Баллада о выселении

Исходников Правда Славич
Неверующий, неворующий
Жил при Московской заставе
Себя самого лучше.

Себя никогда не обманывал,
Людей надувать стыдился.
Нескладное делал заново
Без всякой высокой мысли.

Он себе жил и радовался,
Любя каждый день брутто,
И в окна сирень, крадучись,
Желала доброго утра.

И старость февральской вьюгою
Стучала в окно узорное,
Просилась принять прислугою...
Но так и ушла вся в черном.

И смерть с косою, как водится,
Сопела в его парадном;
Он молча ее проводит сам
И дом проветрит от ладана.

Он помнит угар опричнины,
Стрельцов за крамолу сосланных,
Жандармов над декабристами,
И красных солдат с матросами.

Лишенцев, черных от голода,
Составы с переселенцами,
Как в городе огородами
Спасался народ совместными.

Открытые партсобрания,
Субботники для работников,
Молитвенные стояния,
А после пьянки до чертиков.

Наряды, парады, митинги
Урочные и приуроченные,
Охоту на расхитителей,
Облавы на «кто в кино пошел»...

И снова длиннели очереди
За водкою и закускою,
И улицы обесточенные
Таили беды предчуствие.

Но все, наконец, кончается:
Веков этак через пять
Исходникова Правду Славича
Пришли со двора выселять...

—«Стоят, мол, трущобы грязные
На месте таком козырном,
И ладно бы одноэтажные...
Но признаны аварийными.

У нас теперь реновация
Спасает страну от кризиса,
Давай ка, дед, собирайся —
Квартиру даем на выселках!».

Но дед растворился в воздухе,
Вдохнув напоследок праны...
С тех пор здесь частенько грозами
Высотные сносит краны.

И нет здесь конца строительству,
И рушатся наземь стены...
Был Богом по совместительству
Тот дед, что ушел смиренно.

И не было здесь проклятия
И порчи градостроительной...
Уж слишком здесь место знатное,
Чтоб Бога посмели выселить!

И мало ли что тут видел он,
Веками любуясь солнцем...
Не прану едят строители —
Им вечно строить придется.

Глядеть, как весной за городом
Зияют из снега пашни,
И чуять судьбу прискорбную
Своих вавилонских башен.

И нет здесь моралей выспренных,
Невыученных уроками...
Светла и счастлива искренность,
Искрясь за своими окнами.

И в радость ей дни весенние,
И в щели зимой не дует ей...
Уходят легко отшельники,
А мир остается суетен.