой риск был недопустим! Поэтому я спросил.
 - Чей приказ скрывать меня ото всех здесь? -
 - Ее Величества, Правящей Императрицы! - Ответила мне Ассара. – Приказ вполне официальный! Он издан утром и уже вывешен на аншлаге Императорского Дома. -
   Вот-так дела! Подумал я. При чем здесь Мать, и какая игра идет в то время, как я целых два месяца нахожусь вне поля деятельности! И, конечно, это означало, что Ольга в опасности! В любом варианте своего участия. Хоть на стороне Матери, хоть против нее. И теперь никакие уже слюни меня не интересовали. Поэтому я задал Ассаре прямой вопрос. -
 - Ты хочешь меня, Ассара? – Сказал я ей почти утвердительным тоном.
 - Она подняла на меня глаза, исполненные такой невообразимой тоски, что я это не могу высказать.
 - Нам ... не положено, милорд ... - Прошептала она чуть дыша. - Только если не по своей воле! -
   Я тупо стоял и пытался понять сказанное. Это означало, что местных барышень из нисшего сословия можно было беспрепятственно насиловать. Но ее личное настроение было для меня очевидно. Поэтому я взял и повалил ее на наше супружеское ложе. Она совершенно не сопротивлялась ...
   Так было нужно ... 
   И в этот момент мой сартур нанес мне сокрушительный удар! Это было не на физическом уровне. Это было ... как будто в разгар пира тебе сообщают некую трагическую новость. Скажем, началась война! И все моментально прекращается! Я совершенно забыл про то, что теперь со мной сартур! Я понимал, что Ольга сейчас испытала то же самое! Стало быть, она примчится сюда! Это мне и было необходимо. Если виновницей моего ... моей изоляции является не она, а Мать, то ей просто нужно разъяснить ситуацию. И, вероятно, уберечь от беды!
 - Ассара, бегом за дверь! - Скомандовал я. Но она уже и сама это поняла. Поправляя на себе смятые одежды она рванула за двери. А я одел свою домашнюю пижаму и разлегся на кровати с абсолютно невинной физиономией.
   Через пятнадцать минут Ольга была у нас в номере. Разъяренная. Но при этом не менее прекрасная.
 - Что?! - Воскликнула она с порога. - Что вы здесь делали?! Где эта тварь?! -
   Я лежал и молчал. Я знал, что пока она не выпустит пар, общение с ней не только не было продуктивным, но было просто опасным. Тем более с ее нынешними мужскими наклонностями.
   Так, выслушивая отборнейшую брань в свой адрес, я провел еще пять минут. И по прежнему лежал с выражением на лице совершеннейшей безмятежности.
   Наконец, когда первая волна Цунами прошла, Ольга рявкнула.
 - Отвечай! -
   Я ее знал очень хорошо. Поэтому выждал еще полминутки. Если не рявкнет снова, значит готова слушать. Она не рявкнула. И тогда я сказал. Вернее, спросил ее.
 - Скажи-ка мне, дорогая, в каком именно миру я сейчас нахожусь на лечении? -
   Вопрос этот отразился на ее лице недоумением.
 - Что значит в каком миру? - Спросила она, изображая раздражение. - Не строй из себя идиота! -
 - Я и не строю. - Ответил я ей. И тут же перешел на арамейский язык. Я знал, что всего скорее нас подслушивают. Так что ... учите язык Христа!
 - Оля, - сказал я, - я не мог по другому с тобой связаться, не взволновав сартура! С Ассарой у меня ничего не было. И быть, как ты понимаешь, не может! -
 - Почему ты говоришь на арамейском? - Спросила она  меня на арамейском.
 - Потму что здесь его с очень высокой вероятностью никто не знает. Потому что нас прослушивают прямо сейчас, и потому что Мать велела ко мне не пускать никого. Даже нашего друга Главкома и Владыку, дав команду на мою полную изоляцию здесь. Фактически я в заключении. А чтобы никто не догадался, был издан приказ о моем переводе в какой-то удаленный мир. Якобы для лечения. Сказала мне об этом наша служанка. Когда я попытался выйти на Набережную подышать, или хотя бы пригласить кого-нибудь в гости! - Я старательно избегал произношения имен, так как имена звучат одинаково на любом языке. – Мне пришлось завалить ее на нашу кровать, изображая плотские начинания! Я знал, - солгал я, - что сартур воспротивится, и ты это почувствуешь. Кстати … не плохой способ общения! Ты не находишь? -
   Ольга молчала.
 - Я надеюсь, ты-то к этому не причастна? К моей изоляции? - Спросил я ее.
   Она присела на краешек кровати и сказала то, на что я очень надеялся.
 - Нет, я впервые слышу! Насчет способа общения … больше так не делай. Мне врезали поддых! - Сказала она.
 - Я думаю, ... - Начал я.
 - ... тебя хотят устранить! - завершила она мою мысль. - Это очевидно! - И теперь я видел перед собой свою прежнюю Ольгу.
 - Ну, уж, нахрен! – Сказала она.
 - План? - Спросил я ее, зная с какой скоростью она умеет мыслить.
 - Первое. - Сказала Ольга. - Когда говорю я, то интонационно и жестами изображаю обиженную жену. Вне зависимости от текста! И второе. Когда говоришь ты, старайся говорить извинительным голосом, заламывая руки при этом. Пусть наши эмпаты "видят" лишь ... семейные разборки. Третье. Мне в любом случае до родов нельзя покидать Цитадель. Но на меня и не охотятся! - Последнее предложение сказано было ею так, как будто я лишил ее всего: титулов, наследства и чести! - Этот приказ официален?! - Спросила она, ткнув мне в грудь пальцем.
 - Да. - Ответил я и упал перед ней на колени.
 - Тогда нужно просто инсценировать твой побег. - Продолжала она говорить со мной обвиняющим тоном. - Но я этого сделать не могу!!! И я не могу быть с тобой в сговоре!!! Я попрошу ... главкома! Чтобы он вывез тебя в ... какую-нибудь нору!!! - Крикнула она громким голосом и влепила мне пощечину!
 - Главкома накажут ... - Прошептал я, опустив голову и чуть не прослезился. - Лучше попроси внучку! - Выглядело это так, как мои запоздалые извинения.
 - Ладно! Я сама с этим разберусь! - Выкрикнула мне она со всем раздражением, на которое только была способна. - А пока мы в ссоре! И ... Я тебя очень люблю! - И еще раз влепила мне по той же щеке.
 - И я тебя ... - Прошептал я и на этот раз не сдержал слез. Меня охватили рыдания, а призрак Станиславского, выглянувший из-за нашего зеркала, прошептал: "Верю!"
   В целом, спектакль удался. Ольга Сергеевна гневно хлопнула дверью и удалилась с высоко поднятым подбородком! Я перестал реветь, вытер сопли и принялся пожирать фрукты, столь вовремя принесенные мне Владыкой. А потом и вовсе уснул!
   Спать, однако, мне довелось не долго. В нашу дверь без стука вломились трое здоровенных мужиков, которые тащили с собой Ассару, заломив ей руки за спину. Она кричала и сопротивлялась. А вслед за ними вошел лорд Майбрах и с порога выразительно мне подмигнул. Видеть это кроме меня никто не мог, так как он стоял за спинами всех.
 - Ваша Светлость, герцог Джафар! - Обратился ко мне Майбрах максимально официальным голосом. - Вам и ординарной сестре Ассаре инкреминируется деяние, нарушающее правила поведения Граждан Цитадели, а так же нарушение этических норм в отношение вашего новопризванного сартура. - Сказал он мне ледяным тоном.  - Для вас, лорд, это означает изгнание из нашего мира. Для нарушевшей Устав ординарной сестры Ассары - смертную казнь. - И он опять мне подмигнул.
 - Но она-то тут причем? - Возразил я ему. - Это я ... Я пытался ее всего лишь изнасиловать! -
 - У нас иные сведения. - Ответил лорд Майбрах. - Мысли и чувства Ассары были адекватно прочтены одним из наших штатных эмпатов и независимо от него специалистом высшей квалификации, лордом Праусом, которому я безусловно верю. Поэтому вынесение данного приговора в отношение ординарной сестры является не только  справедливым, но и единственно возможным по закону.  - И добавил. - Одевайтесь, Ваша Светлость. Я препровожу вас через Призрачный Мост. А эту ... - Он сильно ткнул в спину рукой Ассаре, - к палачу. - 
 - С какой это радости моим арестом занимается Главком Вооруженных Сил, а не местная полиция? - Спросил я его, спешно влезая в штаны.
 - Пусть это вас не волнует! - Ответил мне Майбрах. - В виду вашей чрезвычайной опасности, как человека, обладающего уникальными боевыми навыками! -
   Это был намек! Я это понял сразу же! И это означало, что я должен был ему в этом подиграть.
 - Вот как? - Сказал я, наклоняясь за тем, чтобы одеть свои туфли.  - Может быть мне кто-нибудь поможет зашнуровать мою обувь? - Я поднял на них глаза. - Вы же видите, что я калека! - И встал.
   Один из трех охранников наклонился ко мне и стал завязывать шнурки. А двое продолжали держать Ассару, молчаливо лившую слезы. Я стоял, понимая, что момент для атаки настал.
   В следующий момент своей здоровой рукой я схватил того, кто завязывал мне шнурки на туфлях, за челку и коленом сильно ударил его в челюсть. Он рухнул на пол, как подкошенный. Следующий удар сложенными в "лодочку" тремя пальцами пришелся в кадык одному из тех, кто держал Ассару, и он убрал от нее свои руки, хватаясь за горло . Ассара в этот момент ударила затылком второго стражника в челюсть, а я ему добавил в догонку кулаком туда же. Удар получился не сильным, но Ассару он отпустил. В этот момент она просто исчезла из нашей комнаты с громким хлопком. Как тогда, когда Амелия с Ольгой Сергеевной исчезли из нашего номера в гостинице "Россия". Но я сам  тут же получил сокрушительный удар в челюсть от лорда Майбраха, и все вокруг померкло!
   ... Очнулся я на каменном полу в абсолютной темноте. Было очень холодно, и страшно болела голова. Я понял, что нахожусь в одной из камер местной тюрьмы, про которую ходила дурная слава, как о месте, из которого невозможно сбежать.
   Что ж, посмотрим. Я всегда любил решать нерешаемые задачи. Более того, у меня это всегда получалось!
   Какое-то время я приходил в себя, сидя на холодном полу камеры и массируя виски. Майбрах мог бы мне одним ударом снести голову напрочь. Это я понимал. Тем не менее, он мне двинул так, чтобы меня надолго выключить. Понятно, ему нужен был я, как обездвиженный пленник. Поскольку меня, сопротивляющегося страже, эта стража просто избила бы до полусмерти. Но он несколько переборщил! И теперь мне хотелось только одного - аспирина, или чего-нибудь еще, что снимает головную боль.
   Наконец, по прошествии достаточно длинного отрезка времени, когда я привел в относительный порядок свои нервы, я встал и прошелся по камере наощупь. Три на четыре метра. В правом углу по той стене, где была дверь в камеру, было круглое отверстие для нужд. Но об этом можно было догадаться и по запаху. Из удобств больше не было ничего, кроме тоненького тюфяка вдоль противоположной от туалета стены. Я наощупь обследовал этот тюфяк и обнаружил на нем какой-то мешок, чем-то наполненный изнутри ... Потом до меня дошло, что я ощупываю скелет, обтянутый кожей. Я отпрыгнул от него и стал тереть ладонь об свои пижамные штаны. Эт было неожиданно и ... гадко! "Все как в книге!" - Подумал я.
   Приложив свое ухо к деревянной двери, я услышал чьи-то отдаленные стоны ...
   Говорят же, " От сумы и от тюрьмы не зарекайся!"
   Еще часа через полтора у меня диафрагмы на глазах открылись настолько широко, что мне стало казаться, что я что-то вижу. Конечно, я не был слепым. Но это был самообман. Обычные зрительные галюцинации, вызванные нервным стрессом и, вероятно, легким сотрясением мозга. Но меня не покидало просто невыносимое подобие всей этой кутерьмы вокруг меня с историей, рассказанной миру Роджером Желязны в его бессмертном романе! Да. Это то самое место в романе, в котором принца Корвина ослепили и бросили в темницу, в подземелье Амбера. И даже камера ... такая же!
   Я улыбнулся. Я знал эту историю. И знал то, что там к Корвину явился один из демиургов того мира и вызволил его. Меня уже не впервые удивляли совпадения моей судьбы с этой книгой. Поэтому я, собрав свой дух со всяческим тщанием в единое целое, - по крайней мере мне так казалось, - сказал то, что очень давно просилось мне на язык. Это было то, за чем я хотел выйти на улицу из охраняемой больничной палаты, и это было именно то, о чем, конечно же, никто не мог бы догадаться! Даже Ольга. Я сказал.
 - Мастер Марк, ты меня слышишь? –

Глава 3. Тюрьма.
- Мастер Марк? - Снова спросил я немного громче после того, как ответа на первый вопрос не последовало.
   Не последовало ответа и сейчас. Я повторял эти слова с разной интонацией и разной громкостью и все с тем же нулевым результатом. И тогда я сдался. Этот путь, на который я очень сильно расчитывал, был закрыт. Я простоял на одном месте еще очень долгое время, периодически обращаясь к вымышленному персонажу. Пока у меня не заболели ноги. Слава Богу, в нашей камере не было холодно. Хотя, сыро. Нужно было что-то предпринимать. И вспомнились мои слова, которые я сказал Владыке, и в которых я и ныне уверен абсолютно! Я ему сказал, когда мы пили, поминая павших героев, следующее: " ... Марк - везде. Не только в собственной вселенной. У него, как и у мастера на заводе, есть пропуск во все остальные цеха! Поскольку для фона, не имеющего ни энергии, ни частиц вещества, такая малость как сопряжение координат пространств различных вселенных, не играет никакой роли. Фон вообще лежит вне пространства и вне времени. Так что, те, кто ему молятся, рано или поздно будут услышаны! ... " О, если бы это было и в самом деле так, то мои призывы давно уже были бы услышаны! Впрочем, этим и отличаются вечные от смертных! Стоит только лишь тебе стать Богом, как ты тут же забываешь то, из какой грязи Ты был восставлен на свою недосягаемую высоту! И все эти ... людишки, сидящие по каким-то там тюрьмам и темницам ... Да какое мне до них дело!
   "Так что, Марка отметаем со всей очевидностью!" - Решил я. Но еще оставались живые.
   Во-первых, лорд Майбрах ... Я знал людей, и я не думаю, что кто-то согласится променять его положение в местной элите и его должность на конфронтацию со всеми ради такого друга, как я. Несмотря даже на то, что я фактически спас ему жизнь ценою потери своей левой руки. Если Майбрах не явится сюда в ближайшее время, или его люди, то его учитывать более не стоит.
   Во-вторых, Владыка. Я не знаю, какие события произошли в Цитадели за те два месяца, что я пребывал в изоляции на восстановлении своих сил. Зачем-то они с Ольгой мотались на Землю ... Это все байки, что для того, чтобы притащить мне корзину с фруктами и три десятка книг. Это - ложь. И моя жена тоже в этой лжи замешана по уши. Кроме того, Мать не могла издать легальный указ о моем переводе в какой-то иной мир на лечение, без ведома Владыки. Это было очевидно! Поэтому всего скорее Владыка мне тоже не помощник.
   В третьих, ненаследная принцесса и моя внучка по крови, Амелия. У нее была своя гвардия, а так же некоторые привилегии и свободы при дворе благодаря ее королевской крови по линии отца. Но это все она имела ровно до тех пор, пока она ведет себя как мышка и никому ничем не угрожает. В противном случае ее просто сотрут в порошок те, кто по линии Матери ближе к трону! Если она и надумает меня спасать, то делать это будет таким образом, чтобы никак не навести на себя подозрения. Через пятых - десятых лиц. Это требует огромной подготовки и столь же огромного времени! Так что, пока ... нет.
   Наконец, моя законная супруга, Ольга Сергеевна. Зная ее я могу с полнейшей уверенностью гарантировать лишь то, что она не станет даже ради меня подвергать опасности здоровье наших будущих малышей. Она не может родить где-либо вне Цитадели. В силу закона, придуманного не нами и имеющего статус вселенского. И учитывая то, что сейчас она на шестом месяце, ... учитывая это, ... да, еще как минимум три мсяца она не будет никак рисковать. "Три месяца! Это гигантский срок! Придется потерпеть!" - Решил я.
   На этой безрадостной ноте мои мысли о своем освобождении иссякли ... Но в голове всплыли слова Владыки, которые он мне сказал в ныне необитаемом мире Ро-Нан, на месте эпической битвы: " ... Ты теперь у меня особо почитаемая и особо охраняемая персона. Как бы ты ни назывался и кем бы ты ни был. А поэтому мой долг как монарха, дать тебе максимальную защиту. " О, да! Если бы тогда я только мог представить чем является на практике максимальная защита, то просто послал бы Его Величество подальше!
   Я заставил себя взять мешок с костями, который не известно сколько лет пролежал здесь, в этой камере, и перетащить его в дальний угол. Мне нужен был матрац. Какой угодно, так как я больше уже не мог стоять на ногах! Думаю, прошли сутки, не меньше. Судя по усталости. Я принюхался к тюфяку и решил, что остаточный запах тлена на нем никак не помешает мне лечь и вытянуть уставшие ноги ...
... Прошло еще неимоверное количество времени. Я засыпал и просыпался, и снова проваливался в спасительный сон. Потому что сон лечит не только тело, но и изнывающую от тоски душу! На мне до сих пор тикали часы лорда Прауса, которые он мне подарил ... не помню уже сколько дней назад ... Но в кромешной темноте от них толку не было никакого. А их тиканье, отдававшееся в полнейшей тишине громовыми раскатами, жутко меня раздражало! Поэтому во время очередного посещения мною отхожего места, я снял их со своей руки и выбросил в дыру. Этот опыт так же преследовал еще одну цель. Прислушавшись, я стал считать и ... не услышал ничего! Всего скорее, эта дыра была бездонной. Это, кстати, объясняло и отсутствие здесь неизбежных крыс.
   Наконец, в одно из моих тягостных пробуждений, ко мне пришел гость. Имя ему - Голод. Он был огромен и свиреп. Свиреп настолько, что мои муки не вписывались в рамки допустимых величин. Я сходил с ума. Голод не давал мне спать. А без сна я мучился в этих пытках. Но потом со мной случилась еще большая беда. Явилась Жажда! и ... О! Голод несравненно лучше, уверяю вас! По самочувствию я определил, что не ел и не пил ничего как миниум неделю.
   "С другой стороны, - подумал я, - так или иначе умирать!" И даже сам был удивлен тому, насколько быстро я смирился с мыслью о неизбежном, и потере надежды ... Однако, как ни странно, от этого мне стало легче. Настолько, что мне удалось вновь уснуть.
   Проснулся я от того, что в нашей двери раздался скрип. Но пока я соображал сквозь затуманенное сознание, все пропало! Я встал и пошел к двери. И ... чуть не наступил ногой прямо в какую-то миску. Я накинулся на еду так, что даже не понял что это было. Меня решили покормить! Это означало, что меня не собираются здесь заморить насмерть голодом и жаждой. Но собираются именно содержать в заточении. Обо мне помнили те, кто меня сюда определил. Я припомнил все, какие знал истории об узниках, и предположил, что если меня и станут теперь кормить баландой, то лишь раз в сутки.
   С этого момента я перетащил свой матрац прямо к тому месту, через которое мне периодически подсовывали миску с ... чем-то. Едой это было назвать нельзя, но по крайней мере меня, наконец-то, покинула Жажда. Голод оставался еще с месяц. Но потом прошел и он. Я втягивался в режим сверхэкономии! Я лежал столько, сколько мог, на одном боку, а потом столько же на другом. Для похода в туалет мне достаточно было просто перекатиться два раза и справить нужду лежа на каменном полу. Я берег силы. А они незаметно, но неуклонно таяли. Иногда я ощупывал своей единственной рукой свое тело и понимал, что я потерял очень много веса.
... Когда я досчитал до своего триста шестьдесят пятого кормления, и при этом меня никто не освободил и не пригласил на пир, как принца Корвина, я просто перестал далее считать эти миски ... Это все было пустой затеей - на что-то там надеяться. За прошедший год мой сартур ни разу меня не побеспокоил. И это говорило о том, что у Ольги все нормально в жизни. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что я был за нее просто рад. И плохо для меня. Я понимал, что по неизвестной мне причине она просто вычеркнула меня из своих дней!
   За прошедший год никто не предпринял ни малейшей попытки ни найти меня, ни освободить. И стало быть, как это ни прискорбно было осознавать, но те люди меня просто предали. Все без исключения. Родственники и те, кто назывался друзьями и клялся в верности до гроба! И у меня больше нет никого, на кого бы я мог надеяться. Что, Бог, скажете вы? Не думаю, что он вообще есть. Я об этом говорил не раз. А если и есть, то совершенно иной. Не тот, которого мне всегда пытались обрисовать верующие. Отец, Мельхиор, равви Иосиф ... Идеалисты! Пусть объяснят мне за какую провинность я здесь? Заложник чьих-то политических интриг ... 
   В этом моменте я просто плюнул на все и перестал думать о чем-либо. Да и сил думать особо не было.
   Время остановилось. Точнее, был некий процесс моего пребывания здесь. Но его бесконечная, изматывающая монотонность обесценила и упразднила само понятие Времени. Время для меня более не существовало. Думаю, что я находился в этой изоляции уже очень долго. Гораздо больше двух лет! Наконец, настал момент моего истощания до такой степени, что я не смог встать на ноги. Это было делом принципа. Я так решил. И, собрав волю в кулак, сумел сесть. А потом, держась за дверь камеры, мне удалось встать. Но я простоял ровно несколько секунд. Мой вестибюлярный аппарат привык к многолетнему горизонтальному положению. У меня, стоящего на ногах, все поплыло перед глазами, и я грохнулся головой о каменный пол, упав на спину в сторону, противоположную двери. Я потерял сознание на неопределенное время. Сколько я так пролежал я и представит не мог.
... Следующие двое суток, или две миски, я пр0опустил, так как пытался перебраться на свое прежнее место ... В результате, потратив последние свои резервы, я все-таки умудрился взбраться на свой любимый, ласковый тюфяк! И вырубился окончательно.
... Сколько времени я был в беспамятстве, я не знаю. Вероятно, вечность. Но последнее мое пробуждение было ознаменовано галюцинациями. Цветовые пятна и накатывающие на меня непонятные звуки вкупе с лихорадкой, переходящей в судороги ... Я понял, что я умираю. Я решил поесть из нетронутой уже несколько дней миски, но не смог даже пошевелить единственной рукой. Мне было не дотянуться до еды. И тут еще накатил страх!
   В этот момент в углу камеры появился мой отец и сказал.
 - Молись, сынок! - Его глаза были так печальны, а я настолько уже далек от реальности, что я даже не понял того, что он мне сказал! Да я и не умел молиться! Не было у меня такого опыта, не было! Я понимал, что мое время стремительно приближается к нулевой отметке, и я выдавил из себя те именно слова, которые засели намертво в моей памяти, как последние из сказанных мною вслух много лет назад. Когда я только попал сюда.
 - Марк ... - Прошептал я.
   Вслед за этим меня закружил немыслимый водоворот. Пространство скручивалось в трубу, и эта труба стала вместо потолка моей камеры. И стало светло. Я с удивлением огляделся вокруг и внезапно понял, что вижу себя, неподвижно лежащего на полу камеры. В углу лежал скелет моего сокамерника в той же позе, в какой я его там оставил. А потом меня стремительно унесло. И буквально через какое-то мгновение выкинуло в ...  на берег озера. Было тихо и абсолютно безмятежно. Я попытался лечь и не смог этого сделать. И тогда до меня дошло, что я здесь нахожусь лишь частично. Тело мое осталось где-то ... А здесь только, собственно я. Я не видел частей своего тела. Ни рук, ни ног. Поскольку они отсутствовали. Но при этом, как мне казалось, мог вполне ими пошевелить. Однако, мои движения не производили во внешнем мире никакого видимого эффекта.
   "Я три раза умирал" - Подумал я. В первый раз в пустыне у валуна. И тогда меня спас Старик Иосиф, который там оказался со своей семьей. Второй раз я умирал тогда, когда этот же старик дал мне испить Воды Мертвых, но не расчитал состав, и от этого я висел в хлеву над собственным телом неизвестно сколько времени. Пока меня не оживил Перст с Неба. И вот теперь третий раз ... И на этот раз, похоже всерьез ... и надолго!
   А слева ко мне шел человек. Он шел вдоль кромки воды, но потом развернулся к озеру спиной и зашагал именно ко мне.
 - С прибытием! - Сказал он, глядя прямо в мои несуществующие глаза.
 - Спасибо! - сказал ему я. - Ты ведь Марк, верно? -
 - Именно! - Ответил он мне не открывая рта.
   И тогда я задал ему единственный вопрос, который мне не давал покоя все годы своего заточения. Я его спросил.
 - Что так долго? -
   Он лишь усмехнулся и сказал.
 - Мне необходимо обучить тебя языку управления материей. Для этого ты должен быть бестелесен! Там, где мы будем, там никакого вещества нет и быть не может. Это ... -
 - ... фон! - Сказал я. И он кивнул головой.
 - Да, фон. Родоначалие всего материального. Хаос и порядок, слитые воедино. И это - огромный мир. Гораздо больший и несравненно более прекрасный, чем вещественные вселенные все вместе взятые! Но там, как я сказал, нельзя пребывать, находясь в теле. И кроме всего прочего, там нет ни энергии, ни времени. Так что вернуться обратно в свой истощенный организм ты сможешь потом сам в тот момент, из которого я тебя выдернул сюда! -
 - Как? Разве я не умер? - Обескураженно спросил я его.
 - Ты сейчас между. - Сказал мне Марк. - Тело твое будет жить еще минут восемь. Так что во внешнем времени у нас есть реальных минут пять. А то, сколько займет твое обучение здесь, у меня, это будет зависеть только от того как ты будешь справляться! Что-то мне подсказывает, что ты не безнадежен! -
 - А где мы вообще? - Спросил я его.
 - Есть такая штука, - начал он, - называется ортовремя. Его ты откроешь теоретически довольно скоро по меркам системного времени свого и моего родного мира. Я имею в виду Землю начала двадцать первого века. - Так вот. Из названия следует, что эта штука ортогональна времени системному. Тому, в котором движется материя. Это если весьма упрощенно. Вот мой мир здесь - это мир в ортовремени. А то место, куда я тебя отведу для обучения, он вообще вне времени, как я сказал уже. Так что ... -
 - Скажи мневот еще что ... - Начал я. Но он, видимо видел мои мысли.
 - С Ольгой Сергеевной все хорошо. - Сказал он. - В ее потоке прошло еще только четыре дня. Сейчас она ... -
 - ... стой! - Воскликнул я. - Каких четыре дня? Я просидел на баланде в темнице Цитадели явно больше двух лет! -
 - Нет. - Ответил Мастер Марк. - Во первых, не больше двух лет, а полных пять! А во-вторых, совсем не в темнице Цитадели. Тебя бы там нашли и убили в тот же день, когда арестовали. Ты сидел в такой ... глубокой космической глуши, куда не мог добраться никто вообще из мира Цитадели! Это тюрьма родины Тройнов. Самая надежная и в такой же мере никому не известная! И поэтому ваши с супругой сартуры не чувствовали друг друга. Такие расстояния недоступны даже для них! -
 - Но кто меня туда засунул? - Не унимался я. - Если это был не Майбрах ... -
 - Я. - Сказал мне Марк. - По просьбе твоей жены, Ольги Сергеевны. Она связалась со мной почти что сразу после того как вы обвенчались. А надоумил ее на это Владыка! И хоть я ненавижу весь тот демонский род, но к нему у меня особое почтение, как к че ... э... как к существу, максимально адекватному в рамках своего вида! Вот так! -
 - Понятно! - Сказал я. - То есть и сейчас никто не знает, где лежит мое тело? -
 - Конечно. Мне же доверили тебя спрятать. Извини, что подверг тебя пытке столь медленной и мучительной кончины. Хотя еще и не до конца. Так было нужно! Оторвать душу от здорового организма невероятно тяжело. И это вообще не в моей юрисдикции. Это под силу только ангелу смерти. А я ... всего лишь Мастер. Таких как я еще называют Господствами. А тех, кто является вашими с Ольгой Сергеевной сартурами, именуют Силами! Они на ступеньку ниже, чем такие как я, Мастера, в общей Иерархии. -
   Мои вопросы временно иссякли, и он, видя это сказал.
 - Нам пора. Ты готов? -
 - А у меня есть выбор? - Спросил я.
 - Конечно. - Ответил Марк. - Я прямо сейчас могу вернуть тебя туда, откуда взял! - И он удыбнулся мне во всю ширину своего рта.
 - Тогда я готов! - Ответил я. - Моя камера мне изрядно надоела! -
 - Тогда пошли! -
   Он каким-то образом сумел взять меня за то, чего не существовало. За руку! И я почувствовал это. Но не кожей, как это было бы в материальном мире, а просто накатило некое чувство ... соединения.
   Но я был рад решительно всему. И что бы меня ни ожидало в дальнейшем, сейчас я испытывал настоящее счастье!

Глава 4.
- Кстати, - сказал Мастер Марк после того как взял меня за мою несуществующую руку и перенес в мир, где не было ничего, даже света. - Кстати, должен извиниться. Я, если честно, совсем бы не хотел такой участи и ... так долго! -
 - Где мы? - Задал я ему вопрос. Я не прореагировал на его запоздалые извинения. Моя боль осталась позади. А впереди - лишь новые возможности. Если бы я умер по-настоящему, то, как он сказал, мою душу забрал бы Ангел Смерти. И прости-прощай! Но я не умер, и мое изможденное тело еще по-прежнему находится в тюрьме тройнов не известно в каком уголке вселенной. Просто Марк дождался того момента, когда, как говорится, "еле-еле душа в теле!" Когда ее просто извлечь и взять временно на инструктаж. А потом вернуть в исходную локализацию. Поэтому я пока не обижался. Для обид и сведения счетов у меня сейчас не было ни малейшего желания! ...
 - А! Я сейчас включу свет! - Ответил он. И стало светло. Однако, по прежнему здесь не было ничего. Причем теперь я не видел даже и самого мастера.
   С одной стороны та легкость, которую я испытывал, оказавшись вне тела, была мне несказанно приятнее, чем мое недавнее состояние в умирающем от истощения организме. Это - совершенно точно! С другой стороны, если можно назвать головой то место, где у меня рождались мысли в настоящий момент, это место, или моя виртуальная голова, испытывала до жути неприятное головокружение! Здесь не было никакой точки опоры и никакого объекта, к чему можно было бы привязать прочным канатом, как теплоход у пирса, свой, опять же, виртуальный взор. Как тогда, когда Нео впервые в его жизни загрузили в программу-симулятор, и он оказался на бесконечной белой плоскости, не содержащей ничего. Только сейчас не было меня, не было Марка, говорящего со мной и не было белой плоскости. Только свет умеренной яркости. И больше ничего!
 - Где мы, Марк? - Я повторил свой вопрос.
 - Вопрос некорректен. - Ответил он. - Во-первых, мы нигде. Я бы даже сказал, что мы "в" Нигде! Этого места нет. Потому что мы не в Месте, а в Состоянии. И точно по этой же причине мы "в" Никогда. То есть, вне времени и вне пространства. Здесь их нет. Но здесь есть состояния, которые могут сменять друг друга так же, как и в остальной вселенной. Я могу говорить, а ты - меня слышать. У нас есть мысли, чувства, эмоции и память. Собственно, сейчас все перечисленное, это и есть мы. Смену состояний, естественно, интуитивно можно воспринимать как некое такое время. На самом деле, время - это совершенно иное. Во вселенной время - это измерение. А у нас тут - субвремя. От слова "субъективный". Во внешнем мире оно никак не выразимо и ни на что не влияет. Я тебе вот что расскажу, пока ты приходишь в себя. За несколько лет до того как погибнуть, избрав для себя путь героя, - он хмыкнул, - я закончил третий курс Белорского  Государственного Университета. Я учился на программиста. Физ.-мат. до мозга костей. Как и ты. Только намного младше. Так вот. Летом мы с однокурсниками отправились в лесную глушь ... В самое сердце Пущи. Ну, ты понимаешь, зачем парни с девчонками отправляются на каникулах в лесную глушь с вином в рюкзаках и кучей презервативов в карманах ... -
 - О, я знаю! - Вставил я. - Ты сказал Белорского? Но такого Университета нет! -
 - Есть. - Ответил он. - В ближайшем смежном мире с Землей. Я могу продолжать? -
 - Да. Извини! -
 - И там все кроме меня подверглись нападению вытня. Это зверь такой. Продукт генной инженерии в Нижних Мирах. Еще его называют крысоволком. Но тогда я этого не знал. Поверь, это было совсем не то, на что мы рассчитывали, отправляясь с палатками в поход! Ужасная тварь порвала всю нашу компанию кроме меня. Я за продуктами ходил ... Помнишь, у студентов есть такой прикол, нагружать всякими работами и поручениями самых  ... э-э ... юродивых ...
 - Помню-помню! - Ответил я и попытался придать серьезность несуществующему лицу. 
 - Так вот. Там очень вовремя оказалась митресс Савелия и порубила вытня кинжалом. Одна, заметь! А потом они нашли меня. Но вместо того, чтобы меня "зачистить", как того требовали инструкции, твоя дочь переправила меня на беседу в Обитель. В то место, где она служила, борясь со злом, исходящим из Цитадели. Я это тебе говорю по двум причинам. Во-первых, чтобы ты знал, что я пожизненный должник твоей дочери, и сейчас отдаю ... часть долга. Маленькую. Обучая тебя управлению материей. А во-вторых, чтобы ты не носил на носу розовые очки по поводу Цитадели, Владыки, и всего их бомонда! Они древнее и хуже, чем кажутся. И поэтому то, чему я тебя обучу, а я, поверь мне, тебя обучу таким вещам, которые впечатлят даже самых искушенных, я это тебе даю для защиты от нападающих. А так же и для нападения, если это тактически будет целесообразно! -
 - Марк, - обратился я к нему, - скажи, ... зачем это мне? Нахрена? - Это был важный вопрос. Вероятно, наиболее важный и для меня и  ... вообще! - Я понимаю зачем это тебе. Но я-то с какого перепугу должен слепо следовать каким-то твоим планам? - Во мне закипала таящаяся пять лет обида. Она за это время успела во мне укорениться и выросла до космических размеров. И сейчас я не мог уже ее контролировать! - Сперва ты меня заточил в такое место, которое не найти, и там пять лет морил голодом. - Сказал я ему. - Пока я не подох. Ну, или почти уже подох. И это только для того, чтобы тебе ... проще было работать с моей душой! Это ... мерзко. Верни меня обратно немедленно и дай до конца умереть. Потому что я не подчиняюсь ничьим приказам! Нигде и никогда! И ты тоже не имеешь права со мною так поступать! - Я чувствовал, что закипаю ... - Ты узурпатор и насильник! - Заорал я. - Ты не имел никакого права так неистово надо мной издеваться для того, чтобы вернуть долг моей дочери. Одари ее деньгами! И вы будете в  расчете! Как можно рассуждать ... отдать долг ребенку, истязая ее отца? Ты что, обезумел вообще в следствие своего самоубийства?! Это все полный бред! То, что ты мне сейчас пытаешься втюхать! - Я сорвался на крик. И стал замечать, что вокруг становится заметно темнее. - Ты, Марк, гнида и живодер! Тебя бы самого в ту камеру, поганая, вонючая тварь!!! -
   Мастер Вселенных молчал довольно долго.
 - Хорошо. - Услышал я его шепот. - Твои слова верны. И ты еще совсем не готов. Прости меня. Еще раз! У тебя есть только пять минут в том месте для принятия решения. Помни это. -
 - Появись, гнида, и я тебя изуродую! - Прошипел я ему.
   И ровно в этот самый момент вновь оказался лежащим на своем тюфячке. В своей камере. Было очень холодно. Но не так, как ощущаешь холод извне. Этот холод шел ... изнутри. Я медленно остывал. Потому что во мне угасали процессы обмена! ... Мне удалось пошевелить мизинцем на правой руке. И от этого движения что-то во мне завелось. Я припомнил, что умирающий перед самой смертью испытывает прилив сил. Последних! "Что ж?" - Подумал я. - "Я не стану подчиняться тому, кто считает, будто бы он в праве без разрешения ... без моего согласия  со мной такое вытворять! Пусть ищут себе другую марионетку и другую куклу для того, чтобы трахать ее когда взгрустнется! "
 - Вовка! Ты просто дурак! - Услышал я в этот момент голос отца. И увидел его. Причем, увидел его глазами!
 - Папа?! - Смог выдавить я из себя нечто, отдаленно напоминающее речь.
 - Слушай сюда, первопроходимец! - Сказал он мне в любимом своем тоне. Полушутя говоря о совершенно серьезных вещах. В моей камере стало светло. И я понял, что свет исходит он него. - Отсюда нужно немедленно мотать. - Сказал отец. - Потому что прямо за этой дверью стоит Ангел Смерти, и он пришел не за мной! Если получится, то я выгадаю немного времени для нас обоих. Но только это на один раз! Ничего не говори. Береги силы! Я сейчас просто делаю то, что должен как отец. А ты вот только попробуй еще какой-нибудь фортель мне выкинуть! -
   С этими словами он ухватил меня поперек туловища, как мешок с картошкой и мы оба исчезли из того места, где я до этого находился физически долгих пять лет ...
   ... Я увидел свет коногонки на его каске и сразу же вспомнил этот день. Да я его и не забывал никогда! Пласт "Пугачевка". Мощность шестьдесят пять сантиметров. Плюс еще сорок сантиметром "отрывали" от кровли, потому что кровля была тем, что называется у шахтеров "сранкой". Мелкодисперсная порода, не способная удержать стойки и костры деревянного крепления лавы. Итого метр. Стойка не длинная поэтому и не толстая. Рубать можно было по три-по четыре нормы за смену. Кто как управится. Соответствующие заработки ... Да и пласт был в отличие от "Толстого" не выбросоопасным. Так, "суфлёр" иногда постреливал по кровле. Наподобие выстрела из пистолета ... Мы сидим в уступе. Потому что я у бати ученик. У меня еще ничего не болит, да и батя еще молодой совсем! Идет октябрь тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. В Донецке, в двух часах езды на автобусе у меня молодая жена с грудной дочкой, которой суждено будет стать сначала Севастьяной, а потом Савелией. Да, да! Той самой! ...
 - Четыре четверти и три пальца! - Говорит мне батя - Режь. -
   Это означает, что смерки он потерял, и теперь отрезать стойку под размер нужно измеряя ее четвертями и пальцами. Четверть - это ладонь в растяжку. От большого пальца до мизинца. Ну, пальцы - по толщине, естественно. Я отмеряю сколько он сказал, кладу еловую стойку на колено и начинаю резать ее ножовкой. С полотном из патефонной пружины. Такая ножовка режет сама. Только знай, рукой води туда-сюда!
 - Готово! - Говорю я ему и протягиваю стойку вверх. Так как сижу ниже его в лаве, лежащей к горизонту под углом почти в шестьдесят градусов. Ну, поэтому наши пласты и называются крутопадающими ... Центральный Донбасс! ...
   Батя берет мою стойку и прикладывает ее к тому месту, где она должна стоять. А она вместо того, чтобы подойти под размер, оказывается сильно короче, выскальзывает из его руки и летит вниз по уступу. Туда, где люк, в который ссыпается самотеком река нарубанного угля ...
   Батя матерится. А я собираюсь лезть за стойкой вниз. Но он мне говорит.
 - За той не лезь! Режь другую. - И как-то странно озирается по сторонам. Свет его лампы высвечивает наш третий уступ. Кровля, почва, завал ... И в этот момент раздается страшный треск и грохот. Мы с отцом инстинктивно рвемся в "куток" - в спасательную нишу, которая обязательна при работе, и которая является тем, что забойщик должен делать в самую первую очередь. Но кутка еще нет. Он был, но отец, как и все, и в нарушении технологии, сначала "сбивал весовые" - четыре коня по падению, или восемь метров, - и выровнял грудь забоя. Теперь у нас нет кутка и негде спрятаться. Когда пыль сдувает вентиляция, мы видим, что в нашем и во втором уступе, который прямо под нами, вообще нет крепления. А над нами футбольное поле некрепленой кровли на глубине в тысячу пятьдесят метров.
 - А маладо-о-ва канаго-о-на, - запел батя свою любимую песню, - несут с разбитай галавой! - Все это он пел, вставляя свой топор в крючок своей ножовки. Даже будучи на волосок от смерти он не мог себе позволить бросить кормилицу - как называли  забойщики свои ножовки. И когда он это сделал, то не обращая внимания на визг и вой сжатого воздуха, вырывавшегося из четырехдюймового поврежденного шланга, швырнул молоток  вниз, вдоль разрыва кровли.
 - Лезь по шлангу вниз! - Сказал он мне. И я полез. А он вслед за мной.
   Мы не думали. Мы просто делали. Не мешкая. И очень вовремя. Потому что от места обрыва, кровлю потянуло дальше. Причем, половину кровли в сторону забоя, а половину в сторону завала. И от этого наша лава, там, где уже должны бы были лежать наши раздавленные трупы, выглядела феерически немыслимо! Как сказочный "пьяный" лес ... Все это я увидел, задрав голову вверх. И именно в этот момент сверху и прилетело! Кусок породы. Небольшой. В полкило весом. И он очень точно вмазал мне прямо в мой прожектор. Раздалось "дзынь", и я остался без света! А я от удара откинулся назад и просто сполз в ходовое отделение люка. На откаточный штрек я вылез с головокружением от удара по каске и в свете прожектора отца.
   Мы попили воды из фляг, которые вместе с шахтерками и самоспасателями оставляли на штреке, и сели, чтобы вылить из сапог пот. Здесь, как и везде на этой глубине, было плюс тридцать восемь по цельсию. Потому что тепло планеты не утилизировать никакой вентиляцией! Я ждал пока батя, как он говорил, "переснарядится". Но он почему-то не спешил. И когда закончил с сапогами, то сказал. 
 - Снимай свой свет! -
 - На фига? - Спросил я его.
 - Возьми мой! -
 - А ты? -
 - А я выйду позже. Потихоньку. На последнюю клеть. А тебе еще на автобус, к Ирке ехать! Опоздаешь! -
   Я подумал и решил, что спорить с батей - себе дороже. И стал расстегивать на голом теле ремень, на котором висел аккумулятор с кабелем разбитого прожектора. Батя тоже стал снимать свой аккумулятор, чтобы отдать его мне. И тут он мне сказал.
 - Когда выедешь, скажи Марку, что я у него прошу прощения за твое поведение! -
 - Какому Марку? - Спросил я его. Я в упор не знал ни одного Марка у нас на шахте!
 - Та! - Сказал он свое любимое. - То ты просто уже забыл все! Давай, забирай мой свет! А Марка прости! Он просто тоже ... работает по наряду! У всех своя работа! -
   И протянул мне свой аккумулятор и свой исправный прожектор. Я взял у него из рук то, без чего идти под землей наощупь долго и больно. И слышу вдогонку.
 - Весь мой свет забирай, сын! -
   И в этот момент батя исчез. А меня закружило. Да так, что я потерял ориентацию! И ... вновь выбросило в то место, о котором я уже забыл и думать. В камеру. На мой вонючий тюфяк. До меня доходит, что все, что только что со мной случилось, это не сон никакой, ибо теперь на мне шахтерские сапоги и я по прежнему держу в руках батин светильник. Но какой-то очень, очень старый уже,  и как его ни крути, а свет не горит.
   Я ощущаю за дверями присутствие того, кто ожидает меня забрать навсегда. И от этого мне становится так страшно, что я с радостью бы посидел лучше в заваленной лаве того, очень и очень уже далекого года!
   "Возьми мой свет!" - Вспоминаю я батины слова. И понимаю, что именно он имел в виду под словом "Свет". Вероятно, это то, ... что дарит человеку способность ... прощать! ... И тогда я говорю.
 - Марк, ты здесь? Я готов! -
   И тут меня снова вырывают из тела! ... Только на этот раз значительно больнее!
 - Ну, что? Продолжим с того же места, на котором остановились? - Спросил меня он.
 - Иди в жопу, Марк! - Выпалил я ему, но уже без гнева. И вместо извинений, которые папа просил ему передать! - Я приму от тебя обучение, хотя, предпочел бы общаться с кем-нибудь другим! И даже потом спасибо не скажу. И знаешь, почему? -
 - Конечно, знаю! - Сказал он. - Потому что ты живая и неблагодарная скотина! Думаешь мне приятно было все это с тобой проделывать? Когда же ты, наконец, поймешь, что есть Необходимость. В определенных вещах! И отец твой правильно сказал, что мы все работаем по наряду! Просто ты дурак и этого еще не понял! -
 - Да нет. - Возразил я. - Нет никакой необходимости. Тебе нужно было самому решать свои вопросы. А не приносить в жертву другого человека для их решения! -
 - Это не мои вопросы, Джафар! - Заорал он.  - Это и твои ... -
 - ... о, нет, нет, нет! - Ответил я. - Моими вопросами было дождаться родов жены и растить детей. Радоваться пьянкам с друзьями и не знать ни тебя, ни таких же как ты идиотов, считающих, что они имеют право без разрешения истязать человека, обращаясь с ним как со скотом несмысленным! ... Но я обещал отцу. Более того, я принял его жертву. И теперь мое обучение у тебя - это уже не совсем мое дело. Теперь это моя обязанность в силу данного обещания! Но я не стану тебя благодарить. Потому что все это обучение ... оно изначально и по факту вообще нужно не мне, а тебе ... Я понятно обозначил свою позицию? -
 - Предельно. - Ответил мне Марк.
 - Хорошо. Я буду у тебя учиться и тебя слушать. И общаться с тобой даже без сарказма в голосе. Но это ... -
 - ... ничего не меняет в твоем отношении ко мне? -
 - Именно. -
   Я почувствовал, как моя ненависть к нему и таким же как он, никчемным повелителям, из горячей превратилась в ледяную. Я не орал и не кипел. Я стал ледяным. И это было многократно хуже!  Она, эта ненависть, продолжала тлеть где-то в глубине души, и более того, продолжала там расти. В том месте, где я ее запер! Готовая вырваться наружу в еще более безумном виде! И с этим ничего поделать я не мог. Не помогла даже та Сила Любви, которую передал мне отец, отдав мне свой внутренний свет и этим уничтожив себя. Это меня просто остудило. Но вовсе не исцелило! По крайней мере, усилиями отца я стал ... получил возможность адекватно мыслить и разговаривать. Его жертва для меня была столь огромна! Но это была его добровольная жертва. Возможно, если бы мне сперва все объяснили, я бы тоже принял решение добровольно вместо того, чтобы подвергаться принудительно тому, что ты вполне мог бы сделать сам! Не знаю. Может быть и нет. Я часто посылал и посылаю до сих пор разного рода фантазеров по всем известному адресу! ...
   Мы оба приходили в себя, и после длительного молчания я, наконец, услышал.
 - Грядет война, Джафар! И ее не избежать. - Сказал мне Марк. - И это, поверь мне, будет последняя война. Битва всех со всеми. У меня и таких же, как я, нет тела. И вот это как раз настоящая проблема! В силу этого ... в силу того, что каждый из нас, как и я, кто уже перешагнул свой порог смерти, ... мы в силу этого факта, как и все иные бестелесные, имеем строгое подчинение тем, кто выше нас в иерархии. А у тебя тело есть. И будет еще очень долго. И поскольку оно у тебя есть, ты подпадаешь под "Вселенскую Конвенцию о Свободе Выбора". -
 - Конвенцию? У вас что, демократия? -
 - У нас. - Поправил он меня.
 - Хорошо, у нас! -
 - Нет, конечно, не демократия. Демократии вообще нигде и икогда не было. Под демократией всегда скрывали откровенный фашизм. Это то, что является абсолютной утопией. А у нас - Теократия! Но некоторые вопросы решаются коллегиально. Поэтому, да, конвенция! -
 - Говоря про теократию ты ведь не имеешь в виду того ... -
 - ... нет, конечно. Я понял, о ком ты. Тот слишком мелок! Хоть и властен. И в войне будет участвовать рьяно! Кстати, его настоящее имя Моисей. Псевдоним Тео он для себя взял, желая быть если не по сути, то хотя бы по имени, Богом. Говоря же про Теократию я имел в виду Тео, который на самом деле Тео! -
 - То есть, ты хочешь меня сейчас уверить в том, что Бог есть? - Спросил я его.
   Мы с мастером Вселенных Марком находились в несуществующем месте, там, где нет материи, лишенные наших тел, и при этом ... мои сомнения в существовании Бога  продолжали оставаться весьма глубокими.
 - Да ты и сам всегда это знал! - Сказал мне Марк. - Просто в силу своего природного упрямства, а так же по причине банальнейшего желания просто как-то выпендриться, всегда это отрицал. И ... у тебя нет ни единого мотива мне не верить сейчас! -
 - Вот это я попал! - Сказал я. - Я столько раз ... -
 - Что? Говорил в Его присутствие, что Его нет? Поверь, Джафар, ты, конечно, личность уникальная, но только не в этом! -
 - Не только это! ... Теперь придется извиняться! -
 - Давай, оставим эту тему на потом, ладно? - Предложил Марк. - Ты сейчас еще не готов к тому, чтобы принять Бога душой. В тебе говорит только ум, исковерканный эпохой и воспитанием. А так же тлеющая в глубине твоей души ненависть, которую я отчетливо вижу. Он это, как ты понимаешь, знает! И готов еще подождать покамест ты откроешь для Него ворота в свое сердце! Потому что ты - телесный. Все еще. И поскольку это так, для тебя имеется бесчисленное количество вариантов собственного исправления! -
 - В силу Конвенции о Свободе Выбора? -
 - Именно! Например, взбреди тебе в голову свернуть кому-нибудь шею, никто, заметь, ни я, ни те, кто выше меня, вообще никто не имеет права тебе помешать! А если ты надумаешь покаяться, то опять же, ни я, никто из нас, не в силах тебе помешать. А из живущих телесных никто не в праве тебя не простить! Потому что это - твой свободный выбор. Таким образом именно твой свободный выбор - это то, что имеет силу и власть Вселенского Закона. Раз уж никто не имеет права тебе помешать! И поэтому, каждый телесный, даже не осознавая того, пишет часть своего программного кода, который движет мир. Ты теперь понимаешь разницу между нами? -
 - Понимаю. - Ответил я. - Ты меня готовишь в качестве такого, ... - я замялся, подбирая слово, - в качестве непобедимого Ахиллеса! С которым не мог бы тягаться никто иной. Так? -
 - Не Ахиллеса, а Главкома! - Поправил он меня. - Ахиллесов хоть пруд пруди! Взять хотя бы твою дочь! Или того же Майбраха ... Я не готовлю из тебя наемного убийцу! Нет, мне нужен Управляющий. Причем, телесный Управляющий! Такой, кто мог бы при необходимости скрутить пространство и время в любой локальной области в трубочку, набить ее табаком и раскурить "трубку мира"! -
 - Ого! - Сказал я.
  - Именно так! - Ответил мне Марк. - Ты для этого годишься! -
 - Ты так много обо мне знаешь? - спросил я его. - Откуда? -
 - Вовсе нет. - Сказал он. - Я просто знаю все о тех, кто у меня на попечении! -
 - Вот как? И с каких это пор я стал у тебя на попечении? -
 - С самого начала. Я живу вне времени. Я смотрел за тобой сразу же после того ... как тебя крестили в пятилетнем возрасте, и ты отца Александра послал на три веселых буквы! Ты воду не любил и не любишь до сих пор! И когда тебя пытались посадить в чан ... то есть, в Крещенскую Купель ... В свои пять ты знал уже все нужные словечки, чтобы кого-то куда-то послать! -
 - Я не изменился! ... И воду до сих пор не люблю. Мне ближе песок! - Сказал я. - Стало быть, ты мой Ангел-Хранитель? -
 - Вовсе нет. У тебя есть все, кто положены тебе по чину Крещения. - Сказал он. - Но мне удалось испросить разрешения у Того, кто имеет право разрешать и запрещать, на то, чтобы у такой сильной личности как ты, было чуток больше влиятельных помощников и подсказчиков! Я - наблюдатель. В отношении тебя. -
 - О, я понял! - Воскликнул я. - Все эти мои откровения, которыми я так люблю удивлять окружающих ... -
 - ... нет! - Осек он меня. - Из нас тебе никто ничего не нашептывает. И, кстати, насчет подсказчиков: будь осторожен! Если слышишь ясные и навязчивые мысли, беги от них, как от огня! А если тихий шепот, робко и совсем ненавязчиво что-то тебе говорящий, это мы. И ни я, ни те, кто выше меня, понять не могут каким образом ты приходишь к таким умозаключениям, которые являются оптимальными алгоритмами. Их нельзя вывести ни из чего! Это ... -
 - ... закон. - Теперь уже я осек его. - Я знаю это. Я сам программист в прошлом. Стало быть, это во мне просто ... есть. Я - носитель этого в себе. По другому я не вижу! -
 - По другому и невозможно! - Ответил он. - Ты - ходячее ПЗУ с набором команд, на которых держится мир. Ты не видишь Исконное, как думает Владыка. Ты Исконное носишь внутри себя. Как флэшка. И при случае извлекаешь его на свет Божий. Как конфетку. Когда захочется! Я не знаю зачем тебе это от рождения дано. Но у тебя есть полный функционал для создания вселенной с нуля. Только нет для этого необходимой энергии и необходимых знаний. И, чего греха таить? Нет необходимой Любви! И поэтому ты не Он, а всего лишь смертный человек. Все, с кем я о тебе говорил и советовался, склонны считать, что тебе дано носить в себе Исконное за тем, чтобы помочь в нужный момент не обрушить мир. Понимаешь? Но ты не являешься наследником Королевского рода, как это предполагает Хозяин Цитадели. Он ошибается. Гены у тебя совершенно земные! -
 - А ... -
 - Насчет твоей супруги - неясно. Тут нужно спрашивать у тех, кто насильно заявился к вам, внутрь вас. -
 - Что это ты имеешь в виду? - Спросил я, но уже знал ответ.
 - Да! Это они самые. Ваши нынешние сартуры! Они - жители вневещественного мира. Как и я, и еще бесчисленное множество таких же. Видишь ли, наша вселенная столь древняя, что за ее возраст расплодилось огромное множество существ ... э-э ... разного уровня могущества. Те, кто залез к вам в ваши руки без спросу, это, я так скажу, не самый худший вариант из того, что могло бы быть. Но и не самый лучший. Их раса весьма могущественна. Но людей и прочих телесных они не трогают. Такие им не интересны! И мне в этой связи, опять же, непонятно, почему они вдруг заинтересовались вами? -
 - Я хотел бы ... -
 - ... да, это, конечно, лучше всего спросить у них. После того, как я тебя научу уходить вместе со своим телом в тот мир, где живут лишь бестелесные! -
 - А это возможно? - Спросил я. И только сейчас почувствовал, что гнев, наконец-то меня потихоньку отпускает!
 - Запомни, Джафар, - сказал он, - возможно вообще все. Вопрос лишь в том, не остановят ли тебя те, кто неизмеримо сильнее и неизмеримо могущественнее тебя, если им не понравится то, как ты себя повел! -
   Мы помолчали какое-то "время". И затем он сказал.
 - Так на чем мы остановились? -
 - На классификации языковых констант! - Ответил я.
 - Нет! - Ответил он. - Я не говорил про классификацию, как про классификацию языковых констант! Но ты опять откуда-то  ... как-то додумал, и додумал верно! Ты меня удивляешь! -
 - Марк! - Обратился я к нему. - Верни меня в тело, а? Я есть хочу жутко просто! И пить! -
 - И еще писать и какать! - Съязвил Марк. - Нельзя. Мне жаль. Тучность и дебелость - худшие враги образования! -
 - Ладно. Я смирюсь! - ответил я. - Теперь я снимаю с тебя свои претензии по поводу того, что ты меня морил голодом долгие пять лет! Хотя ... обида все еще остается ... -
 - Я извинился. И свое отработаю! - Сказал он. - И я надеюсь, ... что ты сможешь справиться с тем ужасным, огнедышащим драконом, которого ты носишь в своем сердце! -
 - Извинения приняты! - Ответил я ему. - Я тоже на это надеюсь. И я дал слово отцу. И знаешь, ненависть, это ужасно неприятное чувство! Просто до крайности. Даже Голод и Жажда краше Ненависти! Я обещал отцу тебя простить, но еще не готов ... Когда начнем? -
 - Да мы, собственно, уже ... Что ты видишь кроме света? -
 - Это ведь то, что я называю фоном? - Спросил я его.
 - Точно. Просто я его немного подсветил. Но не тем светом, который видят глаза и который несет в себе энергию. Здесь не должно быть никакой энергии. То, что ты видишь, этот субсвет. Это просто я передал тебе крошечную часть своего Понимания. И ты это понимание, которое уже теперь твое, воспринимаешь как нечто, что можно увидеть глазами. Поверь мне, это просто привычка считать понимание как результат зрения! - Он усмехнулся. - То что ты видишь - будем придерживаться традиционных терминов, - это то, из чего происходит решительно все, когда это Нечто, или как ты выражаешься, фон, насытить энергией. -
 - Ты же сказал, что здесь нет энергии? -
 - Правильно. Ее здесь нет. Но как только она появляется, каждая команда, которую ты произнесешь вслух, будет исполнена. Прежде всего давай-ка разберемся в систематизации команд. -
 - Ты так рассуждаешь, - сказал я ему, - как будто мы внутри компьютера и можем влиять на BIOS? -
 - На Биос - нет. - Сказал Марк. - На прошивку и вообще, влезать в ПЗУ, могут только Высшие. Мы - программисты. Мы не занимаемся Ядром. Точно так же как и не занимаемся двоичным представлением команд. Просто мы влияем на исполнительные модули, но не как обычные программисты среди людей, а по другому совсем. Мы сейчас - сами являемся элементами программ, заложенных в природу! -
   В этот момент мне представилась парочка белокурых близнецов из "Матрицы", лихо машущих катанами, агент Смит и Нео, останавливающий меч ребром ладони! ...
 - То есть, ты хочешь сказать, - заметил я, - что Природа и ее законы, это программы? - И пока я только еще задавал этот вопрос, я понял, что это так и есть!
   Я почувствовал как Марк смеется. Беззвучно, но искренне.
 - Но ты же до этого додумался сам в Ялте, в туалете! - Сказал мне Марк.
   Я вспомнил свой пятилетней давности уже разговор с унитазом, когда блевал в него с перепою, и мне стало смешно!
 - Ты подглядываешь за мальчишками, Марк, озорник! -
   Он еще какое-то субвремя смеялся, а потом сказал.
 - Вот представь. - Сказал он. - Есть желоб на наклонной плоскости и шар в его верхней точке. Если я отпущу шар, то он что? -
 - Один меня не так давно уже пытался экзаменовать! - Сказал я Марку.
 - Я это видел. - Ответил он. - Вы были у памятника мне. - И опять засмеялся. - И все же? -
 - Ну, хорошо. Я ненавижу детские вопросы. Но отвечу. Шар скатится по желобу вниз. -
 - Так. - Сказал мне Мастер. - Теперь представь, что не материи. Нет ни шара, ни желоба, ни гравитации, которая является исполнительной силой. Представь, что ты только все это планируешь сделать. То есть представь, что это еще только мысль, план. И мой вопр ... -
 - ... можешь не продолжать! - Оборвал его я. - Желоб - это программа, исполнительный модуль для решения задачи о перемещении шара из верхнего положения в нижнее. Точнее, не программа, а ее кусочек, то, что мы называем "function()". Шар в этом примере - это объект типа "[...]", или любого иного представления ассоциативного объекта. А гравитация ... я на "секунду" задумался ... А гравитация это то, что называется "onload" при загрузке страницы. То, что не нуждается в кнопке для исполнения функции "function()". Просто ты загружаешь страницу и она исполняется автоматически. Без кнопок. Потому что она, гравитация, не включается и не выключается. Она есть всегда. Ну, во всяком случае, всегда там, где есть шары и желоба! -
 - Гениально. - Сказал мне Марк. - Ты перевел задачу на технологию ООП. Я могу это оценить как бывший программист. Но у нас здесь все несколько иначе. И это то самое место, где что? -
 - Неужели ты хочешь сказать, что здесь можно написать кнопку, включающую, или выключающую гравитацию? -
 - Конечно! - Сказал мне Марк. - Причем, в разных стилях! Можно зарисовать монограмму кнопки. Можно ее же исполнить в звуковом варианте. Хотя ... для последней задачи требуется абсолютный слух! Можно в текстовом. Например, привязать код кнопки с переключением гравитации, к некоему хорошо тебе известному тексту. Язык при этом неважен. Это может быть хархатх, или русский, или ... кваканье жабы, стрекот кузнечика ... Эти исполнительные модули еще называются ... -
 - ... заклинаниями. - Сказал я. - Да, я понял. Можно написать любую кнопку. -
 - Но при этом, ты свою программку ... новосозданную ... - продолжал Марк, - должен компилировать и получившийся исполнительный модуль обыграть на симуляторе. То есть, посмотреть как она себя поведет, будучи исполненной во вселенной. В ее материальной части. Чтобы ненароком не наломать дров! И вот это - обязательно! Иначе рано или поздно тебя остановят! В крайне жесткой форме! -
 - Пока понятно. - Сказал я. - Так что там, все-таки, с классификацией языковых констант? -
 - О! - Воскликнул Марк. - Я уже и забыл! -
   Тут я обратил свое внимание на то, что стало немного светлее и даже стали различимы очертания ... чего-то.
 - Марк, - обратился я к мастеру, - я стал что-то различать! -
 - Это и не удивительно! - Ответил он. - Ты проясняешь внешнюю для тебя среду своим пониманием ее. Помнишь, я говорил тебе про субсвет? -
 - Помню. Это то, что называют Светом Разума! -
 - Ого! - Воскликнул Марк. - Ты заговорил уже как богослов! -
 - Отец мне в письмах упоминал это словосочетание. Но я тогда не мог понять ... -
 - Так вот. Чем больше ты станешь понимать, тем яснее начнешь видеть все, что нас окружает в этом пространственно несуществующем месте. А здесь, поверь мне, собраны все знания и все понятия вселенной. По мере твоего понимания ты начнешь видеть, слышать и ощущать живущих здесь бестелесных. Которых, кстати, и сейчас вокруг нас полным-полно! В общем, в основном это Мастера. Как я. Но есть и другие. И я настоятельно тебе рекомендую потренировать свои нервы. Потому что есть особи, которые ... мягко говоря неприятны внешне! Их стараются сюда не пускать. Но не все в наших силах! -

Глава 5. Возвращение.
   "Никакой фарт не длится вечно!" (Воровская пословица.)
 - Марк, - обратился я к Мастеру Вселенных, - переправь теперь меня вместе с телом из того места, где оно лежит, прямиком в наш с Ольгой Сергеевной номер в ... Лечебнице Цитадели! -
   Мы закончили мое обучение, и то, чему я научился ... я и представить себе не мог, что такое вообще возможно! Я ... то есть мой дух был окрылен такими результатами и такими возможностями!
 - Но ты ведь можешь теперь сам! - Ответил он. - Исчезать, появляться где угодно! -
 - Я не хотел бы афишировать свои новые возможности. - Ответил я ему. - Неизвестно, с чем мне придется там столкнуться! И не только там. И не только сейчас. Понимаешь меня, троечник? А так ... я всегда смогу сказать, что меня мой отец спас ... пожертвовав собой. Что, кстати, не является ложью! Там, в камере, я в шахтерках, сапогах и с неработающей коногонкой в единственной руке. Так что, мне поверят. В Цитадели знают, что до своего пострига батя был шахтером, а я вместе с ним какое-то время работал напарником. -
   Марк потер рукой подбородок.
 - Троечник? - Задумчиво повторил он. - Надеюсь, это шутка? -
   В отличие от меня в своей вселенной он имел некое подобие тела. Он был не целиком вещественнен, но просто его полевая форма имела внешнее выражение в видимом диапазоне. А я был по прежнему бестелесным стопроцентно и видеть себя не мог. Мое тело уже несколько минут по времени Тюрьмы лежало бездыханным в камере на тюфяке. И, если честно, я боялся его потерять!
 - Ты точно не хочешь пройти Академические Курсы уровнем выше? - Спросил он меня.
 - Я сейчас хочу домой к жене. - Сказал я. - И уже очень давно по собственным часам. К тому же мне нужно просто восстановить силы. -
 - С восстановленным телом тебе потом туда не попасть! - Сказал Марк, но я и сам это понимал.
 - Марк ... -
 - Хорошо. - Сказал он. - Ну и потом, в конце-концов, если надумаешь, я опять могу тебя в камеру засадить! -
   Мне хотелось врезать как следует этому юному шутнику! И хотелось уже давно! Но ... пока было нечем! А потом он подхватил меня, и я снова очутился в своей камере, в своем изможденном теле. Двигаться я не мог. Меня сковывал внутренний холод почти уже окончательно погибшего организма, и поэтому в таком состоянии я просто был неспособен применять свои новоприобретенные навыки. У меня было такое чувство, что я вморожен в глыбу льда! Я даже вымолвить ничего не мог. Мое тело меня совсем не слушалось. Я ощутил в себе сердцебиение, про которое говорят "нитеобразное". И слава Богу, что Марк меня не бросил. Он коснулся моей руки и передал немного Силы. В точности так же, как Майбрах из нее пил. Только в обратном процессе. И я почувствовал, что ... оживаю. Сердце стало стучать посильнее, в голове прояснилась. Я попробовал что-нибудь сказать, но речи у меня еще не было. Не было на это сил!
 - Вот теперь хорошо! - Сказал Марк, глядя на меня. - Пока ты еще не обрел силы для того, чтобы опять меня куда-нибудь послать ... Надо мне тебя вернуть туда, откуда взял. ... Значит, как договорились. - Сказал он. - Я тебя никуда не забирал и ничему не учил! Это - наша с тобой стратегическая тайна! -
   А я даже не смог ему в ответ кивнуть головой ... А потом ...
   Потом я увидел потолок нашей с Ольгой комнаты, и понял, что лежу на кровати. В шахтерках и сапогах, и по прежнему сжимаю в своей руке аккумулятор батиного светильника ... Время здесь шло настолько медленнее, чем там, откуда я прибыл, что мой сердечный ритм в этой локализации выглядел, словно у спринтера на финише! Мне стоило немалого времени просто восстановить свое дыхание и хотелось сейчас закричать, позвать кого-нибудь, но я не мог! Я не мог даже просто заплакать. Я дышал, и слава Богу!
   Не знаю, сколько прошло времени, но в двери кто-то зашел. И это ... была не Ольга! Послышался звон, который являлся сигналом тревоги. И через непродолжительное время я услышал то, чего так долго и так томительно ожидал все эти годы своего заточения!
 - Что здесь происходит?! - Услышал я голос жены. По-видимому, она вошла в комнату и обратилась к служанке, подавшей сигнал тревоги о том, что в ее апартаменты проник посторонний. Последовала классическая чеховская пауза!
 - Боже ... Джаф! - Только и могла вымолвить она. И тут я понял, что, наконец-то спасен!
Потом меня кто-то аккуратно раздел и отнес в ванную. Я прибыл сюда прямиком из забоя, с пласта "Пугачевка", на котором была самая жирная угольная пыль. Так что внешне меня узнать было бы невозможно даже в том случае, если бы я не был так изможден! Пока меня мыли под неусыпным руководством моей жены, а так же стригли и брили, прибежал Майбрах. И кто-то еще. Я не видел. У меня были закрыты веки глаз, и  разомкнуть их я не мог. Я попытался и тут же закрыл глаза. Мои глаза не видели ни единого лучика света в течение более пяти лет. За исключением двух часов под землей, когда меня отец уносил в забой, чтобы ... Но там, под землей, я бы не сказал, что света было намного больше, чем в моей камере! Я не мог об этом вспоминать ... Мне была невыносима жертва отца. Не знаю, смог бы я сделать то же самое для своего сына? По всей видимости, это вопрос риторический. Я - не мой отец, и в Вышних Мирах не имел бы такой же свободы действий, какую имел он, заслужив это еще при жизни ...
   Поэтому я категорически не мог открывать глаза. А потом услышал голос Владыки. Он, оказывается, тоже был здесь.
 - Майб, давай, верни долг! - Сказал он, обращаясь к своему Главкому. - Только чуть-чуть. А то я боюсь, что он закипит! ... Узник Освенцима! -
   Вслед за этим я почувствовал как по телу разливается Сила. Словно могучая река, она заполняла каждую клеточку моего истощенного организма, вдыхая в меня жизнь! ...
 - Все, все, стоп! - Чуть не закричал Владыка. Но я теперь знал, что по крайней мере не окачурюсь от истощения, и ... я мог говорить.
 - Пить. - Сказал я шепотом. - И повязку на глаза! -
   Мое горло разучилось издавать звуки, и поэтому то, что я сказал, вызвало во мне приступ кашля. Я зашелся, и кто-то меня приподнял на подушках, чтобы я был повыше. Потом принесли воду. И я напился. Впервые за огромное время. И в горле перестало нестерпимо саднить. Мне на лицо положили мокрое теплое полотенце, и приступ кашля прошел.
 - Боже! - Услышал я, наконец, голос Ольги. - Где он был? -
 - Похоже, несколько месяцев! - Предположил Владыка. - Истощал сильно. Вы, Герцогиня, о чем договаривались с М ... ? -
 - Купол приватности? -
 - Есть! - Ответил голос принцессы Амелии. Похоже на то, что у моей кровати собрались все, кому я не был безразличен.
 - Я просто попросила Марка, чтобы он его спрятал так, чтобы отсюда невозможно было найти! - Сказала она. - Какое место избрал для этого Мастер, он мне не сообщал. Видимо он и меня включил в список тех, кому не следует знать о его локализации. -
   Опять последовала продолжительная пауза. У них у всех был шок.
 - У меня есть версия. - Услышал я мелодичный перезвон голосочка Амелии. - Но, если это так, то ... -
 - То что? - Спросил ее Владыка.
 - Однажды я прослеживала будущую линию матушки ... И обнаружила там ее трехмесячное пребывание в Тройнских Застенках. Что по времени того потока, откуда она была туда помещена, примерно часов шесть. Это не Цитадель. Это другое место, с меньшей разницей скорости течения времени. Но учитавая то, что здесь деда не было уже неделю ... -
   Тут я услышал легкий свист. Кто-то из них присвистнул!
 - Это же ... много лет ... - Сказал Владыка. - И именно этим можно объяснить то, что он теперь ... сед как лунь! -
   Я подождал пока они замолчат и произнес так, чтобы меня слышали.
 - Пять лет. На баланде один раз в день. С покойником в камере в качестве напарника. Да. У Тройнов ... И за это время дверь в мою камеру ни разу не отворялась. Я жил без света. -
   Я чувствовал, что они меня слушают, затаив дыхание ... Но говорить по крайней мере шепотом я уже мог.
 - Потом я умер. - Продолжал я. - И мое тело мой отец перенес туда, где мы с ним когда-то работали. Потому что прямо за дверями моей камеры уже стоял Ангел Смерти.  Там, в нашем забое, отец сделал то, чего я от него не ожидал. Он отдал мне свой светильник ... тот, что тут лежит, и вместе с ним передал каким-то образом свой Внутренний Свет. Весь без остатка! Он ... пожертвовал собой, ... исчез, но я оказался  ... здесь. И ... -
   Я замолчал, но продолжали ждать моих слов.
 - И мне его Света хватило, чтобы во мне просто еще продолжало биться сердце. Потом ... меня здесь нашли. -
 - Пять лет! - Услышал я шепот жены. - Боже правый! -
 - Так! - Сказал Владыка. И я расслышал в его голосе железо. - К двери охрану. Большую и круглосуточную! Амелия, из твоих! И из самых лучших. Майб, Все здание, все целиком - под Ловчую Сеть. Даже под фундамент пусть заводят. Как угодно, но сделать к ... к вечеру! Сам будешь ежедневно его подкачивать пока он не наберет нужный вес. Потому что есть ему сейчас можно ... опять же, лишь баланду! Теперь, лорд, ты ходишь сюда ежедневно как на службу! А на службе ты берешь отпуск. Здесь разрешено находиться только Майбраху, Амелии и Ольге Сергеевне. Ну, и мне. Никаких сиделок! Чтобы даже рядом с дверями не появлялись! - Он помолчал и добавил. - У меня дела. Очень много дел! Я не подозревал, что в ... семье так все запущено! Окна - заколотить! Создайте ему полумрак! Еду готовить самим! Все! -
   Потом я почувствовал, как его рука коснулась моей здоровой руки.
 - Прости, Джаф, что я лично не проконтролировал то, куда тебя спрятать. Прости! И ... Поправляйся скорее. Тут, похоже, погода начинает меняться! За свои пять лет, что ты потерял по моей вине, получишь лично от меня ... пятьсот в подарок! И твоей жене столько же. - И затем я услышал хлопок двери.
   Владыка ушел, а вслед за ним и Майбрах. Он пошел руководить установкой так называемой Ловчей Сети - специального магического артефакта, который мог изолировать локальное место от абсолютно любого внешнего воздействия. Я видел маленький вариант Ловчей Сети тогда, когда солдаты Амелии накинули ее на могущественного мага Саллиаса Сарра, и который в ней стоял как школяр. И стало быть, мне нужно было подумать над тем, как мне эту ловчую Сеть обойти. Когда я наберу силы. Потому что ... Да! Мне надоела изоляция! Я соскучился по свободе ...
 - Лия, - услышал я голос Ольги, - я не умею готовить. Может быть ... -
 - Конечно, герцогиня! - Я все устрою. - Отозвалась моя внучка. - Купол приватности пусть висит. Он нам не помешает - Добавила она и тоже ушла. А мы остались с Ольгой наедине.
 - Что скажешь? - Прошептал я ей, сидящей у моего изголовья.
 - Я тебя люблю. - Услышал я в ответ. - Но если бы я знала, ... то сравняла бы с землей все то место, где тебя так безжалостно истязали! - Она помолчала и добавила. - А Марку ... Я потом все выскажу, что я о нем думаю! -
 - Не стоит. - Ответил я ей. - Я уже все ему сказал. За нас обоих! -
 - О! Он тебя навещал? -
   Я не знал, могу ли я доверять собственной жене. За прошедшие годы я выработал в себе устойчивое недоверие ко всем вообще. С другой стороны ... если не ей, то кому? Мы были больше, чем просто супруги. Нас связывали сартуры. Хоть Марк и сказал, что они самозванцы ... Поэтому я сказал своей супруге.
 - Оль, я устал жутко ... -
 - Да, любимый, отдыхай! Позже Амелия принесет тебе еды. Той, которую тебе можно! - И она тоже ушла.
   Я, однако, и не думал спать. Я лежал и своим обостренным за годы абсолютной тишины слухом слушал ... как в соседней комнатке, в которой раньше располагались наши ординарные сестры, тихо всхлипывает Ольга. 
   Я определенно мог ей верить. И еще нужно не забыть спросить про эту ... забыл уже имя ... Про ту, что исчезла ... Ах, да, Ассару! Но ... не сейчас. Не сейчас! ...

Глава 6.
   "Микель немного опередил меня и первым ушел из этого странного мира. Это неважно! Для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим, не более чем иллюзия. Хотя и навязчивая!"
   (Из письма Альберта Эйнштейна вдове Микеланджело Бессо. 1955 год).

   К вечеру Майбрах поставил вокруг всего нашего центра Ловчую Сеть. Как и обещал. А меня к этому времени уже третий раз кормили. Эту заботу о мне взяла на себя Амелия. "Овсянка, сэр!" - Говорила она мне, делая нарочито серьезное выражение лица и поднося к моему рту ложку с кашей. Даже если это была не овсянка, а толокно. Жиденькая - жиденькая кашка пролетала в меня, словно в бездну, не давая ни малейшего насыщения! Я был настолько истощен физически, что требовались тонны продуктов для того, чтобы меня восстановить в прежней форме. В качестве питья мне давали чистую воду с добавлением туда чего-то, что было, по-видимому, соком какого-то фрукта. Или овоща? Я не знал. И я заметил, что по мере моего оживления, оживает и моя левая рука! Это было хорошо. Это давало мне надежду на то, что ее можно вернуть. Вероятно, за пять лет ее бы уже можно было вернуть, при нормальном питании. Но тюремная баланда, вкус которой до сих пор стоял у меня во рту, не давала возможности не то чтобы восстанавливать иссушенные ткани, но и вообще, свела меня на нет. Теперь же я ощущал в себе такую возможность. Но об этом я тоже молчал. Как и о Марке. Это тоже был мой стратегический резерв. Я понимал, что мы с Ольгой не можем покинуть Цитадель до ее родов, то есть еще целых три месяца, и понимал то, что внутри этого мира и этого общества есть те, кто люто желает нашей кончины! Хоть и не понимал, почему? Кто и за какие грехи на нас так взъелся?
 - Это просто зависть! - Сказала мне Ольга тогда еще, когда мы вышагивали бодро на свадьбу во дворец. Мы не могли не обратить внимания на то, какие недовольные "лица" были у граждан Цитадели, приглашенных так же, как и мы ... Не то чтобы мы были как-то сильно лучше, нет! Вероятно, весь наш вид и поведение говорило гражданам этого мира о том, что мы гораздо более счастливая пара, чем кто бы то ни было из них! Мы с Ольгой любили друг друга, и это отражалось на нас внешне. В мелочах. Во взглядах, в движениях и речи. Да во всем! Это всегда очень и очень заметно! А чужое счастье - это ровно то, чего не может вынести завистливая душа! В каком бы теле она ни находилась! ... Я не видел никаких иных причин нас так ненавидеть ... Так что, предстоящие три месяца предположительно окажутся трудными. С высокой вероятностью меня должны были бы попытаться убить именно сейчас, когда я не восстановил еще силы, и не представлял бы достойно сопротивляющегося противника. Но меры безопасности, предпринятые по распоряжению Правящего Монарха, а так же его запрет на вход в охраняемую зону, распространявшуюся теперь в радиусе двухсот метров от стен Центра, не давало практически никаких шансов тем, кто мог бы замыслить прорыв. Личная гвардия принцессы Амелии, весь тот ее полк, который был свидетелем моего поединка с Саллиасом Сарром на берегу Стикса, все эти люди помнили, что я за птица и кого они охраняют. От магического, или лучше сказать, вирусно-программного поникновения в ткань материи внутри нашего убежища, нас защищала Ловчая Сеть. И я не был в ней уверен на сто процентов, ибо не знал ее свойств. Поэтому как только частые мои кормления прояснили мое сознание настолько, что я почувствовал в себе силы рассуждать здраво, я попытался протестировать теми методами, которым меня обучил Марк, то, насколько Сеть является изолятором? И для чего именно она является изолятором? Для каких свойств материи? Я знал так же и то, что абсолютных изоляторов в природе не существует. И поэтому всегда можно изобрести и написать в исходном коде прорыв Сети, определив просто те качества, для каких эта Сеть является не изолятором, а напротив, проводником!
 - Любое движение - это ток. - Говорил мне  Мастер Марк в мире, где нет ничего кроме семантического фона, и где он меня учил. - А ток происходит, от разности потенциалов. То есть из различий между величинами, имеющими одинаковую физическую природу. Или в общем случае, из различий объектов, принадлежащих одному и тому же Понятию. Закон Ома - это на самом деле вселенский принцип. А не только то, что касается проводников с электричеством! - Говорил мне Мастер Вселенных, и у меня не было никаких причин не доверять ему в его компетенции, видя то, какой мир ему удалось создать в небольшом, закольцованном пространстве, отколовшемся от Большой Вселенной в результате его - Марка - добровольной жертвы. - Если есть различия между чем-то и чем-то, то между этими "чемтами" возможен ток. И все зависит тогда лишь от сопротивления среды, находящейся между этими "чемтами". -
 - Я это читал в книге Ильи Пригожина "Энтропия и информация в физике". - Сказал я ему. - Давным-давно! -
 - Из этого ... из, э-э ... если мои слова кого-то повторяют, или же я сообщаю тебе то, что ты итак уже знаешь, - рассуждал Марк, - не следует, что я не должен тебе об этом сообщать повторно. Согласись, я же не могу заранее знать что ты знаешь, а чего не знаешь? И, кстати,  - добавил он, - книга называется "От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках". А вовсе не так, как ты сказал. -
 - Оу! - Сказал я, вспоминая то, что книга, о которой я говорю, на самом деле называется именно так! - Значит мою память тоже нужно лечить. Как и тело ... -
   Я был здорово удивлен тем, что Марк читал Пригожина! Илью Романовича! И это было явно не при его земной жизни. Он был из ближайшего смежного мира с Землей. И вряд ли там печатали чужих Нобелевских лауреатов! Это значит, он читает сложную физику уже будучи в своем мире полноценным творцом!
 - Прости, что перебил! - Извинился я за свое хамство. - Дурацкая привычка всех и всегда перебивать! -
   И тут мне Марк сказал одну фразу, которую ... которая врезалась мне в мозг намертво.
 - Тот, кто просит прощения уже прощен! - Сказал он мне. - Независимо от того простит ли его тот, у кого попросили прощения! -
   Гладкость и, я бы сказал, округлость смысла и логики в этой фразе были настолько мне заметны, что это можно было сравнить разве что с высокой поэзией! А бросающаяся тавтологичность слов, гарантировала истиность сказанного, так как связка существительного с однородным ему, или лучше сказать, с однокоренным прилагательным всегда истинна! Как, например, выражение "масло - масляное". И поэтому я эти слова Марка запомнил с первого раза и навсегда! Это был оптимальный алгоритм! Совершенный. Без излишеств и изъянов! Я это видел. То, что можно лишь родить в творческих муках внутри сердца, и что невозможно вывести логическим путем из существующих знаний в силу Теоремы Гёделя. Я не знаю, насколько такая его формулировка была верна с богословской точки зрения, но ее семантика и ее лексическое выражение были безупречны! Так пишут поэты. И это был один из самых запоминающихся наших уроков. Эта фраза напрямую касалась и меня лично. Так как в глубине души, где-то в самых темных и в самых тайных ее закоулках, где-то там еще сохранялась обида и ... да, ненависть к нему, к Марку! За то, что подверг меня принудительному и беспричинному пятилетнему заточению, окончившемуся практически моей физической кончиной. Я до сих пор был зол на него за это, чего греха таить. А в этом месте, где мы были сейчас, все мои душевные состояния и все малейшие движения моего сердца, были у него перед глазами как на ладони. Так что эту фразу он мне запустил в сознание совершенно не случайно! Это был Исполнительный Модуль, написанный самим Марком после той нашей ссоры, когда я наговорил ему кучу гадостей. И он внедрился и стал во мне работать, гоняя грозного Смауга, будто крысу, по закоулкам замка Трора, Короля Под Горой! А Марк за всем этим квестом молча наблюдал. Моя душа, или этот гномий замок, представилась мне в виде очень красивого и разноцветного Фрактала. Бесконечного.  Каждая из частей которого в точности копирует Целое. Некая спираль, разветвляющаяся в каждой своей точке на абсолютно такой же формы и с такими же свойствами спирали. Тут гонять Смауга по закоулкам  можно было бесконечно долго! И я понял, что прощение - это изгнание Смауга вон из Дворца, а не удаление его все дальше и дальше вглубь Бесконечного Фрактала, откуда его потом вообще извлечь станет невозможно! И когда он понял, что я понимаю про него то, что он понимает про меня то, что во мне есть и движется, он просто сказал.
 - Сейчас еще чуточку станет светлее. Ты еще немного прояснил свое сознание, впустив в него понимание обыденного! Продолжим? -
 - Конечно! - Отвечаю я. Мне интересно слушать рассуждения Мастера, которые очень сильно совпадают с моими. 
 - Например, стоят рядом два дома. - Рассуждал Мастер Марк. - Один дом старый, а другой - новехонький! Между ними есть различие? Очевидно, есть! Они принадлежат одному и тому же понятию "Дом"? Очевидно, принадлежат. Следовательно между ними возможен ток. Ток чего? Ток "ветхости" - от старого дома к новому или, что то же самое со знаком минус, ток новизны от нового дома к старому. И весь вопрос лишь в том, как создать такой проводник, чтобы этот ток на самом деле возник? Как? -
 - Да, как? - Поддакивал я.
 - Ну, теперь давай, рассуждай! Ты же у нас и физик и программист! - Сказал Мастер.
 - О! Я уже такое слышал! - Сказал я. - Там, у памятника тебе великому! И помнится, тот, кто мне предложил порассуждать, пытаясь на самом деле протестировать мои мозги, тот очень потом удивлялся! -
 - Знаю! - Сказал Марк. - Я это видел. Я был там. И я тебя не тестирую. И все же? -
 - Марк! - Вспылил я, но тут же остановился. - Я не знаю! -
 - Я вижу, что ты не знаешь! - Сказал он мне. - Но в тебе это знание лежит, о чем мы с тобой говорили. И все, что от тебя требуется, это научиться извлекать из своего ... из той флэшки, что вмонтирована в тебя с рождения, то Исконное, которое требуется в данную минуту! Как только ты станешь рассуждать логически, сразу же и откроются те каналы, по которым можно извлечь требуемую информацию. Которую вывести логическим путем ни из чего нельзя! -
 - Может, лучше послушаем мягкий джаз? Релакс? Эмбиент? - Предложил я.
 - Джафар! Работай! - Заорал он. А я был рад тому, что сумел его достать! ...
 - Так ... - Сказал я, не представляя совершенно того, каким будет мое следующее слово! - Такс! Так-так-так! ... - Тянул я время. - Дом - это понятие, включающее в себя все дома во вселенной. И это - элемент фона. Слово. Фон внепространственнен и не содержит энергии. Стало быть, силовые линии этого вырожденного поля, поля без энергии и без материи, его силовые линии имеют идеально прямую форму. -
   Я внезапно почувствовал, что нехватка зрения мне никак не повредит. Здесь было светло в той мере, какой была степень моего понимания происходящего. А у меня сейчас этот фактор был в окрестностях нуля. Но я определенно что-то чувствовал. Причем, справа! Оно точно было справа. Чувство было абсолютно таким же как когда-то в молодости, когда я проходил по нашему огороду и увидел торчащий в доске стола кухонный нож. И тогда я просто подчинился этой уверенности. Я дал этому чувству себя увлечь. Не думая я взял нож в руку и метнул его в сидевшую на нашей абрикосе бабочку. И ... пригвоздил ее ножом к стволу! Такое чувство еще именуется ... дерзновением. Да. Я и это слово знаю. Я извлек его из себя. Слепая и абсолютная вера в то, что должно сейчас произойти, если ты сделаешь вот так-то и так-то! Поэтому я протянул свою руку вправо и ... нащупал тонкую нить.
 - Вот оно! - Сказал я Марку. - Это то самое понятие, что соответствует слову "Дом". -
 - Комментируй каждую свою мысль вслух. - Приказал мне он.
 - Хорошо. Я держу в своей виртуальной, несуществующей руке Слово. Точнее, то, что ему соответствует. Но я по прежнему еще ничего не вижу. Для конструкции мне необходимы два дома, лежащие пространственно рядом, скажем, в нескольких метрах, но один должен иметь временную координату сильно отличную от такой же координаты второго дома. Поскольку один из них старый, а другой - новый.  - Я подумал секунду и сказал. - В том месте, где я приложил руку, находится то, что называется локальным значением понятия. Это - некий конкретный дом. Но пока он еще не снабжен пространственными характеристиками! Поэтому, - сказал я, понимая, что мне в очередной раз удалось "оседлать" поток мыслей, исходящих из моей флэшки, - поэтому я беру еще нити, те, которые соответствуют понятиям "Высота", "Ширина" и "Глубина". - Я потянул свою недействующую левую руку влево от себя и с удивлением обнаружил, что в этом мире она работает. Поэтому я взял то, что попалось и щутил, что это координата широты на поверхности какой-то планеты. Все равно. Хоть на Сатурне ... Я ее подтянул к себе и обе нити связал в узел в той точке, которая соответствовала дому. Затем не глядя даже я опять же левой рукой взял еще одну нить, точно выловив из Фона долготу на той же планете. То место, где я держал понятие долготы, это место соответствовало некой определенной долготе. И привязал и эту нить в тот же узел. В этот момент я и увидел то, что получилось. Три нити сплетались в единой точке. К ним я присовокупил положение этого, еще неизвестного дома, во времени. Но конкретники еще не было никакой. Этот дом еще не стал конкретным. Нужно было больше данных. Я понимал, что для каждой из характеристик дома существует определенное понятие, и оно здесь, рядом! В пределах вытянутой руки! Просто бери нить и привязывай ее к уже существующему узлу ... Так ... Старый дом должен ... Пусть это будет то, что соответствует понятию "Ветхий сруб". Где у нас Ветхие срубы? ... Мне понадобилось включить свою интуицию, которая мне в этом мире покамест заменяет зрение. Вот они! Это именно "Ветхие срубы"! Давай-ка возмем вот здесь, в этой точке. И в этой степени ветхости. Я чувствую, что мои несуществующие ноги стоят на горке гнилушек. Нет, это перебор. Нужно что-то поновее ... Я перемещаю свою руку немного назад по нити и теперь ощущаю тот же дом лет на пятьдесят раньше. Но уже нежилой. Древний и всеми покинутый. Это подойдет. И эту же нить я влеку в уже имеющуюся связку. Но дома все равно пока еще никакого нет. Через какое-то субвремя мне удается присовокупить к уже имеющейся связке смысловых нитей Семантического Фона еще десять характеристик этого дома: форма крыши, пятистенок, сосновый, веранда, ориентация на условный "Север", слегка заваленый на правую сторону, с резными наличниками с вот такими, утро воскресного дня, стоит на асфальтированной улице, без стекол. Все!
 - Я закончил первый пучок! - Говорю я Мастеру Марку. - Но я почему-то по прежнему них ... хрена не вижу! -
 - Я не даю тебе видеть. - Спокойно ответил мне Мастер. - Работай вслепую. Все мои комментарии потом. Теперь делай пучок из тех же смысловых линий для дома поновее! -
   Это уже было несложно! Я сделал то же самое но с некоторыми другими параметрами. Во-первых, дом каменный, и еще: "монолит-кирпич" вместо понятия "Ветхий сруб", координата в пространстве широты, отличающаяся на пять метров от прежней и локализация на нити времени на сто пятьдесят лет позже. Комнатность, форма крыши и прочее тоже сильно отличались от значений в предыдущем пучке. Но теперь у меня было два пучка связанных друг с другом Понятий, и они продолжали просто висеть рядом друг с другом. Ничего не происходило.
 - Ничего не происходит, Марк! - Сказал я Мастеру.
 - Так ничего еще и не должно как бы происходить. Ты должен теперь эти узлы оживить. Насытить их энергией. -
 - И где я ее здесь возьму? - Спросил я.
 - Понятия не имею. - Ответил он. - У тебя что, здесь есть какие-то источники энергии? Рассуждай! Думай! -
 - Здесь есть пока только я! - Сказал я. И тут же понял, что это и есть ответ.
 - Я - источник энергии! - Сказал я Марку. Но ответа не последовало. Марк не хотел вообще вмешиваться в процесс моего творчества!
   Так. Я вновь представляю свою душу в виде Фрактала. Цветастого и необъятно - огромного. Бесконечного. В каждой его точке, есть исчезающе малая потенция, способная на определенные функции. Эта потенция на некое выполнение чего-то и есть та самая энергия, которая меня интересует! В точке - это дифференциалы функций. Бесконечно малые величины. Но точек Фрактала бесконечно много. Поэтому их можно интегрировать ... Скажем, пусть это будет контурный интеграл по ... по вот этой ветке спирали. Отсюда и досюда! Я мысленно отмечаю границы интегрирования и тут слышу от Марка следущее.
 - Нет-нет-нет, сузи интервал! Иначе той энергии, что собираешься сейчас высвободить ... В общем, ты испепелишь просто то, что создал! -
   Я мысленно уменьшаю длину контура вдоль ветки Фрактала и слышу.
 - Примерно так! Да! Нормуль! -
 - Но как я создам дома из имеющихся узлов Понятий, что я навязал, если я не знаю как применить энергию, которую я получу? - Задаю я вопрос Мастеру.
 - А ты не думай! - Говорит он мне. - Любая часть энергии твоей души - она по определению созидающая. Люди так устроены! Ты просто держи в уме желание создать. А все остальное произойдет само. Потому что твоя душа - самый великий творец. Как и моя, и вообще, нормальная душа ... Любая! Теперь держи .... То есть возми в руки навязанные нити, что ты тут накрутил и начинай интегрировать по выделенному контуру. -
"Нихрена себе задачка!" - Думаю я, но моя мысль громом звучит рядом со мной. Я забыл, что здесь мысли и речь - это одно и то же! Марк беззвучно смеется!
   Я принимаюсь рассматривать Фрактал. То его место, крошечный участочек, из которого я собираюсь немного взять энергии творческого потенциала человека! И замечаю, как сначала контур, путь интегрирования начинает подсвечиваться , а точки на этом контуре, каждая из которых является микроскопической точной копией всей моей души, они начинают как-бы сливаться вместе. Я ощущаю в этот момент в себе сразу три вещи. Невероятную радость. Как тогда, когда я открыл новый ассемблеровский язык, невероятный творческий зудеж, такой в котором можно делать все - от написания стихов до создания новых межпланетных летательных аппаратов, и кроме этого ... совершенно необъяснимое, щемящее и самоуничиженное чувство Любви. Ко всему ... -
 - Держи узлы! - Орет мне Марк. Но я не в силах. Я про это забыл. Я смотрю внутрь себя и вижу созидающую линию интегрирования, как она становится сперва ослепительно белой, а затем и вовсе начинает сиять как Звезда в своих недрах! И краешком глаза вижу как Смауг улепетывает со всех ног куда-то вглубь моего Фрактала. В такие недра ... И придется его потом искать ...
 - Держи, т-твою мать! - Орет мне Марк изо всех сил, и я, наконец-то хватаю руками Узлы понятий ... Затем следует вспышка неистовой силы, которая озаряет ослепительным светом моего понимания происходящего то место, где мы с Мастером. И Сила моей души через мои руки вливается в созданные мною узлы понятий ...
   ... Мы стоим на тихой улице знакомого мне города. Ясный, солнечный день середины осени. Какого-то, уже не помню какого года. Асфальт. И слева от нас, тихо идущих под руку, стоит новый особняк. А справа - ветхий, полуразвалившийся дом. Мы стоим, рассуждая о смежных мирах и перемещениях в пространствах и временах ... Моя дочь пишет роман. И, как я понимаю, у нее это получается. Но она знает немного меньше чем я. И тут мне приходит на ум мысль. И я понимаю, что нужно ею поделиться с дочерью.
 - Вот смотри, - говорю я ей, - вот два дома. Один старый, а другой - новый. И поскольку это так, то это различие может порождать ток. Потому что любое движение - это ток от чего-то к чему-то. Как ветер течет из области высокого давления в область низкого. И если бы, - говорю я ей, - если бы я мог сейчас взяться руками за оба дома, то, пожалуй, мог бы стать проводником для этого тока! Тока Времени! - ...
   Тут все опять пропало и мы с Мастером снова оказались там же, где были. Внутри Семантического Фона.
   Но теперь я вижу! Я смотрю по сторонам и вижу бесконечное количество светящихся разными красками тончайших нитей. Стоит мне только присмотреться к какой-либо, как я понимаю то, какое это понятие. Это завораживает. А еще я понимаю то, что мы находимся в семантическом постранстве бесконечного числа измерений. Что все Понятия, составляющие это пространство, из которых оно сложено, все они взаимно перпендикулярны. Так что ни одно Понятие не имеет никакой конечной проекции ни на одно другое. Другими словами внутри Пространства Понятий, все они являются линейно независимыми. Или, что то же самое, их смыслы - не пересекаются.
   Мы сидим в этом ярко освещенном, прекрасном, бесконечномерном миру, про который я мог бы сказать, что это вот и есть рай. И вижу других существ, занимающихся созидательным творчеством ...
 - Ну, как? - Наконец спрашиваю я Мастера.
 - Так, ну ... Как? - Говорит он. - Ты за один раз освоил всю программу обучения. Ничего нового мне даже добавить ... я не могу. Причем, ты сделал все сам, как я и хотел. Теперь только практика! Но я думаю, ты очень быстро все освоишь. Как создавать и как потом ... убирать из реального мира ненужное. Кстати, где мы только что были? - Спрашивает он меня.
 - Так. Один из прекрасных дней. Мы с дочкой пошли поиграть в городской биллиардный клуб, а он оказался закрыт. И  два часа нужно было где-то провести. Сперва кафе, а потом улица Большая Казанская. Это как раз там мы и были. Хороший был денек! Даже жарковато для осени! -
 - Он мне напомнил и мое время ... - Сказал Марк, и я расслышал в его голосе грусть.
 - Ну, что, студент, готов к практике? - Бодрым голосом спросил он.
 - А положенную конфетку за успехи в учебе? -
 - На тебе конфетку! - Сказал он, беря меня за руку, и я почувствовал в своем несуществующем рту такой давно забытый вкус мятных монпасье!
 - О! Кайф! - Говорю я.
 - Практика будет в моей вселенной. - Говорит мне Марк. - Там, где я могу за тобой все исправить! А не здесь. -
 - Почему не здесь? - Спрашиваю я, но уже знаю ответ. -
 - Потому что тебе нужно научиться вязать понятия в узлы не отсюда, а находясь в реальном пространстве. Вот почему. -
   И я с неохотой готовлюсь расстаться с этим прекрасным местом, где возможно все ...

Глава 7. Разрыв.
   "Чем большее зло в отношение себя ты сможешь простить людям, тем большей ты достигнешь высоты! Это то, чему меня научил муж ... Все проясняется с тех высот, которые дремали до того, как в моей жизни появился Джафар аль-Мадани, или Гафур. Христианское миропонимание, возводящее Идумейского разбойника на Голгофский Крест ... "
    (О. С. Мадани-Гинзбург. "Жизнь - вне Времени".)

 - Поговори со мной, Джаф. - Робко сказала Ольга, садясь на краешек моей кровати, в изножье ... В который уже раз. И в который уже раз я отмалчиваюсь ... - Пожалуйста! -
   Она ждет. Долго ... Проходит полчаса, не меньше. Потом она встает и удаляется за дверь, в соседнюю комнату, и там плачет. Тихо. Но я слышу. И мне до невыносимости ее жаль, и все, чего сейчас я хочу, это поговорить с ней. Я хочу этого больше всего. Даже больше чем еды, которую я не видел долгие пять лет ...
   Потом приходит Амелия. Она со мной и не пытается заговорить. Она просто меня кормит. Вот и сейчас она держит в одной руке мисочку с кашей, а в другой - ложку. Терпеливо ждет, пока я лягу поудобнее. Так проходит пара минут, в течение которых я пытаюсь собрать в себе остатки сил и лечь на подушках повыше. Мне много раз пробовали помочь, но несколько дней назад я сказал, что оторву руки любому, кто еще ко мне прикоснется. Теперь никто не рискует ... И с этого момента я замолчал. Впрочем, и до этого дня я тоже не разговаривал ни с кем и ни о чем, однажды появившись тут на кровати в грязных сапогах и шахтерках, перенесенный сюда Мастером Вселенных Марком.
   Они все знают, что я не смогу никуда сбежать. Причины три. Первая - у меня нет на это сил. Вторая - вся зона надежно охраняется полком принцессы Амелии. А третья и самая серьезная причина - наше здание находится под покровом Ловчей Сети. Через нее проникнуть невозможно.
   Они так считают. Они знают, что рано или поздно я сдамся, паду ... Как падает любая крепость, любая твердыня. Как пала Троя ... Как пал Рим ... Но я - не Троя и я не Рим. Я - Ленинград времен блокады. Я выстою. Ценой огромных, лютых потерь. Даже если мне потребуется пролежать здесь все девятьсот моих блокадных дней! А с ними, ... ни с кем из них мне отныне не попути.
  Мне необходимо возненавидеть тех, кто до этого момента составлял весь смысл моих дней. Потому что моя ненависть требует жертв! И лучше, если из тех, кто тебя любит!  Тех, память о ком спасала меня от смерти в тройнских застенках. Тех, ради кого я легко отдал бы раньше свои дни, все без остатка! Да, так я быстрее смогу утолить жажду ненависти! Майбрах какое-то время тоже меня навещал. Но, видя, что я от него отворачиваюсь и с ним не разговариваю, перестал ходить. Так же и Владыка. Он не имеет власти заставить меня с ним разговаривать. А ни в чем ином я не нарушаю местное Законодательство ... Он ... Сделал вид, что чрезвычайно обременен государственными делами и тоже перестал меня навещать. Он ушел, глубоко вздохнув, неделю назад и тихо закрыл за собою двери ...
   Со мной остались Ольга и Амелия.
   Мне просто нужны силы для одного крайне важного дела! И поэтому я еще здесь.
 - Дед, ешь, пожалуйста! - Говорит мне принцесса. - Тебе нужно ... возвращаться к нам! - Но я и сам это знаю!
   "Зачем?" - Мысленно задаю я вопрос внучке. - "Зачем мне возвращаться к вам? Что я для вас кроме обузы? Я вас не люблю. Не ненавижу, нет. Ибо ненависть - это слишком яркое, слишком сильное чувство. И поскольку это так, то и родиться ненависть может лишь из любви. Из другого очень сильного и очень яркого чувства. Нет ... Я вас не ненавижу. Вы мне безразличны. В такой же степени, как и я вам был безразличен в течение бесконечных пяти лет моего заточения! Я к вам остыл. Мою любовь к вам поглотил холодный мрак той камеры ...
   Я закрываю глаза и отворачиваю лицо вправо. Моргаю, и из обоих моих глаз выливаются горячие, молчаливые слезы.
 - Все! Я больше так не могу! - Говорит Амелия. После чего ставит мисочку с кашей на стул, бросает в нее ложку и уходит, хлопнув дверью.
   Я слышу как они с Ольгой о чем-то нервно шепчутся за закрытыми в мою комнату дверями. Потом раздается второй хлопок дверью. Внешней. Амелия ушла! И со мной теперь остается только моя жена.
   Ничего. Она тоже не железная. Когда-то и у нее сдадут нервы и она, как сейчас Амелия, тоже откажется от ... ухода за мной ...
   За закрытыми в мою комнату дверями раздается громкое и надрывное рыдание моей жены. Теперь она даже не сдерживается, позволяя истерике захватить ее целиком.
 - Джаф! Род ... ной! - Кричит Ольга сквозь всхлипы. - Зачем ... Зачем ты так! Прости меня! Прости! Я пр ... Я же люблю тебя, род ... ненький, прости ... Прости-и-и-и!!! - Она кричит что есть силы сквозь рыдания, но ее голос срывается, и потом она просто ... тихо скулит. Как до смерти забитая собака ... И этот ее ужасный вой ... А я в этот момент, закусив до крови губу, стараюсь не проронить ни звука, ни единого всхлипа они не дождутся от меня. Так тихо - тихо скулит подыхающая за дверью жена. От горя ... от невозможности что-либо исправить в судьбе другого, самого близкого человека ... Все живые существа, испытывая нестерпимую боль, воют, кричат и скулят одинаково ... А на наших руках наши сартуры сходят с ума! И уже давно! Это означает то, что и я, и Ольга, что мы оба вплотную приблизились к своему горизонту событий, за которым только чернота провала в Черную дыру абсолютного безумия ...
   Моя ненависть холодна и люта. Смауг выполз наружу. И улегся на горе золота в самой верхней комнате моего Дворца! И теперь ко мне, в мой Замок никто не сможет проникнуть. Я не впущу к себе никого. Ни единой живой души. Ни друзей, ни любимых, ни врагов, никого.
   Я к вам остыл ...
   Мои пять лет одиночества и невыносимой душевной боли я теперь упаковываю в несколько дней. Очень плотный концентрат этой моей боли теперь выпьет каждый, кто меня бросил хоть на час! Хоть на минуту! Минута здесь равняется четырем с половиной часам там у меня ... Та чаша страданий, которую я испивал в течение бесконечно тянущегося времени, вы будете пить залпом. Сразу все! До дна. До самой последней капельки невыносимых страданий! И, о! Я понимаю, почему ты даже кричать уже не можешь! Мне удается с огромными усилиями поднести свою правую руку ко рту, и я начинаю рвать зубами свою плоть в том месте, где у моего сартура тело. Возникает ощущение того, что ты угодил в камнедробильный цилиндр. Меня крутит от невыносимой боли. Но не столько в руке, сколько в душе. А за дверью истошно кричит моя жена ... Так! Замечательно! "Теперь я буду грызть тебя постоянно!" - Мысленно говорю я своему Джентльмену. - "Пока ты не сдохнешь! И вместе с тобой твоя красивая подружка!" Мой сартур перемещается на другую сторону моего предплечья, но я могу достать его и здесь ... Пока из меня не начинает струйкой литься кровь ... Я знаю, что теперь и у Ольги на руке будут следы от укусов ...
   Моя ненависть заполняет все мое существо.
   Я изо всех сил стараюсь  ... не поддаться доброте моей Любви. Прячу ее в то место, в те глубины, где раньше прятался Дракон. И запираю ее там на огромный засов. В моем, теперь уже черно-белом и очень, очень мрачном Фрактале.
   Не знаю, сколько времени раздавались рыдания Ольги, но в конце-концов я услышал тревожный звук сирены. Она вызвала скорую помощь. Это значит, что ей стало плохо ... Потом был какой-то шум и какая-то возня. Голоса. В них я различаю голос Майбраха.
 - Пусти! - Говорит он кому-то. - Я придушу этого мерзавца! -
   Я слышу, как Майбрах ломится в дверь, и ему это удается. Двери в мою комнату от удара чуть ли не срываются с петель, распахиваются, и в образовавшемся проеме я вижу Прауса и Абраса, которые с трудом сдерживают Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Цитадели!
 - Сволочь! - Шипит мне Майбрах, и глаза у него горят нехорошим красноватым оттенком! - Сволочь! - Повторяет он, глядя мне в глаза. - Знаешь, что ты сделал? Она же беременна! Она ... При чем здесь она?! - Орет он мне. - Это я тебя туда упрятал! Я! - Орет он.
   Я не удосуживаю его ответом. Он глупец! Неужели он полагает, что я не знаю, кто меня упрятал? Если бы я мог, то с радостью ковырял бы в носу под его крики. Мне с трудом удается поднять свою окровавленную правую руку с вытянутым средним пальцем. Майбрах рычит. Праус берет его в жесткий захват. Абрас перехватывает его обеими руками за туловище и в таком виде они с огромным трудом вытаскивают Майбраха за двери. Еще какое-то время слышна их возня и гневные крики Главкома ... Потом - тишина.
   Так я лежу один. Уже очень давно. В мисочке, которую мне принесла Амелия, каша давно остыла. Ложка валяется на полу. Я жду одного-единственного посетителя. Того, который должен ... просто обязан ко мне явиться после того, как я откажусь от всех, и все меня покинут. И сейчас это время пришло.
   Кажется я задремал. Мне снилось что-то очень нехорошее. Я ... падал куда-то. И потом еще какой-то вагон и наручники ...
 - Давай, Джафар, просыпайся! - Слышу я голос Владыки. И этот голос пробуждает меня ото сна, словно ковш холодной воды.
 - Сейчас мы поступим так. - Сказал он, когда понял, что я пришел в себя. - Я не собираюсь тебе читать нотации и пытаться пристыдить ... или урезонить. Ты взрослый, и понимаешь, что делаешь. Можешь молчать и дальше. Мне это уже совершенно все равно. Твоя ненависть ко всем, кто тебя искренне любит, говорит мне о том, что ты сошел с ума. Либо, что более вероятно, выпустил наружу свой гнев и излил его на невиновных. Это вот мне кажется наиболее правдоподобным ... Ты не первый, кто любит убивать вокруг себя всех, кто дорог! ... Самых любимых! Я, как Монарх, как лицо, отвечающее за порядок в ... во вверенной мне  ... во вверенном мире, не могу спокойно смотреть на то, как ты издеваешься над собственной женой, у которой чуть не случились преждевременные роды час назад. Это перебор, Джафар. За что, позволь спросить? - Он делает паузу. - За что ты ненавидишь Ольгу, тварь?! - Выкрикнул он, сжав кулаки, но тут же взял себя в руки. - Ты ненавидишь Майбраха. Почему? За что? Он вообще во всей этой истории самый левый! Про себя я не говорю. Ибо то, что случилось с тобой, это мой недосмотр. Но я - парень тертый. Я переживу потерю еще одного человека, которого стал уже считать другом ... братом! - Последовала пауза. Владыка стоял ко мне спиной и смотрел в заколоченное наглухо окно моей комнаты.  - Я изгоняю тебя из нашего мира. - Сказал он мне совершенно ровным тоном. - Ольга Сергеевна пусть решает сама в отношении тебя когда ... поправится. Ты нанес ей такой удар, ... такую боль, ... что я не удивлюсь, если она впоследствии вообще расхочет тебя видеть. -
   Он повернулся ко мне лицом и посмотрел мне в глаза.
 - Сейчас сюда придут солдаты и на носилках вынесут тебя вон из моего мира. За Призрачный Мост. Дальнейшие твои дни меня не касаются! Я Лишь сопровожу их, поскольку нужно кому-то перенести вас всех в тот мир. Я не могу доверить это Майбраху, так как увидев тебя, он тебя просто убьет. Мне не нужны дополнительные проблемы. Столица итак кипит после того, как тебя любезно нам вернули! Ты меня понимаешь? - Спросил он.
   Я ему не ответил. Я просто отвернулся в сторону.
 - О! Ты меня понимаешь! - Сказал Владыка.
   Он забрал мисочку с кашей, что принесла Амелия, а потом внезапно развернулся и со всей силы швырнул в меня этой пиалой. Удар пришелся мне в грудь, вызвав боль и новый приступ кашля.
 - Гнида! - Прорычал в мой адрес Монарх и вышел в гостиную. В то же время пришли четверо ординарных шеренговых и стали меня одевать. Это длилось недолго. По-видимому они не привыкли слишком церемониться с подопечными. Меня взяли двое и переложили на носилки, словно пушинку! Сверху на меня накинули одеяло и поверх него все это стянули ремнями в трех местах - ноги, живот и грудь. Так что я лежал как хорошо упакованный душевнобольной. Возможно, они были недалеки от истины ...
   Как выяснилось, и Ловчая Сеть и полковая охрана на площади, были уже сняты. На улице вечерело, и в багровом свете Арратасхатха я смотрел на то, как мне в лицо льет мелкий дождь. Хорошо! По крайней мере никто не разглядит за его каплями моих слез!
   С непривычки, мне показалось, что на улице очень холодно. Меня перенесли в центр площади, в то именно место, где более пяти лет назад по моим внутренним часам мы с Владыкой возникли оттуда, куда сейчас он меня ссылает. А Ольга подбежала к нам ... С той вот стороны. Я повернул голову вправо, и увидел, что рядом с носилками шагает Амелия в своем походном костюме. Сапоги, брюки, жилет с глухим воротом. На боку ножны. И я даже знаю, что в них. Я закрываю глаза, чтобы ничего этого не видеть. Мне невыносимо покидать это место, где ... Не суть! Вслед за этими моими мыслями начинается водоворот пространства и вот мы уже стоим на берегу Стикса. Здесь, напротив, солнечно и тепло. И мои носилки ставят на пологий берег реки лицом к воде. Я смотрю и вдалеке, на противоположном берегу, который уже находится в моей родной вселенной, вижу черную полоску. Это памятник Марку и всем погибшим. Моя конечная цель.
 - По прежнему не хочешь ничего сказать? - Слышу я голос Владыки откуда-то сзади, вне поля моего зрения.
 - Сдохни, тварь. - Шепчу я ему, еле выговаривая слова.
 - Ну, что ж? Тогда прощай! - Отвечает мне он. После чего меня опять подхватывают двое и почти бегом устремляются по Мосту на противоположный берег. Я понимаю, что с этого берега мост держит Владыка. А с противоположного - Амелия! Она уже там, чтобы удержать Призрачный Мост. И значит именно она и станет тем последним человеком, которого мне суждено увидеть! Это хорошо. Это лучше, чем ... чужие ...
   Когда меня с носилками ставят на берег Стикса уже со стороны мира Ро-Нан, Амелия приказывает тем, кто меня нес, бегом по Мосту возвращаться назад. 
 - Передайте деду, - говорит она солдатам, - что я своим ходом! - Вслед за чем они быстро улепетывают обратно. Так томительно тянутся еще пять минут. Стикс в этом месте хоть и уже, чем в иных, но все равно очень широк ... Потом Амелия устало опускает руки и на выдохе произносит.
 - Слава Богу! Кажется справились! - Потом смотрит на меня, а я пытаюсь ей улыбнуться, но моя попытка не удается! - Ну? И что это, нахрен, было? Что за комедию ты ломал все это время? И к тому же с такими потерями! - Подбоченившись задает она мне вопрос.
   Глава 8.
   "Разлука многому научает! Когда так часто отсутствуешь, начинаешь ценить то, что проходит незамеченным или чего не чувствуешь так сильно, живя спокойно дома! "
   ( Император Николай II. 20 мая 1916 года. )

   Я смотрю на Амелию и говорю полушепотом.
 - Сперва ты. - И в ответ на ее кивок говорю. - Достань свой клинок! -
 - Зачем? - Спрашивает она. Но достает.
   Она держит в руках того, кто подчиняется крови ее, ее матери, и, стало быть, моей. И чтобы убедиться в том, что клинок настоящий, я говорю на хархатхе.
 - Асхет, подтверди, что это ты! -
   В ответ на мой приказ клинок начинает мелодично звенеть, как будто по нему щелкнули пальцем.
 - Теперь подтверди то, что стоящая передо мной есть истино Амелия! -
   И тут клинок зашелся в радостном пении!
 - Тогда последнее. - Говорю я, обращаясь уже к принцессе. - И прежде чем ответить, хорошенько подумай. Мой вопрос прост: я могу тебе доверять? -
 - В смысле? - Она смотрит на меня искренне непонимающими глазами.
 - Могу ли я доверить тебе тайну? Такую, от которой зависят все наши жизни? -
   Амелия молчит достаточное время, чтобы уже принять решение. И в конце-концов произносит.
 - Ты ведь за этим разыграл всю эту комедию? - А я лишь киваю головой. - Конечно можешь! - Говорит она мне. - Но нахрена? -
 - Мне очень нужен помощник. - Отвечаю я ей. - Пока я ничего не могу сам ... Да и позже тоже! -
   Она секунду думает и говорит мне.
 - Для тебя не было и нет лучшего помощника, чем Ольга Сергеевна! Но, боюсь, эту возможность ты уже упустил! Дед, ты явно переборщил! Она тебе этого не простит. Не сможет. Ты сегодня ее просто сломал. Теперь ее будет разрывать любовь к тебе и невыносимая боль потери тебя. Она уверена в том, что ты своим молчанием ее начисто отверг! Как она справится с этим противоречием будучи на седьмом месяце, я не представляю. Если честно, ... -
 - подожди ... -
 - Нет! Дай мне закончить! - Говорит мне внучка. - Ты крайне жесток! Просто до предела! Но люди, дед, родной, люди мягче и слабже чем ты думаешь! А если от тебя отвернутся все? -
 - Тогда пошли они на @@@! - Сказал я.
 - А если и члены семьи? Я? Мама? Твои внуки в будущем? -
 - Я пошлю всех туда же. - Сказал я ей.
 - Но как? Зачем?! - Воскликнула она. - Мне просто не понятен такой эгоизм! Просто скажи мне! -
 - Амелия! - Сказал я внучке. - Я неистово, до умопомрачения вас всех люблю. И в особенности мою нынешнюю супругу Ольгу Сергеевну. Я говорю тебе это с полнейшей ответственностью! При этом, если мне только что-либо не понравится в ... в любом из вас, я сотру этого человека в порошок просто для того, чтобы потом в течение бесконечного времени страдать по нему! Страдать так же неистово, в какой мере я его любил! Вот так! -
   Она смотрела на меня с любовью и жалостью, и в ее глазах стояли слезы.
 - И меня? -
 - И тебя. - Сказал я и отвернулся. - Любого. Меня сломала камера пыток. Я и раньше, до этой посадки не отличался ангельским характером. Но после того как Марк по просьбе именно Ольги засадил меня без суда и следствия, и главное, без состава преступления в карцер на пять лет на баланду раз в день, я понял, что в мире есть такие вещи, которые не укла ... не умещаются ни в малейшие представления о добре и зле. Меня это жгло целых пять лет. Вплоть до моей физической смерти. А потом заявляется ко мне в камеру Марк и как ни в чем ни бывало говорит, мол, это все было нужно просто ... нет, ты послушай! Он говорит, что это ... эта экзекуция была необходима для того, чтобы мое астральное тело ему, Марку, просто было легче ... Ты слушаешь? Просто легче вынуть из тела! И он мне объявляет, что теперь, когда я вне тела, он меня будет обучать каким-то там премудрым штуковинам с материей! Ты веришь в такой безумный абсурд? -
 - А ты что? -
 - О! Я ему наговорил таких слов, что даже он расстроился! И вернул меня подыхать окончательно. Но там пришел мой папа и твой прадед, шахтер и сделал так, что ... короче он пожертвовал собой, отдал мне весь свой внутренний свет. Это спасло мне жизнь. Но ... Марк теперь повинен и в том, что отец вынужден был принести себя в жертву! -
 - Это очень на него похоже! - Сказала Амелия.
 - На кого? -
 - На Марка! При всей его самоотверженности, у него совершенно отсутствовал, и, как я вижу из твоих слов, и сейчас отсутствует дар здравомыслия. Он вечно витал в каких-то облаках! А после того как мама пробудила в нем дар видения силовых ... то есть, семантических линий и энергий, он вообще ушел в себя. Он не думал о нас. Только о своих идеях ... он этим жил. Не стоит поэтому удивляться тому, что он совершенно не соответствовал реальности. А такие вещи как понимание нравственных принципов? Это совсем не про него. Я полагаю, если бы ему для осуществления его идеи с твоим участием пришлось продержать тебя в аду, он бы не задумываясь на это пошел. И потом бы долго удивлялся: "А почему это ты вдруг так недоволен?" Но, дед! Это про него, про Марка. Я просто его немного знала. Через маму. Но причем здесь Ольга Сергеевна? Она же не могла знать кому она тебя доверяет! Какой бестолочи! -
 - Ей подсказал Владыка! - Ответил я. - И я не думаю, что он не был в курсе! -
 - Что? Не смеши меня! Он о Марке знал только из супергеройских легенд! Этот героический образ ... Я иногда думаю, что там, у Стикса Марк просто что-то перепутал! С извлечением из себя Силы. Это вот как раз на него абсолютно похоже. Но за огромное время его образ и его поступок обрасли такой немыслимой героикой ... Знаешь, сколько своих он положил этой своей вспышкой? Я была там. Я знаю. Поэтому дед ... он отправил Ольгу к тому, о ком он думал, и я уверена, и думает сейчас, как о человеке, ответственно принимающем решения! А не о "ботанике", не умевшем стрелять из лука. И думать ответственно как подобает взрослому человеку! ... Ты меня вообще не удивил, рассказав о том, как с тобой обошелся Марк! Но я тебе клянусь своими будущими детьми, если бы хоть один из нас мог предположить, что тебя доверили именно Марку, я лично взяла бы со своим полком эту тюрьму на абордаж. И сейчас в камере сидел бы он, а не ты! Несмотря на то, что он бестелесен! Ни Ольга Сергеевна, ни дед не знали, каков Марк на самом деле и насколько он вообще далек от понимания естественных этических норм! А я не знала, что ты у него! Но я еще раз тебя спрашиваю: при чем здесь мы и в чем наша вина? Дед, ты перегнул  пал ... ты не просто перегнул палку. Ты ее сломал об колено и сжег в печи своей ненависти. И теперь склеивать просто нечего. Если бы со мной так поступили, я  ... - Она молчит и смотрит на меня с укором.
 - Ладно. Я понял. - Говорю я ей. - Никто не виноват. Но я остался крайним. Шикарно! -
 - Дед, История, которую ты тоже хорошо знаешь, изобилует дурацкими ситуациями, когда нет виновных, а есть куча пострадавших! Тебе ли мне это объяснять! Ты посто не должен ... -
 - Что я не должен? -
 - Ты не должен поступать как Марк. Вот чего ты Не должен! Необдуманно, жестоко и бесчеловечно. Потому что в этом случае ты становишься не лучше его. Но если у него просто нет мозгов, и он это все проделывает полагая, что не причиняет никому вреда, то в твоем случае, ... ты целенаправленно нас всех раздавил кирзовым сапогом. Как шмакодявок. И больше всего досталось той, кто больше всех тебя любит! И я, возвращаясь к началу этой ... исповеди, ... повторю, что я не знаю, как она справится ... выдержит этот разрыв: любовь к тебе и потерю тебя из-за того, что Ваше Обиженное на весь мир Величество от нее отказалось! -
   Мы закончили этот диалог, и я обнаружил в себе понимание того, что, возможно и в самом деле переборщил!
 - Каковы наши дальнейшие планы? - Спросил я Амелию. - Мы так тут и останемся? -
 - Я знаю как поступить прежде всего! - Говорит она мне и начинает расстегивать ремни на моих носилках. Когда ей это удается, она как-то слишком легко для хрупкой принцессы подхватывает меня подмышки и ставит вертикально. У меня жутко кружится голова, и я слышу. - Все тайны и Дворцовые интриги - на потом! Терпи! - Вынимает снова Асхет из ножен и произносит. - Талисса Эл Ро-Нан! -
   В тот же момент мы оказываемся в какой-то маленькой и тесной, но очень чистенькой комнатке. Уши закладывает так, что больно! Но это все ровным счетом ничего не значит. Потому что у меня перед глазами широкое окно, которое выходит на заснеженную улицу. И там, за этим окном я вижу надпись: "Мировой", а на соседнем здании вывеску "Шуйские Ситцы". Чуть поодаль от нас, за крошечным письменным столиком сидит рыжая-прерыжая девчонка с голубыми глазами и таращится на нас, возникших внезапно прямо перед ней!
 - Лия?! - Восклицает она.
 - Тали! - Отвечает ей Амелия. - Помоги сгрузить этот якорь на кровать! -
   Я не верю, что это она про меня. Но тут они обе принимаются за дело, и очень быстро я оказываюсь на плотных и очень расписных простынях.
 - Как тебе удалось активировать мою кровную связь с твоей матерью? - Недоумевающе спрашивает Рыжая.
 - Это Асхет. - Отвечает Амелия. - На нем есть моя кровь и кровь матери. И ... еще Бог знает только чего нет! Так что мы угодили туда, куда хотели, вообще-то чисто случайно. Здесь безопасно? -
 - Совершенно. - Отвечает ей Тали.
 - Где мы? - Спрашиваю я, напрягая все силы.
 - А ты еще кто? - Спрашивает меня Рыжая. Но лаяться с ней я не имею возможности.
   Амелия хочет что-то сказать, но потом видит, что лицо Тали начинает проясняться.
 - Боже! - Восклицает она. - Ты Джафар? - А я лишь киваю головой.
 - Тогда чай! - Воскликает Рыжая девчонка и убегает на кухню.
 - Мне кофе! - Говорит ей вслед Принцесса.
 - А мне вина ... - Шепчу я ...
   ... И у меня было ровно пятнадцать минут отдыха перед тем как начать свой рассказ. Пока Тали готовила нам чай и кофе, а мне принесла бокал чего-то наподобие "Рислинга". Она была нимфой, давшей моей дочери кровную связь с ней ценою своих крыльев. Она была Альтер Эго моей дочери, и в силу этого я не мог ей не доверять.
   Мой рассказ со всеми подробностями занял чуть более часа, и за это время я дважды отдыхал. Я остановился на том месте, когда Марк вернул меня на наше с Ольгой супружеское ложе в Цитадели. С этого места должен был идти совершенно иной рассказ, еще более захватывающий, но к этому моменту я настолько устал, что говорить уже не мог. Я лежал и ловил ртом воздух. Переживания последних дней и животный страх за свою супругу, сделали меня полнейшим психом. Я это понимал. Понимали это и мои девчонки. Если можно так назвать тех, кто по протяженности своего потока был в десятки раз старше меня.
 - Все. - Сказал я. - Перекур. Вы поговорите, а я вздремну. -
 - Я в магазин. - Сказала Амелия. Она уже давно посматривала в окно в сторону супермаркета "Магнит".  - Тали, у тебя есть местные деньги? -
   Та только хмыкнула в ответ.
 - Вот так всегда!  - Сказала она. - Приходят однокурсники чаю попить, но на чае дело не заканчивается! А деньги всегда у меня просят! -
 - Тали? - Повторила Амелия.
 - Вообще-то здесь я Наталья Андреевна! - Сказала она демонстративно вздернув свой носик изысканной формы. - Для друзей Таша! ... Конечно есть! Я же здесь живу и учусь! - И полезла копошиться в своей огромной сумочке.
   Конопатая девчонка долго рылась и причитала, пока наконец, не извлекла из недр своей сумки старенький кошелечек и протянула его Амелии.
 - Вот! - Сказала она. - Все что есть! -
   Внучка пересчитала мелочь, которая там лежала и молча встала из-за стола. Вышла на середину комнаты , закрыла глаза и стала вращаться вокруг своей оси. И мне живо вспомнился эпизод, когда я вот так же точно вращался вокруг себя с закрытыми глазами, стоя рядом с верблюдом в пустыне сто девятнадцатого столетия, на выжженной и безжизненной планете. Там не было ориентиров, но я знал, что в будущем моя миссия, та, с которой я туда прибыл, она увенчается успехом. А поэтому выбор направления своего движения я доверил случаю. То же самое сейчас проделывала и моя внучка. Я это понимал очень отчетливо. И именно в этот момент моя паранойя в отношении ее рассеялась. Сейчас я видел свою кровь и свои гены.
   Но Тали, или Таша, как она звала себя в этом времени, очевидно, этого не знала. И поэтому смотрела на Амелию открыв рот.
 - Что ты делаешь? - Спросила она Принцессу Амелию Нижнемирскую.
 - Ищу в твоей квартире денежку! - Ответила та, не открывая глаз и не прекращая вращаться.
 - Странный способ! - Сказала Таша.
 - Единственно возможный. - Сказал я. - Она видела будущее и знает, что попадет в магазин. Но не с мелочью в кармане. А поскольку в своей комнате ты денежку могла спрятать в любом месте, то Лия доверила выбор направления на твой тайник слепому случаю. Поскольку сейчас ситуация такова, что то направление, которое выберет она якобы случайно, будет именно тем, что и приведет к реализации будущего. То есть к ее ... шоппингу! -
 - Вот! - Сказала Амелия, замерев на месте и открывая глаза. - Приятно иметь дело с умным человеком! -
   Она стояла, повернувшись лицом к платяному шкафу Таши.
 - О! Как же я сразу не догадалась? - Сказала она и уверенно направилась к шифоньеру.
 - На средней полке под бумагой! - Сказала обескураженная Таша.  - Просто чтобы ты не перерыла там ... порядок мой! - ...
   ... Пока Амелии не было, я не проронил ни слова. Я просто отдыхал. Мне еще многое предстояло им рассказать из тех двух недель, когда Марк вернул меня в Цитадель. Да и из того, что рассказал о своем заключении, нельзя было сделать никаких определенных выводов. Поскольку в последний момент я почему-то передумал рассказывать о том, чему меня научил Марк. Не знаю ... У меня случаются ничем не обоснованные и совершенно иррациональные решения. И чаще всего сила именно таких решений такова, что препятствовать им невозможно. Такое впечатление, что ты просто перчатка, надетая на чью-то руку. Поэтому я не рассказал ни о пространстве Семантического Фона, ни о том, чему меня учил Марк, ни о том, чего я смог достичь в ходе обучения. ...
   Уходя в магазин Амелия сняла с себя ножны с Асхетом и положила всю свою сбрую мне на живот.
 - Я думаю, в местном супермаркете меня не поймут, заявись я туда с этим! - Сказала она и выскочила за двери. - Я быстро! - Послышалось уже с лестницы.
   Так я лежал на кровати, прикрыв свои глаза, с Асхетом поверх одеяла. А Таша тем временем прибирала на своем письменном столе. Она унесла на кухню все, что принесла до этого, чтобы мы попили чаю, кофе и вина.
   Что-то меня тревожило. Не знаю. В воздухе висело некое эмоционально - нестабильное состояние. Краешком глаза я мог видеть комнату, и я заметил, как унося на кухню мой недопитый бокал вина, Таша опрокинула его остатки себе в рот. Почти уже в дверях. Мне для этого пришлось скосить глаза влево так, что их свело судорогой. Я поднял руку и стал тереть глаза, которые никак не желали вставать на место!
 - Что случилось, Джафар? - Мелодично прозвенела Таша, вернувшись в нашу комнату.
 - Свет яркий. - Не задумываясь солгал я. Я умел лгать. В этом мне не было равных. - Я так отвык! -
   Таша молча подошла к выключателю и выключила свет. В полумраке наступающих за окном зимних сумерек нашу комнату было трудно разглядеть. Таша присела ко мне на краешек кровати. И именно в этот момент я почувствовал, как на моем животе Асхет чуть заметно дернулся.
 - Но ты ведь уже понял, Джафар, - мелодично пропела нимфа, - что никакой Тали здесь нет? -
 - Конечно. - Сказал я с олимпийским спокойствием. - Нимфы не пьют вино. К тому же из чужих бокалов! - Она рассмеялась. Звонко и весело. Я тоже. Как будто мы были давними друзьями и просто приятно проводили время.
 - Что тебе нужно от меня? - Спросил я ее тихо.
 - Только информация. - Сказало это существо. - Какими знаниями тебя наделил Марк? И какими умениями? ... Только это. -
   Я полежал с минуту молча. Существо могло подождать. А потом сказал.
 - Информация за информацию! - Сказал я. - Раз уж это торг, то пусть будет все по-честному! -
 - Здорово! - Воскликнула Таша совсем уже другим голосом, и этот голос показался мне отдаленно знакомым. - Давай так. Вопрос я - вопрос ты. -
 - Поехали! - Сказал я Существу. - Спрашивай. -
 - Я уже спросила! - Сказало существо. - И, да. Теперь тебе известно, что я - женщина! -
 - Там было два зависимых вопроса. - Я пока отвечу на первый, а потом задам свой. Идет? -
 - Идет. -
 - Марк учил меня программному управлению материей, выводя меня в Пространство Семантического Фона. - Ответил я. - Ты удовлетворена моим ответом? -
 - Вполне. - Ответила она. - Спрашивай! -
 - Где Тали? Та, которая настоящая. - Спросил я.
 - Через полчаса придет домой. - Последовал ответ. - Теперь вторая часть моего вопроса. Отвечай! -
 - Всему. - Сказал я. - Всему, чему он хотел бы меня научить. Кроме Академических Курсов уровнем выше. Я ответил? -
 - Вполне. - Сказала она. - Спрашивай! -
 - Я тебя знаю? - Спросил я.
 - Но ведь ты хотел задать совсем не этот вопрос! - Воскликнула Таша.
 - Да. - Сказал я. - Но на тот, который я хотел бы задать, ты бы не ответила! -
   Она снова прыснула со смеху, и я вместе с ней.
 - И то верно. - Послышался ответ. - Да. Мы знакомы. -
 - Спрашивай! - Сказал я. - Твоя очередь. -
   Последовала пауза.
 - Мой последний вопрос: может ли от тебя исходить угроза Цитадели с учетом твоих новых навыков, полученных тобой от Марка? -
 - Нет. - Сказал я. - Ты давно уже проследила всю мою историю, и видишь, что я человек сугубо мирный. Но ровно до того момента, пока ни меня, ни близких мне людей не трогают! И даю даже более развернутый ответ. Если ты позволишь Ольге родить и оставишь нас в покое, я ... постараюсь не стирать в порошок ваш мир. -
 - Ого! - Воскликнула Таша. - Это угроза? -
 - Никаким образом не угроза! - Ответил я. - Но я ответил на твой вопрос. И бонус! -
 - Слушаю. -
 - В обмен на обещание оказать всяческое содействие Ольге у вас в Цитадели. -
 - Это не трудно. Обещаю. -
 - Говоря о стирании вашего мира, я естественно не имел в виду себя. Ваш мир стал и моим в значительной степени. И там живут люди, которые мне дороги! Я имел в виду то, что я бы просто не дал вам информацию о том, что может явиться той силой, которая сотрет весь ваш мир в порошок. Образно, конечно! ... Так вот, предупреждаю. Ваша звезда, Арратасхатх, она, как губка впитывает Негатив, от которого избавляется Главная Кардиналь, отбрасывая Негатив от себя. Эти черные эмпатические, деструктивные энергии не оседают на вашей планете, если только ... -
 - ... если только не забирать их специально, практикуя темные обряды! - Сказало Существо.
 - Да! Но вы не знаете. Никто из вас не знает о том, что Тот, Кто Был До Хархатха переполнен черной магией выше всякой меры. Он станет Сверхновой, выжигая в себе то,  от чего любой нормальный человек давно бы уже убежал блевать! Я не скажу тебе день и час. Пусть это будет моей страховкой. На тот случай, если ты вдруг захочешь нарушить данное мне слово. Но я сообщу их тебе сразу после того как Ольга Сергеевна родит, и мы уберемся оттуда. Таково мое решение. -
 - Позволяет ли время? - Спросило существо, и мне послышалось в его голосе волнение.
 - О, да! - Сказал я. - Более чем ... После родов моей жены и после того как я переправлю ее в безопасное место, у вас будет достаточно времени для эвакуации всего вашего мира. Более того, могу обещать свою помощь в этом. -
 - Говоря о помощи, ты полагаешь, что я поверю тебе на слово? -
 - Конечно нет! - Сказал я. - И я бы не поверил. Я играю с тобой в открытую. Протестируй меня. Но, смотри не убей! Поскольку недостающие знания потом неоткуда будет взять! -
 - Протестировать тебя? Это мысль! Но мне для этого нужно избавиться от этой никчемной и скучной оболочки, принять свою исконную форму! -
 - Да ради Бога! -
   Вслед за этим я увидел, как на краешке моей кровати восседает Мать.
 - Ваше Величество! - Я попытался быть учтивым. - К сожалению, я не могу поклониться! -
 - Оставь, Джафар эту ерунду! - Сказала Мать. - Дай сюда свою здоровую руку! -
 - Зачем? - Спросил я, пряча руку под одеяло!
 - Если ты сможешь мне сопротивляться, то ты тот, кто мне ... нам всем нужен. А если я тебя выпью, то ты просто лжец и никакого проку от тебя нет. В этом случае ты просто тихо умрешь. А я потом вернусь домой и сделаю то же самое с твоей любимой Ольгой Сергеевной. Ну, как, идет? -
 - Почему бы и нет? - Сказал я. - Только сначала я уберу Асхет. Боюсь, что он будет сильно против нашего противоборства! -
 - Я жду. - Сказала Мать.
   Я взял своей здоровой рукой Клинок внучки и засунул его справа от себя между стеной комнаты и матрацем. Клинок не сопротивлялся. Моя сильная истощенность дала мне шанс делать это все медленно ровно в такой степени, чтобы воспроизвести в уме весь текст. Я не надеялся на ту номограмму, которую для этого текста я тоже собрал с помощью Марка. Я больше доверял тому, что написал сам. И я увидел перед внутренним своим взором следующую программу.
"mov SCON, #50h
mov TH1, #0FDh
orl TMOD, #20h
setb TR1
again:
  clr RI
  jnb RI, $
  mov A, SBUF
  jnb RI, $
  clr TI
  mov SBUF, A
  jnb TI, $
sjmp again"
   Эта тарабарщина представляла из себя исполнительный модуль, написанный на привычном для меня ассемблере. Просто когда в моем обучении возник вопрос о том, на каком языке писать, я выбрал тот язык, которым уже владел. И это был не хархатх, и не русский. И даже не арамейский. Это был ДОСовский ассемблер. Старенький, но надежный! Я привязал к его операндам все нужные мне лексические понятия - элементы семантического фона, которые я из него вытянул в точности так же, как тогда, когда собирал дома, и теперь у меня был в руках универсальный Щит. Программа, которая возвращает обратно любой символ, который получит извне. Все предельно элегантно!
   И сейчас я восстановил в своей памяти текст Щита. А затем я протянул свою правую руку Матери.
   Она взяла ее в свою очень холодную ладонь, и я почувствовал, как Холод Небытия пронзает все мое естество. Это, конечно, отразилось на моем лице. И я заметил как Мать совсем слегка ухмыльнулась.
 - Пью. - Сказала она.
   Вслед за этими ее словами последовал такой шквальный удар, что она отлетела к противоположной стене комнаты и ударилась головой об угол шифоньера. А моя кровать просто перекрутилась вдоль своей оси на девяносто градусов. Медленно, со скрипом. Я свалился на пол, не будучи в силах вообще двигаться.
   Я полагаю, Мать должна была бы именно сейчас просто выбить из меня всю душу. Чисто физическими способами, против которых этот мой щит был не приспособлен. Но, видимо, до нее такой вариант не дошел. А пробовать играть со мною вторично она не хотела. Я слышал как она грязно выругалась на хархатхе. И потом возню. Я же лежал на правом боку между остатками перекрученной кровати и стеной, накрыв собой внучкин меч, и не мог пошевелиться.
   Я услышал как это существо подходит ко мне. Она отодвинула кровать в сторону, и я перекатился на спину.
 - Ты меня впечатлил! - Сказала она мне. - Давно я не получала по зубам так сильно! -
   Я не счел нужным приносить ей свои извинения. Мы играли в честную игру, в которой светское положение не имеет никакого значения.
 - Может быть Ваше Величество поможет немощному инвалиду как-нибудь лечь поудобнее? - Спросил я ее. Но она сказала, глядя мне прямо в глаза.
 - Все наши договоренности будут в силе до тех пор, пока ты сам их не нарушишь! И после всех означенных нами событий я жду от тебя ту информацию, которую ты мне обещал. Не подведи. -
 - Хорошо! - сказал я ей.
   После этого Государыня подошла к зеркалу, которое было в средней секции шифоньера и стала неторопясь приводить в порядок свою растрепанную внешность. А я счел, что неприлично за этим наблюдать и отвернулся.
   И именно в этот момент вернулась Амелия.
 - Боже! Ваше Величество! - Воскликнула она. - Дед, ты где? -
 - Я в порядке! - крикнул я ей из-за кровати. - Проводи Императрицу домой! -
 - Да, конечно! Ваше Величество, я к вашим услугам! - Пропела Амелия.
 - Не стоит, дитя! - Услышал я в ответ. - Я на самом деле уже ухожу! -
   Вслед за этим послышался очень нервный и в такой же степени сильный хлопок, означавший, что Мать, наконец-то, убралась восвояси, прихватив с собой почти весь воздух из нашей маленькой комнатки. Давление резко упало, и двери на лестницу чуть не сорвало с петель! Но зато теперь мы были одни.
 - Дед! Т-твою же мать! - Заорала на меня Амелия. - Что еще ты здесь натворил? Где Тали? -
 - Она и была Тали. Мать нас здесь встречала. - Сказал я. - Под личиной Тали. -
 - Но ... этого просто не может быть ... Асхет не прореагировал! -
 - Да. - Сказал я. - У Их Величества много уникальных способностей. Но, давай-ка ты сперва мне поможешь! -
   В этот же момент мы услышали на лестнице звонкий смех. Совсем рядом с нашими распахнутыми настежь дверями.
 - Что здесь ... Какого хрена вы тут ... Амелия? -
 - Тали, солнце, как я рада! -
   Они принялись обниматься и целоваться, и обо мне совсем позабыли. Меня по прежнему не было видно из-за опрокинутой и перекрученной стальной кровати. И еще кроме них я слышал голоса. Два мужских и один женский ... 

   Когда двое парней прекратили попытки реанимировать мою кровать, скрученную невероятной силой, один из них спросил.
 - Че здесь ваще было? -
   Его звали Марк. Да-да! Еще один в моей жизни Марк, и это был перст судьбы.
 - Полтергейст. - Не стал врать ему я.
 - Аххринеть! - Ответил Марк.
   Я лежал на матрасе, который положили на пол. Потому что у Талиссы была одна кровать и один раскладной диванчик. Но размеры ее комнатушки, которую она снимала в Иванове две тысячи пятого года, не позволяли одновременно принимать гостей и расправлять диванчик, если, конечно, не планировалось некое совмещение ... А я так подозревал, что планировалось. Поскольку Талисса пришла с одной подругой и двумя молодыми людьми. Возможно, я просто стар? Но мой студенческий опыт мне говорил о том, что вряд ли четное число является простым совпадением.
   Перед тем как пришли Тали и ее гости, пришла Амелия и принесла кучу постельного белья. Для себя. В свою опочивальню в Цитадели! Вот так.
 - "Шуйские ситцы" , - сказала она мне, - самая прекрасная фабрика! Белье неизносное и очень стойкие краски!  ... Ивановское уже не то! Кстати, и цена вполне либеральная! -
   Гости Талиссы приперли два пакета еды, и у меня просто подмывало накинуться на всю эту компанию, всех загрызть, а потом водиночку все сожрать! Мой голодный взгляд не остался незамеченным. Тали сказала.
 - Джафар, вы сидеть можете? - А я лишь отрицательно покачал головой. Тогда она мне нарезала бутербродов с ветчиной и сыром, и налила какой-то сладкой газировки в огромную кружку.
 - Ты с ума сошла! - Воскликнула Амелия, глядя на то, чем меня собираются кормить.
 - Не парься! - Ответила Тали. - Я все равно так или иначе с ним потом буду работать. Так что вздутия живота у него точно не будет! -
   При этом парни как-то странно переглянулись, а пришедшая с ней однокурсница, высокая и стройная блондинка Аня хитро улыбнулась.
 - Тали, - обратился я к хозяйке квартиры, когда они все уселись за столь шикарный для студентов стол, - представь меня своим друзьям. И представь мне их. -
   Мне было необходимо, чтобы она сама решила как меня им представить. От этого зависел весь наш последующий разговор. Они чокнулись, сдвинув свои бокалы. Причем в бокале у Тали было магазинное молоко.
 - Окей! - Сказала Лесная Нимфа на вполне демократичном жаргоне. - Марк. - Она указала на Марка. - Учится с нами. Увлекается науками и метафизикой. Александр. - Она указала рукой на крепкого парня, до этого момента вообще не проронившего ни слова. И я без труда узнал в нем более раннюю версию того Алессандро, которому предстояло стать слугой у Ниэтель Футо. - Александр учится на инъязе. Романо-германские. Любимое предпочтение, насколько я знаю, итальянский и французский. Но он, вообще-то, самайн, поэтому ему пофиг. Что ему Нити скажет, то он и будет учить! -
 - Ого! - Прервала ее Амелия. А я вообще раскрыл рот. - Стало быть ... -
 - Да! - сказала Тали. - Здесь все сугубо свои. Из землян только твой дедушка и Марк. Аня наполовину ликария ... -
 - Кто? - Переспросил я. При этом Аня как-то нервно заерзала на стуле.
 - Ликария. - Повторила Тали. - Одна из наиболее землеподобных рас в космосе. Вместе с самайнами и еще несколькими мирами составляют человеческий анклав ... -
 - А ... - Начал я. Но она меня перебила.
 - Да. Скрещивания не только возможны, но и приветствуются. Метисы получаются на редкость неуродливы и ... неглупы! -
   Компания дружно заржала, и когда они насмеялись вдоволь, я сказал.
 - Но я хотел спросить совсем не об этом. Тали, девочка моя, я двоежонец и развратник. Но педофелия - не мой конек! -
   Они продолжали смеяться. Все, кроме Амелии. Они разглядывали меня, пожирающего бутерброды, изможденного узника Освенцима, и тут Марк спросил.
 - А скажите теперь вы про себя! -
   Компания мгновенно умолкла, а я сказал.
 - А что я? Меня зовут Джафар и я являюсь дедом вот этой красавицы. - Я кивнул в сторону Амелии. - Кстати, для тех, кто не в курсе. Амелия является ненаследной принцессой Цитадели. Так что вы можете обращаться к герцогине титульно, "Ваше Высочество". А я вообще только что из тюрьмы. Отсидел пять лет, и поэтому выгляжу ... не лучшим образом ... -
 - Это правда? - Спросила Тали.
 - Да. - Сказала Амелия. - Его туда Марк засадил. Но не ваш. А тот. -
 - Чего-о?! - Пропела Тали. - Как тот Марк мог ... он же ... неужели? Ой! Не может быть! -
 - Еще как может! - Сказал я. - И главное, с бухты-барахты! Без состава преступления! -
 - Тогда понятно! - Сказала нимфа. - Марк в своем репертуаре. Наверняка преследовал этим некие высокие цели, которые - вот беда! - Никто из глупых людишек по достоинству оценить не может! -
 - Именно так! - Сказал я. - Он-то и уморил меня с голоду, преследуя совершенно конкретную и очень высокую цель. И при этом даже не спросив, согласен ли я? -
 - Это точно он! - Заключила Талисса. - Рассказывай, дедуля! -
 - Я тебе не дедуля! - Ответил я ей. - Просто плохо выгляжу! Ну, хорошо. Если по порядку, то надо начинать с самого начала ... -
   ... Часа через два я с трудом ворочая языком закончил свой рассказ и при этом рассказал им все, включая и мои новые способности, и то, что Мать весьма неудачно для себя пыталась от меня испить ... "Что тут пить-то?" вставила реплику Тали, смерив меня взглядом. 
   Они сидели подавленные моей исповедью. В особенности они были поражены тем, как меня спас отец. А ликария Аня даже прослезилась.
 - Теперь о главном. - Сказал я. - О том, что со мной случилось в Цитадели уже после моего возвращения. -
 - Как ты всех послал? - Съязвила Амелия.
 - Нет. - Сказал я. - О том, почему я всех послал, чтобы всех, кого послал, спасти. -
 - Вот как? Интересный вид спасения, оск ... -
 - ... Сладкий мой, дай мне досказать! - Перебил я внучку.  - За мной двадцать четыре часа в сутки следил эмпат. Но не Цитадельский. Цитадельские следят втихаря. Наподобие того, как мальчики подглядывают за девочками через замочные скважины и прочее ... Этот - нет. Этот ... Я видел его у себя в голове круглые сутки. И его цель ... то, зачем он вообще наблюдает за мной, была выяснить тех людей, кто мне наиболее дорог. Но не с целью уничтожения, а с целью шантажа! Дело в том, что во мне, в моем естестве от моего рождения заложена некая флешка, ПЗУ с полным функционалом, годным для того, чтобы создать новую вселенную ... с нуля. Вот так. Мы выяснили это с тем Марком. Да я и сам всю жизнь удивлялся своим неожиданным прозрениям, которые, как выяснилось, были просто некими сведениями, которые я научился считывать с этого ПЗУ. Так вот тот эмпат вообще не скрывал даже того, что он похитит дорогих мне людей и вернет их потом мне в обмен на это ПЗУ. Вот так вот. Поэтому я вынужден был разыграть спектакль такого уровня гениальной актерской игры, что, не будучи актером, я просто не в состояние был бы сделать. И тогда я переориентировал всю свою обиду и ненависть, накопленную за пять лет тюрьмы, я вылил это все на тех, кого хотел защитить. И наоборот, всячески пытался думать хорошо о фашистах. Типа Первого наследника Джарта! -
   В этом месте повествования Амелия подскочила на своем месте.
 - Дед! Не трогай Джарта! Я ... потом тебе расскажу. -
 - Хорошо. - Сказал я. - Надеюсь, этот эмпат не воспринял мой розыгрыш буквально! - Я умолк.
   И тут спросила Талисса.
 - Опиши его внешность. Того, кто тебя ... э-э ... ментально пытал все это время. -
 - Огромный, и почти сферический черный кожаный мешок. - Сказал я. - И со всех сторон глаза. -
 - Тысячи глаз, да? - Спросила она меня.
 - Д-Да. Тысячи. Больших и маленьких. Он ими был усыпал. И все одинаково холодные. -
 - Бездушные. - Добавила Тали.
 - Именно. - Сказал я ей.  - Но ведь ты знаешь, о ком я говорю? -
 - К сожалению, да, знаю. - Ответила мне Нимфа, и в воздухе нашей комнаты повисла гнетущая тишина.
 - Мне нужно срочно выпить. - Сказала она, наливая себе еще молока в свой фужер. Мы тоже налили. Последовала пауза и потом она сказала.
 - Есть одна раса бестелесных, живущих далеко за Ободом, в такой космической глуши, что о них знают немногие. Их изначальный вид как раз такой вот, как ты описал. Я сама не видела. Эти знания - наследие нашего рода. Точнее, остатков нашего рода. Всех, кто выжил во время самоподрыва Марка. Но эти, не побоюсь сказать, бесчеловечные твари, как и большинство бестелесных, способны принимать любой облик. Просто тебе он показывался в своем истином обличье. Вероятно для того, чтобы деморализовать. Но могу тебя уверить только в одном. - Сказала она мне. - Его ты не смог провести. Это точно! Он не мысли читает. Он читает ... суть. Твою душу. Самое потаенное. То даже, о чем ты позабыл двести лет назад ... Так что, ты точно не достиг своей цели, пытаясь его обыграть. Напротив ... -
 - ... подсказал! -
 - Вероятно, да! - Ответила Талисса.
 - Боже! - Сказала Амелия. - Ольга и дед и ... ужас! Они же беззащитны! С твоим изгнанием и исчезновением это существо решит, что пришла пора действовать! И просто похитит их! -
 - Если не уже! - Сказала Тали. А Амелия посмотрела на нее весьма выразительным взглядом.
 - Что теперь будем делать? - Спросил я всех, пытаясь придать голосу уверенность.
Амелия встала и начала одевать на себя свою сбрую.
 - Я в Цитадель. - Сказала она. - Мне нужно их известить. Это- приоритет номер один! -
 - Ну уж, нахрен! - Сказала Талисса. - Ты находишься в списке за номером два. После Нити. И поэтому сиди тут и не высовывай носа! В Цитадель пойду я и ... Саша. Он неплохой маг. Хотя излишне молчаливый. Но ведь самайны в большинстве своем именно такие! -
 - О! - Сказала Амелия. - Последний раз, когда ты там была, тебя пришлось спасать из твоей камеры Ойди, которого потом за это казнили. И как теперь ты собираешься поступить? Если не секрет ... -
 - Я напишу записку. - Сказал я, обращаясь к Амелии. - Ты переправишь туда Тали и Сашу. Но ты должна возникнуть в Цитадели или прямо у Ольги, или прямо у Владыки. Остальные вас просто распнут! Асхет справится с троими? -
 - Запросто! - Ответила Амелия.
   Это был хороший вариант. Мы все это понимали.
 - Потом тебе, Лия, нужно спрятаться еще дальше, чем центр Иванова. - Сказал я. - Не задерживайся в Цитадели! -
 - Тогда я, пожалуй, проведаю семью. - Сказала она нам. - Нашу семью. Просто по всем соскучилась до смерти! Представлюсь ... ну, что-нибудь придумаю! -
 - Можешь представиться моей младшей сводной сестрой Софьей из Красноярска. - Сказал я. - Вы отдаленно похожи и примерно выглядите на один возраст. Ее там никто не видел. Так что ... -
   Тали мне вручила гелевую ручку и листочек из какой-то своей тетрадки, который она вырвала очень бережно и, я бы сказал, нежно! А я написал там следующий текст.
   "Дорогой Андрей!
Прости, что пришлось вас всех разыгрывать и вам бессовестно лгать на протяжение последних десяти дней! Так было нужно. Это - вопрос жизни и смерти. Причем, жизни не моей, а вашей! Все подробности тебе расскажет Талисса Эл Ро-Нан, которую, вероятно ты помнишь.
Еще раз прости.
P.S. Если сочтешь это возможным, сообщи моей жене о том, что со мной все в порядке, а так же передай, что я ее безумно - безумно - безумно люблю!
Ваш Джафар. "
   Я сложил листок пополам. Я знал, что Талисса его прочтет. Запечатывать не имело смысла!
 - Потом все расскажу! - Сказала Амелия. Она встала между Тали и Сашей в центре комнаты.
 - Держитесь за меня! - Сказала она. - Асхету нужен физический контакт! - После чего вытащила Меч из ножен, прикрыла глаза и исчезла, на этот раз плавно растворившись в воздухе.
 - Мы остались без защиты! - Вздохнула Аня.
 - Не остались. - Сказал я. - Я теперь ваша защита. Но я остался без лекарства! Тали хотела меня подлечить! -
 - О! Это вполне смогу сделать я! - Сказала Аня. - Я, конечно, не эмпат, как Тали, но меня многому научили ... -
 - А-а ... э-э ... -
 - Это не больно! -
   Они с Марком с сожалением в глазах покосились на меня, изможденного, лежащего на полу на матраце, а я сказал.
 - Хотите протестировать мои навыки? -
   Но никто из них не решился ...

   Глава 10. Решение.
   " ... Иаков пробудился от сна своего и сказал: как страшно место сие – а я не знал ... "         (Быт. 28, 16-17).

   Амелия вернулась буквально через полчаса после того, как уволокла Талиссу и Сашу в Цитадель.
   Вид у нее был уставший и потрепанный. А мы даже не успели еще прийти в себя от всех пертурбаций последнего часа. Я вообще сомневался, что переживу эту ночь. Я был еще чрезвычайно слаб.
 - Рассказывай! - Сказал я внучке.
   Вместо этого она сняла свои походные башмачки и направилась прямиком к Талиссе на кухню. Было слышно как она там позвякивает посудой. Аня и Марк по прежнему сидели за письменным столом в совершенно подавленном состоянии и не знали чем себя занять. Наконец Лия появилась в дверях нашей комнаты с бутылкой вина в руке, и пустым стаканом, одетым на ее горлышко дном вверх. В другой руке она несла тарелку с какой-то едой.
 - Сколько времени я здесь отсутствовала? - Спросила нас Лия.
   Аня посмотрела на  свои наручные часики и сказала.
 - Тридцать две минуты. -
 - Хорошо. - Сказала Лия. - Дед, ты как? -
 - Неважно. - Отозвался я.
 - Выпьешь? -
 - Угу. -
   Она налила мне в стакан вина, а сама приложилась к горлышку бутылки.
   Она сидела в кресле-кровати, вытянув ноги и запрокинув голову назад. Мы ждали ее рассказа.
   Ей потребовалось минут пять для того, чтобы прийти в себя.
 - В общем так. - Сказала она, обращаясь ко мне. - В Цитадели тебя больше не ждут. Ты там персона "нон грата". Дед объявил тебя "нежелательным гостем". Это значит, что тебя арестуют сразу же как только ты там появишься. А Майбрах обещал выбить из тебя дух при встрече ... Так что ...  - Она приложилась к бутылке, а я отпил немного из своего стакана. Местный портвейн оказался неплохим, но эти новости заставили меня похолодеть ...
 - Как Ольга? - Спросил я.
   Реакция Амелии была ожидаема. Она хмыкнула и покачала головой.
 - А ты сам как считаешь? ... Ее усиленно лечат. После того нервного срыва и ... после этих твоих ... укусов ... У нее отслойка плаценты. Некритичная, но она не встает! Так что оставшийся месяц ей всего скорее придется провести в горизонтальном положении. -
 - Почему месяц? - Спросил я Амелию.
 - Потому что я с ней там пробыла месяц. - Ответила она. - Пока Монга ловили на меня как на живца! -
 - Кого? -
 - Монга. Того эмпата, что доставал тебя своими ... угрозами! -
   Я лежал и не мог поверить. Лия вместо того, чтобы спрятаться где-нибудь подальше выставила себя Монгу напоказ ...
 - И как результат? - Спросил я.
 - Я жива. Как видишь. -
 - А это существо ... Монг? -
 - Монга мы вывели на границу раздела метрик у призрачного моста, и там его вывернуло наизнанку! - Сказала она. - Зрелище ... не для слабонервных! -
 - Но разве бестелесные могут ... рассматривать Границу между вселенными как препятствие? -
 - Он не был бестелесным. Он набрал вещество, ибо в противном случае не мог бы меня поймать. Я же не бестелесна! ... Пока еще! -
 - А как .... -
 - А! Я просто нырнула в воду с моста. - Сказала она и еще приложилась к бутылке. - Мне еще в детстве Саллиас показывал этот фокус. По какой-то причине на глубине свыше трех метров действие Границы сильно ослабевает. То есть оно есть, но тебя просто скрутит маленько ... вдоль и поперек. Может, сломает пару ребер, если ты недостаточно гибок. Но в целом, это не смертельно. ... - Она сделала паузу пока закусывала вино. - А он увидел, как я вынырнула ... Но я была уже по ту сторону Границы. Он всего скорее Границу видел и чувствовал ... Но увидев меня целую и невредимую, прошедшую сквозь этот барьер, подумал, видимо, что это некритично ... И рванул по воздуху! ... -
 - Понятно! - Сказал я. - Сильно потянуло? - И видя, что она не поняла моего вопроса. - Гравитация? -
 - А! Да. Масса у него была огромная. Как и размеры. В общем, там деревья с корнями повырывало, что у берега росли. А я снова в воде пересидела! Вода удивительно глушит гравитационные возмущения. Плотная и очень инертная среда! Но только вода Стикса. По остальную аш-два-о, сказать затрудняюсь! -
   Я допил вино и почувствовал, что "поехал" совершенно. Но сквозь опьянение понял, что, вероятно, внучка меня подпоила не просто так! И оказался прав.
 - Тебе Ольга Сергеевна просила тоже передать письмо. - Сказала она мне. - Оно было запечатано, но Тали распечатала и прочла. Сказала, что ей нужно знать больше данных о вас, чтобы правильно планировать ... свои дела! -
 - Кстати ... -
 - ... с Тали все  в порядке. Если не считать к ней хронической неприязни со стороны группы лиц, окружающих Императрицу, а так же хронического отвращения самой Тали ко всему миру Цитадели! -
 - И как же она решилась? -
 - Дед, ты что не понимаешь? В самом деле? - Она смотрела на меня как на ребенка. - Ольга Сергеевна - это же та Ниэтель, которая через века пошлет ... послала Тали сюда на учебу. И вообще, ... Тали дышит на Ольгу Сергеевну, не говоря ей, естественно, о том, что она потом будет из себя представлять ... И если бы не такой мощный эмпат как Тали, с твоей женой не понятно что было бы сейчас! Тали экранировала Ольгу от Монга. Даже я ничего не видела. Полная тьма. Ни чувств, ни зрения ... Как такое вообще возможно? Эти существа, монги, они видят такие вещи, которые скрыты не только от глаз, но и от чувств. И даже от интуиции. Как ни прячь! И в этой связи мне неясно ... неясны возможности Талиссы как эмпата. -
 - Значит могут быть и другие? -
   Она поняла, кого я имею в виду.
 - Могут. Но пока все тихо. Владыка объявил в Государстве Красный уровень опасности. Открыто совершенно новое ведомство Эмпатического надзора и слежения. Что-то вроде дальней локации. С Праусом во главе ... Всего скорее тот Монг, которого мы убили, подсмотрел твою сущность тогда, когда Марк тебя натаскивал в Семантическом Пространстве. Они видят все. По-видимому, он в тебе разглядел некое хранилище, где лежало что-то такое, что его привлекло. Видишь ли, все бестелесные, питаются исключительно либо эмпатической энергией души, либо информацией. Чувствами, переживаниями и прочим ... Короче, символами, смыслами. Поэтому в твоих квадратах он что-то и узрел! И открыл на тебя охоту через тот ... шантаж! -
   Я подумал и спросил.
 - В каких квадратах? -
 - Так ведь ... Ты же должен был свою душу видеть после того как обрел Свет Понимания? - Сказала она.
 - Да. - Ответил я. - Я видел ... Фрактал. Пестрый, составленный из бесконечно повторяющихся сегментов, которые являются образующими Фрактала. -
 - Дед! Этого не может быть. - Сказала она мне. - У каждого человека дробление проходит небольшое количество шагов. Сто- двести уровней, не более. И обычно элементами являются коробки. Кубики. Полые внутри. После рождения они заполняются тем, что и составляет твою личность. -
 - Нет-нет! - Возразил я. - Я очень хорошо помню то, что я видел! Мои образующие - это разноцветные сферы. И дробление настолько многоуровневое, что мне удалось загнать Смауга в такие ... глубины, что он сперва превратился в точку, а затем и вовсе исчез! -
 - Смауга? -
 - Огнедышащий Дракон ... Моя ненависть ... Ты его видела, когда я выпустил его наружу. Там, в нашей комнате! -
   Амелия сидела с выражением лица таким, как будто ее накрыло Цунами и куда-то несет, и ты с этим бороться не в силах!
   Тем временем я обратил внимание на то, что наши студенты втихаря удалились на кухню и прикрыли к себе дверь. Я улыбнулся. Но тут Амелия сказала мне нечто, что стерло улыбку с моего лица.
 - Напомни мне, - сказала она, - если я сама забуду, показать тебя Талиссе. Нужно, чтобы она посмотрела твое естество изнутри. То как ты выглядишь ... Твой фрактал. -
 - Ладно. - Сказал я ей.
   Она вынула из внутреннего кармашка своей курточки смятый конверт и протянула его мне.
 - Я не читала! - Сказала она. - Но по выражению лица Тали могу заключить, что приятного для тебя там мало! -
 - Я и сам это понимаю. - Ответил я.
   У меня тряслись руки, когда я взял ее письмо. И хорошо, что я уже успел опьянеть к этому моменту!
   "Дорогой муж!
   Всю информацию, которую ты просил мне передать с Тали и Лией, я получила. Так же Лия мне объяснила и то, для чего ты так над нами всеми издевался. И скажу тебе две вещи. Первое - я тебе не верю в том месте, где ты мотивируешь свою лютую ненависть, излитую на нас всех, только лишь тем, что пытался скрыть от Монга свое истиное отношение к нам. Это, я повторю, ложь. В тот момент ты нас всех именно ненавидел. А Монг причина этому лишь частично. Второе. Ни в какой ситуации, сколь катастрофичной она бы ни была, так не поступают не только с близкими людьми, но даже и с врагами. Этому - нет оправдания! Что такое один пришлый эмпат против целого Мира? Я полагаю, если бы ты просто открыл нам его на тебя нападки, Владыка смог бы защитить нас всех. Но ты пошел по иному пути. По пути боли и потерь. Отчасти я могу это понять, несмотря на то, что никому из нас, естественно, не понять степень твоей боли за те пять лет, что Марк над тобой так издевался. Но, Джафар! Нельзя же делать себе облегчение от боли, перекладывая ее на плечи любимых! Мне больно это тебе писать. И где-то в самой глубине души, я по прежнему очень нежно тебя люблю. Не того зверя, которым ты предстал перед нами по своем возвращении в Цитадель, а того Джафара - пламенного, честного и отважного! Героя, которого я впервые увидела в нашем Институте и которого полюбила с первой секунды и навсегда!
   Несмотря на все это я решила тебя оставить. Ради детей. Мне важнее сохранить жизни двум людям, разрушив окончательно то, что еще не до конца разрушил ты. Мне надоели твои спонтанные выходки, которые непрогнозируемы и гадки! И опасны для нас всех.
Прощай. Все остальное тебе расскажет Амелия. Она на редкость мужественна и героична и в отличие от тебя, делает это не причиняя никому никаких хлопот! Мое резюме я сформулировала в стихах. Думаю, это уместно!
Джафар, скажи, желаю знать я:
как мне суметь тебя забыть?
Что это - дар или проклятье
Тебя без памяти любить?
Созвучна я с твоей судьбою!
Мы прочно связаны с тобой!
Но я не буду жить с тобою,
поскольку в этом - только боль!
О. С. Гинзбург.
   P.S. Постскриптум приписываю через неделю после того как написала тебе письмо. Я все еще верю в глубине души, что ты не такой, каким ты предстал тогда. Что это только маска, или нечто, чего ни я, ни кто иной просто не в силах понять! Я хочу в это верить! Потому что мне жутко тебя не хватает! И конечно, я тебя все еще люблю! Подлечись и возвращайся в Ялту. Я хочу это наше путешествие поскорее забыть, но не думаю, что у меня это получится. Наши дети останутся при дворе Рошх. Они ни при каких условиях не должны вернуться в нашу родную Вселенную. Когда я приду в себя от этих твоих выходок, обещаю вернуться к тебе в наш номер в "Россию". Но не обещаю, что останусь прежней ...
   Напоследок, приведу тебе слова одного мудреца. Просто, чтобы тебе было над чем подумать в свободную минуту. "Не говори мне о любви вульгарной и низкой, которая скорее болезнь, нежели любовь, но разумей любовь, которой требует Павел, которая имеет целью пользу любимых, и ты увидишь, что такие люди нежнее в любви самих отцов… Тот, кто питает к другому любовь, согласится лучше потерпеть тысячи бедствий, нежели видеть, чтобы любимый им потерпел вред. Святитель Иоанн Златоуст. " Эти слова мною взяты в одной из тех книг, что мы с Андреем любезно доставили тебе с Земли, и которые ты, конечно же не читал, игнорируя любой ум кроме своего!
Прощай же!
Твоя Ольга. "
   Я прочитал письмо и обратил свое внимание на то, что у меня колотится сердце, словно у спринтера на финише. И еще я понял со всей очевидностью одну вещь. Ольга была во всем права. Права абсолютно. Права в каждом своем слове! А я на самом деле жестокий тиран и эгоист. Это свое нынешнее понимани я решил зафиксировать в своей долгосрочной памяти. Чтобы держать его у себя перед глазами всякий раз, когда соберусь кому-то из близких причинить вред ...
 - Налей мне еще. - Сказал я Амелии. И протянул ей стакан.
 - Нет. - Сказала она мне. - Ты нам всем очень нужен живым. И еще в дополнение к той информации, что ты прочел. Если Ольга Сергеевна тебе об этом не написала ... -
 - Слушаю. - Сказал я и попытался выцедить из пустого стакана еще пару капелек вина.
 - Владыка объявил войну. Пока только Марку. Но, думаю, На нем дело не остановится! -
 - Нахрена? - Спросил я в недоумении. - Зачем объявлять войну недоумку? -
 - Это не так! - Сказала мне Амелия. - Марк не недоумок. И он ... выполнял в отношении тебя определенные инструкции. -
   Я вспомнил слова моего отца там, в шахте. "Все работают по наряду!" Сказал он тогда мне.
 - Инструкции кого? - Спросил я Амелию.
 - Тех, кто выше и вершит судьбы. Ну, или полагает, что вершит! -
 - Господи! - Только и мог вымолвить я. - А как же Конвенция о Свободе Выбора? -
 - Когда им нужны некие высокие цели, которых нам не понять, они просто плюют на всякие там Конвенции. Они на самом деле нисколько не лучше того поступка, как ты обошелся с нами. Потому что ... -
 - ... это просто насилие. - Завершил я.
 - Именно. - Подтвердила мои слова Амелия. - "И ожесточи Господь сердце фараона!" Я читала Священное Писание в детстве. Думаю, фараон бы не хотел, чтобы извне Кто-то его ожесточал. А если и хотел, и Господь сердце фараона ожесточил, следуя его потаенной молитве, то то, что потом с фараоном случилось, ... если бы он мог это предвидеть ... он бы сам у Моисея просил прощения, стоя на коленях! Полагаю, то же самое произошло и с тобой ... Я помню тебя с детства как очень доброго. Во всяком случае в отношении меня и моего брата. Поэтому считаю твою выходку наваждением извне. Но это тебя может оправдать лишь частично! Твоя супруга это тоже понимает! -
 - И что теперь будет? -
   Она молчала довольно долго, прикрыв глаза и потягивая портвейн из горлышка.
 - Я скажу, что сейчас будет. Сейчас я тебя переправлю на один курорт, где тебя поставят на ноги очень-очень быстро! ... Может быть, в течение полугода по местному времени! Место замечательное! И ты там уже был. С дедом. Это водный мир. У меня там ... своя вотчина. Ну, или дача ... В любом случае, там совершенно доброжелательная и разношерстная публика, которую интересует только торговля. Поэтому все твои идеи там никому не будут нужны. Будешь отдыхать и восстанавливать силы. Окей? -
   А я лишь кивнул ей в ответ. Она сидела ко мне спиной и этого моего кивка головой не видела. Но, похоже, она не особо-то и нуждалась в моем согласии. Все решения в отношении меня уже были приняты. И приняты не Амелией! А я сам в своем нынешнем состоянии совершенно ничего не мог. Поэтому ...
 - Скажешь, когда перемещаться! - Сказал я Амелии.
 - Часа через два - Ответила она. - Мне нужно вздремнуть! -
   После этих слов она поставила недопитую бутылку на пол, свернулась в своем кресое калачиком, совсем как кошка, и мирно засопела ...
   Тихо протекали минуты. Марк с Аней постарались бесшумно выскользнуть из нашей квартиры, и им это почти удалось. А я лежал и смотрел на мирно спящую свою внучку. Легкие как пух, ее пепельные волосы наполовину закрывали лицо. И глядя на это детское личико, я никак не мог поверить в то, что передо мною мирно посапывает опытный солдат, имеющий собственную армию, принимавший участие в лютых боях и не побоявшийся быть живой приманкой для космического чудовища ... 
   "А кто я?" - Задал я себе вопрос. - "Почему они все готовы пожертвовать собой ради меня?"
   "Потому что любят!" - Услышал я внутри себя чей-то знакомый голос, но не разобрал чей именно.
   Сон окутывал мой ослабевший организм своим теплым, ватным одеялом ...
 
Часть 4. Мастер Семантики.
Глава 1. Гости.
   " ... Есть люди, которые не могут жить без наличия врага. И если так получилось, что вокруг лишь друзья, то враг создается. Выискиваются мотивы для вражды. Провоцируются конфликтные ситуации, как мины-растяжки расставляются силки провокаций, отпускаются колкости, чтобы зацепить, посеять неприязнь, и когда-таки эта неприязнь возникнет, такой человек снова в своей тарелке! Он снова воюет! Ура! Ура! Ура! И несчастные родственники, товарищи, соседи и сослуживцы, будучи в отличие от этого гордеца людьми адекватными, всячески стараются сгладить провоцируемые конфликты. Ведь они-то с этим человеком не враждуют!
  - Почему гордец? - сросите вы. Потому что только гордыне требуется ежеминутное самоутверждение. Ежеминутное доказывание своей так называемой правоты. В т.ч. и с помощью искусственного создания  врагов, недругов, или просто неких оппонентов, кого можно было бы зело смирить и на этом фоне в своих собственных глазах выглядеть правым, правильным, справедливым и самым-самым-самым во всех аспектах! Не удивительно, что желание всегда быть правым тесно связано с желанием управлять, командовать и руководить. Даже при отсутствие талантов к этому делу ... "
( О. С. Мадани - Гинзбург. "Жизнь - вне времени". )

   Этот мир на местном наречии назывался Аасмаираат. И на этой планете начисто отсутствовала суша. Легенды гласили, что редкие ледниковые периоды, которые случались в Водном Миру в незапамятные времена, обнажали какую-то сушу в районе экватора планеты. Но никто и никогда из ныне живущих этого подтвердить не мог.
   Местные аборигены имели как легкие, так  и жабры, то есть, являлись амфибиями. Будучи при этом млекопитающими и живородящими. Они очень были похожи на представителей "homo sapiens", и это давало право предположить, что когда-то суша, все же, была. Но за миллионы лет с момента ее полного исчезновения местное население адаптировалось, отрастив себе жабры. Причем, довольно большие! Жабры распологались на спине под лопатками и имели практически прямую кровяную связь с легкими. В целом, местная публика была не воинственной и не технологичной в виду очевидной невозможности развивать технологии, не имея доступа к природным ресурсам дна. Поговаривали, что около двух миллионов лет назад на Аасмаираат упал гигантский астероид, состоящий из воды. Поговаривали даже о серии бомбардировок планеты из космоса водяными астероидами. Так это или же не так, выяснить было невозможно в виду того, что в этом миру отсутствовала высокая наука.
   Поэтому они и стали вселенскими торгашами! Вся планета. Никто не помнит, кто первым построил понтонную торговую площадку, но за тысячелетия этого дела, огромные пространства воды превратились в гигантские площади, поднятые высоко над водой, плавающие на огромных понтонах - от надувных у частников, до стальных у крупных корпораций. Со всей вселенной, имеющей индекс метрики [X][Y]Z, сюда слетались для того, чтобы что-нибудь продать или что-нибудь купить. Конечно, слово "слетались" тут неуместно, так как все прибывающие сюда прибывали либо по гиперссылкам, если они были представителями высокотехнологичных цивилизаций, освоивших это дело, либо при помощи так называемого "пространственного пробоя", который можно было достичь очень разными способами: от магических плясок вокруг костра, до программного вмешательства в законы природы при помощи коренных ассемблеров. Последнее было именно тем, чему меня научил Мастер Марк, и к магии не имело ни малейшего отношения.
   Существовали еще способы "пробоя" при помощи особых способностей личности и при их усилении транспортными амулетами. И это была именно настоящая магия. Такой вид перемещений в основном практиковался во вселенной, имеющей индекс метрики [X][Y][Z], то есть из так называемых Нижних Миров, лежащих там, где находится основание Главной Кардинали. В т.ч, из Цитадели.
   Владыка Нижнемирский, с которым я когда-то прибыл сюда, владел именно такой техникой перемещения. Однако, хочу подчеркнуть, здесь никто не интересовался тем, на какой кобыле ты прискакал. Здесь было важно только то, что ты привез на продажу, либо на обмен ...
   Итак, Амелия доставила меня сюда, в этот мир, в свое личное поместье, за содержание которого она платила немалую сумму. Но оно того стоило! +30 круглый год, голубая вода в большом пространстве океана, ограниченная прочной сеткой от морских хищников и пятеро местных в качестве прислуги в те моменты, когда Амелия появлялась здесь. Одним словом, курорт. Конечно, попробовать здесь жареной свинины было можно только тогда, когда ты исхитришься ее у кого-нибудь купить. Поскольку в рационе всех основных блюд лежала рыба. Но зато какая рыба!
   Перед тем, как нам отбыть из Иваноно образца две тысячи пятого года в эту вселенную, внучка еще раз сбегала в супермаркет "Магнит", что был прямо через дорогу от того дома, где мы находились, и закупила полную сумку молочного. Молоко, йогурты, масло, и так далее. Это было едва ли не самым дефицитным в том месте, куда она планировала меня отправить на поправку моего здоровья. За это здесь можно было выторговать звездолет. Но она сказала, что все продукты для младшей дочки смотрящих за ее имением. В виду редкого генетического заболевания ребенка. Представить не могу, что делать несчастным родителям, когда у чада алергия на рыбу? При том, что у тебя в рационе лишь рыба!
   Поэтому, подняв меня, едва стоящего на ногах, и взвалив тяжеленный баул на плечо, она своей свободной рукой вынула из ножен Асхет и сказала.
 - Харат шартафт, Асхет! Аасмаираат! -
   Вслед за этой командой пространство скрутилось в воронку, другой конец которой оказался на деревянном помосте некой платформы. Светило солнце и было очень жарко. И вокруг, насколько хватало гдаз - лишь океан!
- Ну вот мы и дома! - Сказала Амелия, опуская свою сумку на платформу и перехватывая меня за подмышки обеими руками. - Похоже, мы прибыли когда никого в имении нет! Ну-да ладно! -
   С этими словами она потащила меня, едва передвигающего своими ногами, внутрь приземистого деревянного строения с пластиковой крышей. И через пару минут я уже лежал в кровати, принадлежащей моей внучке.
- Хозяева знают хархатх. - Сказала она мне. - Так что вы сможете общаться. Единственное препятствие. Их речь не приспособлена к произношению согласных из-за специфического устройства гортани. Поэтому на первых порах будет сложно. И еще. Если вдруг снова объявится какой-нибудь Монг, или Конец Света наступит, или еще какая-нибудь причина, которая приведет тебя в смятение чувств, ... прошу, не вымещай это ни на ком. В особенности на местных! Они - милейшие люди! -
- Я ... -
- Я все знаю. - Сказала она и поцеловала меня в холодный лоб. - Я пошла купаться. Не могу пропустить случай нырнуть со своим подводным ружьем! А потом сразу же умотаю домой. Нельзя оставлять Талиссу одну надолго в Цитадели! Боюсь ... конфликта ... Тебе здесь ничто не угрожает. Поэтому ешь, пей, приводи себя в порядок! Когда еще отдохнешь на таком курорте?! -
   Она улыбнулась и выскочила за двери. А я остался лежать в прохладе дома. Но если честно, есть хотелось просто зверски! И, да, именно рыбы! ...
   Через полчаса она явилась в купальнике, маске и с ружьем в руках, на острие пики которого болталась рыбина килограмма на полтора.
- Какое везение! - Сказала Амелия, снимая рыбину с пики над столом. - Это редчайшая рыба, которую едят сырой! Ее нельзя нагревать. Иначе отравишься! Но зато вкус! ... -
   Я лежал и глотал слюну. Внучке потребовалась минута на то, чтобы прямо на столе пошинковать ножом добычу. Потом она взяла в руки большую двузубую вилку, подцепила на нее большой кусок и протянула мне.
- Ешь, "дедаська"! - Сказала она. - Я тебя так называла как только научилась говорить! -
- Я ... Сейчас в том потоке, когда ничего этого в моей жизни еще не было! - Сказал я. - И я не знаю, что с этим делать! -
   Свой кусок рыбы я проглотил практически не жуя и понял, что пока мне хватит. Она оказалась слишком сытной!
- Зато я знаю. - Сказала мне Амелия. - Вот возьми себе одну литровку Ивановского кефира, чтобы тебя не начало тошнить от переедания! Но это - все! Остальное малышке! -
   Я откупорил бумажный прямоугольник с кефиром и стал понемногу его пить, глядя на океанский простор. Это было очень странно. Двухпроцентный кефир из Иваново в ... совершенно иной вселенной! И ты, лежащий на морском курорте где-то так далеко от дома, что это вообще не измерить никакими масштабами.
   Я лежал и смотрел на закат. И в это время явилась прислуга. Мужчина, женщина и девочка. Амелия взяла сумку с молочным и вместе с ней ушла на их половину жилья. Мне же был слышен их приглушенный разговор. Удивительно, но только сейчас у меня успокоились нервы! ... А потом я снова провалился в сон.
   Меня разбудила Амелия тогда, когда на улице уже был полнейший мрак, а в проем нашей двери было видно сияние звездного неба в местном исполнении.
- Я - домой! - Сказала она мне.
- Плохо, что нет связи. - Ответил я. - Когда теперь увидимся? -
- Я не знаю. - Ответила она. - Все будет зависеть от того как там сложится. Здесь время идет быстрее, но не сильно относительно Цитадели. Примерно полтора дня за день там. Я постараюсь тебя держать в курсе событий. Твоя же главная задача ... -
- ... поравляться! -
- ... не напортачить снова! - Сказала она мне. - Поправиться ты итак поправишься. Я дала Ааасмале и Аосаму полный набор инструкций в отношении тебя: тишина, покой и усиленное питание. Кстати, здесь мелко. А Аосам прекрасный пловец. Так что местные овощи со дна у тебя к рыбе будут. Это в оплату за земное молоко! -
- Спасибо тебе за все! - Сказал я ей и почувствовал в горле ком.
- Дед! - Сказала внучка. - У нас с тобой куча дел! Так что, давай тут, приводи себя в порядок. И поскорее! -
   С этими словами она снова чмокнула меня в лоб, вытащила Асхет и сказала уже привычное.
- Харат шартафт, Асхет! Цитадель! -
   И исчезла. И я только сейчас заметил, что половину той рыбины она прихватила с собой ...
   После недавних моих застенков все это было тем, во что верилось с трудом ...
   Я пролежал не вставая еще целый месяц. У меня заметно приросла мышечная масса, а на левой руке стали шевелиться два пальца! Но самым большим достижением этого месяца было не это. Я попробовал свои силы для выхода прямо отсюда в Пространство Семантики, и у меня это получилось!
   Я сжимал в своей руке понятие, соответствующее координате не-Х, которая как и не-У являлась общей с координатами пространства вселенной Цитадели. Я хотел наладить связь! Я не знал еще как именно, но каким-то образом знал, что это возможно!
   Аасмала и Аосам, по-видимому, поняли буквально наставления моей внучки в отношении тишины и покоя. За месяц я видел их дважды. Только тогда, когда они приходили поменять подо мной постельное белье. Мою утку и мое кормление они меняли только тогда, когда я спал, и первую неделю я не видел их вообще! А когда увидел, то подумал, что они не местные, а откуда-нибудь из Ялты. Люди - как люди. Загорелые, с классическими пропорциями пловцов в своих фигурах. То есть, широкие плечи и высокий рост. Они не напрягали меня никакими лишними вопросами и разговорами. Мы просто вежливо здоровались на хархатхе. Причем я даже не заметил, что с согласными у них что-то сильно не так! Просто их речь звучала с акцентом. Так же, в сущности, как и моя!
   Они заботились обо мне скурпулезно и абсолютно так, как наказала хозяйка этого имения. И меня это как нельзя более устраивало ...
   На тридцать второй день, когда я понял, что прибавил в весе килограммов десять - двенадцать, я попытался встать с кровати на ноги. Но помня свой негативный опыт такого подвига, предпринятого мною в застенках тюрьмы Тройнов, рисковать я не стал, и поэтому позвал Аосама.
- Мне нужно потихоньку вставать на ноги. - Сказал я ему, примчавшемуся на мой голос как-то неестественно быстро! - Иначе мои мышцы на ногах атрофируются окончательно! Вы поможете мне? -
- Конечно, господин! - Ответил Аосам.  Потом подошел ко мне, и мы попробовали поднять меня с кровати. Это получилось. Но вот с ногами у меня была настоящая беда! Они меня совершенно не слушались. Я не мог не то что сделать шага, я не мог самостоятельно стоять! Мышцы не работали и голова кружилась неестественно сильно.
- Ничего не выходит! - Сказал я Аосаму и устало опустился на кровать.
   Он в ответ на это просто ушел.
   Я подумал, чем это я мог его обидеть? Как вдруг он вернулся, держа в руках какое-то приспособление.
- Вставляй себе в рот вот этот загубник. - Сказал он мне. - А этот зажим надевай себе на нос. -
- Зачем? - Искренне не понял я.
- Господину нужно разрабатывать ноги в море! - Ответил Аосам. - Это аппарат для извлечения из воды кислорода. Но он работает только на небольшой глубине. Так что на километр не погружайся! - Сказал он мне.
   Он шутил! Какой километр?! Я вообще не умел плавать. И даже в плавательном бассейне стоял только там, где мне было по пояс!
- Я сомневаюсь в своих способностях как пловца! - Вежливо ответил я ему. - Я вырос там, где воды вообще не было! -
- Не было воды? Совсем? - на его лице было написано изумление. - А как вы пили? -
- Собирали дождь. - Не стал врать я ему.
   Он лишь покачал головой.
- Что такое дождь? - Снова спросил он меня. Похоже, что вечное лето на этой планете не омрачалось даже непогодой!
- Это когда вода падает с неба. - Сказал я. - Но не слишком сильно, а по капелькам. И это очень приятно! -
- Господину нужно в воду! - Сказал мне Аосам. - Я буду тебя учить плавать! Но я дышать под водой без аппарата. А тебе аппарат, чтобы дышать! -
   Я подумал и сказал.
- Почему бы и нет? Только ты сильно не спеши меня обучать. -
- Хорошо. - Сказал Аосам. - Я смотреть и помогать! Спасать от Асаратов! -
- Асараты, это что, рыбы такие? - Спросил я, примеряя на голову прибор с загубником и зажимом на нос.
- Нет. - Ответил Аосам. - Асараты морские звери. Очень опасные. И очень вкусные. Я на них охочусь. Но у нас против них Сетка! -
   Я, наконец, справился с надеванием на себя прибора для дыхания под водой.
- Ну, как? - Прогудел я. Звук был таким же, как в противогазе!
- Отлично! - Сказал Аосам и впервые позволил себе улыбнуться. Он вновь помог мне подняться с кровати и выволок на себе на край нашей платформы. До воды отсюда было высоковато. Метров десять.
- Высоко! - Сказал я ему. - Я боюсь! -
- Высоко! - Ответил он. - Ниже нельзя. Выпрыгивают из воды. Могут напасть ночью в доме! -
   И с этими словами он просто отпустил руки. Мои ноги ожидаемо подогнулись, и я полетел вниз. Удар о воду получился почти оглушающим. Ибо я не нырнул, а просто шмякнулся о воду плашмя. При этом потерял свой загубник. А носовой зажим просто слетел с меня, и теперь я, успев задержать дыхание, медленно погружался в пучину! Однако, Аосам подхватил меня, видимо, нырнув вслед за мной. Он взял меня за мою футболку и потащил вверх. И через полминуты я уже вновь был на поверхности, поддерживаемый им.
- Господину нужно  поправить загубник! - Произнес Аосам. И сам стал поправлять его на мне своей второй рукой. при этом в воде он держался вертикально, работая исключительно ногами.
   Когда все было сделано он мне сказал.
- Теперь медленно ныряй. Носом не дыши! А я найду твой зажим. - И с этими словами отпустил меня, устремившись вниз. Я тоже стал самопроизвольно погружаться. И попробовал дышать. В нос, конечно, сразу же затекло очень много местного моря, но я не закашлялся. Просто проглотил всю воду. И дышать у меня получилось! Я держал своей здоровой рукой нос и попробовал пошевелить ногами. Мне это удалось, но движения, которые могли бы перемещать меня в водной среде, у меня еще не получались. Тем не менее, я с интересом рассматривал этот новый для меня мир. Дна я не видел. Оно было где-то во мраке. Зато хорошо видел сетку, про которую говорила Амелия и Аосам. Она была в нескольких метрах от меня. Я отпустил свой нос, задержав дыхание, и гребя здоровой рукой подплыл к сетке. Перехватывая ячейки я просто поднялся вверх, на поверхность воды и стал ожидать моего учителя.
   Он появился довольно скоро и сказал.
- Не нашел зажим. Найдем дома другой. - С этими словами он и вытащил меня на самую нижнюю часть платформы. Оказалось, что там есть маленькая винтовая лестница. Но ему доставило немалых хлопот втащить меня по ней на верхнюю палубу нашего плавучего ранчо. ...
   Следующие два месяца мы только тем и занимались, что плавали. И за это время я приобрел не только подвижность в своих ногах, но и в своей левой руке. Во всяком случае, я мог уже сгибать ее в локте и двигать ею от плеча. Это все вселяло в меня определенный оптимизм. Работать над созданием связи с Цитаделью мне пока было некогда. Все мои силы отдавались восстановлению моих атрофированных мышц.
   На девяностый день моего пребывания в этом дивном месте меня, наконец, посетили гости!
   Я вынырнул и стал карабкаться по винтовухе наверх. А там меня уже ожидали классические инвалидские ходунки, сделанные из стульев. Ровно такие же, какими пользуются переболевшие клещевым энцифалитом. Я медленно передвигался по платформе к дверям дома, как вдруг услышал голоса ... Женские! ... И среди них тот. Родной. Самый желанный и самый любимый!
- Оля!!! - Заорал я что есть мочи, и упал на доски нашей верхней палубы!
   Мой голос прозвучал так громко, что в доме мгновенно все стихло. А потом выбежала она. Моя ... Любовь! И вслед за ней в дверях появилась Талисса.
   Ольга не стала меня поднимать. Она просто упала на меня сверху и принялась неистово целовать в лицо. Абсолютно неприцельно. Мы плакали. Мы ... что-то говорили. Невнятное и бессмысленное. Какие-то слова ... Все это не играло никакой роли. Мы были вместе!
   Потом, по прошествии нескольких нескончаемых минут счастья, она помогла мне встать на ноги и мы, зарёванные, не спеша стали пробираться к дверям.
- Джаф, родненький, не упади еще раз, когда зайдешь в дом! - Сказала она мне.
- Там еще кто-то есть? - Спросил я. 
- Ага! - Сказала Ольга. - Там Амелия. И у нее на руках двое ее сводных дядюшек! -
- Охх! - Только и смог выговорить я.

   Глава 2. Родство.
 - Джаф, родной! - Шепнула мне Ольга после того, как Амелия с Талиссой ушли ночевать на половину прислуги, которую любезно отпустили домой, сказав, что теперь в качестве прислуги пока побудет эмпат Талисса Эл Ро-Нан. Мы все, кроме Ольги, были "зело выпимши", так как Ольга настояла прихватить с собой вина, но чета Аосама юмора не поняла. Они даже не знали, что такое вино. Они вежливо раскланялись и уплыли восвояси на своем паруснике с еще одной гигантской сумкой молочных продуктов.
 - Я хочу вернуть тебе долг. - Сказала она мне. - Мне моя вина не дает покоя! -
   "А мне - моя!" - Подумал я.
   Мы лежали тихо, как мышки, и в проем ничем незанавешенной двери нам в лицо сияли звезды чужой вселенной.
 - О чем ты? - Сказал я ей. - Это я должен ... возвращать ... доверие и то здоровье, что я у тебя забрал! -
 - Да. Но ты говоришь сейчас о своем долге мне. А я говорила о своем долге тебе ... -
 - Оля, милая, прости меня. За тот ... те дни! - Я попытался повернуться на правый бок, чтобы видеть ее прекрасное лицо, по которому я неимоверно соскучился! Она помогла мне и сама повернулась лицом ко мне. Она была сказочно красива. Как и наши дети, которых Амелия практически не выпускала из рук и которые сейчас были с ней. - Давай, взаимозачет? Долг за долг? -
 - Да, давай! - Сказала она. - Но тогда я хочу тебе просто подарить то, что собиралась вернуть в качестве долга. -
   Мне стало интересно, и я спросил.
 - Что это, если не секрет? -
 - А ты согласен принять подарок? -
 - От тебя - что угодно! - Сказал я.
   Она молчала, водя своим взглядом по моему лицу, внимательно разглядывая меня.
 - Я хочу подарить тебе всю себя без остатка. - Сказала она. - Стать ... Я прежде была иронична и заносчива и ... -
 - ... спесива. - Подсказал я.
 - Да, спесива. - Сказала она. - У меня сейчас ... Я просто чувствую в себе сейчас такой потенциал самоотвержения, ... не знаю как сказать ... Я хочу стать для тебя твоей перчаткой. Послушной тебе во всем ... твоим инструментом. -
   Я молчал и думал. К этому я не был готов. Мне была понятна психология женщины, которая любит всем своим естеством. В силу этого отвергать ее было нельзя. Эту жертву ... Отвергнув эту ее жертву я бы просто выжег внутри нее всю ее любовь ... Так монахи предают себя Богу. С таким чувством отец ушел в монастырь. Ольга была верующей, я это знал. И я знал о ее страстной натуре, о жажде чему-то или же кому-то посвятить себя без остатка. И поэтому сказал.
 - Я не могу забирать тебя у наших детей, но я не имею права тебе мешать быть мне такой женой, какой ты сама сочтешь нужной быть. Но тот уровень, который ты озвучила ... Я просто боюсь превратиться для тебя в некоего кумира! ... Поскольку это вот будет совершенно неправильно! - Мы помолчали, и я добавил. - Та ты, которая сейчас лежит со мной здесь, это тот минимум, который делает меня абсолютно счастливым. Но препятствовать тебе я не стану! Выбери то, кем ты для меня сама хочешь стать. Я приму тебя любую! ... Я безумно тебя люблю! -
 - А я тебя! - Шепнула она мне. - Ты часть меня, мой ассаи, помнишь? Мне без тебя просто не жить. Просто ... -
 - А мне без тебя! -
   А потом у нас наступил момент откровения, когда слов не хватает, и тогда мы просто дали волю нашим объятиям!
   ...
   Наутро нас бесцеремонно растолкала Тали и сказала, что у близнецов закончилась еда в бутылочках. Ольга при этом моментально встала и убежала на половину прислуги. Было слышно как маленькие тихонько хнычут ... Мои ж вы хорошие!
   Тали стояла в дверном проеме и внимательно смотрела на меня. Настолько внимательно, что мне  даже ... что я опять усомнился в том, настоящая ли она?
 - Настоящая! - Подтвердила она мне, продемонстрировав свои способности по чтению чужих мыслей. - Ты и вправду еще не можешь оказывать физического сопротивления, если, к примеру, на тебя нападут? -
 - Боже, Тали, кто хоть тут кроме асаратов, которых я так и не видел в глаза, может напасть на меня? -
   Я лежал нагишом, закрытый простыней. И тогда Тали просто сбросила с себя свою длинную рубаху до пят. Я смотрел на нее и не мог ничего понять ... Она же подошла ко мне и сорвала с меня простыню. А потом улеглась рядом со мной настолько плотно, насколько это было возможно. Обняла. Ее тело было горячим, как угли в печи, еще не успевшие остыть. Я ничего не успел понять! Моя жена была в соседней комнате за тоненькой деревянной перегородкой и кормила там грудью наших малышей, а ту вдруг такое!
 - Ты не так меня понял! - Прошептала Лесная Нимфа мне в самое ухо. - Но мне нравится ход твоих мыслей. И образы ... -
   А потом она просто зажала мне мой нос двумя пальчиками, и когда мне пришлось дышать ртом, просто впилась губами в мои широко раскрытые уста! Ее поцелуй ... У меня возникло ощущение того, что меня изнутри подключили к мощному компрессору и накачивают сжатым воздухом под таким давлением, что меня сейчас разорвет. Но, разумеется, эти ощущения касались вовсе не моего еще слабого тела, а Талисса закачивала в меня нечто такое, чему не было в этом мире цены! Это длилось вряд ли долго, но мне показалось, что целую вечность! А потом она как ни в чем ни бывало встала с моей кровати и пошла к дверям.
 - Не благодари. - Сказала она, надевая на свое голое тело свою белую рубаху. - Это для Нити. Не для тебя! - А потом я услышал как она нырнула в воду прямо с нашей платформы ...
   Я лежал и не мог поверить в то, что произошло.
   Что? Да, что произошло? Что эта озорница со мной сделала? Меня совершенно не привлекала идея ... изменять своей горячо любимой жене с Лесной Нимфой. Да еще в такой близости от жены! Я же только что с ней помирился! Может, если только позже ... и не здесь? Тьфу ты! Мысли в голову лезут!
   Я услышал за перегородкой голос Амелии и тут же запахнулся простыней. Не хватало еще перед внучкой засветиться!
   И только тут я вдруг понял, что я запахнулся левой рукой! ... О! ... О, да! Я поднес руку к своему лицу и стал рассматривать, поворачивая ее так и сяк ... Рука-как рука. Нормальная, не высохшая. И тогда я понял, что Тали сделала со мной. Она меня ... Переснарядила. Выражаясь словами моего отца. И тогда я просто встал с кровати и начал расхаживать по нашей комнате в поисках того, во что бы мне одеться? Голова еще кружилась, но вполне терпимо! Ничего не обнаружив из своей одежды, я завернулся в простыню. Мои ноги меня держали. И не просто держали. Это были мои здоровые ноги. Как тогда, когда мы с Ольгой бежали к Владыке во дворец, с просьбой, чтобы он нас обвенчал ... Так, расхаживая по территории нашей плавучей фазенды, я, завернутый в простынь, как некий цезарь местного значения, зашел на половину к своим девчонкам и задал им простой вопрос.
 - А где, собственно, те вещи, во что я был одет, когда прибыл сюда? -
   Не могу вам передать выражения их лиц!
   Ольга смотрела на меня, вытаращив глаза, и даже потрясла головой. С Амелией все оказалось проще.
 - Вот мерзавка! - Сказала она, имея, очевидно в виду Талиссу. - Где этот мелкий, рыжий шуш? -
 - Нырнула в воду! - Сказал я.
 - Джаф! - Вымолвила Ольга. - Ты ... как ... -
 - Я? Нормально! - Сказал я. - Рыжая меня подлечить давно собиралась. Так что вот ... -
   Я естественно, не стал рассказывать жене о методах Рыжей.
 - Я за ней! - Сказала Амелия. - Аосаф вчера видел поблизости одного взрослого асарата! -
   С этими словами она встала из кресла, в котором сидела в своем купальнике, держа на руках одного из наших ... моих мальчишек.
 - На, держи! - И отдала спящего младенца мне. Сама же выхватила из ножен свой клинок, бегом подбежала к краю платформы, и через три секунды мы услышали всплеск.
 - Амелия плавает как рыба в воде! - Сказала мне Ольга. - Она выросла частично здесь. Эта вилла раньше ... принадлежала не ей. -
   Я не стал уточнять. Я сказал Ольге.
 - Тали меня крепко поцеловала в губы. И закачала в меня в этот момент некую силу ... Огромное количество силы. Просто ... -
 - ... жизнь. - Подсказала Ольга. - То же самое она проделала и со мной. И тоже втихаря от Амелии. А я .. не знала каких затрат это ей стоит. Вероятно, где-то во вселенной погасла еще одна "выпитая" звезда! Я боюсь за Тали! Она ... безосновательно жертвует собой! -
   Я присел с одним из близнецов на руках рядом с женой.
 - Это кто? - Спросил я ее, кивнув на того, кого держала она.
 - Я еще не назвала. Им только три недели. Я хотела, чтобы это сделал ты! -
 - Тогда ... Я думал об этом ... долгие годы ... Пусть тот, кого держу я, будет Петром. Батя, честное слово, достоин того, чтобы его имя не истерлось ... Второго назови ты! -
 - Андрей! - Не задумываясь ответила Ольга. - Этот, что у меня! В честь Владыки. Если бы он тогда не явился к нам в Ялту ... Дети бы ... Ты же все знаешь, Джаф! И я знаю. Не переживай! ... Так было нужно! -
 - Что? Что Нужно? О чем ты? - Не понимал я ее.
 - Тали так работает! - Сказала Ольга. - Это ... просто такая технология. Она должна раздеться и лечь с тобой нагишом. А потом поцеловать в губы. И так поцеловать, как только самый-самый любящий тебя человек и может. Иначе ... -
 - ... иначе не передать Любовь! - Закончил я ее фразу.
 - Да. - Сказала она. - И вместе с Любовью материю любви - Жизнь! И я ... -
 - Оля, у меня в тот момент появились мысли ... -
 - О! Я понимаю! - Она улыбнулась мне. - Это говорит о том, что ты окончательно пришел в порядок! Чему я, как твоя жена, не могу не порадоваться! ... Наконец-то! А насчет мыслей изменить мне с ней ... -
 - Да ... -
 - Я же говорю, не переживай! Лесные Нимфы, когда приходит время продолжения рода, занимаются любовью исключительно только с деревьями! - Ольга прыснула со смеху. - Правда я не представляю как? В случае с родом Талиссы - это каштаны. -
 - У меня нет шансов! - Вздохнул я сквозь смех!
 - Абсолютно никаких! -
   Мы смотрели друг другу в глаза и понимали, что качество общения - это вообще все, что нужно для здоровых внутрисемейных отношений! Мысль эту я где-то прочел. Не могу припомнить, где?  Но от этого она не становилась менее актуальной.
   Ольга накормила Андрюху и передала его мне.
 - Давай сюда Петеньку! - Сказала она.
 - Как мы их будем различать? Они же идентичны! -
 - Нет. - Ответила Ольга. - Они пахнут по разному! Разный аромат! Петенька пахнет больше сеном и ... молоком. Свежим. Парным. А Андрей ... васильками и ромашками. -
 - У меня нет такого тонкого обоняния - Сказал я.
 - Но у тебя, насколько я знаю, абсолютный слух. Прислушивайся к каждому из них, и ты найдешь различия! -
 - Хорошо! - Ответил я. - Что-то девчонок давно нет. Пойду-ка я посмотрю, пока Андрей спит! -
   С этими словами я аккуратно положил младенца на кровать рядом с его мамой и вышел на площадку.
   Я подошел к самому краю платформы и посмотрел вниз, в воду, пытаясь разглядеть в ее глубинах Тали, или Амелию ... Их определенно там не было. И у меня возникло беспокойство. Как вдруг за моей спиной раздались встревоженные голоса. Я бегом вбежал обратно в дом и увидет следующую картину. В центре комнаты стояли девчонки - Амелия, которая поддерживала Тали. И от обоих шел пар. А их ресницы и волосы на головах были покрыты инеем, не успевшим даже еще растаять! Обнаженные части их тел были синими от холода, а купальник Амелии покрыт льдом. У них звучно стучали зубы!
 - Господи! - Воскликнула Ольга. - Вы откуда? -
 - Из лесу, вестимо! - Сказала Амелия, кладя свой заиндевелый клинок на стол.
 - Здесь нигде нет деревьев! - Пробурчала Талисса. - Я пыталась компенсировать затраты Силы из воды. Но вода не есть моя родная стихия. Мне стато только хуже после нырка на глубину! -
 - Да! - Сказала моя внучка. - И мне пришлось ... То есть не мне, конечно, а Асхету, пришлось пробивать пространство прямо из глубины и прямо в ближайший лес. Я даже не знаю на какой планете это было? Лес там дичайший! Мы возникли там вместе с огромным количеством воды из нашего моря. Но мороз там - жуткий! Мне пришлось минут десять мерзнуть пока этот рыжий шуш не подзарядит свои батарреи ... -
 - Сама ты рыжий шуш! - Ответила Тали. - Я полежу. Посплю. Все уже в норме! -
 - Как же! В норме! Ты сейчас лежала бы на дне ... -
 - Спасибо ... - Прошептала Тали и вырубилась. Амелия положила ее на вторую кровать, которая стояла в этой комнате и сказала.
 - Я сгоняю к нам на Землю, нарву веток от ее материнского дерева. Ей вместо одеяла. Потому что здесь и вправду никакого дерева кроме уже мертвого взять негде! -
 - Нет-нет, Лия! - Сказала Ольга. И в этот момент я расслышал в ее голосе те самые повелительные нотки, которые давненько уже не появлялись! - Бери ее на плечо и валите-ка в ее мир, к ее  сестрам! Иначе я вижу ... ее крах! -
 - Но я не могу задать Асхету нужный адрес! - Сказала Лия. - Я бы и сама давно так поступила! Старый мир Ро-Нан мертв. А где их новый дом? -
 - Надо спроить у Тали. - Предложил я.
   Однако все наши попытки привести в чувства нимфу не увенчались успехом. Тали не спала. Она была без сознания.
 - Боже, правый! - Сказала Ольга. - Что же делать? -
 - Одну секунду. - Сказал я им и сел рядом с телом Тали. - Я кое-что предприму, но вы постарайтесь меня не отвлекать, хорошо? -
 - Действуй! - Сказала мне моя супруга. А я закрыл глаза.
   ... Серый. Красно-коричневый. Фиолет ... Откуда здесь фиолет? ... Нет, не то. Вот он. Я сильнее нажимаю на глазное яблоко моего левого глаза и это вызывает в моем мозгу зрительную галюцинацию. Просто цветовые пятна. Круги. Концентрические, плывущие сверху вниз ... Вот он. Этот круг мой! Темно-бордовый! ... Я концентрирую на нем свое внимание и хватаюсь за него, как за детский надувной круг для плавания. Так. Держу. Плыву. И неожиданно слышу слева от себя голос внучки. "Что он делает?" - Спрашивает она у Ольги. "Не знаю!" - Отвечает та ей. И я им говорю "Не мешайте мне". Мои слова звучат как сквозь вату. Я уже почти ... почти погрузился ... через эту темно-бордовую дверь ... я ее отворяю, и там, куда я иду, там ... оттуда изливается свет такой силы, что мои телесные глаза просто бы выжгло! Но я сейчас смотрю совсем не ими. Я ушел в Семантику, используя природные свойства своей души. Своего Фрактала. Конкретно - это темно-бордовый цвет. Здесь много уже знакомых мне личностей. Я их вижу. И слышу. Они сообщаются с моим естеством в том месте, где нет ни времени, ни пространства. А есть только Слова. Понятия. Существительные, прилагательные, которые наклонены к однокоренным с ними существительным под определенными углами и глаголы, которые тоже можно выловить отсюда рукой. Фигурально, конечно. Когда я что-то там беру, то на самом деле я мысленно это нечто присоединяю к себе. Просто в моей памяти, в привычном варианте это выглядит как изъятие рукой ... Но я еще не вошел в эту дверь.
 - Привет, Джафар! - Слышу я приветствие от голубого облака справа от себя. - Могу просто подсказать тебе название того мира, который вы ищете! -
 - Не стоит, Си-бемоль!, - Говорю я ему. - Спасибо, но мне нужно самому набираться опыта! -
 - Ну, тогда удачи! - Говорит мне он. Си-бемоль, это не его имя. Его имя звучит как гласная "И", если ее спеть на ноте си-бемоль первой октавы. И если ты ошибешься тоном, то он тебя просто не услышит, полагая, что ты обратился к кому-то иному. А выглядит он как голубое облако потому, что местом жительства его и таких же как он, являются недра Сириуса. И еще нескольких Голубых Гигантов не из нашей Галактики. Там их дом. И поэтому в реальности мы никогда не сможем пересечся!
   На самом деле все, кто сейчас рядом со мной трудится в Семантике, все мы находимся физически на таких огромных расстояниях, что никакие сообщения в физической среде просто невозможны. Но дело в том как раз, что Семантика не является физической средой. Потому что она - Материнская среда. Частным случаем которой является физическое пространство и время вместе с той вещественной частью, которую мы называем нашей вселенной.
   Я захожу в Семантику и намереваюсь "взять в руку" понятие, соответствующее русскому слову ... Вот оно, отсутствие опыта! Я не знаю, как мне сформулировать понятие, коренное, главное, из которого потом я смог бы ... точнее, двигаясь вдоль которого я смог бы обнаружить то, что ищу! Выражение  "Сходи туда, не знаю куда и принеси мне то, не знаю что!" - это как раз про Семантический Фон! Но у меня нет сейчас желания сидеть тут и думать над тем, как правильно сформулировать свой поиск? Хотя я знаю, что мое время пребывания здесь строго равно нулю в том месте, где сейчас на кровати сидит мое тело. Тем не менее, сила привычки заставляет меня куда-то торопиться!
 - Си-бемоль! - Обращаюсь я к своему знакомому Мастеру Голубых Звезд. - Мне нужно отправиться с ... другом в то место, где его ... ее род, но я не знаю, где оно во вселенной. Не подскажешь, какое коренное понятие мне необходимо, чтобы придавая ему значение, попасть именно туда, куда нужно? -
 - Ничего себе, ты наговорил! - Восклицает Си-бемоль. - Ты как-то удивительно сложно мыслишь. Ты ведь уже сам это понятие назвал при формулировке вопроса! Это слово "Род". -
 - О, да! - Восклицаю я. И начинаю интуитивно искать эту нить.
 - На! - Говорит мне Си-бемоль и протягивает эту нить мне. - Только смотри не включи его там, где не нужно. Потому что ... -
 - ... здесь, на этой нити, все "рода" всех живых существ. В том числе и ... -
 - Вот именно! - Говорит он мне. - И Монгов тоже. А еще есть такие, которые гора-а-а-здо хуже! Поэтому я бы на твоем месте для начала связал это коренное с дополнительным, определяющим. -
 - О, я понял. - Сказал я. Я поблагодарил Си-бемоля и в скором времени выудил из Семантики нить, соответствующую понятию "человекообразные". Наплевать, что будет много обезьян!
   Я их взял в "разные руки". Другими словами, присоединил к своему Фракталу каждое отдельно. И на человекообразных стал искать нимф. И тут я услышал.
 - Что ты делаешь? Человекообразные и без того являются подмножеством понятия "Род". Этот участок нити, кстати, я могу тебе подать и сам. Я тоже с ним работал. -
   Си-бемоль перехватывает ту нить, что я держу и которая является "Родом" у меня из руки, и лихо наматывает ее на свою, как бельевую веревку.
 - Так быстрее. - Говорит он. - У всех у нас, кто живет в реальном времени, нетерпение просто в крови! Человекообразных отпусти. Вот, держи! -
   Он передает мне нить и отпускает то, что намотал на руку. И я начинаю свои поиски. Не знаю, сколько у меня это заняло времени, но я нашел то, что искал. Перед "глазами" пробежало неисчислимое множество такого разного населения вселенной, что я не представлял себе, сколь огромен населенный анклав человекообразных!
   Теперь я держу в руке нить "Род" именно в том месте, где род Лесных Нимф.
 - Но как мне к ним проложить дорогу, Си? - Снова обращаюсь я к  своему товарищу.
 - Си-бемоль. - Поправляет он меня. - Ты же сам сказал. Дорога, путь. Лучше "Путь". А то еще активируешь какую-нибудь асфальтированную магистраль! ... Путь слева от тебя. Точку на нем не ищи. Связав "Путь" в любой его точке с нужной точкой на "Роде", ты автоматически прокладываешь Путь к этому Роду. Тебе остается только все это "зажечь"! -
   Наконец-то я с помощью Си-бемоля держу в руке нужный мне узел! Далее все как обычно. Я выделил участок своего Фрактала и зажег его.
 - Счастливого пути! - Слышу я Си-бемоля. - Чтобы вернуться обратно оберни процесс! -
   Я в своем физическом месте беру Тали за ... за что-то беру. За одежду. И взрываю участок интегрирования.
   ... После того как мои глаза ... мои телесные глаза снова начинают видеть, я понимаю, что я вместе с Талиссой, которая по-прежнему все еще пребывает в отключке, нахожусь в дивном, древнем лесу. А вокруг нас ... стоят в точности такие же, как она с луками и стрелами наизготовке.  Более того, все, что было с нами в контакте, все незакрепленные предметы мы тоже прихватили в это мир.
   В частности, ту кровать, на которой сижу я и лежит Тали.
   Я смотрю на Лесных Нимф, как-то очень воинственно настроенных, и медленно поднимаю вверх свои руки ...

   Глава 3.
   Девчонки из Лесного Народа очень быстро доставили нас на какую-то поляну небольших размеров, в какой-то шатер тоже небольших размеров, в котором на возвышении, в недорогом кресле сидела невысокая, немолодая женщина неброской внешности, с абсолютно белыми и очень длинными волосами. У нее были очень печальные и очень красивые глаза.
 - Кто вы я знаю. - Сказала она мне. - Меня интересует только две вещи. Первое - откуда вы узнали адрес и второе - зачем сюда пришли? Ко мне можете обращаться Царья. -
 - Ее нужно срочно спасать! - Сказал я Царье, проигнорировав первый вопрос.
 - Ты не ответил на первый вопрос. - Сказала Царья.
 - Вашу локализацию мне сообщила Тали. - Солгал я. Хотя понимал, что так лгать было нельзя. Это в народе называлось подставой! Просто я не мог сказать правду. Правду о том, что я - Мастер.
 - Это определенно ложь. - Послышался ответ. - Но в конечном счете, это не суть! - И сказано это было так, что я моментально сообразил, что живыми нам отсюда не уйти.
 - Ваше Величество! - Обратился я к местной домоправительнице. - Велите же оказать Талиссе помощь! Она Умирает! -
 - О! Ты мне будешь указывать, что мне делать? -
 - Буду! - Вспылил я. Да так, что Царья вздрогнула.
 - Да кто ты такой!? -
 - Я отец той, кто за вас сражался и чуть не погиб, пытаясь защитить ваши прошлые земли! -
 - Скажи, почему я не должна ... позволить этой - она кивнула в сторону Тали, - дуре умереть? -
 - Потому что эта дура на самом деле отважнее, добрее и самоотверженнее вас всех вместе взятых! - Выпалил я. - А еще потому, что она кровно связана с моей дочерью. И не известно как смерть Тали отразится на еще молодой Савелии! -
 - А нам-то что? - Возразила Царья. - Твоя дочь отошла от дел, стерла память, обнулила свой редчайший дар видящей, и тихо живет в каком-то историческом захолустье. Да еще и замужем за полукровкой! И скажи мне, чем она мне может быть полезна в этом ее нынешнем инфантильном состоянии? -
 - Полезна? То есть если кто-то тебе не полезен, то и хрен с ним?! И это, - я театрально развел руками в стороны, - и это народ Лесных Нимф?! Тех, кто призван вдохновлять и оберегать иные, менее могущественные расы? Это и есть вы?! ... - Они все молчали, а я, вдохновленный этим моим монологом, продолжал. - "Быть, или не быть!? Вот, в чем вопрос!" Дать вашей сестре умереть и тем самым обречь на смерть еще одну жизнь в как вы выразились Историческом Захолустье, это что, все нравственные ценности, на которые способен народ, за который боролась моя дочь? У меня просто нет комментариев! Если бы вас не обидели мои слова, то все, чему вы сейчас позволяете случиться, я бы назвал просто обыкновенным фашизмом! -
 - Что!? - Царья привстала со своего трона. - Что, повтори! -
 - Фашизм! - Повторил я ей. Мне срочно нужен был адреналин. И очень много! Я сильно по нему соскучился. О, да! И теперь моя кровь просто полыхала от адреналана!
   Я не стал отводить глаз от ее пылающего взгляда. Она ничего не могла мне сделать. Абсолютно.  У меня был выставлен Щит, возвращающий любое символьное действие в его источник.
   Царья медленно опустилась обратно на свой трон.
 - Положите эту бескрылую тварь под корни ее дерева. Пусть приходит в себя! - Отдала она приказ своим слугам, и те, подхватив Талиссу, мгновенно исчезли из нашего шатра. А я подумал: "Наконец-то!"
 - Этого, - сказала Царья, - в цепи и на замок. Я позже решу, что с ним делать! -
 - Как же, решишь! - Произнес я с улыбкой. - Поверь мне, мразь фашистская, ты будешь очень удивлена! -
   Я убрал щит и дал им себя скрутить. Я не мог исчезнуть отсюда, потому что тогда у Тали не останется шансов. Она меня переснарядила, отдав практически для этого свою жизнь, всю свою Силу. А мне надоело всюду быть в должниках и всюду быть виновным. Пришла пора поступать правильно. И для этого мне требовалось время. Царья, конечно, видела мой щит, или по крайней мере, чувствовала то, что у меня выставлена внешняя защита. И конечно она понимала то, что я не брошу здесь Талиссу. Поэтому и повела себя так, отдав соответствующие распоряжения. Ее проблема однако, заключалась в том, что она себя считала кошкой, а меня - мышкой, с которой можно было сперва поиграть, понадкусывать ее в больных местах ...  Но она не знала о всех моих возможностях. И это, почти наверняка, она тоже понимала. Она желала посмотреть, как поведет себя мышка? Где у нее норка? И что у нее в резерве? Она точно знала, что я постараюсь сейчас прикинуться пленником, чтобы выгадать время. А сам в это время втихаря буду готовить какую-нибудь каверзу! И я точно знал, что она будет внимательнейшим образом наблюдать за тем, что я припас? Зная о силе магии Лесных Нимф, я даже не пытался никаким образом себя проявлять. Пусть считает меня идиотом, сдуру наговорившим Президенту страны в открытом эфире все, что он о нем думает, и теперь пожинающем плоды своего длинного языка! Хвала Мастеру Марку, я  пережил тюрьму похуже этого места!
   Эти хрупкие девушки меня скрутили цепью так, что я пожалел, что подписался на такое ...
   Меня бросили под ствол какого-то древнего дерева. Кажется, это была гигантская секвойя. Оно возвышалось надо мной величественно и совершенно безучастно, уходя своею кроной куда-то в облака, плывущие по низкому, серому небу ... Стал накрапывать дождь. А мои стражницы ушли. Они знали, что из цепей мне никак не выпутаться ... А я? А я открыл рот и стал ловить мелкие капли дождя. Я не мог позволить вновь появиться Жажде. Я слишком ... этого боялся!
   Я пролежал без движений почти целый день. И за это время несколько раз проваливался в неглубокий сон. Последнее время мне снилось одно и то же: вагон московского метро и наручники. Я не понимал смысла таких намеков, но сон был до крайности неприятен и не давал мне поспать в удовольствие! Мои руки и ноги затекли так, что я перестал их чувствовать. Пора было предпринимать действия, поскольку в ближайшее время могло начаться омертвление моих мягких тканей. Я понимал, что Царья тоже понимает, что я понимаю о возможной гангрене, и что именно сейчас я и попытаюсь выдать все, что у меня есть в резерве. Она знала, что мое терпение должно было лопнуть именно сейчас! А страх за свою жизнь проявиться во мне именно сейчас в полную меру!
   Что ж? ...
 - Я имею право на один звонок! - Внезапно заорал я что есть мочи!  - Позовите адвоката! Я требую адвоката! - Орал я изо всех сил! Позовите Марка! - Выкрикнул я. Я знал, что его имя их как минимум взбудоражит! -
   "Я здесь!" - Услышал я внезапно в голове голос Марка.
   "Марк, уйди нахрен! Ты мне только все испортишь!" - Рявкнул мысленно я ему в ответ.
   "Уп-п-ф! ... Опять!" - сказал Марк и исчез.
   Я еще немного поорал, а потом принялся горько рыдать. Это было трудно, но я сумел. Я знал, что теперь они в полной уверенности в том, что никаких скрытых резервов у меня нет. Кроме моего щита, который они, наверняка видели раньше! А еще через полчаса, когда совсем стемнело и на небе засияли звезды, я прислонился своей головой к стволу секвойи так, чтобы надавить слегка на свой глаз. И когда я увидел мой спасательный круг темно-бордового цвета, я ушел в Семантику. Я знал, что Семантику снаружи никаким образом не отследить. В виду того, что она возможна вообще лишь тогда, когда нет никаких внешних воздействий. Однако, любое внешнее наблюдение - это именно воздействие извне. Это - фундаментальный принцип природы, который обойти невозможно! А я сейчас, лежащий под секвойей, выглядел как пленник, потерявший сознание. Я зашел в ту же самую дверь и обнаружил, что Си-бемоля нет на месте. Тогда я позвал, спев на нужной частоте чистейшее си-бемоль первой октавы.
 - Да здесь я! - Услышал я его голос, который доносился откуда-то из глубин, где лежали комплексные соединения. Работать с ними могли единицы. Это как писать программный код под  виндоус, пользуясь продвинутым редактором. С одной стороны намного проще, но с другой стороны то время, которое ты должен был неизбежно затратить на изучение этого самого продвинутого редактора, оно как бы не оправдывало его преимуществ. Я понял, что Си-бемоль создает нечто воистину грандиозное. Что-то такое, что не навяжешь руками! А он разглядел мои мысли и мой интерес, и сказал мне.
 - Попеть хором? Вместе с тобой? Я - за! Ты один из немногих, у кого почти такой же тонкий слух, как и у нашей расы! -
   Я спел ему три ноты вниз: ля - фа - ре.
 - Это ре-минор.  - Сказал я Си-бемолю. - А начинаться песня будет с нижнего ля - в верхнее фа. -
 - Напой! - сказал он. И я ему напел начало песни.
 - Теперь точку отсчета. - Сказал он мне.
 - Четыреста двадцать герц - это верхнее ля в той тональности, что я тебе задал. Шкала октав  логарифмическая с основанием "два". -
 - Понял! Но почему так низко? -
 - У нас так устроено наше мясо. - Сказал я ему.
 - Ладно. - Ответил Си-бемоль. - Я позову еще троих. Просто мне интересно, зачем ты это делаешь? Те, у кого ты сейчас в плену, вообще не намерены тебя отпускать живым. Потому что ... -
 - ... я им не нужен! - Сказал я.
 - Да. Они так считают. -
 - Да пусть они считают как угодно. Я попытаюсь вывести их на чистую воду! -
 - О! - Воскликнул Си-бемоль. - Я прекрасно знаю это понятие, но никогда не видел воды! Издержки ... жизни в моей среде! -
 - Ну, как? - Спросил я.
 - Мы готовы. - Ответил он. - Давай слова. -
   И тогда я ему надиктовал слова одной песни, с которой собирался выступить в Лесном Царстве Нимф!
   Долго ждать не пришлось. Во всяком случае, не пять лет! Наутро меня расковали от моих цепей, и тут выяснилось, что я не могу ни идти, ни пошевелить руками. Мои конечности онемели. Пальцы на руках были синими, как у покойника, и я понял, что некроз конечностей идет полным ходом. А стало быть, времени у меня мало. Четверо из их нисшего сословия подхватили меня на двух деревянных жердях и бегом отнесли обратно к шатру Царьи.
 - Ну, как? - Спросила она меня, глядя на то, что я уже лишился всех четырех конечностей.
 - Ваше Величество! - Воскликнул я. - Мне нечего сказать, но перед тем как распрощаться со своей никчемной жизнью, я хотел бы Вам спеть! -
 - Спеть?! - Царья вытаращила глаза. - Ты сказал спеть? Не извиниться, а спеть? -
 - Точно так, Ваше Величество, ибо ничего кроме голоса во мне уже не движется! - Ответил я.
 - И то верно. - Сказала Царья, оглядывая меня с ног до головы. - Ну, что ж, спой! Поседнее слово, это то, на что ты имеешь право, шут гороховый! -
   И тогда я запел. Я не имел возможности распеться заранее, поэтому мой голос дрожал, когда я неуверенно взял первые ноты. Но оно было к лучшему. Выглядело это абсолютно реально!
 - Ещё до встречи вышла нам разлука. - Вымолвил я бессмертные слова Игоря Шаферана. - А всё же о тебе я вижу сны. Да разве мы прожили б друг без друга, - пел я, почувствовав свою абсолютную правоту. - Мой милый, если б не было войны? Мой милый, если б не было войны! -
   В этом месте и Царья и все те, кто с ней находились в шатре, открыли рты. Я знал, что тема войны, ... той войны, которая постигла их народ, уничтожила их мир и их уклад, это то самое больное место, которое у них было. И я, как самая последняя сволочь, нажимал на него! Но они этого еще не поняли.
 - Наверно я до срока стала старой! - Пел я, и в этом месте ко мне подключился голос моего друга Си-бемоля. - А только в этом нет твоей вины. - Пели мы уже дуэтом. - Какой бы мы красивой были парой, мой милый, … если б не было войны? Мой милый, если б не было войны! -
   Я видел, как из глаз Царьи брызнули слезы. Реки слез. Но она держалась!
 - И снова ты протягиваешь руки, - В этом месте зазвучал квартет еще кого-то, кого Си-бемоль подрядил мне в помощь. - Зовёшь из невозвратной стороны! - И на "Невозвратной стороне" мы сделали паузу. - Уже ходили б в школу наши внуки, - Пел наш квартет. И этот звук летел над всем Лесным Царством, которое замерло, затаив дыхание! - Мой милый, если б не было войны!!!  Мой милый, если б не было войны!!!
   В этом месте мы подняли тональность на один тон вверх и включили "Piano".
 - Никто калитку стуком не тревожит, и глохну я от этой тишины. Ты б старше был, а я была б моложе, мой милый, если б не было войны ... Мой милый, если б не было ... войны! ... -
   Когда песня прозвучала и стихли последние ее звуки, в нашей палатке осталось лишь рыдание Царьи и молчаливые всхлипы ее сестер.
   Я и сам лил слезы, которые не мог утереть, так как уже потерял обе руки.
 - Откуда? - Прошептала она мне. - Откуда ты знаешь? -
 - Не только у твоего народа случались лютые потери! - Сказал я ей. - Война ожесточила твое сердце, но она не сделала его ... мертвым! О, нет! Не сделала! Ты просто хочешь на ком-то постороннем выместить свою боль. Поверь мне, - сказал я, - я недавно поступил так же с теми, кто не заслуживал такой жестокости! -
 - И что? - Спросила она.
 - Меня простили. - Сказал я. - И ты знаешь почему! -
   Она кивнула головой.
 - Полагаю, что знаю. - Сказала Царья. - Это ... Любовь. Универсальная сила, которая все вокруг созиждет! -
 - Вот именно. - Сказал я ей. - Дайте волю вашей любви и вашему Милосердию, Ваше Величество, а не вашей боли! И вы увидите, как вокруг вас расцветет дивный мир! -
   Я умолк. А Царья стояла, отвернувшись от меня и вытирала свои глаза.
 - Я видела как ты выходишь в Семантику. - Внезапно сказала Царья. - Просто я в этот момент была там же. Потому что я тоже Мастер. -
 - О! Я не знал! - Искренне удивился я.
 - Так вот. Там я видела ... Ты мог создать оружие против нас ... или же просто исчезнуть в такую несусветную даль ... немыслимую, ... и о нас больше не вспоминать. Я знаю, зачем ты подрядил своих друзей спеть мне эту песню. И подрядил их именно на пение, а не на то, чтобы ... Любой из них, материализовавшись здесь, мгновенно испепелил бы всю эту дивную планету! Недра Сириуса ... -
 - Песни лучше войны. -
 - Не только. Ты пробудил во мне ... в нас нашу память. Память нашего рода. Остатков нашего рода ... память  о том, что ... терять просто. Но потом потерянного не вернуть! ... Конечно, ты абсолютно достиг своей цели. Если это было твоей целью. -
 - Моей целью было и остается помощь Талиссе, которая чуть не погубила себя, исцелив меня! - Сказал я.
 - Да. В этом вся она. - Сказала Царья. - Куча любви и ни грамма здравомыслия! И когда она уже повзрослеет? -
 - Что вы предпримете? - Спросил я ее.
 - Ты вернул меня в разум. - Сказала мне Царья. - Мне нужны были эти слезы! Ты терпеливо лежал скованный и ... терял свои конечности, вместо того чтобы сбежать. Или же воевать. Я не просто тебя исцелю. Это само собой разумеется. Я ... задам тебе вопрос. -
 - Я вас слушаю. - Сказал я.
 - Я могу тебе доверять? -
 - Я всецело ваш слуга и ... друг, я надеюсь! -
 - Слуг у меня хватает, а вот с друзьями - напряг. Так тому и быть! - Сказала она и махнула кому-то рукой. - И еще я знаю, что ты пережил. -
 - Марк сказал? -
 - Да. Мы общаемся с ним ... иногда. Когда я работаю со словами ... Поэтому я о тебе знаю все то, что знает он. В семантике невозможно скрыть мысли. Они там звучат громче чем здесь речь ... - Она сделала паузу и произнесла. - Я помогу вам. -
 - В обмен на? ... -
 - В обмен на то, что ни ты, ни с твоей подачи кто-либо еще не станете нас уничтожать! -
 - Ваше Величество! - Воскликнул я. - Это вообще ни в моих силах, ни в моих планах! -
 - Поверь мне, Мастер Джафар, планы - вещь весьма ... вариабельная. А насчет сил ... Ты просто еще про себя ничего не понял. Но я тебе помогу в этом. Унесите Мастера на восстановление! - Распорядилась Царья, и те девчонки, которые меня притащили к ней, так же быстро вынесли обратно в лес.
   Меня положили под каким-то деревом, которое светилось во тьме ночи, и я, пораженный, прошептал.
 - Это же Эйва! -
 - Никакая это не Эйва! Я вообще не знаю такого растения! А это - баньян! - Услышал я голос Царьи. Она, оказывается, шла сзади моих носилок. - Вопреки почти всеобщему заблуждению, баньян - это не название вида дерева, как, например, береза, дуб, баобаб или ель, это жизненная форма растения. Бывает трава, куст, дерево, пальма, лиана и т.д., а бывает - баньян. - Продолжала рассказывать мне Царья, и я понимал, что никто иной кроме Лесного Народа не мог бы поведать о деревьях больше, чем они. Разве что, Википедия? ...
 - Баньянами называют деревья, на ветвях которых образуются многочисленные воздушные корни. Со временем воздушные корни достигают земли, укореняются и становятся дополнительными стволами, разрастаясь в целые рощи, объединенные одной кроной. И если тебе интересно то, что я рассказываю, я могу тебе поведать о том, почему ты именно здесь, а не как Тали под каштаном? -
 - Я вас слушаю. - Ответил я, превозмогая боль в конечностях.
 - Можешь называть меня по имени. Алле. - Сказала она мне, сев в изножье моих деревянных носилок. - Теперь я отчетливо вижу то, что ты не враг. И, будучи герцогом в Цитадели, ты стоишь в светских рангах со мной на равных! -
   Я не стал ничего говорить по этому поводу, лишь слегка кивнув головой.  Все мои слова уже были сказаны и даже спеты. К тому же Алле наверняка умела и мысли читать, как и Тали. Поэтому я пребывал в "безмыслии". Штука катастрофически сложная, но обучиться этому вполне можно. Отец практиковал "внутреннюю тишину" при помощи молитвы. А я совершенно по другому. Я научился духовно замирать. Годы, проведенные мною в одиночке свели бы меня с ума окончательно, если бы не это умение. Оно ... крало время, как бы вырывая тебя из реальности ... А лучше сказать, оно было вне времени, как и Семантика. Безмыслие являлось тем самым чистым листом, на котором еще не выделены точки, его элемнты, мысли ... То есть по своей сути, именно эта внутренняя тишина и являлась основой к созиданию. Но не была Семантикой внешней, а, скорее, семантикай внутренней. Любая энергия, внесенная в эту внутреннюю, духовную тишину, моментально оживляла в ней нечто, некую мысли, как ее элемент. И это было актом Творения. Но научиться внутренней тишине было так же сложно, как и выходу в Семантику отдельно от своего тела!
 - Так почему я именно здесь? - Спросил я ее.
 - Как тебе удается ни о чем не думать? - Вопросом на вопрос ответила она. - Ты ведь не прячешь мысли. Их сейчас у тебя просто нет! -
 - Это ... трудное искусство ... Но у меня это умение явилось вынужденным! - Тут я не стал говорить вслух, а только вспомнил темноту, вонь и боль одиночества. Вспомнить это было не трудно. Поскольку это просто невозможно было забыть!
 - О! - Воскликнула Алле. - Я не желаю ... Это так ужасно! Ну, Марк! -
 - На самом деле я Марку благодарен. - Сказал я. - Я получил такие бесценные навыки, о которых и мечтать не мог! Да, цена оказалась высокой, но ... оно того стоило! -
   Алле рассмеялась.
 - Бесценные навыки? Брось Джафар! То, чему тебя научил Марк, заморив голодом насмерть, это все ты бы с легкостью смог сделать и сам. Если бы просто научился пользоваться тем бесценным  сокровищем, которое носишь в себе! -
 - Ты имеешь в виду ПЗУ? -
 - Называй это как хочешь, но, да! Конечно! - Она помолчала. - И я вполне в этом уверена, что ты именно тот, у кого корни растут сверху! -
 - Как это? - Не понял я.
 - Как у этого дерева, под которым ты сейчас лежишь и которое тебя уже вполне исцелило. Это египетский фикус! ... Кстати, можешь встать. Ты уже вполне здоров! -
   Тут только я заметил, что у меня уже ничего не болит. Алле удалось меня здорово "заболтать"! Я и не понял, как все лечение произошло ... Я поднялся, а потом присел рядом с Алле, скрестив под собой ноги. Мне и вправду было приятно! Хотя еще немного покалывало ...
 - Говоря о том, что ты тот, у которого корни растут сверху, это, конечно, метафора? - Спросил я.
 - Вовсе нет. - Сказала Алле. - Я видела твой Фрактал ... там, в Семантике. Не подумай, что я подглядывала ... Просто  ... -
 - ... там ничего не скрыть. - Закончил я за нее.
 - Да. Так вот. Знаешь, почему у баньянов корни растут сверху? -
 - Нет. - Сказал я. - Не приходилось заниматься ботаникой! -
 - Потому что им не хватает воды в почве. И они берут ее из воздуха, произрастая во влажном климате. - Продолжала она. - Тебе тоже не хватает воды. Всю твою жизнь. Я под водой подразумеваю то, что насыщает твой творческий ... голод. Или даже ... жажду! Тебе не хватает ... слов, образов, понятий, которые бы описывали то, что внутри тебя просится, чтобы этому придали хоть какую-нибудь конкретику! И ты единственный не только из людей, но и вообще из всех, кого я знаю, у кого Фрактал насчитывает сотни тысяч уровней повторения ... Я не стала считать до конца, возможно он именно бесконечен. -
 - И что это значит? -
 - Это значит? Ну, во первых ... ты, конечно, не Бог. Но ты, определенно, один из Создателей. Потенциальных. Таких ... э-э ... такие существа есть в каждом виде тварей. Включая и абсолютно деструктивные виды. И тогда Создатель может стать Разрушителем. -
 - Например, Монги? - Спросил я.
 - Монги? Не смеши меня. Монги просто слуги у своих хозяев! У них и ума-то нет. Они были генетически созданы с единственной целью - смотреть. Как в свое время у вас, у людей, были изобретены и созданы бинокли, очки и ... эти ... -
 - ... телескопы? -
 - Да. И микроскопы! -
 - Но тогда кто же его на меня натравил? - Спросил я сам себя.
 - Один из тех, - сказала мне Царья, - кто у тебя на руке красуется. -
 - О! Значит мы с супругой под надзором? -
 - Конечно. Я тебе более того скажу. Когда прозвучало "Саи рат ... " и все прочее, к вам пришли эти сартуры, хотя до этого между ними - между самыми разными, - шла ожесточенная борьба за то, кому именно к вам явиться! И это, я подчеркиваю, только из-за их всеобщего желания получить полный доступ к тому ПЗУ, которое в тебе. Никаких иных личных причин здесь нет! -
 - Тогда моя супруга в опасности! - Сказал я.
 - Нет. - Ответила мне Алле. - Они, эти ваши сартуры будут вас обоих охранять как свою собственность. Раса Аонаддиллов, к которым они принадлежат, насколько прекрасна внешне, настолько же порочна внутренне. Удивительное кощунство над красотой! -
   Мы помолчали некоторое время. Я чувствовал появившуюся духовную близость с Алле. Думаю, она это чувство во мне прочла.
 - Так почему, все-таки у меня корни растут сверху? -
 - Потому что внутри ты удивительно еще пуст! - Сказала она. - И поэтому черпаешь воду своего вдохновения извне. Из той среды, которая тебя окружает. Я, конечно, имею в виду Семантику! -
 - Семантику? - Удивился я. - Но впервые я в Семантику был совсем недавно приведен Марком! И совершенно точно не помню, чтобы я даже во сне раньше что-то подобное делал! -
 - Опять-таки, нет. - Сказала мне Алле. - Ты в Семантике находишься постоянно. Причем вместе с телом. Это удивительно, но это именно так! Просто этого не осознаешь. Тебе достаточно просто ... я не знаю ... выпить кофе, или чаю ... и твой мозг входит в так называемое состояние измененного сознания. То, что у вас называется этим замысловатым термином, у нас составляет предмет наивысшей степени магического искусства. Это и открывает ворота в Семантику для твоего Фрактала, который, я повторяю, просто немыслимо, не ... э-э ... недопустимо пуст! Ты пытаешься его заполнить, но ...
 - Что? -
 - Навыков нет! Вот что! -
   Я вспомнил то, как беспомощно выглядел, пытаясь создать в руке бусинку ... Там, возле Главной Кардинали ...
 - Я даже бусинку не могу создать по желанию! - Сказал я. - А ты утверждаешь, что я в Семантике! -
 - Ну, так ты же не пытался даже ту бусинку, что представлял себе в уме, как-то насытить энергией из своего естества! Как же она могла возникнуть? -
 - А мне никто не сказал тогда об этом! -
 - О! Это ответ, достойный двоечника-второклашки! - Сказала Алле и встала на ноги.
   Я тоже поднялся ... День предвещал быть жарким. Парило. И хотя еще было раннее утро, но уже с моего лица, с висков стекал пот. А еще я был зверски голоден и пить хотел неимоверно.
 - Пошли! - Сказала мне Алле. - Если уж и дружить, то дружить семьями! -
 - Это ... - Начал-было я, но она меня опять прервала.
 - У меня для тебя целая программа! Включающая ту самую Академию, от которой ты так небрежно отказался на курсах ликбеза у Марка! И еще ... тут река недалеко. Можно искупаться! -
 - Я бы не против! Проводишь? -
 - Тали проводит. - Ответила Алле. - А у меня дела! -

  Глава 4. Технолог.
  " ... Бывают в жизни каждого из нас ситуации, когда ты должен немедленно сделать то, чего раньше никогда не делал. То, чего не умеешь. Чему никогда не учился. И сделать это правильно. Если это происходит неосознанно, интуитивно, то чаще всего это связано со взломом Семантики: умышленно или же случайно - не суть. Той ее части, которая находится под семью замками и в которую даже посвященные не все имеют доступ ... Я говорю о библиотеке функций поведения, которые могут быть как внутренними, благоприобретенными самим человеком, так и внешними, диктуемыми тебе извне и хранящимися в Семантике ... Объекты поведения общего типа. Или, как мы из называем, Обобщенные Модумы (ОМ. От греческого слова modum, что означает - действие.) Или же Обобщенные Этологии, если речь идет о генетическом поведении. Эти функции, или методы, не привязаны ни к какому конкретному живому организму. Они существуют как нечто такое, что подойдет любому. Как хрустальная туфелька Золушки. Они устроены таким образом, что попадая в твой Фрактал, связываются с ним так же, как вирус с клеткой организма. Но в отличие от вируса не призваны губить. Просто ты вдруг получаешь доступ к неожиданным умениям и знаниям! "Как такое возможно?" - Спросите вы. Так же точно как и существование всем известного компьютерного цикла for() {...}, который можно в качестве метода присвоить любому ассоциативному объекту. Но когда ты взламываешь эту Библиотеку и связываешь себя с этими ОМ, их обобщенные свойства обретают конкретику и переходят из области Слова в область Материи. Этот процесс можно рассматривать как заполнение обобщенных храктеристик некими конкретными величинами из Базы Данных, которая хранится в твоем Фрактале, известным всем как Душа. Это внезапное понимание того, что сейчас ты можешь сделать то, чего никогда не мог себе даже представить. И ты отдаешься этому внешнему методу, который теперь уже вполне твой, и позволяешь ему себя ... увлечь. Как исполнительный механизм. Внезапно ты берешь в руку нож, воткнутый в доски твоего садового стола и в случайном броске вдруг пришпиливаешь им бабочку к стволу дерева ... Уверен, вы понимаете о чем я говорю! И почему я говорю о взломе. Никак иначе нельзя объяснить то, почему под гипнозом слесарь завода садится за рояль и без единого нахлеста исполняет прелюдию Рахманинова. Все просто. Происходит взлом Семантики с помощью воли гипнотизера. И далее, по его приказу, Обобщенная Дествие помещается в этого несчастного слесаря. И теперь он уже соучастник. Почему? Билиотека поведенческих функций охраняется как ни что иное в этом мире. И любой ее взлом является преступлением против Творца. Хакерство, господа, всегда было наказуемо! ... "
   (Из Нобелевской речи Джафара аль-Мадани. Женева. 2299г. )

   Находясь в этой своей "краткой командировке", куда я сам себя отправил, дабы помочь умирающей нимфе, в новом пристанище народа Ро-Нан, я со всей отчетливостью осознал, что такое безысходность необратимых последствий войны ...
   Их род вымирал. Фактически, они уже не существовали. Те деревья, которые могли порождать от нимфы - нимфу, от матери - дочь, напрочь выгорели в том месте, где случилось Генеральное сражение. Тот лес, покрывавший всю планету, был настолько эволюционно древним, что имел свойства единения с более высокоорганизованными существами. Здесь же был ... просто лес. Да, он мог лечить и восстанавливать силы и нимфам и человеку. И через миллион лет, общаясь с магией Нимф, вероятно мог бы стать, как тот. Но сегодня, да и в обозримом будущем продлить их род он не мог. Поэтому мне была понятна столь бурная реакция Владычицы Алле на выходку Талиссы, - иначе с ее точки зрения это и не назвать, - чуть не погибшей в результате восстановления меня. Каждая особь, каждая нимфа теперь была на вес золота. У них было пару тысяч лет собственного времени, чтобы решить этот вопрос. Потом они просто вымрут естестенной кончиной, и наша Мультивселенная обеднеет еще на один совершенно неповторимый вид ...
   Но кроме них этого никто не знал, потому что они ушли в тень. Все кроме Тали. Она же продолжала пребывать в среде людей в силу того, что когда-то очень давно ее лишили крыльев и изгнали из родного мира по причине того, что она поделилась кровным родством с моей дочерью.
   Жертвоприношение ... Вот, чем по сути была жизнь Талиссы Эл Ро-Нан. Собственно, это и был путь Лесных Нимф.
   Никто, включая меня, не мог понять, зачем Марк осуществил самоподрыв своего тела, высвободив энергию космического масштаба. Примерно шесть квадриллионов гигаджоулей жесточайшего гамма-излучения, чем уничтожил себя, врагов, друзей и все живое на планете, - всё, что тогда было в том мире, и всех, кто не успел "слинять", как метко выразился Владыка Нижнемирский. Марку поставили памятник и воспели как героя, прекратившего кровопролитие. Хотя, следуя логике вещей, мне не до конца понятно, почему считается прекращением войны не заключение мира, а простое тотальное истребление всего личного состава враждующих сторон? Причем не только врага, но и своих. Понятно, что это прекратило вражду. Но это и не способствовало дружбе. Точно не способствовало ... Впрочем, я просто рассуждаю вслух. Я не могу никак осуждать Марка. Ведь глядя на его посмертие ... Его свобода в нынешнем его состоянии и то, как он обустроил свой мир, ... он определенно пользовался авторитетом наверху!
   Амелия мне высказала свои мысли по поводу того, что тогда у Марка " ... просто что-то не так пошло." Он был неопытен в работе с такими силами и такими энергиями. Это было очевидно. Либо у него сдали нервы. Либо то, либо другое. Неважно ...
   Как бы там ни было, мира Ро-Нан, того, который, раскинулся по обоим берегам Стикса, мира, который единственный из всех во вселенной лежал одновременно в двух инверсионных метриках пространства - времени, этого мира больше не существовало в этом изначальном его качестве, когда растения тебя любят настолько сильно, что порождают новую жизнь внутри иного вида ... Даже внутри иного Класса живущих. Была просто планета, уже очень долгое время приходящая в себя после той эпической битвы. Там была скудная растительность, восстановленная жителями вселенной [X][Y][Z](-ict), имеющей относительно нашей вселенной XYZ(-ict), пространство с отрицательным объемом, была река Стикс, текущая одновременно в оба противоположных направления, и была граница раздела метрик. Там даже уцелел так называемый Призрачный Мост, по которому мы с Владыкой Нижнемирским и пересекли границу раздела метрик, которую иначе не пересечь, не рискуя при этом тем, что тебя вывернет наизнанку ...
   Мне понятно и то, почему Алле стала Мастером Семантики. Она искала в исконных понятиях то единственно необходимое слово, которое бы соответствевало понятию "живородящее дерево в симбиозе с Лесной Нимфой", или как-то наподобие ... Не известно как долго длились ее поиски в Семантике. Но там они успехом не увенчались.
   И теперь у Алле оставалась единственная надежда на то, чтобы найти это, или аналогичное понятие. И найти его внутри меня! Я был ее последней надеждой. То, что было во мне, как мне объяснили люди с гораздо большим объемом знаний в этой области, чем у меня, они объяснили, что во мне есть "полный функционал для создания вселенной с нуля". Причем, слышал я это не только от Марка, инициировавшего меня как Мастера Семантики, но и от более уважаемого мною Мастера, которого звали Си-бемоль. А значит, где-то в самых недрах этого ПЗУ, что было напрочно вмонтировно в мою душу ... в мой Фрактал от рождения, где-то там, с высокой вероятностью, лежало то, что могло бы помочь Алле и ее немногочисленным сестрам возродить свой род. И я не прочь был им в этом оказать посильное содействие.
   Как-то так ...
   Какие у Царьи Алле были планы в отношении меня на самом деле, я толком еще не понял. Разговоры про дружбу как-то не очень сильно напоминали мне дружбу по сути ... Поэтому я и пригласил ее вместе с Тали погостить у нас в Водном Мире, на фазенде, принадлежащей моей внучке. Я знал только то (со всей возможной достоверностью), что моя нынешняя супруга разберется во всех хитросплетениях чужой души не хуже эмпата. Это было совершенно точно!
   Алле очень не хотела терять такое приобретение как я и поэтому, естественно, не возражала. Когда она оставила все возможные наставления сестрам, то сказала мне.
 - Теперь я в вашем распоряжении, Мастер Джафар! -
   Можно было для возвращения домой использовать кровную связь Тали и Амелии. Но это означало бы, что мы продолжаем оставаться во времени в одном потоке. Я же хотел другого. Я хотел вернуться как можно ближе к моменту своего отбытия оттуда. Поскольку я не имел представления о том, насколько различны скорости течения системного времени здесь, в Лесном Царстве, и в мире Аасмаираат. Я даже не был уверен, что мы сейчас находимся в общей вселенной. Возможно здесь пространство не (-ict), а (+ict). И что тогда? Куда ты вернешься, если окажется, что в наших мирах время течет в противоположных направлениях? Вполне могло случиться так, что мы прибудем, а мои дети уже выросли и женились. Или там прошло несколько веков? ... Поэтому я выбрал опять же, Семантику. Там было возможно все в рамках тех независимых понятий, которые составляли ее суть. "Для того, чтобы вернуться обратно, оберни процесс!" - Так мне сказал Си-бемоль, помогавший мне добраться сюда. Проблема была в том, что мне было недостаточно развернуть вектор Пути в противоположную сторону. Мне нужно было так же и временное смещение. Причем, на неизвестную мне величину. И как к этому подойти с точки зрения Семантики, я пока не представлял. А с точки зрения той физики, которая была мне известна, эта задача вообще не имела решения ... Похоже, мне нужно было опять искать советчика на месте. Не было у меня так же и желания выглядеть недоучкой в глазах Алле, которая тоже была Мастером Семантики, но с гораздо большим опытом, чем у меня. Но я и раньше всегда полагал, что хорошая мина при плохой игре - это никакое не позерство, а просто твой шанс! Поэтому, искупавшись в местной реке и приведя себя в порядок, я сказал.
 - Ваше Величество, будьте с Талиссой здесь. А я ухожу в Семантику ... Я заберу вас оттуда! -
   Говорить такое двум существам с огромным силовым потенциалом и опытом тысячелетий в этой области было по меньшей мере ... самонадеянно! Но меня это не смущало. Как когда-то, когда я поступал после школы в институт, на устном экзамене по математике я сказал, что знаю интегралы. Я не знал, что передо мной сидит тот, кто пишет учебники.
 - Да? - Сильно удивился некто Дыбов, по чьим книгам тогда училось полстраны. Он тогда меня чуть не завалил. Да вовремя пожалел. Задавая мне простейшие вопросы, он заставлял меня краснеть. Он меня не валил. Он меня унижал, сокращая до нуля мою непомерную гордыню ...
 - Идите, молодой человек! - Сказал мне тогда Петр Тимофеевич, поставив в экзаменационный лист отметку отлично. - Учитесь! -
   Я до сих пор ему благодарен за то, что он с пониманием отнесся к моей совершенно мальчишеской выходке. Вот и сейчас, глядя на меня, столь самоуверенно произнесшего предыдущую свою фразу, Царья Алле смерила меня выразительным взглядом и сказала.
 - Как скажете, Джафар! - Я понимал, что она желает посмотреть на мои возможности. Что ж? ... Просто у меня сегодня случится еще один экзамен ...
   ... Си-бемоля долго искать не пришлось. Похоже он основательно здесь окопался.
 - Ты хоть дома-то бываешь? - Спросил я его, не догадываясь, что наступил ему на больную мозоль. 
 - Только что ... - Пробурчал Си-бемоль. По его тону судя, пребывал он в расстроенных чувствах!
 - Что так ... хмуро? - Продолжал тупить я.
 - Да! Проблемы в семье. Неважно! - Ответил он. - Собираешься домой? -
 - Точно. - Сказал я.
 - Ну, всего хорошего! - Ответил он чересчур быстро и чересчур холодным тоном. Похоже, говорить он не имел намерений. Тем не менее, я задал ему свой вопрос.
 - Послушай, Сиб, - сказал я ему, - я не могу ударить в грязь лицом! Поэтому сейчас мне нужна твоя помощь! -
 - Кто бы сомневался! - Сказал он. - Давай, спрашивай! Только если не долго. -
 - Как мне обернуть процесс и при этом задать смещение во времени к моменту отбытия, если мне не известна относительная скорость течения времен между конечными пунктами? -
 - Вот предлагал же тебе Марк пройти курсы в Академии! - Сказал мне Си-бемоль. - Почему отказался? -
 - Я тогда ... -
 - ... это я знаю. Где ты был физически! - прервал меня он. - Тюрьма, смерть и все такое ... Вопрос не в том. Ты ведь как специалист в своем мире знаешь, что образования много не бывает! -
 - Ладно! - Буркнул я. - Ты меня пристыдил! И кстати, можно я тебя буду ... э-э ... буду к тебе обращаться сокращенно? -
 - Сиб? -
 - Да. -
 - Хорошо. Только частоту ноты не меняй! А то вызовешь ненароком кого-нибудь из моего вида! -
   Послышался смешок откуда-то из таких недр Семантики, что из всех чувственных форм общения у нас с Си-бемолем оставался лишь слух! Но я понял, что общение со мной привело его душу в порядок!
 - Да, старый ты ворчун! - Сказал я ему.
 - Старый? Хм ... Да будет тебе известно, о великий магистр, что полевые формы живых существ фермионного типа живут вне времени и поэтому понятие возраста к нам неприменимо! Иди ко мне. - Сказал он. - И прихвати тот узел, который ... Ах, да! У тебя же там не узел был, а просто нить. Тогда не надо ничего брать. Ее я возьму отсюда. -
 - Забери меня сам! - Ответил я ему. - Я не знаю где то место, в котором сейчас сидишь ты! -
 - Господи! - Воскликнул он. - Когда же ты перестанешь мыслить, как физик, и начнешь мыслить,  как семантик? Я слышать это не могу! - И в этот момент я почувствовал присоединение к Си-бемолю. - Где? Когда? В каком месте? Сейчас? Да еще и "сидишь"! ... Этого же ничего тут нет! - Сказал он. - А задницы, на которой можешь сидеть ты, у меня вообще и не было никогда! - И в этот момент я почувствовал себя рядом с ним.
 - Почему я тебя не вижу? - Спросил я его.
 - Ты нетерпелив невыносимо, Джафар! Подумай прежде чем спрашивать! Ответ же очевиден! -
 - Потому что в этом месте ... прости, - в этом состоянии, - я еще ничего не приобрел и не обладаю светом понимания? -
 - Вот! - Сказал он мне. - Ведь можешь, когда захочешь! - Он помолчал и сказал.
 - Мы сейчас в "детском конструкторе". Сидим. Да ... Здесь есть готовые формы для построения не просто узелков из слов, когда ты объединяешь несколько независимых понятий в единое целое, формируя Конструктивное Определение, здесь можно насыщать конкретикой готовые модули на каждый момент жизни! -
 - Это как шаблоны функций в jQuery? -
 - Я не знаю о том, что ты сказал, но заглядывая сейчас к тебе в память, ... похоже, что ... похоже. Да, очень. Это ведь библиотека шаблонов? -
 - Точно! - Сказал я.
 - Тогда ты понимаешь о чем речь! -
   И в этот момент мне стало чуточку светлее.
 - Итак, - сказал мне Си-бемоль, - тебе нужен разворот процесса с перемещением в исходную локализацию не только в пространстве, но и во времени. И при этом у тебя нет данных по взаимному течению Реки. Так? -
 - Да! - Ответил я. - У меня есть подозрение, что то место, откуда я прибыл к Лесным Нимфам, вообще лежит в иной вселенной с иным набором координат. Поэтому решения в области физики  невозможны. Нет данных! -
 - В точку! - Сказал мне мой друг. - Но у тебя ... у нас ... есть то, что склеивает все со всем. И в этом именно мы сидим сейчас! Именно сидим! – Он хихикнул. - Поэтому для начала вернем узелок с понятиями "род" и "путь" -
 - Я его не сохранил! - Сказал я Си-бемолю.
 - Вот беда! - Саркастично ответил он. - И как же мы теперь ... выберемся наружу из этого Чердака Мира? ... Который для одних светлый, а для других еще нет ... -
   Вслед за этими его художественными причитаниями всплыл тот мой узелок, на котором понятие "путь" было привязано к понятию "род" в той точке, что соответствовала роду Лесных Нимф.
 - Запомни, Мастер Джафар! - Сказал мне Си-бемоль. - То, что однажды создано в Семантике, исчезнуть уже не может! Поскольку, будучи активированным с помощью энергии души, это нечто уже включено в саму ткань материи. В этом-то и проблема! Избавиться очень сложно от необдуманных действий и ученических ляпов! Вот сдвинул ты гору на километр влево там, где ты решил выпендриться. И что? Теперь гора не на месте - вот что! И ее нужно вернуть в свою исходную точку! А у тебя в этот момент от такого всемогущества случается эйфория и на фоне  гормонального всплеска, и никакой больше веры. И как быть, позвольте задать вопрос, если ты не преподобный Антоний? Вот ... - Ворчал Си-бемоль, который знал о преподобном Антонии. - Для этого и существует ... -
 - ... симулятор! - Сказал я, вспомнив наставления Марка.
 - Да. Поэтому, сейчас, когда мы с тобой во всем разберемся, и ты все поймешь, и тебе станет светло здесь, я тогда покажу тебе как пользоваться симулятором. А сейчас, давай-ка посмотрим на твой узелок! Кстати, ты не знаешь, куда Марк пропал?
 - Нет, не знаю. - Сказал я. - Вчера он наблюдал за мной в том миру, где я сейчас. Но я попросил его, чтобы он мне не мешал! -
 - Угу. - Промычал Си-бемоль. - Ты вчера в очередной раз просто послал его! -
 - А еще, - сказал я, - мне сказала Амелия, моя внучка, что Марку объявил войну Владыка Цитадели! -
 - А вот это уже гораздо хуже ... - ответил Сиб. - Если Владыка, которого я прекрасно знаю, начнет воевать не на своей территории, то проиграет с треском. А если на своей ... -
   Он замолчал. Но я и так понимал, о чем столь художественно молчит Си-бемоль! В семантике мысли скрыть крайне трудно. Поэтому я предположил.
 - Мне кажется, Марк и сейчас ни одного раза не солдат. Он просто не станет ни с кем воевать! -
 - Конечно! - Подтвердил мое предположение Си-бемоль. - И взрывать ему в себе уже больше нечего! Но другие из его касты имеют и возможности и желание. И только того и ждут, чтобы кто-то из тех, чью свободную волю нельзя ограничивать, сорвались, поддавшись на провокацию, и первыми вступили на тропу войны, развязав им руки. Ты не представляешь, Джафар, какие среди бестелесных есть твари! И провокаторы! -
   Я захотел переменить эту тему, воспользовавшись возникшей паузой, и поэтому спросил.
 - Скажи, если это не секрет, что такое эпическое ты создаешь, что это нельзя связать здесь вручную, и даже на вязальных спицах, а требуется продвинутый программный конструктор? -
 - Тело как у тебя. - Просто ответил мне Си-бемоль, чем ввел меня в полнейший ступор.
 - Нахх ... хрена? - Только и мог вымолвить я. - Ты же тогда домой не попадешь! -
 - Да я и так не попаду домой. - Со вздохом ответил мне он. - Я давно уже ... изгнанник! ... Давай, я не хочу об этом. Может как-нибудь наведаюсь к тебе в гости ... Когда смогу победить проблемы с преобразованием генной информации поля в генную информацию вещества. Тогда и перетрем эти вопросы ... -
 - Да. - Сказал ему я. - Конечно. Давай! -
 - Знаешь, что я думаю? - Сказал он мне.
 - Конечно знаю! - Сказал я. - Здесь мысли звучат как речь. Именно поэтому мы и говорим на одном языке. При том, что у тебя даже горла нет. Но вежливость диктует мне не читать чужие мысли, поэтому я деликатно  спрошу: так о чем это ты? -
 - Джафар-джан! - Обратился ко мне Си-бемоль, я тебе не говорил, но здесь мысли можно скрывать точно так же, как и молчать в материальном своем теле. Умение молчать умом ... ты же ему тоже обучен. Впрочем я не об этом. Я хотел сказать, я думаю, что в Мультивселенной любая вероятность должна быть воплощена в реальность. Бесконечный перебор комбинаций всех имеющихся значений у всех имеющихся понятий. Этакий цикл. Инфинитный. Наподобие вашего while { ... }. Или же бесконечный перебор свойств по типу
for (var i = 25; i > 10; i++) { document.body.innerHTML+=Это предложение будет выводиться бесконечно ... + "<br>"; } -
 - Я сам об этом иной раз думаю. - Ответил я. - Ибо странно, зачем воплощать то, что является пределом глупости. Или злобы? Какой в этом смысл? -
 - Именно! - Сказал мне Си-бемоль. - Вот, например, тираны в Истории вашего мира. И меня более всего поражает даже не реки крови и не беспредельная жестокость. А ... беспредельное безумие их поступков и такая же ярко выраженная бессмысленность. Как будто человеку мозги заменили чем-то. -
 - А увас? -
 - Да. То же самое. Только гораздо все мощнее и ... огненнее ... -
 - Протуберанцы ... - Предположил я.
 - ... в частности. - Ответил Сиб. - Знаешь, куда меня сослали? -
 - Куда же? -
 - В одну остывшую нейтронку ... Мрак и холод. Энергетический голод ... Так что твоя тюрьма это то, что я вполне могу оценить! -
 - И за что тебя так? -
 - Характер неуживчивый. Считай, за язык! -
   Он говорил это все, продолжая для меня оставаться невидимым, но я понимал, что мой друг Си-бемоль, житель недр Сириуса, который сейчас в изгнании, что он продолжает работать. Это следовало из тех необходимых пауз в речи говорящего, которые говорящий должен делать для того, чтобы не мешать своей творческой мысли свободно течь ...
 - Я не богослов. - Произнес Си-бемоль. - И не хочу грешить языком. Но иногда мне кажется, что Творец несправедливо подвергает изуверским мукам ни в чем не повинных ... живущих! -
 - Бог есть Любовь. - Сказал я ему. - Он ни одного раза не есть справедливость! Отец мне писал в одном из писем. Я раньше этого не понимал, что Бог зла не творит. Но позволяет ему случиться по воле того, кто имеет свободу воли. Отец не знал, но я знаю, что это так в силу Конвенции о Свободе Воли для телесных. - 
 - Хохо! - Воскликнул Си-бемоль. - Не ты ли мне говорил во время нашей первой встречи, что ты в Бога не веришь?! Ха-ха! И, кстати, не только для телесных с вещественными телами, но и для полевых телесных тоже. -
 - Я пересмотрел свои взгляды. - Тихо ответил я ему.
 - Это когда же ты успел? -
 - Когда мы с тобой хором пели для Алле песню про последствия войны. - Ответил я. И тут Си-бемоль надолго умолк. Хотя я постоянно чувствовал его присутствие рядом со мной. Так прошло очень много нашего субвремени. Я не хотел ему мешать и поэтому  молчал.
 - Смысл, как мне кажется, в необходимости самореализации всего, что есть. - Сказал, наконец, Си-бемоль.
 - Я не понимаю, зачем это Богу? - Сказал я. - Впрочем, Сиб, если твоя концепция верна, то из нее с очевидность следует и возможность для тебя решить свою проблему и вырастить себе тело как у меня. И оно будет болеть и слабеть с возрастом, пока не умрет. А для Царьи Алле - найти мир с такими же деревьями, как те, что были в их родном, погибшем доме.
 - А для тебя? -
 - О! Я точно знаю, чего хочу именно я. Как носитель в себе всего того, что может создать вселенную с нуля. Раз уж во мне такой функционал кто-то целенаправленно спрятал, я хотел бы ... прожить так долго, как это необходимо для того, чтобы воочию увидеть все возможности реализации Добра! Знаешь, просто хочется позитива! -
 - Да. Лихо ты загнул. - Сказал мне Си-бемоль. - Не слабо так! На-ка вот, держи в своих виртуальных руках вот это вот. Я тут довольно-таки бестолково нагромоздил самого разного функционала для решения твоей проблемы. Ну ... чтобы было похоже на то, что это делаешь ты, а не я! -
 - Нет, нет, нет! - Сказал я ему. - Давай объясняй и подробно! Я не могу просто взять и выдать за свою работу чужие труды! -
 - Даже если это подарок? -
 - Да. -
 - Ну, тогда слушай! - Сказал он мне. - Если не знаешь как решить задачу, в частности здесь, в Семантике, всегда апеллируй к Любви! Да и не в Семантике ... В жизни тоже. Все решай через призму Любви! -
 - Любви? -
 - Да. Ты не ослышался. Это ведь понятие наиболее фундаментально! И оно, естественно, здесь есть. -
 - Я думал, что Бог есть Любовь, а не какие-то слова или термины! -
 - Все правильно. Так и есть. И апеллируя к Любви, ты апеллируешь к Богу. Но кроме этого ... Есть и другие аспекты. Я, например, страшно люблю перегретые глюоны. И в таких же излишних количествах, в которых ты любишь жареные грибы с луком и молодой картошкой! И хоть я не знаю о том, что такое лук, грибы, молодая картошка и прочие кулинарные ингредиенты твоей кухни, а ты, точно так же не почувствуешь никогда бесподобного вкуса сильно перегретых глюонов, которые в свободном виде водятся только в недрах Голубых Гигантов наподобие моей родины, тем не менее, мы с тобой в обоих случаях апеллируем к одному и тому же понятию, имеющемуся здесь. -
 - Да, я понимаю. "Кулинарные пристрастия". Так называется это глобальное понятие? - Сказал я. - Но ты ведь сейчас, говоря о любви, не имеешь в виду какие-то мелочи типа еды? -
 - О, да! - Сказал мне мой друг напыщенным и восторженным тоном. - Я в своей ... в этой конструкции, которую ты сейчас держишь, апеллировал только к твоей безмерной любви к твоей супруге. -
 - И как это мне может помочь возвратиться вспять во времени? -
   Я смотрел на то, что держал в своих руках. Это было нечто многомерное, напичканное самым разным функционалом, взятом в Конструкторе, куда я доступа не имел. И поэтому меня этот вариант никак устроить не мог. Это означало бы то, что данное сделано не мной. А я - только блоха на собаке, и меня кто-то куда-то везет.
 - Нет. - Сказал я Си-бемолю. - Это слишком очевидно ... не мое! -
   Он лишь фыркнул.
 - Тогда попробуй сам. - Сказал он мне, и я расслышал в его голосе нотки легкой обиды. - Но если ты подумал, что я обиделся? Нет. Не обиделся. Однако, подсказывать тебе не буду. Потому что ты во-первых, можешь все сделать сам. А во-вторых ты мои подсказки опять расценишь как не свою работу ... Что для тебя значит Алле? - Внезапно спросил он меня, чем поставил меня в тупик.
 - С чего ты взял? -
 - Ты так хочешь произвести на нее впечатление! -
 - Я и сам об этом думаю уже сутки! - Ответил я ему.
   Та маленькая нимфа, наделенная властью и Силой ... С белыми волосами и сгоревшими крыльями, которые она не восстанавливала по той же причине, по которой фронтовики не избавляются от своих шрамов. Как наш учитель по физике в средней школе Николай Викторович Кривов, сгоревший в танке на Курской Дуге и лишившийся там правой руки. Для него эта потеря была не только памятью о Войне. Но предметом почета со стороны нас, шестиклашек! ...
   Алле. Сильная и властная. Милостивая и справедливая. Но главная ее черта ... Это то, что было главным и в моем характере. Я не мог этого не понять с первых же минут нашего общения. И это ее качество примагнитило меня к ней. Вспыльчивость ее натуры, граничащая с безрассудством. Этот ее пылающий взгляд ... Способность к ... беспределу! Она была готова меня казнить, зная при этом то, что я ее единственная надежда. И почему меня всегда так манят властные бабы? Рассуждая о ...о ней ... Полагаю, да. То есть скорее  "да", чем "нет"! 
 - Я ответил на твой вопрос? - Спросил я Си-бемоля, зная точно, что мои мысли не оставались для него секретом.
 - Вполне. У Алле невероятно сложный и красивый Фрактал! - Сказал он. - И я вижу в тебе очень сильное раздвоение. Это не любовь, Джафар-джан. Это ее изнанка. Страсть. Это темная сторона ... темная часть той нити, которая ... -
 - Стоп, не надо! - Прервал я его. - Я хочу, все же, попробовать сам! -
 - Давай. А я посмотрю! -
 - И если нужно, то поправь! -
 - Конечно. - И он умолк.
   Я не видел его мыслей. Это было удивительно. То, как он умел молчать своим умом! Полагаю, здесь рядом с нами, могло быть еще сколько угодно таких же молчащих соглядатаев. Я почувствовал себя ребенком в обществе взрослых дядей и тетей, когда ты всем досаждаешь и трещишь без умолку, поскольку глуп и безделен. И стоило мне только прийти к такому выводу, как это место сразу же стало намного светлее. Я стал различать какие-то тени и силуэты ... И голоса. Но понять их пока не мог. Мне не хватало для этого Света Понимания.
   Так. Что мне нужно? Нить понятия Любовь. Ее, очевидно, можно взять в любом месте, ибо она пронизывает каждую точку во всех вселенных. И естественно, Семантику тоже!  Еще две нити с нашими именами. А если их нет в Семантике, я их создам. Извлеку из себя. И оставлю навечно здесь. Чтобы они, как монумент Марку, были свидетельством нашей могучей любви.
   "Тебе не разрешат!" - Как эхо в горах прозвучал чей-то голос, не принадлежащий Си-бемолю. И внезапно я понял, что слышу голос Марка. Но откуда-то из такой Смысловой Удаленности, что мое непонимание ее выглядело как адов мрак! Я не только не мог его видеть, но даже почти не слышал. Впрочем, это было хорошо что Марк нашелся!
   Еще мне ... Впрочем, нужно сперва связать то, что точно необходимо. А потом посмотрим!
Любовь, наши с Ольгой имена ... Еще ... да, копировальный аппарат. И ... индикатор соответствия! Все. То, чего не нахожу, я создаю сам!
   Мне немедленно предстояла масса работы, которую я совершенно не умел делать. Более того, я ее во многом не понимал. Но тем не менее я спросил.
 - Скажи, Сиб, если ты еще тут! -
 - Тут. - Ответил он. - Что? -
 - Богу, который всемогущ, зачем нужна Семантика и мы, те которые что-то, по большей части ... бездарное, пытаемся тут сотворить? Ведь это же ... Я просто хочу сказать, на фига? Это как множество кустарей, без должного оборудования и без должных технологий, у себя в гаражах занимаются производством низкосортных кастрюль. В то время как на заводах страны, в которой они живут, производятся компьютеры и прочая высокотехнологичная продукция ... Включая, конечно же, и замечалельные кастрюли! -
 - То есть ты - сказал мне Сиб, - ты считаешь, что мы как некие ... не могу подобрать слово ... -
 - Частные предприниматели. Участники кустарных артелей периода первичного накопления капитала в стране ... -
 - Да. Я понял аналогию. Но мне все время приходится смотреть внутрь тебя. У нас все эти определения ... -
 - И все же, Сиб? -
 - Нет, конечно. Мы Богу по большому счету вообще не нужны. Головная боль только ... - Он помолчал. - Я полагаю, раз уж мы по Его образу и подобию устроены, и как живущие материальные и телесные имеем ряд прав в области свободы воли, ... исходя из этих рассуждений,  Он нам дает возможность себя проявить. В творческом аспекте! Не просто как послушников монастыря. То - иной путь. Путь творчества - это антитеза монастырскому укладу. Но антитеза не как отрицание, а скорее, как дополнение. Комплимент. И вот тебе, кстати, еще подсказочка. Пара понятий: Антитеза и Комплимент, - должны здесь в Семантике не связываться узлами, но, поскольку как Нити они перпендикулярны друг другу, должны здесь быть не двумя отдельными нитями, а образовывать двумерную плоскость. Любая точка на ней - это нечто такое, что Творец тебе позволит сделать ... создать ... в рамках твоего творческого потенциала ... таланта и в рамках твоей свободной воли. Поищи ... Но, возвращаясь к началу этого монолога, я полагаю, что Семантика, та, которую знаю я и та же самая, которую только еще начал исследовать ты, это ... как бы тебе поточнее сказать ... -
 - ... как капля в море? -
 - Точно. Как капля в море. Или как сказали бы у нас, как квант энергии в свете Звезды! Настоящие глубины Семантики ... они вовсе не здесь. -
 - Да? -
 - Да. - Сказал мне Сиб. - Они там, где ты выключаешь свои мозги, свои глаза и прочее и включаешь в себе поэта. Поистине нечто Грандиозное можно только сочинить, родить внутри той области. И ... это совершенно не здесь. Но больше я тебе ничего сказать по этому поводу не могу. Просто потому что не знаю! Те глубины мрачны для меня и неведомы ... -
 - Спасибо, Сиб! - Сказал я ему. Я прекрасно понимал о чем он хотел мне сказать. Ежу понятно, что творчество внутри такого места как Семантика, никак не могло быть ограничено только лишь аналитическими способностями твоего ума. И конечно, это не только лишь поэзия. А еще литература, музыка ... и многое прочее ... те виды искусств, которые я знаю. И бесчисленное множество искусств, о которых я даже не подозреваю. И истино грандиозное, это можно только родить в порыве вдохновения. Не умом. Я это понимал. И вместе с пониманием столь очевидного, ко мне приходил Свет. Тот именно, который озаряет твой разум и твою душу, " ... просвещая всяческия ... " Пока не стало так ярко, что Сиб сказал мне.
 - О! - Теперь передо мной уже не Мастер, а Конструктор? -
 - Нет. - Сказал я Сибу. - Пока только Технолог. Ты ведь живешь в состоянии тончайшего музыкального восприятия, так? -
 - Угу. - Сказал Сиб.
 - И какого рожна тогда ты все еще тут? Пошли. Бери меня за руку, раз тебе там темно. Я отведу тебя туда, где продуктом твоей работы будут привычные тебе звуки. Просто там твой "кпд" будет намного выше. Сочини там симфонию и назови ее "Человек". Возможно так ты сочинишь себе то тело, которое хочешь иметь намного быстрее и значительно лучше, чем тут. Но предупреждаю! -
 - Да. - Сказал оторопевший Си-бемоль.
 - У нас бывает, болят зубы. -
 - А ты? - С надеждой в голосе спросил он меня.
 - А я все уже написал. - Ответил я ему. - И уже очень давно. Просто тому, что я ранее сочинил, я теперь дам жизнь, вдохнув в поэзию энергию души. Все как обычно! Я понял что нужно для того, чтобы вернуться к своей любимой не только в пространстве, но и во времени. -
 - Скажи мне! - Прошептал он. И тут только я увидел в Си-бемоле некую боль ... потери.
 - Нужно не пространство совмещать и не время вовсе ... Любовь ... Ты же сам сказал. "Всегда апеллируй к Любви!" Эти твои слова я сейчас напутственно возвращаю тебе. Это то, что соединяет две души во всех временах и во всех вселенных. Просто активируй ее. Но это должно быть чем-то ... очень твоим. Твоей композицией. Не услышанной и не прочитанной где-то, а твоей. Личной. А потом просто ее активируй. -
   Убедившись в том, что пока Сиб меня ни о чем не спрашивает, я соединил его с собой и мгновенно перенес туда, где я видел все, а он практически еще был слеп. Когда ты все понимаешь, этот Свет не просто дает тебе зрение ума и зрение души. И он не просто тебя манит. Он притягивает тебя к себе, словно магнит железо. Так что мне не нужно было прилагать никаких усилий к тому, чтобы попасть в Семантике в нужную мне область. Но Сибу было очень темно здесь. Я это видел, заглянув в его нутро. Просто теперь мой Свет был настолько ярким, что как рентген просвещал мне чужую душу. Полагаю, раньше он так же видел меня.
 - Сейчас я тебе помогу немного со Светом. - Сказал я ему. - Но мы поем звуками, которые принадлежат октавам. И образуют малое подмножество так называемых музыкальных звуков. Я знаю, что у вас, никаких октав нет. И ваша музыка ... она лежит в непрерывном диапазоне частот. Я себе этого даже представить не могу. Но ... я спою тебе, и у тебя прибавится немного Света. Это для тебя будет так же, как для меня было бы видеть все только в красном или голубом цвете. А не в Солнечном. Но видеть ты станешь. А дальше уже пробуй сам! -
 - Я тебя слушаю.  - Сказал Сиб.
   И тогда я воспроизвел в своей памяти практически с точностью до звука несколько тактов, те, что помнил хорошо, из Второго Концерта для фортепиано с оркестром Рахманинова. Я видел то, как Сиб буквально впитывает эту музыку в себя.
 -  " ... я был слеп, а теперь прозрел!" Еще! - Прошептал он, цитируя Евангелие от Иоанна.
 - Боюсь напортачить. - Ответил ему я.
 - Ладно. Дальше я сам. - Ответил Сиб. - Спасибо! -
   Я не стал ему ничего отвечать. Я знал, что в этом состоянии Сиб точно не пропадет! А я ... А у меня открылся проход из Семантики наружу. Мой Чердак Мира был настолько светел, что меня не покидало ощущение всемогущества. И поэтому мне нужно было как можно скорее валить отсюда. Я схватил своими уже телесными руками Алле с Талиссой. А своими все еще бестелесными руками совсем из другого места тот диван, который мы неожиданно прихватили сюда из водного ранчо. Он принадлежал не нам, и поэтому его нужно было вернуть его хозяевам! В следующий миг я перенес нас всех вместе с диваном ... в какой-то мир, который пред ... нет, не представил. Просто увидел его внутри себя. Наиболее всего он мне напоминал планету Пандора из фильма "Аватар". Но, конечно, это было не вымышленное место, а реальный мир. И очень живой! 
   Мои девчонки оказались сидящими на диване прямо в зарослях цветов такой невиданной красоты, что даже у меня, ничего в цветах не смыслящего, перехватило дух!
 - Хочу по пути нарвать букет Оле! - Сказал я виноватым тоном. - Простите за промежуточную остановку, Ваше Величество! -
   Они обе так ничего мне и не сказали и даже не смогли встать с дивана. Я же схватил те растения, которые попались под руку и вручил их Царье.
 - Дж ... - Произнесла она. - Потом покажи дорогу сюда! -
 - Конечно. - Ответил я. И после этого, подхватил снова нас всех на свою мысленную огромную ладонь, возвратясь в то свое состояние, которое совмещало меня с Ольгой, и которое еще не успело во мне "остыть".
   Мы возникли там, где я и хотел. На платформе. А не в комнате. Поскольку в комнате еще стоял то же самый диван и на нем сидел тот же самый я, только еще ничего не умеющий, и лежала умирающая Тали. А потом они растворились в воздухе ...

Глава 5. Смауг и асарат.
   " ... Замалчивание правды, разновидностью чего является так называемая политкорректность, есть просто разновидность лжи. Пассивная ложь. Латентное лукавство. А чаще всего просто трусость. Не вдаваясь в причины того, почему люди лгут, можно с уверенностью утверждать только то, что по наблюдениям многих психологов является неоспоримым фактом: люди, ругающиеся матом, более искренни и правдивы, нежели ... прочие, ...т вашу мать! "
   (О. С. Мадани - Гинзбург. "Жизнь - вне времени".)

 - Девочки, мы дома! - Радостно сказал я Тали и ее Величеству Царье. Я в самом деле был рад тому, что у меня получилось задуманное - вернуться в иную вселенную в точку и в момент отправления. И теперь я знал как работать в Семантике именно мне. Аналитические способности могут решить не все. Искусство же восполняет пробелы творчества там, где невластна наука. И во мне еще до сих пор жил тот самый Свет Понимания, который меня "накрыл" в Семантике и в котором я теперь оставил растерянного Си-Бемоля. Он явно не ожидал от меня столь быстрого роста!
   Еще пять минут у нас ушло на то, чтобы затащить в хижину кровать, с которой мы прибыли из Мира Нимф, а так же на разного рода поклоны, приветствия и реверансы друг другу ...
   Амелия с  Ольгой по прежнему сидели в комнате прислуги. Дети мирно спали рядом с их мамой, на кровати. А на обеденном столе по прежнему лежала отварная рыба. Было немного недопитого вина, которое Амелия прихватила с собой из Цитадели, когда они решили ко мне вернуться. Вчера по времени этого мира и три дня назад в потоке Талиссы и меня.
   В общем, закусить прилично было практически нечем.
   Мы втроем, прибывшие на ранчо, и те, кто оставался тут, чинно восседали: двое на кровати, двое на диване, и я - на единственном стуле.
 - Я за едой. - Сказала Амелия, вставая с кровати, на которой она сидела рядом с Ольгой. - Ваше Величество, - обратилась она к Алле, - я недолго! Постарайтесь не скучать в обществе этих молчаливых персонажей! Они по-просту вас стесняются! -
   Она быстренько облачилась в свои походные одежды, и взмахнула своим талваром. Молча. Она исчезла по неизвестному нам адресу, ибо не произнесла ни слова. А мы поняли, что ее связь с Асхетом находится на глубоком ментальном уровне. Он понимал ее мысли!
 - Я тоже. - Сказала Тали, вставая с дивана, на котором она сидела рядом с Алле.
 - Сидеть. - Произнесла Царья, положив руку на плечо Талиссы. - Принцесса вполне справится и без твоей помощи! - При этом Тали покорно опустилась на место, потупив взгляд.
   Я обратил внимание на то, что с момента нашего прибытия Алле неотрывно смотрит на наших малышей. Взгляд ее был пристальным и спокойным. Не думаю, что это были первые дети, которых она видит в своей жизни. Значит было что-то еще, что подвигало Царью на ментальное исследование наших близнецов.
 - Как зовут ваших малышей, Ольга Сергеевна? - Спросила она, улыбнувшись при этом.
 - Петр и Андрей. - Ответила ей моя жена и улыбнулась Царье в ответ. А та просто кивнула головой с таким видом, как будто именно такого ответа и ожидала. Это было странно.
 - Как странно! - Сказала Алле, подтвердив мою мысль. Потом повернула голову в сторону дверного проема и, окинув глазами бескрайний морской простор, просто молчала пару минут. Было неучтиво с нашей стороны вклиниваться в ее монолог. Поэтому мы тоже молчали, ожидая ее слов. - Странно видеть вас ... такой молодой и ... такой счастливой! - Она повернула голову и в упор посмотрела Ольге в глаза. - Я знаю будущее. - Сказала Алле. - Ваше, свое ... и ваших  малышей. -
   Мы сидели, затаив дыхание. Алле была в нашей компании не просто самой титулованной персоной. Она была самой старшей и, вероятно, самой опытной в житейском плане из всех.
 - Вы хотите сказать, - сказала Ольга, - что мы с вами в будущем будем иметь некие отношения? -
 - Не просто отношения, дорогая моя! - Ответила ей Царья. - Наша с вами связь будет неразрывна  и ... Хоть и недолга! -
 - Нет, не надо. - Сказала ей Ольга. - В моем потоке этого ничего не было. Еще ... Я хочу радоваться новым открытиям. А не ожидать исполнения заранее вынесенного приговора! -
 - Да. Конечно. Я бы и не сказала. - Просто ответила Алле. - Я знаю, что такое обладание ненужным знанием! - Она улыбнулась улыбкой, настолько лучезарной и ... молодой, что я невольно залюбовался ее лицом. Там, в Лесном Царстве, она предстала мне в образе грозной воительницы, а я соответственно ее внешность и воспринял. Сейчас Алле открылась мне с совершенно иной стороны. Я видел не Нимфу. И уж, конечно, не Царью. Я видел женщину, наделенную немыслимой внутренней красотой. Не внешней. Хотя и это тоже у нее присутствовало сполна. Нет. Она излучала Свет. Нечто такое, ... некое обаяние невыносимой силы, бороться с которым не было никакой возможности. Эту радость можно было сравнить разве что с теплом русской печки. Когда ты, продрогший на морозе, приходишь домой и залезаешь на нее! Я печку имею в виду, конечно ...
   Я опустил глаза вниз. В пол. Я знал, что моя супруга через наших сартуров читает любое мое настроение. Пусть прочтет во мне ... верность. А еще я знал, что Алле наверняка видит мои мысли. И поэтому, конечно, ... я сосредоточился на какой-то точке на полу нашей фазенды. Мне было все равно каким способом отключить свой мысленный поток. Пусть не видят во мне ничего. Я и так уже, размышляя о печке, выделил такое количество неподобающих образов, что если бы я сейчас ненароком был не тут, а в Семантике, то можно было бы материализовать полноценный порнофильм!
   "Ох уж, эти бабы!" - Подумал я про себя. А Алле в этот момент хитро и почти неуловимо улыбнулась улыбкой столь мимолетной, что  поймать ее было практически невозможно. Я смотрел в пол. Я не видел ее лица. Я просто знал, что у нее в душе. Я ... да. Когда она успела залезть ко мне внутрь, в ... сердце? И, главное, как? И теперь у меня именно то, о чем  предупреждал Си-Бемоль. Раздвоение. Все! Пора с этим кончать.
   Я встал из-за стола и молча ушел в нашу с Ольгой спальню. Это было до крайности неучтиво, но мне было наплевать на нормы приличий. Я нашел у нас на столике недопитую бутылку вина и допил все прямо из горлышка. Как в армии. Потом снял с себя всю одежду, вышел на край нашей террасы и нырнул в воду. Мне нужно было просто принять холодный душ ... Алле видела меня в Семантике. Наблюдала за мной. Считала уровни моего Фрактала ... Она могла вполне вмешаться в мое естество еще там ... Я вдруг почувствовал, что нихрена еще не понимаю в моих новых знаниях и умениях. И мне еще учиться и учиться ... И, конечно, как всегда, набивая себе на лбу шишки! ...
   Море было теплым и нисколько не освежало! Так ... Чуток ... Я ушел на глубину. Я искал в воде прохлады! Мне было до невозможности приятно быть вновь сильным и здоровым! А плавать меня научил Аосам. Отлично научил! Я различил вблизи себя сетку, которая отделяла пространство нашего моря от моря внешнего, которое, как я знал, было весьма опасной средой. И совсем недалеко от себя вдруг увидел большой разрыв ... разлом сети. Прутья были разорваны и разогнуты в разные стороны. И тот, кто на такое был способен, явно обладал силой мощного бульдозера! Никак не меньше. Мне потребовалась секунда на принятие единственно верного решения. Я пулей вылетел из воды вверх, работая руками и ногами, как автомат. И понял, что опоздал. Тот, кто проделал в сети столь огромную дыру, преодолевал по винтовой лестнице, ведущей с нижнего яруса на верхний, ... он преодолевал уже последний проем. Я не успевал за ним. Мне было это абсолютно ясно. Как и то, что через полминуты он окажется на помосте вернего яруса. А там были те, кто менее всего ожидал увидеть здесь этого ... человека!
   Поэтому я полез по перекрестиям металлического каркаса нашей фазенды. Как примат из африканских джунглей. Это было не трудно в моей нынешней форме ...
   Мы одновременно с ним появились наверху. Только он был на целых пять метров ближе к комнате, чем я ...
   Шум возни не остался незамеченным, и из дверей выглянула Тали. Она вытаращила глаза и застыла.
 - Кинь мне стул! - Крикнул я ей. Я знал, что ножичком для разделки рыбы с этой тварью не управиться. Тали мгновенно скрылась внутри комнаты. Асарат тем временем повернулся ко мне лицом. Он понимал, что превосходит меня по всем физическим параметрам. Но он не понимал, что кроме мускулов и скорости есть еще иные качества бойца. Его родной стихией было море. И там он меня наверняка бы уделал! Но не на суше. На суше сейчас мне не было равных ...
   Это был человек. Очень видоизмененный, почти уже не похожий ... Тем не менее ... Его ноги срослись и за миллионы лет эволюции превратились в широкие ласты. Но он мог на них медленно, вперевалочку ходить и уверенно стоял. А вот руки ... Торс, плечи ... С ним врукопашную было нельзя. Это было очевидно. Если он меня захватит в жесткий захват, то просто разомнет во мне все кости, как мягкую глину. Поэтому для поединка с ним мне нужно было стать кем-то другим. В противном случае я с честью проиграю это сражение! ...
 - Ну, что, красава, иди ко мне! - Сказал я ему, испытывая при этом почти животный ужас. И поманил его руками. Этот вечный жест бойца! Он не остался незамеченным. Асарат знал, что без сильного оружия ни я, ни кто-то еще из нашей компании ему не помешают устроить веселый пир! Его большое, бледно-зеленое, как у утопленника, лицо исказилось в некоем подобии улыбки. И он двинулся на меня. Отрывать ему горло я не мог, как поступил с Саллиасом Сарром. Я не знал его анатомию. Ударить между ног - тоже не мог. И подпускать его к себе не мог. И думать уже нет времени. Еще пара секунд, и он меня достанет! ...
   Я уловил момент когда он выбросил вперед свою огромную лапу с сильными и длинными пальцами, перепончатую и увенчанную длинными когтями, поднырнул под нее и, перекатившись по помосту пару метров, оказался за его спиной. Он неспешно стал разворачиваться обратно. Он не умел двигаться быстро вне водной стихии. Это было очевидно! В  это время Тали вынесла мне стул. Они стояли внутри комнаты, испуганные и беспомощные. Вероятно, и Алле, и Тали могли бы включить свою магию. Но почему-то пребывали в каком-то непонятном замешательстве. Я взял в руки стул и со всей силы ударил им по углу нашей хижины. Стул разлетелся вдребезги. Но у меня в руках теперь были две крепкие буковые ножки!
 - Смауг, твой выход! - Прошептал я, и мой голос отозвался гулким эхом внутри моего Фрактала. Тот, кто меня никогда не покидал, и кого я усиленно загонял в недоступные глубины своей души, - нашего общего с ним дома, - теперь был мне позарез нужен! Нужен как никогда! И он услышал. Я знал, что мой Альтер Эго не премянет порезвиться! - Дверь открыта! Выходи и порви этого урода! - Сказал я мысленно.
   Я почувствовал в себе сильные изменения. Но не во внешнем облике. Внешне у меня не появились какие-то огромные бицепсы и не стали выступать на спине могучие позвонки, как принято показывать это в комиксах про супергероев. Ничего подобного. Смауг просто перекачивал в мой скелет и в мои мышцы энергию моей души. Вместе ... точнее, модулируя этот неистощимый источник силы, своей лютостью, яростью и первобытной жаждой крови ... Я впервые себя ощутил, как древний свен, объевшийся вареных мухоморов! Я видоизменялся внутренне. Это заняло пять - шесть секунд.
   "Хватит силы!" - Отдал я мысленный приказ и понял, что опять был услышан. А потом я выбросил ножки от разбитого стула, которые сжимал в руках. Они мне были не нужны. Сейчас я был сильнее Халка. При том, что внешне не изменился совсем. Ну, чуток ... Немного стал светиться изнутри. И это темно-бордовое зарево осветило нашу арену сражения, конкурируя по яркости с солнцем здешнего мира!
   Асарат понял, что ему тут нечего больше делать, плюхнулся на брюхо и попытался ползком улизнуть к краю помоста. А за моей спиной мои девчонки стали кричать что-то непонятное. Мой рассудок не различал слов. Не понимал речь. Я никак не реагировал на их крики. Я дал волю Смаугу маленько пошалить. Я видел как бы извне, как я беру рукой эту тушу, что впятеро тяжелее меня, хватаю его за кисть правой лапы и сильно дергаю на себя. Его лапа отрывается от его тулова и со скоростью космической ракеты отправляется в полет. При этом раздается громкий хлопок. Скорость движения моей руки превышает скорость звука в воздухе. Но я как-то отстраненно это все фиксирую. Так, как будто бы это все происходит не со мной. Потом я точно так же отрываю его вторую конечность. И опять с громким хлопком. А потом я скроняюсь над ним , испускающим из себя реки кровищи какого-то странного, бледно-голубого цвета и пристально смотрю в его глаза. Он не мигает. Потому что его глаза защищены роговой оболочкой и у него совсем нет век. Странное, жалкое существо, решившее поживиться ... не там и не теми!
   Смауг мысленно соединяется с этим обрубком, находящимся в преддверие кончины и шепчет ... шипит ему. "А потом, когда ты сдохнешь, я найду всех твоих любимых и сделаю с ними то же самое!"
   Я вижу в глазах этого существа неизбывную боль, ужас и ... бессилие. И в этот момент слышу позади себя повелительный голос.
 - Ну, хватит уже! Джафар! Остановись! Ты сейчас сожжешь дом! -
   Я еще не успеваю обернуться, но понимаю, что это голос Владыки. И от такой радости Смауг исчезает, как и не было. Но еще с полминуты я пытаюсь утихомирить разбушевавшуюся во мне энергию. И когда понимаю, что у меня ничего не получается, я прыгаю вниз, в воду. И море вокруг меня кипит и пенится!
   Проходит еще несколько нескончаемых минут борьбы. Пока я не прихожу в норму. Если можно считать нормой то, что я, в нарушение всех законов гравитации, вылетаю из воды, и плавно, как бабочка, приземляюсь наверху. Рядом со всеми теми, кто стоят, открыв рты ... Даже Алле ...
   Я вижу Амелию с огромной сумкой наперевес, Майбраха с такими же двумя сумками и Владыку, который стоит и очень искренне мне улыбается!
 - Ну ты и дал жару! - Воскликает Владыка. - Как это тебе удалось? -
 - Это не я. - Виновато отвечаю я, словно нашкодивший подросток своему папаше. Потом сталкиваю мертвую тушу асарата с края платформы, и он с громким всплеском погружается в пучину. К рыбам. Там ему самое место ...
   Я смотрю на арену нашего побоища и вижу следы своих босых ног, выжженные на деревянном покрытии фазенды. И только тут понимаю, что стою абсолютно голый. Поскольку именно в таком ниглеже пошел окунуться, дабы смыть с себя дурные мысли ... И вот как все обернулось!
   Царья и девчонки деликатно смотрят в разные стороны, считая в небе несуществующих ворон, а Ольга с лицом на два тона бледнее обычного, молча протягивает мне простыню.
 - Ну, что? - Задает нам всем риторический вопрос Амелия. - Можем мы уже пойти спокойно посидеть за столом, или еще что-нибудь ожидается? Вторая серия? -
   Я ничего ей не отвечаю. Я счастлив. Я знаю, что могу победить ... войско ... В одиночку. И во мне все еще бурлит сила! Однако, огромная энергия потрачена, и во мне разгулялся дикий голод. Почти как тогда, когда меня целую неделю не кормили при посадке в узилище Тройнов ... Мы молча удаляемся под своды крыши нашего дома, в прохладу. Но Майбрах остается стоять. Вместе со своими сумками. Я поворачиваюсь к нему и говорю.
 - Помочь? -
 - Я не подам тебе руки. - Отвечает мне Майб. - Я хочу, чтобы ты это знал ... понимал то, что есть вещи ... Что я здесь только по просьбе Владыки. Просто у нас есть неотложные вопросы! -
 - Твое дело. - Отвечаю я ему, мгновенно испортившему мне мое прекрасное настроение. Мне было непонятно, зачем человеку демонстрировать свое нежелание прощать?
   Потом подхватываю одну из двух его сумок и иду в дом. А он за мной.
   " Я понимаю Бога!" - Думаю я про себя. - "Когда ты всемогущ, это именно и делает тебя абсолютно счастливым. Абсолютная власть над материей! А это счастье ... это именно оно делает мир вокруг тебя лучше. По другому не бывает. Злые боги рано или поздно гибнут вместе со своими вселенными. Просто потому, что неизбежно начинают творить то, что губит все вокруг, включая творцов! Жизнеспособно только добро. И Любовь! "

Глава 6. Военный Совет.
" ... Можно искуссно скрывать ложь, но скрыть свою честность… Это, моя дорогая, задача куда более сложная. " (Принц Нижних Миров Деспил.)

   Я искренне был удивлен тому, насколько быстро у меня настроение сменилось с прекрасного на отвратительное! И почему? Что это за чушь?! Одна лишь фраза Майба, ... он даже голоса не повысил и никак мне не нахамил. "Это плохо!" - Думал я. - "Это означает, что мои настроения не есть настоящие и искренние. А зиждятся на адреналине. Это просто сила. Она может иметь разные знаки. Этим она и опасна!"
   Я втащил сумку Майба в комнату, и с меня опять сползла простыня. Поэтому я поспешил к себе на половину, чтобы одеть что-нибудь, что не напоминало бы мне римскую тогу Теодора и весь его театральный мир ...
   В этот момент ко мне зашла Ольга.
 - Джаф, - обратилась она ко мне с порога, - я ... У меня нет слов! Не делай так больше! Никогда! Не выпускай его наружу ... -
 - Как ты ... -
 - ... сартуры! - Сказала она мне. - И это не Смауг. Скорее, Барлог! И ... Но это не имеет никакого значения ... -
 - ... я только хотел защитить ... -
 - ... нет, милый! Не надо. Он может завладеть тобой. Послушай меня! ... -
 - ... но у меня выбора н ... -
 - ... нет-нет! Я опять увидела у тебя эти отрешенные глаза, полные скорби! -
 - Скорби? -
 - Именно. Это не радость, Джаф! Не ... не Виктория, нет! Ты ... Если бы ты видел себя в зеркало! Это такое внутреннее страдание! -
 - Да нет же! - Сказал я ей, пытаясь натянуть на себя тренировочное трико Амелии. - Я ... "Есть упоение в бою!" Пушкин был прав в этом! -
 - Какой в жопу Пушкин! - Рявкнула она. Да так, что за тонкой стенкой в соседней комнате  все моментально стихло. Она подошла ко мне и сильно толкнула обеими руками меня в грудь  так, что я повалился на нашу кровать. - Слушай и просто сделай как я тебе сказала. А именно. Никогда не выпускай наружу больше эту огненную тварь! Ты меня понял?! -
   Я полулежал на кровати, облокотившись на локти, и просто смотрел на ее лицо, принявшее очень мрачное и совершенно не свойственное ей выражение. В ее глазах полыхал ее фиолетовый огонь, в отблесках которого стало очень много красного. Не темно-бордового, не моего, а кроваво-красного. Того, каким я видел Смауга в недрах своего Фрактала. Мой, темно-бордовый цвет, он тоже цвет крови. Согласен. Но он, скорее, цвет застывшей ярости. Ненависти, тлеющей в глубине души. И цвет этих тлещих огоньков, готовых ярко вспыхнуть на воздухе, это как раз мой цвет.  Это тоже опасно … Венозная кровь. А тут … алая. Артериальная. Такая, какая бывает, бьет фонтаном из шеи врага, когда ему вдруг, горло вырвешь. Какая была у Саллиаса Сарра. Мне был очевиден следующий факт, который моя жена еще не поняла. Наши сартуры были идеальным проводником. Проводом с нулевым сопротивлением. Тем более когда полюса находятся не в квадриллионах световых лет друг от друга, а в пяти метрах. Смауг искал пути захвата новых территорий. Он не был ни моим другом, ни даже моим союзником. И при первой же возможности он сожрет и меня и всех, до кого успеет добраться. Все Драконы таковы! А может быть это и в самом деле был некто более опасный? ... Вероятно. И сейчас он в полном объеме хлебнул силы. Я ему это позволил. И ему теперь тесно во мне. А Ольга ... И она ведь кормит грудью наших ребят. И даже если не кормит грудью. Близость мамы всегда влияет ментально на чад. Вполне может статься так, что частичка Смауга, перекочевавшая к ней от меня через наших аонаддиллов, потом передастся тем, кто гораздо мощнее нас с Ольгой вместе взятых. Их девственная чистота, если только дать возможность Смаугу ее перековать на знак минус, она будет той силой, которая обрушит природу вселенной. Дети не могут себя контролировать. Это в них и за них станет делать он.
   Все это я понял в течение одного мгновения. Складывалось впечатление остановившегося времени ...
 - Потом решим. - Сказал я ей. - Нас там люди заждались! - Я кивнул в сторону соседней комнаты.
   И тут Ольга ухмыльнулась такой же кривой улыбочкой, какая сияла обычно на лице у меня в те времена, когда мне необходимо было выиграть очередное сражение ... Это было  ... Она нахлебалась от меня худшего, что я мог предложить ... Это следовало немедленно исправлять. И начинать нужно было ... Да, с путешествия. Куда? Конечно, именно туда. И срочно.
 - Но сперва мы выслушаем Владыку и его проблемы! - Завершил я вслух свою мысль. А она просто развернулась и вышла в соседнюю комнату. Я еще поискал что-нибудь из одежды, но ничего не нашел. В сильно обтягивающих меня тренировках внучки я выглятел как полный идиот. Балетмейстер - переросток! Внучкины штанцы меня обтягивали так сильно, что это было равнозначно тому как если бы я стоял по-прежнему голым.
   Они в полной мере оценили мою внешность, когда в дверной проем вошел я и на пороге театрально встал в третью позицию. Алле потупила взгляд. Талисса прыснула со смеху, подавившись тем, что пила. Владыка открыл рот. И даже Майбрах просиял в сдержанной улыбке.
 - Мило! - Сказала мне моя любимая внучка, пригубив вина. - Полагаю, мне теперь эти брюки больше не надеть! -
   Они сидели за уже накрытым столом, и мне было понятно, что без кулинарной магии здесь не обошлось! У них просто не было такого времени, чтобы все это наготовить! Но нужны были исходные ингредиенты. И они, я так полагаю, были именно в тех огромных сумках, которые тащил на себе Майбрах. В сумке Амелии, как я знал, были исключительно молочные продукты для маленькой дочери Аосама, и эта сумка стояла поодаль, в углу комнаты. 
   Все умолкли. Потому что разговор по делу должен был начинать Владыка. Либо Алле. Здесь, на нейтральной для каждого из них территории, они были равны в правах. Однако, заговорила Амелия, и я был этому очень удивлен!
 - Дед! - Сказала она, обратившись ко мне. - Совсем недавно мы все, Нижнемирские, прогнали тебя из Цитадели за твои отвратительные выходки в отношении нас. Но сейчас ситуация сильно изменилась! Указ Владыки по прежнему в силе, и ты по прежнему не можешь появляться в нашем мире, и в силу этого мы пришли сюда сами. А ты сейчас единственный, кто знает о дате гибели Арратасхатха! Ты это сказал Матери. И в связи с этим я хочу задать тебе вопрос. Это так или нет? -
   Я непонимающе потряс головой и сказал.
 - Что так? Здесь три вопроса. Так ли то, что я знаю про звезду? Или так ли то, что единственный, кто об этом знает, именно я? Или так ли то, что я на самом деле сказал об этом Матери? И еще. Почему первое слово у тебя? -
   Ольга улыбнулась.
 - О! Я кажется поняла! - Вклинилась она в наш разговор. - Это свадебный подарок, милая? - Она неотрывно смотрела на внезапно покрасневшую Амелию.
 - Только ... помолвка ... - Пролепетала внучка. - Но с кем я не скажу. -
 - Что здесь, нахрен, такое происходит? - Спросил я их.
   Заговорила опять Ольга. И все смотрели на нее.
 - По поводу твоего последнего вопроса, родной. - Сказала она мне. - Говорит как правило первым лишь Правящий Монарх. И так получилось, что этот дивный мир теперь является собственностью твоей внучки. Это ведь так? - Она посмотрела на Амелию. - Я права? -
 - Да. - Сказала Лия. - Но я хотела бы отложить эту тему до официальной церемонии моего вхождения на местный престол. Мы не за этим сюда явились, чтобы праздно посудачить о ... -
 - Почему бы нам, девченкам, праздно не посудачить? - Встала Алле на сторону Ольги. Ей тоже стало интересно ... интересен стремительный карьерный рост Амелии.
 - Меня же интересуют сейчас не столько эти мои тренировочные навыки правления, - сказала нам Лия, переведя разговор на свою тему, - сколько озабочивает вероятность гибели мира Цитадели! -
 - Тренировочные навыки? - Переспросила ее Алле. Но на этот раз Амелия просто отмолчалась.
 - Дед, если нужно, я повторю свой вопрос ... -
 - Не нужно. - Сказал я им, уплетая за обе щеки какое-то нежное, жареное мясо. - Я отвечу на все. Да, я знаю дату гибели ... нашего светила! - Я сознательно сделал акцент на слове "наше". - Да, я единственный, кто об этом знает из телесных живущих. И да, я об этом договаривался с Матерью в обмен на ее лояльность к Ольге. -
   В этом месте моя жена многозначительно переглянулась с Владыкой.
 - Но это не видит в будущем никто из тех, кто на такое способен! Даже сверхчувственный Праусс! - Сказала мне Амелия.
 - Могу подтвердить это, как видящая! - Отозвалась Алле. - Я тоже этого не вижу! -
 - Тогда вам нужно протереть ... стекла в ваших телескопах, ваши величества! - Я не хотел грубить им, но у меня из этого ничего не выходило! Блин, да они сами нарывались на грубость! Что ни мелочь пузатая, то царица или императрица. Только я бос и наг! Стою тут перед этими величествами, словно клоун, в слишком откровенном трико и даю подвергать себя допросу! - Я вам поведаю то, откуда я это знаю! -
 - Да уж ... Пожалуйста! - Сказала мне моя внучка.
 - Если излагать все по порядку, то следует начинать с начала. Поэтому, первое. - Я отхлебнул прекрасного вина и продолжил. - В то время, когда вы меня изгнали из Цитадели, это произошло потому, что у меня у самого не было сил уйти от вас самостоятельно. Я был при смерти. Второе. Я молчал ... Я ведь молчал тогда, не так ли? - Спросил я их. - Если вас оскорбляет не наглое хамство и мат, а их полное отсутствие, то у вас у всех что-то не так с мозгами и ... -
 - Что ты, нахрен, несешь?! - Заорал Майбрах, пытаясь меня перебить. Но я ткнул в его сторону пальцем и гаркнул.
 - Молчи, Майб! А то вышвырну тебя на орбиту планеты! ... Ты не сможешь остановить руку, которая движется быстрее скорости звука! Поэтому спрячь в карман свое ёе самолюбие и командуй своими солдатиками, а не мной! ... Третье. - Продолжал я под громкое сопение Майбраха. И от моего внимательного взора не укрылось то, что когда я гаркнул на Майба с угрозой, Амелия чуть заметно дернулась. Заметили это и другие. - Это не вам на меня следовало обижаться, а мне на вас! - Сказал я им. - На вашу несогласованность в действиях и на ваше невладение информацией о тех сущностях, к услугам которых вы прибегли! Я о Марке. И четвертое. Я от Него, от Марка узнал то, о чем меня сейчас спросила Лия. Это вы ему обязаны предупреждением. Но он с вами общаться не будет ни под каким соусом. Потому что у вас в Цитадели совершенно хамская политика в отношении иных рас и миров! Он мне сам все показал тогда, когда я привязывал  узловые понятия Семантики к операндам ДОСовского ассемблера. -
 - Чего? - Спросил Владыка.
 - Не важно, Андрей. - Ответил я ему. - Доступно к пониманию только в математическом изложении ... Там, в Семантике я не поверил Марку. Но вы, вероятно знаете, что Марк, несмотря на все свои эгоистичные наклонности в отношении ближних, не является лжецом. Я бы сказал, что он из тех, кто вообще не знает о том, что других можно эффективно обманывать. И ложь сделать средством достижения своих целей. Я ему об этом сказал. -
 - О чем? - Спросила меня Ольга.
 - О том, что я ему не верю в отношении Арратасхатха. Я, естественно, ему верил. Просто блефовал. -
 - А он что? - Вклинилась в разговор Амелия пока я наливал себе еще вина.
 - Он? Что он ... А он повелся. Вытащил меня в самую глубину Семантики. Туда, где вообще никого нет, а мрак царит такой, что это можно сравнить с недрами Черной Дыры вблизи ее дна. Он и сейчас там. Прячется ото всех. -
 - И что, в Семантике есть такие места? - Задала мне вопрос Алле, которая сама была мастером Семантики. - Ты правда там был? -
 - Да, конечно. - Ответил я ей. - У нашего понимания пределы есть. А вот у Не-понимания пределов нет. Потому что того, чего мы не понимаем - бесконечно много. В силу очевидности бесконечного разнообразия Природы. А того, что мы понимаем - бесконечно мало по отношению к первому! И поэтому мрак непонимания у любого нормального человека столь глубок как я и сравнил. Если разум вдруг оказывается не в привычном нам пространстве понятных символов - языков и лексиконов, - а в том месте, которое является ... то есть в котором сосредоточены так называемые неформализованные онтологии ... То, чему еще нет определения, и в силу этого нет никакого нашего понимания этих сущностей! Мы их даже восприять не можем. Просто знаем, что они есть. Но не видим никаких их свойств. И в силу последнего - тьма египетская! Плотная, обволакивающая тебя со всех сторон. Гадкая. И очень, очень страшная. Я это назвал Мраком. С заглавной буквы. Это место, в котором есть какие-то символы, которые не привязаны ни к каким понятиям! То есть, к чему-то они, конечно, привязаны. Но от нашего крошечного рассудка это наглухо скрыто! Это ... это надо ... прочувствовать! И они ведут себя как живые ... как нечто живое, стараясь выкачать из тебя все ... всю ту смысловую конкретику, которая в тебе есть. Им хочется света тоже! По мере того, как ты будешь терять свет своего разума, ты все более и более будешь приходить к безумию, погружаясь во тьму. Одно с другим не просто взаимосвязано. Это … одно и то же. Я чувствовал это там. Чувствовал, как Тьма внешняя пытается влезть внутрь меня. Деятельная Тьма, и активная! И она делала это ... пыталась проникнуть ровно до тех пор, пока мною владел страх. Как только я успокоился, я стал видеть. И еще молитва. Слава Богу, что помню наизусть все письма … отца! Он как будто знал … Мне не объяснить вам по другому. Так-то вот! ...   - 
 - Милый, я тебя не узнаю! – Сказала Ольга.
 - Да. Я и сам себя не узнаю. – Ответил я. – Но именно молитва меня успокоила и … как бы оградила от внешнего Мрака. –
 - В этом я согласен с докладчиком. – Внезапно нарушил свое молчание Майбрах. – Меня … Я много раз … меня выручала молитва. На войне … На многих войнах! –
 - Могу подтвердить и я. – Вставила свое слово Алле. – И хоть народ Лесных Нимф поклоняется не единому Богу, как вы, но мы Его чтим. Наши верования являются, скорее, языческими. И монотеизм … Ну, не суть! – Она, видимо, хотела еще что-то сказать, но никто из нас не желал переводить разговор в русло философско-религиозных дебатов. Это сулило речи сколь длительные, столь и безрезультатные. Понимала это и Алле, и поэтому произнесла.
 - Но как такое возможно? Мы все знаем, что тьма это просто отсутствие света! Или нет? Я что, не права? -
 - Лишь частично, Ваше Величество. - Я осушил залпом бокал и продолжал. - Вы правы и не-правы. И чтобы объяснить вам это, я приведу сравнение с пространствами разных метрик. Это нам всем более понятно. Что есть отрицательная длина линии в пространстве? - Спросил я их и не дожидаясь ответа продолжал. - Это не есть просто вектор, направленный в противоположную сторону данному. -
 - Потому что длина скалярна! - Вставила Ольга свое слово.
 - Да, дорогая. Определение отрицательной длины следует из самого определения длины отрезка. Напомню ...  - 
 - Дед, мы здорово теряем время! - Перебила меня Лия.
 - Нет. - Ответил я. - Не перебивай. Я сейчас отвечаю не на твои вопросы! Так вот. Длина отрезка в пространстве, если не прибегать к сложным определениям математической меры, а говорить простым языком, это множество всех точек между концами отрезка. То есть длина положительна, если эти точки вообще есть. И длина равна нулю, когда между концами отрезка нет точек. Пустое множество. А концы совпадают. Но, что такое отрицательная длина? Ответ следует из определения. Это множество "отрицательных" точек. Геометрической интерпретацией чего могут быть вместо точек "вырезы" в пространстве. Нехватка пространства. То есть не просто нет ничего, а дефицит. Дефицит пространства между точками А и В. Мы легко с этим сжились, переходя от метрики к метрике через нулевые объемы и нулевые площади. Но то же самое и в отношении нашего незнания. Есть знание и есть Свет Разума. Есть отсутствие знания - то есть незнание, как некое Знание, которое есть, но с которым лично ты еще просто не успел познакомиться, еще не прочел нужный учебник … И этому твоему незнанию соответствует, отсутствие света, или темнота. Свет ведь тоже есть и вне вашей темной комнаты. Просто пока ставни закрыты, ты в темноте. А есть, ребята, антизнание, но не как дезинформация. Не как ложное знание. Ложь можно сравнить с вектором Истины, развернутым в противоположную сторону. То есть модуль вектора лжи – все равно положителен. Просто эта информация развернута в противоположном от Истины направлении. Поскольку ложь – это положительная информация о том, чего нет в природе. Любое наше знание, оно всегда частично лживо. Я же говорю о другом. Об отрицательной информации. Это нечто такое, что, будучи просуммировано с такой же по величине информацией нашего Истинного знания о чем-либо, даст незнание, ноль. К примеру, ты забыл некую науку. Можно просто повредить область мозга и забыть нечто. Или, например, стать старым. И тоже забыть. А можно в человека закачать антизнание. Которое, запоминаясь, просуммируется с тем, что в твоей памяти уже есть и просто обнулит результат этой суммы. Это есть наложение антиинформации на информацию. Замечу еще раз – не дезинформации, как информации о несуществующем, а антиинформации, как отрицательной информации о том, что есть. В связи с этим определением я и называю это нечто, антиистиной. Не ложью, а именно антиистиной. И ассоциирую его не с темнотой, не с простым отсутствием света, а с наличием антисвета. И называю это нечто, этот антисвет Мраком. И он – точно есть. Я вам гарантию даю! И все вокруг нас вообще укладывается в эту схему! Вот так обстоят дела. Это понятно? -
 - Вполне. - Сдавленно сказала мне Алле. Ее личико в моменты озадаченного размышления выглядело особенно притягательно. И внезапно я понял, что … – На интуитивном уровне. Математически мне этого не понять. Но с другой стороны, хорошо, что есть рядом ты …. Кто может вовремя подсказать … если что-то не понятно … - Ольга Сергеевна слушала Алле напряженно и с нескрываемой ревностью в глазах. Как тогда, в кабинете Михаила, когда мы познакомились, она тогда точно так же смотрела на миниатюрную и очень красивую брюнетку Галю. Боже! Неужели снова? … Но Алле, казалось, это нисколько не напрягало! - Но если это все так ... А я склонна считать, что ты прав, - сказала Алле, - то ... Но это же ужасно! -
 - Да. - Сказала Ольга. – И хорошо, что мой муж сейчас все это сказал вслух! – При этих ее словах с акцентом на «мой муж»,  все посмотрели теперь нее. – Потому что я, как и многие иные студенты МатИста моего периода учились на учебниках, написанных по открытым именно моим мужем законам антиинформации. К сожалению, я при нем не могу сказать большего. Он это должен еще открыть самостоятельно. Но сейчас он озвучил одно из величайших открытий в Истории. Открытие антисвета. И меня радует то, что по крайней мере в период нашего с ним пребывания в Ялте, у него теперь на одну из трех задач стало меньше! –
   Во время этого монолога моей супруги, направленного исключительно на то, чтобы подчеркнуть свои собственнические права на мою великую персону, мне удалось встать, пройти по комнате в угол, к письменному столику дочки хозяев этого ранчо и найти там то, что мне было нужно: лист бумаги, ножницы с затупленными носиками, старенький, загрубевший ластик и обызенный сверху карандаш. Я все это звял и тут же вернулся на свое место.
 - Посмотрите, Ваше Величество, - обратился я к Царье, - как выглядит то, о чем я вам говорил. – При этом все вытянули шеи в моем направлении. А Владыка даже привстал.
   Я нарисовал на бумаге два кружочка с буквами А и В, затем прочертил между ними от руки кривую линию и сказал.
 - Вот эта линия между точками и есть длина отрезка. Все точки, которые тут есть. Бесконечно большое количество бесконечно малых по размеру объектов. Так? – И не дожидаясь их ответа продолжил. – Эта карандашная линия символизирует положительное знание о чем-то. Теперь я беру ластик и стираю ее. – При этом я взял ластик и стер линию между точками А и В. – Теперь линия отсутствует, и аналогия этому – наше незнание о чем-то. То есть, понятно, что пространство между точками существует, и линию провести можно. Но пока ты чего-то не понял, этой линии нет. Согласны? – И опять не дожидаясь их кивков головами продолжил. – А теперь, - сказал я, - я сделаю следующее. – Я взял в руки ножницы маленькой девочки, которая жила в этом домике вместе со своими родителями, и вырезал всю бумагу между точками А и В.  – Вот это – указал я на дырку, - и есть антиинформация. Вы в праве меня спросить: но раз здесь, между этими точками нет бумаги, то и нет и расстояния! Нет. Здесь не просто нет расстояния, а здесь все гораздо хуже. Здесь есть отрицательное расстояние. Дефицит пространства – вот, что здесь появилось с исчезновением пространства. Дефицит не есть отсутствие, дефицит это … э-э … наличие недостатка чего-либо! Но, именно наличие!  То бишь, для того, чтобы построить перемещение между точками, я должен сперва вклеить обратно сюда кусок бумаги. А уже только после этого проводить на нем линию карандашом. Я не могу вам сказать о том, что такое антиинформация как аналог пространств с отрицательным модулем длины. Не могу! Ибо я этого еще непонимаю сам. Я просто знаю, что это – я указал на прорезь в листе бумаги, - что это определенно есть и существует! –
   Они завороженно смотрели на меня, как на Древнего Пророка, вещавшего им некие истины, которые настолько будничны и очевидны, что для того, чтобы их заметить, нужно быть именно пророком. Или таким, как я. Носителем хранилища с неисчерпаемой информацией и уметь вовремя эту информацию считывать со своего ПЗУ.  Лишь Ольга сидела и улыбалась. И на ее лице было написано «Милый, я горжусь тобою!»
 - Так как, все-таки, насчет Мрака? В практическом плане … – Допытывалась Алле. Математические глубины ее не интересовали. Зато интересовали практические аспекты использования непонятных для нее областей Семантики. И я был из ее знакомых пока единственным, кто этим знанием владел. Был, конечно, еще Марк. Но я не думаю, что Алле испытывала радость от общения с бестелесной сущностью, испепеливей ее родной мир. Более того, зная уже характер Алле, я мог вполне утверждать, что если бы у Царьи была такая возможность, то она лично убила бы Марка снова. Но сейчас Марк был мертв. В том смысле, что не имел тела. И поэтому никаких репрессий к нему она применить не могла!
 - А знаете что? - Я обвел взглядом все наше собрание. – Вот, что я хотел сказать в отношении Мрака. Только из такого места ... Из столь невозможно-плотного Мрака, высасывающего из тебя все положительное, только оттуда и можно разглядеть нечто, невидимое при свете дня! Самый слабенький лучик истиного знания. Он настолько контрастен, что его можно засечь. В то время как на свету никакими приборами его не зарегистрировать. Внешний фон всегда очень шумит! Только оттуда можно почувствовать ... самый первый стук только что образованного в утробе его матери крохотного сердечка ребенка, находящегося вообще в иной вселенной и в ином времени. И только оттуда можно услышать и почувствовать как одиночный гамма-квант прорывается наружу из центра Звезды. Оттуда как раз видно все, что является Истиным знанием. Как я сказал из-за огромного контраста! От тебя требуется лишь полнейшая внутренняя тишина. Никаких мыслей. Никаких эмоций. В особенности, никаких ярких эмоций. Никакого страха! Это место не терпит ничего привнесенного извне. Оно фильтрует весь внешний смысловой, символьный шум, просто поглощая его. Твой настрой на желание увидеть нечто, что тебя интересует, это как тонкая настройка колебательного контура антенны. Но и ты сам, как приемная антенна шуметь не должен. Именно поэтому – полное безмыслие. Абсолютная внутренняя тишина. Ни эмоций, ни мыслей, ни чувств. Иначе это место тебя просто сожрет. Выкачает. ... Я понятен? Именно там сейчас Марк. Я не понимаю каким образом он может пребывать в том месте и так долго? Но в отношении бестелесных, у меня пока нет мыслей. Его же нельзя повторно убить! Надо отдать ему должное за его мужество и полнейшее отсутствие стразха. Покорить области Мрака в Семантике дано не каждому! И естественно, мы не в силах экранировать от него весь этот наш разговор. –
 - Марк, покоритель Мрака. – С ехидством в голосе прошептала Амелия.
   Они сидели без движений, молча. И переваривали только что сказанное мною. Молчание нарушила Царья.
 - Я догадывалась о том, что такое место есть. - Сказала она. - Эти глубины едва различимы на самом горизонте Семантики там, где заканчивается твое понимание вещей, там где кончается логика …  и где наступает Мрак. Но ... у меня не хватало духу туда сунуться! -
 - Поэтому там никого и нет. - Сказал я ей. - Боятся все. -
 - Так что, все-таки со звездой? - Вновь вернула меня Амелия к теме нашего собрания.
 - Да! - Сказал я. - Я увлекся. По поводу Арратасхатха. Находясь в самых недрах и в кромешной тьме я различил ту дату, о которой мне сказал Марк. Вот точное значение. Записывайте! -
   Майбрах вынул из кармана блокнот и карандаш, и сказал мне.
 - Диктуй! -
 - Четыреста пятьдесят, двести два, шестьсот шестнадцать, девятьсот двадцать восемь на десять в степени пятнадцать. Это - число колебаний атома водорода на его основной длине волны от зарождения звезды до момента преобразования в Свехновую. -
 - Я знаю длину волны атома водорода! - Сказал Майбрах, записывающий за мной мои слова. - Я могу посчитать. -
   Я посмотрел на них и понял, что им, кроме Майбраха, непонятно то, что я сказал.
 - Я уже провел расчеты и с точностью до трех месяцев эта дата наступит через три года и десять месяцев от того дня, когда меня вам вернул Марк. В летоисчислении Цитадели. Но для более доверительного интервала такой возможности, я бы счел целессообразным считать период стабильности Звезды не в три, а в два года. Всего два. -
 - Бог мой ... - Прошептала Ольга.
 - Если ничего не предпринять. - Интригующе добавил я.
   Владыка, до этого момента не проронивший ни слова, поднял на меня свои глаза и спросил.
 - Что ты имеешь в виду, говоря о том, чтобы что-то предпринять? -
 - Есть несколько идей. - Сказал я. - Главная идея та, которую мне подал Си-Бемоль. Он, как вы знаете, родился и вырос вблизи ядра Сириуса. Можно сказать, он из тамошней знати! Так вот. Они уже не раз сообща просто чистили свою звезду от негатива. Прекращали войны и распри, заключали всеобщий мир, как во время Олимпийских Игр, и занимались генеральной уборкой своего мира. Но ... Как вы понимаете, в случае Арратасхатха, все намного сложнее. Здесь нужен очень ... я бы сказал, специфический пылесос! Поскольку Арратасхатх на порядок больше Сириуса в размерах и значительно более загажен негативом, ибо это самая близкая из звезд к основанию Главной Кардинали, а генеральная уборка его недр не производилась никем и никогда! ... У меня не было возможности переговорить с ним, с Сибом, на эту тему более подробно. Но если поставить нам всем эту задачу, то, я полагаю, решение всегда найдется! В конце-концов, гибнут только бесхозные, давно покинутые их коренным населением звезды ... Как заброшенный дом, если не поддерживать его постоянным ремонтом. Так он мне сказал! И еще. Звезда становится Свехновой только после того, как ее коренное население исчезает. Материя не в силах выдержать потерю в себе носителей того, что называется жизнью. Конечно, Сиб … он щедр на поэтические эпитеты, но … -
 - Ты хочешь сказать, что в недрах Арратасхатха больше нет коренного населения? - Спросил меня Владыка.
 - Я думаю, - сказал я, - что коренное население его покинуло задолго до появления Цитадели и вас всех как вида. -
 - Кто же станет жить в гнилостной яме? - Вопросом на вопрос ответила вместо меня Алле. - В Звезде столько негатива! Символьный и смысловой мусор ... по сравнению  с чем ... бред наркомана покажется вершинами логики! Фантазии, сошедшей с ума материи ... Там просто невозможно стало жить! И ... обычно ведь никто не покидает свою родину. Кроме как  вынужденно! Тогда, когда какой-нибудь идиот не выжжет дотла твой м ... дом! Или какая-то долбаная Кардиналь не загадит его так, что ты уже утопаешь в этом ... навозе ... Андрей, вспомни ныне несуществующий мир Лесных Нимф. Знаешь, почему у нас были такие живые леса и такая светлая магия?  - Спросила она Владыку, но тот уставился в пол нашей фазенды и молчал. И вместе с ним все Нижнемирские. Исчезновение Мира Лесных Нимф отчасти являлось их виной. Но никто из нас не мог перебивать Царью. Лишь Владыка сидел и кивал головой в знак полного своего согласия со словами Алле. -  Наш мир, - продолжала она, - лежал в теневой зоне между Кардиналью, изрыгающей из себя весь негатив и Арратасхатхом, закрывавшим нас от этого негатива. Я могу сказать, что та часть мира Ро-Нан, которая простиралась вдоль вашего берега Стикса, была абсолютно чистой в плане магически негативных эмпатий. Это отражалось на нашей природе. Только добро и только любовь. Только эти бессмертные силы, ненарушаемые никаким негативом в тени Арратасхатха, могли создать такую природу, где лес участвует в процессе воспроизводства всех более высших форм жизни. А вы не знали? Да. У нас даже зайцы с оленями обладали высокой положительной эмпатией и были связаны с Лесом в процессе воспроизводства. Тем гаже и страшнее то, что сделал Марк! Но, возвращаясь к Арратасхатху. Мир Ро-Нан, как я сказала, был таким сказочно чистым просто потому что Кардиналь была не видна из-за той звезды. Мы находились в тени Арратасхатха. Посмотрите теперь на то, как его раздуло, и вам станет ясно, насколько он забит изнутри! -
 - Я принял решение. - Сказал Владыка, и его слова прозвучали для всех нас, как приговор. - Для Цитадели - срочная, плановая эвакуация. Алле, ты можешь подобрать нам мир для временного проживания? Желательно без изменения метрики. То есть в нашей же вселенной? -
 - Он справится лучше! - Сказала Владыке Алле, кивнув в мою сторону. - Он теперь не просто Мастер, а настоящий технолог! -
 - Это правда? - Спросил меня Владыка, а я лишь кивнул ему в ответ. - Ты как-то очень резво растешь! Впрочем, - сказал он, - я уже устал удивляться тебе. -
 - Это не мой выбор! - Ответил я ему. - У меня такие свойства! -
 - Ты сможешь найти нам новый мир для временного проживания? -
 - Не обещаю. - Ответил я Андрею. - Но приложу максимум усилий! -
 - Приложи! - Ответил он. - А пока ты это будешь делать, необходимо договориться с внутризвездочниками в отношении той цены, какую они могут запросить за расчистку недр Арратасхатха. -
 - Владыка! - Сказала Алле. - Единственный способ избавиться от негативных эмпатий - это их выжечь во вспышке Сверхновой. Только сто миллионов градусов позволят гарантированно истребить любую Черную Магию. Так происходит во вселенной везде. Нельзя просто вынести из твоей звезды Черную Магию и аккуратненько складировать ее на мусорнике! Потому что она ... квазиживая! Как сказал Джафар, деятельная и активная! ... Кроме этого, ее найдут и употребят во зло те, кто только об этом и мечтает! -
 - Вариант со взрывом Арратасхатха меня не устраивает! - Ответил ей Андрей. - Там рядом наш единственный дом, и он тоже гарантированно исчезнет! -
 - Транспортировать частями в другие звезды, которые уже на границе сверхновости. И пусть горит. Но не у нас! - Предложил идею Майб. Идея была так-себе.
   Алле посмотрела на него с плохо скрытым сожалением во взгляде.
 - И сколько миллиардов лет тебе на это понадобится? Майб, ... это утопия! - Сказала она. - Звезда копила негатив от своего рождения более десяти миллиардов лет. И такими темпами, что нам даже не оценить сколько его сейчас в Арратасхатхе! -
 - Этот вопрос сейчас не решить! - Сказал Владыка, прерывая их спор. - Алле, я все-таки попросил бы тебя, а не Джафара, заняться поисками нашего нового дома. Просто у меня для него ... несколько иная работа! -
 - Ну, да! А мне работа попроще! - Надула губы Алле. - Я же не технолог, я всего лишь мастер! -
 - Не в этом дело! - Ответил ей Владыка. - Просто ты не настолько хороший солдат как Джафар. Уж прости! Он мне нужен именно из-за этой его холодной ярости! Мне нужны его боевые навыки, в чем вы, Нимфы, совершенно не сильны! А не по причине каких-то иных качеств. То место, куда я с ним собираюсь отправиться, ... тебе там точно не место. Вы, Нимфы, чересчур ... гуманны. -
   Было заметно, что Алле этот ответ Владыки устроил. Надо отдать ему должное, он поступил как превосходный дипломат, умеющий лгать не моргнув и глазом!
 - Ты ведь лжешь мне, Схаттхи? - Она улыбнулась Владыке всей своей сияющей белизною. - Ты, хитрый лис и опытный политик. Но я не против. Найти вам новый дом, это ... гораздо проще того, что ожидает вас! -
 - Да. - Сказал Владыка. - Ты назвала меня по имени, которое я давно забыл! И этим ты отказываешься признать меня Владыкой. Это ... Алле, дорогая, скажи, что ты ... что мы в одной упряжке! -
 - Мы в одной упряжке, Владыка! - Сказала она ему. - Как и раньше. А насчет имени? Не заморачивайся! Здесь только те, кто тебя никогда не предаст. Как бы мы к тебе ни обращались! -
   Мы прервали наши дебаты, а я вышел подышать на веранду. Было странно обнаружить столько взаимной любви в разговоре тех, кто раньше проливал кровь друг друга в двух войнах! Местное солнце взошло в зенит, и стояла лютая жара. Вслед за мной вышла и Алле. В хижине заплакал Петенька, но я знал, что Амелия и Ольга с этими проблемами младенцев справятся как нельзя лучше.
 - Как в самом деле зовут Владыку? - Спросил я Царью, которая встала вплотную ко мне, едва не касаясь меня плечом.
 - Как и нашу звезду. Арратасхатх. - Ответила она.  - В сокращении, Схаттхи. -
   Потом, когда нам обоим надоело тягостное молчание она меня спросила.
 - Как тебе удалось нас с Тали вернуть именно в момент вашего отбытия? Меня поразила твоя точность! -
 - Это ... поэзия. - Ответил я ей, повернув голову в ее сторону, якобы подставив лицо свету дня. - Стихотворение. Мне Сиб подал мысль. Там, в Конструкторе. Он сказал, что если хочешь создать нечто на самом деле стоящее, следуй дорогой любви. Он … замечательный! –
 - Сиб? Это точно. Про него.  – Ответила Алле. – Он один из немногих полевиков – внутризвездочников, которого просто хочется обнять! – Она улыбнулась.  – Ну, так что ты там написал? –
 - Два четверостишья. – Сказал я ей. - Но тебе читать не буду. Потому что потом по этому пути мне будет невозможно вернуться к Ольге! -
 - Фи! - Фыркнула Алле. - Подумаешь! -
 - Я не это хотел сказать. - Сказал я.
 - А что? -
 - Ты итак уже знаешь. Не хитри со мной. -
 - Скажи сам мне! – С надеждой в голосе прошептала она.
 - Я напишу для тебя другой экспромт. Там, в Семантике. В Разделе Поэтического Творчества. И потом зажгу его силой своей души! - Сказал я ей, стоя по прежнему к ней лицом с закрытыми глазами. - Чтобы иметь возможность в любое время ... прилетать к тебе. И без потери времени. Такого для нас ценного! -
   Я слышал ее многозначительное молчание. И ее дыхание рядом со мной ... Наплевать. Я ...
 - Ты можешь ведь явиться сюда снова именно в тот же самый момент, когда исчезнешь? - Спросила она меня. - Повторить эксперимент. -
 - Конечно. Пока тут Ольга. - Ответил я. – Может быть совсем не сюда, но в то место, где сейчас находится она. -
 - Я хочу ... - Сказала Алле. - Чтобы ты мне показал снова тот мир с цветами. Где мы были … проездом. Это возможно? Сейчас, пока все заняты своими делами? -
   Я открыл глаза. И посмотрел в ее неисчерпаемую сине-зеленую бездну. Где-то там, на самом дне ее бездонного Фрактала лежали все ответы на мои вопросы … к ней! И если бы я мог …
 - … я бы просто погрузился в бездну твоих невозможных глаз! Алле! – Прошептал я. - Плавать умеешь? -
 - Как мамчумх. - Ответила Алле. – Рыба такая, водившаяся раньше в Стиксе! -
 - Тогда ныряй вслед за мной. Я заберу тебя из воды. Не нужно, чтобы наше исчезновение происходило на глазах у Ольги Сергеевны. Это не понравится ни нашим сартурам, ни, что более опасно, ей тоже! -
   С этими словами я прямо в трико прыгнул в воду. А через пару секунд после погружения увидел как в воду входит Царья. Удивительно точно и тихо. И почти без брызг ...
   Я поймал ее за руку и там, на глубине трех метров мысленно сказал, насыщая слова темно-бордовым цветом их букв. Эти яркие буквы ложились на белую мелованную бумагу. Как я и хотел. И у меня сразу же появилось чувство полета ...
"Обняла ромашка
Белую ромашку,
И стоят в обнимку -
Сердце нараспашку!
Летние подружки,
Белые ромашки,
Вам Лесные Феи
Выткали рубашки!"
   Странно, но это стихотворение с цветами и феями, перенесшее нас в неведомый и прекрасный мир цветов, было не моим, а принадлежало Юнне Мориц, с которой я был кратко знаком, в той моей ... прошлой жизни ... Закончившейся бесконечно давно ... на углу Проспекта Ленина и улицы Ломоносова. В городе ... который сейчас лежит в ... другой вселенной ...
   Настоящий поэт по необходимости всегда пророк! Так же вот и с Юнной Петровной … Прочитанное мною когда-то на страничке соцсети ее стихотворение, каким-то непостижимым Промыслом связывало понятия мира цветов с Лесной Нимфой. Или феей. И поэтому … я его и вспомнил сразу же как только мне потребовалось переместить эту самую фею туда, где цветы … Кому-то из вас это может показаться простым совпадением. Но я не думаю, что это так!
   Мы стояли мокрые и счастливые ровно там, где я и хотел. В том месте, где я нарвал цветов Ольге. Своей безумно любимой жене. А сейчас я стоял, держа в руках трепетные ладони не менее любимой мною женщины.
   И тогда мы открыли наши смеженые веки ...

   Глава 7.
" ... Человеческая душа имеет много общего с человеческим телом. Для поддержания здоровья и то, и другое должно время от времени проходить очищение. Но если тело достаточно просто поставить под горячий душ, то душу можно очистить только слезами. Искренним, неподдельным сожалением о своих поступках – вот чем очищается душа ... "
( Савелия, герцогиня Нижнемирская, супруга и ассаи принца Деспила. )

"Не стоит делать второй шаг прежде первого ... "
(Известная формула политического поведения.)

   Мы сидели, поджав под себя наши ноги и прислонившись спинами друг к другу. Так было удобнее и приятнее. В мире цветов не оказалось удобных диванов для отдыха, которые бы стояли посреди дикого леса …
 - Если бы ты знал свою жизнь от начала и до конца, ты бы стал что-то менять? - Задала мне Алле абсолютно риторический вопрос. Я знал про нее то, что она отнюдь не глупа, и если спрашивает банальность, значит у нее есть какие-то сведения о моих будущих днях. А так же о том, что в будущем я буду о чем-то сильно сожалеть, и ей это тоже будет известно. 
 - Да. - Ответил я ей. Я твердо знал что именно я стал бы менять в прошлых своих днях. - Я был бы более внимателен к ближним. И даже ... нет, не то слово. Не внимательным. Скорее, более чутким, более мягким и более сдержанным. -
 - А если бы тебе были известны твои будущие дни? Что бы ты изменил в себе сейчас, сегодня, чтобы не быть … не стать кем-то ... неприемлемым для своей совести завтра? -
 - То же самое. - Сказал я ей. - Любовь к ближним. Не ко всему миру. Только к своим. К тем, кто ... с кем я тесно связан, и кто от меня сильно зависит. Жена, дети, друзья. Просто те, кого я люблю всей душой. Весь мир - это слишком много. Это уровень Бога, а я не Бог! -
   По всей видимости этот мой ответ ее устроил. Я ощутил как после этих моих слов исчезло  напряжение в ее плечиках, которые до этого были напряжены.
 - Тогда приступи к реализации этих намерений немедленно. - Сказала она мне. - И судя по тому как скоро ты растешь в плане развития своих творческих потенций в Семантике и не только, ты скоро можешь стать Им. -
 - Кем? -
 - Богом. Сотвори собственный мир, Джафар! Таким каким он должен быть в идеале. Я давно об этом мечтаю, и если бы у меня был твой функционал ... - Она замялась, откинув голову назад, положив мне ее на плечо своим затылком. Я сделал то же самое в ответ, и теперь мы оба смотрели вверх, на кроны деревьев, колышемых ветром, а наши уши слушали друг друга.
 - Я люблю тебя, Джаф. - Сказала Алле. - Ты это давно понял. -
   Я молчал. Я не хотел говорить ей о своих чувствах. Да она итак об этом знала.
 - И ... хочу иметь от тебя детей. - Голос Алле стал тихим, как шепот травы у нас под ногами. - Я очень долго не отращивала себе свои сгоревшие крылья в надежде на то, что когда-нибудь я встречу мужчину, ... которого полюблю. - Последовала длинная пауза. - И это ты, Джаф! Ты ... -
   Мне до смерти хотелось просто вытянуться на этой дивной траве и обнять ее. Привлечь к себе ... Но она это итак читала в моих мыслях.
 - Нет, не стану. Я не хочу быть Богом. Я видел Теодора, который до смерти устал быть даже не Богом, а только лишь Им в его театральном варианте. - Сказал я ей. Я очень не хотел продолжать разговор на тему любви. У меня еще сохранялась мизерная надежда на то, что мне каким-то чудом удастся избежать измены Ольге. - Мастером, Технологом или же Конструктором - пожалуйста. Но на Бога я не тяну. - Сказал я.
 - И что так? - Допытывалась она.
 - Во мне нет ... любви. Есть вещи, которые я ненавижу. И есть люди ... существа, которых я ликвидирую сразу же как только, - и если только, - стану Богом. Мне нельзя быть ... Им. Я ... Во мне дремлет разрушитель. Причем такого масштаба, что если дать волю дремлющей во мне ярости, я  погублю вселенную и себя вместе с ней. -
   Небо над нами внезапно стало странного, глубокого, сине - золотистого цвета. "Зачем, милая, зачем мы ... зачем я говорю это тебе? Какие-то пустые слова? Вместо того, чтобы говорить о главном?"
 - Это тот, кого ты мысленно звал на помощь в поединке с асаратом сегодня? - Спросила Алле.
 - Смауг? - Удивился я. - Нет конечно. Смауг - щенок. Так, блеклая тень меня. Он возник во мне как некая относительно самостоятельная сущность в тот момент, когда я, переполненный обидой и гневом за свое незаконное заключение в тюрьме, попал в Семантику. Марк, как всегда, подумал не обо всем ... В Семантику нельзя попадать, имея на душе ярко выраженный негатив. Тем паче, в Семантику нельзя приводить совершенно неподготовленных и к тому же, озлобленных людей. А я именно таким и был в тот момент! Там ... как-то так получилось, что я, ничего не конструируя специально, оживил в себе эту ненависть и обиду. Возможно, я сжег часть своего Фрактала, оживив этим свои неосознанные мысли? Не знаю. Вероятно, когда орал на Марка! А принятая ею, этой ожившей сущностью форма, была отождествлена с теми знаниями, которые во мне были на тот момент. Огнедышащий Дракон. Сильный, разумный, неуязвимый и весьма злобный. Смауг. Но ты должна понимать, что он - это лищь полупрозрачный, призрачный я. Это мизерная часть того негатива, который во мне есть. Процент. Я ... Я боюсь тебя любить! - Воскликнул я. - Боюсь. Алле, родная, я опасен! Ты должна знать. Я могу сделать с любимыми мною существами такое ... Что потом подумать страшно! Я же боюсь! Боюсь, каждый раз попадая в Семантику, оживить в себе те девяносто процентов себя, которые являются злом в степени зла. Вот чего я не хочу. Это ... Это будет не Смауг ... Антибог. А всего скорее, мне этого не дадут совершить. Просто уничтожат. Те, кто призван следить за порядком во вселенной в целом и в Семантике в частности. -
 - Ты боишься, потому что ты несчастен. - Тихо сказала она мне. - Счастливый человек может творить только добро. Зло - никогда! -
   Мы сидели на мягкой траве этого дивного мира растений и цветов. Было настолько хорошо здесь, что ...
 - Я хочу тебе помочь. - Сказал я Алле. - Найти вам такой же мир, как и тот, который погуб ... Который погиб. -
 - Сначала нужно помочь Владыке. - Сказала Алле, внезапно поднявшись на ноги. Вслед за ней встал и я. - Арратасхатх сейчас у нас у всех приоритет номер один. Если он грохнет, то уничтожит половину галактики. И, вероятно, зацепит основание Кардинали. Он рядом. Сто тринадцать парсеков - это ничто для взрыва сверхновой такого класса как Схаттхи. -
 - А вы? Можно же решать обе задачи параллельно. Потому что это - поиски данных однородного типа.  -
 - Ты сложно говоришь. - Сказала Царья. Она как и пять минут назад жевала травинку. - Здесь, в этом мире, - она обвела взглядом Мир Цветов, - нет того, что нужно народу Лесных Нимф. Здесь нет таких деревьев. Но та ДНК, которую я распробовала на вкус, жуя местную флору, - сказала она, вынув травинку изо рта и выбросив ее нам под ноги, - говорит мне о том, что этот мир готов к преобразованиям. К таким, какие нужны нам. А пока суть-да-дело, я решила ... предложить сестрам ... традиционный путь ... способ воспроизводства ... -
   Царья умолкла. Но по ее опущенным глазам я понял, зачем она вытащила меня  сюда. На эту романтичную поляну.
 - Правда для этого им всем на время придется сбросить свои крылья и ... стать обычными ... бабами. Как я ... Как Тали ... -
   "Ничего себе, обычные бабы!" - Подумал я про себя, но вслух спросил.
 - Что, с крыльями это нельзя? Или просто неудобно? -
 - Ты ... много болтаешь ... - Шепнула она мне, находясь в опасной близости. Она стояла, закрыв глаза, разведя руки широко в стороны, подставляя лицо солнцу. - Мужчины! ... Почему вы свою нерешительность скрываете за многословием? -
   Я тоже закрыл глаза. Она была права. Все, что я сейчас хотел, это провалиться сквозь землю! Но вместо этого, понял, что все равно отчетливо вижу ее сквозь свои закрытые веки. Ее образ полыхал ярким золотистым пламенем. Как и золотые всполохи в чистом, синем небе этого мира. И внезапно я понял, что это ее цвет. Как нимбы на иконах святых. Я это видел. И я не мог никуда пропасть. Я был привязан к ней и к этому месту. Так мы стояли, чуть дыша, читая чувства друг друга, вдыхая ауру любви. Наполняя наши тела и наши души бессмертным и неразрушимым соединением. Мы ... слипались друг с другом, словно полюса единого, мощного магнита. Мы горели, и в этом огне не было больно. Алле давала мне то, что не может дать никто другой кроме Нимфы. Она закачивала в меня жизнь. И Любовь, как ее основу! Я не знаю, что произошло. Она сама становилась во мне ... мной. Тем мной, маленьким и бесконечно чистым, который когда-то давно стоял на болоте с дядей Васей и не хотел брать чужую финку ... Я чувствовал себя щепкой в водовороте и не хотел этому сопротивляться. Сила невиданной мощи, исходившая из этой маленькой женщины, преобразовывала меня, изгоняя мрак, боль, ... какие-то детские обиды ... Как будто тебя твоя мама, уже намыленного и натертого мочалкой, подставляла под теплый душ! И это было настолько безумно, невообразимо счасливым, как будто ты снова попал в детство! Я вдруг физически оказался в трехлетнем возрасте. С мамой, в нашей шахтной бане, куда мы и другие поселковые бабы с детьми ходили мыться пока из шахты не выехала очередная смена угольно-черных, уставших, веселых мужиков! 
 - Танька! - Слышу я, как соседка с нашей улицы, тетя Люба, говорит моей маме. Резко вскидывает голову и ее длинные, черные как смоль волосы, описывают в воздухе феерический круг, обдавая всех снопом брызг. Гул. Смех. - Чет Петька твой вчера грустный за хлебом толокся в "Угольке"? Али любишь его плохо? Смотри, а то мы это дело исправим! - Они гудят,  по украински "гэкают", смеются ... Видение пропадает так же внезапно, как и возникло. Но при этом у меня, откуда-то, на ладонях остается мокрая мыльная пена ... Я подношу ладони к своему лицу и вижу, что это не галюцинация! И счастливое лицо Алле, давшей мне эту незабываемую, мимолетную экскурсию в свое детство …
 - Алле! - Только и смог прошептать я ей сквозь прерывающееся дыхание и нащупал ее руки. Полюса магнита соединились, образовав единый, нерушимый поток необузданной Силы! - Я ... -
 - ... молчи! -
   Сартур на моем правом предплечьи даже не дернулся! И именно тогда я понял, что эти наши сартуры, они вообще ведут себя абсолютно самостоятельно. Хотят - общаются друг с другом, не хотят - не общаются! И по-видимому, тайны хранить они тоже не станут. Или решат как-то сами на этот счет! А значит все, что произошло между нами здесь, не окажется неизвестным для моей супруги, Ольги Сергеевны! О, да! Ей все станет известно!
   В связи с этим я почувствовал себя абсолютным свином. Огромным, толстым и очень грязным! Но в свою защиту хочу сказать вам, что в вопросах: совесть или видовое воспроизводство, - мы всегда выбираем более важное для жизни дело, - видовое воспроизводство! Если бы жизнь во вселенной держалась только на совести, то ... Не хочу даже думать о столь ужасной, безжизненной вселенной!
   Я вынул из ее волос запутавшийся лепесток какого-то местного цветка и тут же вспомнил, о чем забыл ее спросить. Меня мучал вопрос, который я хотел задать Алле, такой прекрасной, такой ... моей ... еще полчаса назад, да позабыл за делами вселенского значения!
 - О каких преобразованиях этого мира может идти речь? Ты говорила об этом. - Спросил я ее.
   Она щупло поежилась, вжав голову в свои плечики и мило мне улыбнулась.
 - Джафар, - она смотрела куда-то в сторону, пряча глаза, - мне тебя мало. Моя любовь и моя страсть ... Ты теперь счастлив. Я это знаю. Чувствую. Запомни это состояние и всякий раз возвращайся к нему в тот миг, когда надумаешь создавать зло! -
   Тихо и безмятежно протекали века нашего блаженства. Словно река в каком-то необитаемом мире катила свои воды, не обремененная никакими невзгодами ...
   Не знаю. Похоже, на этой Цветочной планете сутки были очень короткими ... Потому что когда мы очнулись от любви, и стали способны соображать головами, уже смеркалось!
 - Надо скорее сматываться отсюда! - Произнесла она мне, беззаботно растянувшемуся на шелковистой траве.
 - Это еще почему? - Удивился я.
 - С наступлением сумерек из темноты выйдут на охоту все те, у кого сетчатые глаза не способны переносить дневной ультрафиолет. Большие и очень членистоногие! -
   Я представил себе фауну из рассказа Стивена Кинга "Туман", и моментально принял вертикальное положение. Мне совершенно не хотелось становиться пищей для ... кого-то. И Смауга выпускать наружу не хотелось еще сильнее!
 - Ты это серьезно? -
 - Абсолютно. - Ответила она. - Мы с тобой здесь пахнем так вкусно, что все за десять километров уже оповещены о новой, прекрасной еде! И кстати, о еде! ... -
   Я не стал ждать. Я схватил Царью за запястье и мысленно произнес тот адрес, который теперь знал.
   В следующее мгновение мы оказались рядом с шалашом Царьи в мире, где был их второй дом.
 - Джаф! - Удивленно сказала она мне. - Зачем ... мы здесь? У нас совет с Владыкой! -
   Я не стал ей врать. Все равно врать существу, умеющему читать твои мысли, бесполезно и опасно!
 - Я очень не хочу, чтобы Ольга Сергеевна видела сейчас твое счастливое лицо! -
 - Но она итак все поймет ... -
 - Конечно. Но не сейчас. Сейчас у нас масса неотложных дел. И Майбрах ... -
 - Что Майбрах? -
 - Если я снова обижу Ольгу, он тогда точно меня прибьет! - Сказал я. - Он как-то очень ревностно к этому относится. К ее ... -
 - ... спокойствию? -
 - Да, наверное. -
 - Майб просто женолюб! Он всегда был таким. Он неподражаемо приставал ко мне, когда мы были ... намного моложе! И, как и Владыка, питает необоснованную слабость именно к земным ... особям! Но у меня тогда были крылья ... -
   К нам стали подходить Лесные Нимфы и приветствовать нас. Разговаривать по душам стало трудно.
 - Джафар, - обратилась ко мне Алле, - когда теперь? -
 - Скоро. - Не стал врать я. - Можешь не сомневаться. Я уже привязан намертво! Так что, скоро! ... -
 - Я буду ждать! Тебя! - Одними губами прошептала она мне. И добавила уже громко и царственно. - А пока мы займемся поисками для Схаттхи! - Развернулась и ушла в свой шалаш.
   А я просто физически ощущал это очень болезненное отсоединение ... отрыв от себя части себя. Того, что стало тебе таким родным и таким невообразимо ... твоим! Мне ничего не оставалось делать другого, как вновь прошептать те два четверостишья, насыщая буквы темно-бордовым цветом вина. Крепкого, терпкого, выдержанного. Такого, какой была любовь между мной и Ольгой!
   Я возник в толще воды, и ее неожиданная прохлада частично смыла во мне горечь расставания, рассоединения с Алле. Возник ровно там, откуда мы с ней исчезли и ровно в тот же самый момент времени. Плюс полминуты ...
   Я выбрался на нижнюю палубу, тяжело вздохнул и взбежал наверх по узенькой винтовой лестнице.
 - Где Алле? - Первым делом спросил меня Владыка, когда я появился на пороге хижины один.
 - Я отправил ее в ее Царство. - Сказал я ему чистую правду. - Там вместе со своими сестрами она сейчас и организует поиск по твоему запросу! -
   Они смотрели на меня, мокрого и счастливого, и в их глазах светилось праведное недоверие.
 - И зачем бы для этого нужно было нырять в воду? - Спросила Амелия, потягивая вино. - Право же, дедаська, из воды перемещаться значительно труднее! -
 - Нисколько. - Ответил я ей не моргнув и глазом. - Мне это одинаково легко из любой среды! Я перед вами оправдываться ни в чем не намерен. Выбор места для перемещения был не моим. Я просто нырнул искупаться. А Ее Величество нырнули вслед за мной. -
 - И там, под водой, она, шевеля плавниками и булькая ртом, поведала тебе, что жгуче хочет вернуться прямо сейчас вот домой? -
 - Молчи, мелкий, вредный шуш! - Сказал я внучке.
   В этом месте вся кампания начала покатываться со смеху! Все, кроме Ольги Сергеевны! Моя супруга была мрачна как никогда. И я понял, что от нее уже не утаилось ... Ничего уже не утаилось! Мне оставалось лишь одно - попытаться как-то сгладить ... И это сейчас! После того как мы полностью примирились! "Господи, чем я только думал?" Наши малыши мирно посапывали. Один у Ольги на руках, а второго держала Тали.
 - Нам нужно решить все срочные вопросы. - Сказал Владыка.  - И не просто решить, но приступить к их реализации. Немедленно! -
 - Одним вопросом, по поводу поисков временного жилья для жителей Цитадели, уже занимаются. - Сказал я ему. Мне нужно было не давать прерываться моей и общей кипучей деятельности, чтобы не дать Ольге сконцентрироваться на ... ее мрачных домыслах в отношении меня и Алле. Да! Именно на домыслах! Понял я сейчас. То, что случилось между нами в Царстве Цветов, все эти ... признания ... Это было в иной вселенной, в ином времени и в иных координатах, с нашими никак не связанных! Здесь - это только домыслы. Неправда! В этой вселенной и в этом времени ... в потоке здешних событий этого ничего не было. Досужие фантазии ревнивой супруги. Не более того. ... Я ни в чем не сознаюсь. Я буду все отрицать! Я ... готов для этого лгать. Это - точно! Потому что правда ... Да кому она, нахрен, нужна? Есть ситуации, когда цели важнее любой правды и любых угрызений совести! ... Сусанин нагло лгал полякам. И именно поэтому стал национальным героем ...
   Так думал я, рассеянно слушая Майбраха с его идеями о том, как эвакуировать целую планету, когда станет известно куда ...
   Когда же он закончил, моя жена встала и ушла на нашу половину этого ранчо. Я же понял, что ... не стоит оттягивать неприятные разговоры "на потом". Может так случиться, что этого "потом" просто не будет! Поэтому я отправился вслед за ней.
 - Что, у Нимф не принято сжиратть самцов? После спаривания? - Спросила меня моя жена.
 - О чем это ты? -
 - Ты знаешь о чем! -
   Лгать, как я предполагал ранее, было бесполезно.
 - Оля, я очень люблю тебя и наших малышей! - Сказал я ей то, что ... в чем я был сейчас уверен на сто процентов. - Очень люблю. Но ...  - Я отвернулся в сторону. - Царье нужно было помочь! -
 - О, да! Только секс. Ничего личного! - Прошипела мне в лицо Ольга, и в этом ее голосе я опять распознал признаки Смауга!
 - Я ... они ... - Мямлил я.
 - Молчи и слушай! - Внезапно прервала меня она, чем лишила начисто возможности и желания врать и выкручиваться. Хорошо! Любое ее решение я приму. Но это будет не мое решение! - Я тотчас покину тебя, как только мы решим все вопросы. Я не могу этого сделать немедленно, так как у нас гости! И я уйду вместе с ребятами. Детям не нужны такие примеры! ... -
   Она вышла из нашей спальни, а я остался стоять, словно гипсовая "женщина с веслом"!
   В этот момент раздались какие-то странные, звенящие и скрежещущие  звуки. А в дверном проеме внезапно стало так светло, как никогда до этого момента не было. Что-то непонятное происходило совсем рядом с нашим ранчо. Это вызвало во мне тревогу, и я незамедлил выбежать наружу. А вместе со мной и все остальные.

   Глава 8. Эпилог.
   Новым визитером оказался некто, издающий эти звенящие звуки и зависший на уровне нашего дома, но над водой. Он висел и ждал пока мы все выйдем из хижины. Он  был гол, и он искрился.
   Мы стояли настороженно взирая друг на друга, пока этот Некто не произнес.
 - Джаф! - Прокричал он в мой адрес. - Мне удалось! Удалось создать себе тело как у тебя. Там, в музыкальном секторе! Эти звуки, это моя симфония! Но вы, вероятно, ее не поймете! Но я написал ее! Это прекрасно! - Он умолк, продолжая висеть над водой вровень с нами и улыбался.
 - Сиб?! - Воскликнул я с удивлением.
 - Кто это? - Обратился ко мне Владыка.
 - Си-Бемоль. - Ответил я ему. - Я подсказал ему как он смог бы создать себе тело как у нас. -
 - Это что, возможно? - Владыка смотрел на меня с неподдельным уважением.
   Я знал, что он был знаком с Си-Бемолем, как с внутризвездочником. Они представляют из себя полевые формы живых, высокоорганизованных существ. Но температура их тел такая же как и в недрах звезд. Поэтому увидеть внутризвездочника прямо перед собой и при этом не сгореть, это было достойно удивления!
 - Ага! - Крикнул Сиб. - Это я и есть! Простите за музыку! Если я ее выключу, то приму опять свою истинную форму. Мне бы не хотелось испепелять эту планету. И своих друзей! Просто пока моя форма привязана к этим звукам. По другому пока никак. -
 - Дружище, Сиб! - Воскликнул Владыка. - Мы тебе несказанно рады! Но тебе нужно еще поработать над ... Над своей новой формой! И нужно бы надевать штаны! С чем ты к нам пришел? -
 - Со штанами проблема! Они сгорают раз за разом! У меня две новости! - Прокричал нам Сиб сквозь грохот и скрежет. В доме заплакали дети, и Ольга стремглав убежала к ним. - И обе плохие! Одна плохая новость для Джафа, а другая, еще хуже, для тебя, Схаттхи! -
 - Что?! - Выкрикнули мы с Владыкой одновременно и переглянулись.
 - Сначала главное. Сказал Сиб. - То, что для Владыки. Арратасхатх больше чистить не надо! -
 - Как это? - Спросил его Владыка. - Разве это плохая новость? Что со звездой? -
 - Звезда на месте, но в свое время она все равно станет Сверхновой. Независимо от того чиста она теперь от Мрака, или нет. Просто она уже в самом конце своего Цикла. Так что вам по любому нужно эвакуировать Цитадель!  -
 - Но этим мы и занимаемся! - Сказал ему Майбрах. Они стояли вместе с Амелией, взявшись за руки.
 - Арратасхатх произвел процедуру самоочищения. - Сказал нам Сиб. - Все то, все неизмеримые объемы накапливаемого им негатива от Кардинали в течение миллиардов лет каким-то образом самоорганизовались внутри него и покинули звезду. Самостоятельно! И слава Богу, что этот Протуберанец пошел не в сторону Цитадели, а в противоположном направлении. -
 - Это же хорошо! - Сказал Владыка Сибу.
 - Нет, Схаттхи! - Прокричал ему Сиб. - Это плохо. Очень. Причины две. Во-первых, это такой объем Негатива, что по Галактике он расползается не только с досветовой, но и со сверхсветовой скоростью. И таким образом движется по Реке в обоих направлениях. Как в будущее, так и в Прошлое. В сторону Прошлого у него лежит какая-то непонятная для меня область в виде четырехмерной восьмерки. Или Листа Мебиуса? Я не успел еще там побывать. А в сторону будущего ... это вы. И здесь ... все это будет буквально через час. Я собственно поэтому и прибыл к вам со своим недоработанным музыкальным произведением! У вас практически не осталось времени. Так что срочно эвакуируйтесь! К сожалению, этот мир погибнет. Ибо остановить эту махину не представляется возможным! -
 - О, да! - Сказала Амелия. - Это новость очень плохая. Мы ничего уже не успеваем! -
 - Если только ... - Произнесла Тали.
 - Ты думаешь о том же, что и я? - Спросила ее Амелия. - О том, что мы уже однажды делали? -
 - Именно. - Сказала Тали. - Только в гораздо больших масштабах. Но и носитель у нас гораздо более мощный! -
   И тут только до меня дошло, что они говорят обо мне. Я даже не успел сказать, как снова заговорил Си-Бемоль.
 - Друзья! - Прокричал он нам сквозь грохот и снопы искр. - У меня мало времени. Так как в моей музыке осталась только последняя часть. Семьдесят два такта. Потом я должен буду от вас убраться, ибо моя истинная форма все тут сожжет! Поэтому, если Джафар не будет против принести в жертву себя, то вариант с расколом пространства-времени с целью отколоть кусок вселенной и в нем изолировать всю эту гадость, это вообще единственное возможное решение. Джафар? -
 - Да. - Ответил я Сибу. - Я слышу. -
 - Теперь плохие известия для тебя. -
 - Куда уж хуже? - Пробурчал я себе под нос.
 - Тебе прислала письмо Алле. Она навестила меня в Семантике и попросила, чтобы я передал тебе то, что я прочту. Я не могу передать тебе это в руки, так как твои руки сгорят. Поэтому мне придется прочитать тебе вслух. Это возможно при всех? -
 - Читай при всех! - Крикнул я ему. Мне очень хотелось, чтобы у меня больше ни от кого из друзей и от жены тоже не было никаких секретов! Мне до смерти надоели секреты. Тем более в преддверии конца времен! А Ольга как раз стояла в дверном проеме нашей хижины.
 - Читаю! - Прокричал нам Си-бемоль. Потом раскрыл свою ладонь, и мы увидели некую ослепительно-яркую ленту. Свиток. Си-Бемоль даже тут, в выборе вида носителя информации, стремился походить на человека!
 - Джафар, родной! - произнес Сиб гораздо тише, сообразно притихшим звукам его симфонии. - Не ищи меня! Я не хочу становиться между тобой и Ольгой Сергеевной. Это неправильно. Но я знаю, что как только увижу тебя снова, совладать с собой я не смогу. Не сумею. Поэтому, пожалуйста, не ищи меня! - Сиб читал, вытянув перед собой свою правую руку, в которой был этот свиток, и внешне это напоминало глашатая на площади древнего города, читающего Царский Указ! - Господи, я так ждала, а тебя все не было и не было! В моем потоке Великой Реки прошло уже три года. Это означает, что ты либо погиб, либо в какой-то дали, такой, что оттуда нет возврата, либо ты передумал и остался со своей женой. Этого времени, этих мучительных лет, мне вполне хватило, чтобы смертельно по тебе соскучиться и принять, наконец, решение. Ты дал мне то, о чем я и мечтать не могла, когда имела крылья! Я поцелую за тебя наших детей! Прощай!
Из смеженных полюсов магнита,
не выбраться, прилагая старание.
Поэтому не говори мне заранее,
что между нами
все позабыто.
Средь серости быта
и суетной мерзости - Читал Сиб строки стихотворения. А мы стояли лишившись воздуха. -
не говори, что не было между нами
любви необъятной безбрежности,
любви всесожигающего пламени!
Не говори мне, что стал вдруг ошибкою
тот случай, что свел нас с тобою!
Мы падшими были, словно баньши,
Мы были объяты любовию!
И мне больше вспомнить нечего,
Кроме падения в сети напасти.
Кроме полета на крыльях вечности
Туда, где лишь Свет и Счастье!
Постскриптум! - Прокричал нам Сиб. - Аора и Рат. Так их зовут, и ты, конечно, как отец, имеешь право знать! Рат - копия ты, а дочь, скорее, ... впрочем она более всего похожа на ее Высочество Принцессу Амелию. Очень ласковая и спокойная девочка. Думаю, она станет замечательной Лесной Нимфой и будет вдохновлять и оберегать Великих! Рат - стопроцентный человек. Твое маленькое фото сейчас бегает передо мной с мячиком! Я воспитаю из них отличных людей, даю тебе слово. Вспоминай меня! Нас. Твоя Алле ... Это все! - Прокричал Сиб, обращаясь к нам всем. Мне пора! Но я тоже вас всех люблю! И хоть мне и не угрожает вся эта мерзость, летящая сюда, я буду за вас переживать! И за вами наблюдать! Прощайте! -
   Он уже развернулся к нам спиной, но внезапно повернулся обратно и сказал.
 - Да, пока не забыл. Марк на словах просил тебе передать следующее. Дословно. Запоминай! -
 - Я тебя слушаю. - Тихо говорю я Сибу.
 - Когда окажешься там, в своей Петле, найди по объявлению о поиске Дамашних Питомцев некую Елизавету Петровну Романову. Одинокую, пожилую домохозяйку. Это поможет тебе в том, чтобы вернуться обратно, в родную вселенную. Так Марк сказал. Слово-в-слово! -
 - Елизавету Петровну Романову. - Повторяю я.
 - Да! - Говорит мне Сиб. - Именно так. Марк чувствует свою ответственность за то, что вышло из этих его экспериментов с тобой и .... Короче, Джафар, удачи тебе! Он, Марк тоже желает. Он и сейчас в Семантике, в темных секциях. И это оттуда он увидел то место, где ... У меня время вышло! - Крикнул он нам.
   Тут Си-Бемоль исчез с громким хлопком. Как и не было. А потом где-то очень далеко в небе возникла ослепительная вспышка, затмившая Солнце. Сиб вернулся в свой исконный вид.
   Тали сказала во внезапно наступившей тишине.
 - Ему нужно поработать над стабилизацией своего нового тела! -
 - Амелия! - Сказал Владыка. - Забирай срочно Майба и Ольгу Сергеевну с детьми и пулей в Цитадель! Майб, помоги им собраться! Амелия, дай сюда свой меч! – И когда наша внучка подала ему свое оружие, Владыка сказал, обращаясь к мечу. – Асхет, дружище, проведи их домой по самому обходному и самому безопасному пути! Чтобы ненароком не натолкнуться на Мрак! – В ответ меч мелодично зазвенел! Они кинулись исполнять приказ, а я так и остался стоять на своем месте. Мне спешить было некуда. Так прошло несколько нескончаемых минут.
   Я чувствовал ... нет, не разрыв. Провал реальности. Как будто все куда-то провалилось, и жизни больше нет. Все, что только что было моим, исчезло во мгновение ока. Как исчезнет сейчас весь этот мир. Все эти люди, все мои самые любимые  и дорогие люди, они все еще были здесь, рядом. Но между мной и ими уже не было никакой связи. Они отринули меня. Теперь я был просто жертвой. Тем самым агнцем, которого нужно было заклать для спасения мира! Я был счастлив один день. Один лишь очень длинный и очень счастливый день. И теперь этот день истек! Теперь у меня оставался лишь долг, который я никогда не смогу вернуть ...
    Я видел, как Майбрах с Амелией и Ольгой, держащими на руках наших, ... моих детей, смотрят на меня ... отстраненно. Затем Ольга подходит ко мне и целует с глазами, полными слез, и говорит.
 - Джаф, прости за слова! Наплевать мне на все! Я с тобой! Я … не смогу одна. Ты моя … часть меня!  Джаф … -
   Я не знал, что мне ей ответить. Я был безмерно перед ней виноват, и уже смирился с тем, что она меня готова бросить. Но я забыл, что мы с ней обвенчаны сартурами. И свидетели нашего брака тоже тут … Она смотрела мне в лицо с мольбой.
 - Майб! – Обратился я к тому, кто не собирался меня прощать. – Забери ее и наших ребят, и валите отсюда поскорее. Даже если потребуется, … силой! –
   Майрах просто кивнул мне головой в ответ.
 - Оля, ты мне ничем не поможешь! – Я прижал к своей груди рыдающу супругу. – Ничем! Эта задача только моя и под силу только мне. Я для этого был рожден! –
   Я гладил ее по голове и вдыхал запах ее волос. Запах свежескошенного сена. Ее парфюм всегда основывался на натуральных ароматах. Это пьянило.
 - Ты погибнешь! – Сказала она мне.  – А я с тобой! Я хочу быть … имею на это право! –
 - Нет, родная. – Шепчу я ей в самое ухо. Туда, где запах сена особенно силен и тепл. – Ты сейчас нужна позарез нашим мальчишкам. Они важнее. В любой иной ситуации, я бы не отказал тебе быть со мной рядом. Но … -
   Так мы стоим, обнявшись, и нас никто не смеет тревожить, несмотря ни на какую катастрофическую нехватку времени. Она тоже прекрасно все понимает. Майбрах держит наших детей. Он – настоящий друг. И он мне дорог. Амелия уже вытащила из ножен Асхет и замерла в боевом взмахе. От ухода их отделяет лишь одно маленькое ее движение.
 - Я не погибну! – Шепчу я Ольге обнадеживающие слова. – Когда ребята подрастут, изыщи способ меня навестить в моем мире. Ладно? –
   А она в ответ рыдает, уткнувшись мне в плечо своим лицом.
 - Прости! - Шепчу я ей, ибо знаю, что это конец. Мы видимся в последний раз. На глаза наворачиваются слезы, но я терплю.
 - Ты лучшее, что было в моей жизни! - Шепчет она мне сквозь внезапный всхлип. - И я тебе по христиански все прощаю! - Она гладит меня рукой по плечу, и ... это просто невыносимо! – Я не прощаюсь!! - Говорит она мне.
 - Я тоже! - Отвечаю я и отворачиваюсь в сторону. Из моих глаз выкатываются слезы. А потом они исчезают. Тали, Владыка и я ... мы стоим и смотрим как с Запада на нас надвигается какая-то немыслимая, черная стена до небес. Это видение могло бы сойти за вид песчаной бури. Где-нибудь в Сахаре. Я такое видел не раз. Но ... мы сейчас стоим в мире, где даже суши нет ...
 - Что это, дружище? - Спрашивает меня Владыка, глядя в ту же сторону, что и я.
 - Программные вирусы. Ошибки. Куски ненужного Кода Вселенских законов ... Весь ненужный символьный хлам, чьи-то дурные мысли, неудачная магия,  случайные алгоритмические объекты, мертвые языки исчезнувших народов … - Я пожимаю плечами. -  Затем произошла самоорганизация всего этого и стала происходить на более высоких уровнях, пока, наконец, не стала разумной. Я просто убежден, что это так. Это так же очевидно, как и то, как самоорганизуются клетки для решения каких-то общих задач внутри единого организма. -
 - Откуда ... – Начал Владыка свой вопрос, но я его перебил.
 - Это знание во мне открылось только что. - Сказал я. - И это - та именно цель, для которой в меня от рождения вмонтирован функционал, способный создать свой, отдельный мир. Я для этого был рожден. В этом мое предназначение - спасение какой-то части нашего мира от того, что может необратимо ему навредить. Это - хорошая цель! Я не думаю, что погибну. Всего скорее трансформируюсь в некую сущность внутри своего мира. Сиб сказал, что это Петля, либо Мебиус, никто не знает ... -
 - Хрен редьки не слаще! - Сказал Владыка.
 - Именно. - Ответил я. - Как бы там ни было, я буду кем-то другим. Джафару аль-Мадани приходит конец. И на смену ему грядет некто, кто в собственной вселенной должен быть как Кардиналь. Как стержень, без которого этот мир ... эта вселенная не сможет существовать. Как существует Марк у себя в своей петле. Так же точно существует любая другая локальная вселенная. Поэтому нам не о чем беспокоиться. Марк уже увидел меня там. Жаль только ... -
 - ... что он не сообщил более подробно? - Спросила Тали.
 - Нет. - Сказал я. - Мне жаль только того, что я разрушил жизни ... судьбы многих дорогих мне людей. Включая и свою. Я так устроен. Я разрушаю лучше и быстрее, чем создаю. Но Алле сказала мне, что это от того, что я в душе несчастен. Бог не может быть несчастным! - такой вывод следовал из того, что она сказала. Но проблема в том, что я по прежнему не Бог! Вероятно, если тот мир, что я создам, устойчив, то и я, тот кем буду там, я ... буду более положительным, более счастливым? Я не знаю! Нельзя гадать на кофейной гуще. И в любом случае мы больше уже не встретимся! - 
   Какое-то время мы молчали, переваривая лавину новой информации. Но времени у нас уже почти не оставалось.
 - Пора, Джафар! - Говорит мне Владыка. - Тали поможет тебе извлечь из тебя этот ящик! Нужно принимать решение, немедленно! -
   Я понимаю, что он прав. В конце-концов, я среди верных друзей! Поэтому ...
 - Я оставляю Ольгу и ребят на тебя! - Говорю я ему. Потом поворачиваюсь в сторону рыжей, симпатичной девчонки, которая имеет фантастические возможности.
 - Забирайся в меня! - Говорю я Тали и сажусь на диван. Закрываю глаза.
 - Расслабься! - Слышу я рядом с собой ее голос. Хотя нет, ее голос звучит уже внутри меня. - Я извлеку из тебя этот контейнер. Но активируется принципиально только то, что является частью тебя! - Говорит она, и ее голос гулким эхом отзывается в моем Фрактале. - Возможно это будет дракон. А возможно кто-то еще? Я не знаю. Не могу пока его распознать. Того, второго! Он большой и очень добрый! Но ты, вероятнее всего, погибнешь. Мне придется выжечь твой Фрактал целиком. Только такая энергия способна породить не просто отдельную галактику, но целую вселенную. Пусть и в форме петли. Иначе, я боюсь, нам не вместить ни во что другое то, что расползается во все стороны с запада! Поэтому скажу тебе, спасибо за все! И ... у нас мало времени! Будет больно! -
   "Больно?" - Думаю я про себя. - "Никакая боль сейчас мне не страшна! После того как меня покинули обе мои любимые женщины с моими детьми!"
   Я ощущаю на своей руке ладонь Владыки, а потом - только водоворот и яркий-яркий, слепящий свет. Как будто одновременно кто-то зажег миллиарды звезд!
   Через какое время я пришел в себя, я не знаю. Знаю только, что у меня было такое ощущения, что я весь, стопроцентно, от макушки до мизинцев на ногах перестал быть собой. Мне казалось даже, что я не дышал. Тали лежала рядом в глубоком обмороке. Владыка смотрел на меня, а я на него. И дальше, за него. Мрак уже почти накрыл этот мир.
 - Андрей! – Обратился я к нему. Я уже … не я. Но вам нужно уносить ноги. Потому что иначе вас засосет моя вселенная. Я уже все подготовил, но мне необходимо оказаться в эпицентре этого Мрака. Для того, чтобы все это прихватить с собой. Но тебя с нимфой я оставлю здесь. Надеюсь, вы не попадете в тот мир, который … который будет потом! - 
 - Не переживай за нас! – Говорит Владыка. – Просто доделай свою часть дела! –
 - Да. – Отвечаю я ему и в одно мгновение перемещаюсь на двадцать парсеков внутрь Черной тучи, которая имеет гораздо большие размеры. Я знаю, что нахожусь примерно в ее центре. И пока Мрак ничего не успел понять, я зажигаю свой Фрактал. Всю целиком линию интегрирования, которая протягивается внутрь меня на неисчислимое число уровней подобия. И последнее, что я ощущаю – нечто совершенно непонятное. Как кто-то шипилявым голосом читает стихи Михаила.
"Навстречу лица, лица, лица,
как многоточия в тетради!
И невозможно исцелиться
от двухминутной благодати ... "
   … где-то далеко-далеко … там … в Москве моего студенчества …