Свадьбы не будет

 Юрин отец погиб в первые же дни войны. Он его совсем не помнит. Когда отец уходил воевать ему шёл четвёртый год. Похоронка пришла к концу зимы 1942 года. Вот этот день он то ли запомнил, то ли вообразил его себе по рассказам сестёр, но ему точно казалось, что он его запомнил сам. Почтальонка Даша зашла в избу и не сказав ни слова положила конверт на край стола. Потом спросила где мать. Старшая из сестёр - Лиза ответила, что она в городе на разгрузке вагонов. Почтальонка строго наказала передать письмо матери, постояла ещё глядя на конверт, как-будто не решалась оставить его, но потом резко пошла к двери. Мать приехала поздно ночью смертельно уставшая. В темноте разделась и легла спать. Утром Юра проснулся от рыданий, которые мать пыталась подавить в себе, чтобы не разбудить детей. Она почему-то стояла на коленях перед сундуком и уронив на него голову, рыдала в скомканный передник. С полатей слезла  Лиза, упала  на колени рядом с матерью, уткнулась в материнское плечо и зарыдала тоже. Следом подбежали Полина и Оля. Не понимая ещё почему мать и Лиза плачут, заплакили стоя возле них. В избу вошла соседка и кинулась с плачущим. Сначала подняла Лизу, потом мать и зарыдала вместе с ними. Юра сидел на печке свесив ноги и тоже плакал. Соседка сказала, что в деревню пришло пять похоронок. Перечислила всех и добавила: "Беда пришла, большая беда." Она окинула всех взглядом  и молча ушла. Мать ещё сидела на сундуке обняв Полину и Олю. Лиза затапливала печь. Юра не знал что ему делать: надо бы слезть уже с печи, но он не мог пошевелиться.

 Лизе шёл пятнадцатый год. Она уже давно была помошницей в доме, а с начала войны переняла на себя всю работу в доме и во дворе, и заботу о младших детях. Они редко видели мать. Зимой колхозники помогали разгружать вагоны с эвакуированным оборудованием, а летом в колхозе с раннего утра до поздней ночи трудились не покладая рук. Мужиков становилось всё меньше, похоронок и извещений "без вести пропавший" - всё больше. Бабы да подростки заменили их на тяжёлой крестьянской работе. Юрина мама от природы не отличалась здровьем, а в эти тяжёлые военные годы подорвала его окончательно. Осенью 1943 года во время уборки картошки упала замертво на поле. Не известно, что было бы с детьми, если бы не Лиза. Лиза, милая Лиза. Юра вспоминал о ней всегда с большой любовью и теплом. Она заменила им отца и мать. В неполных шестнадцать лет она взвалила на свои хрупкие плечи заботу о младших и несёт её по сей день. Она внушала им, что образование это самое главное в жизни. И они учились, учились прилежно. Полина выучилась на ветврача, Оля учитель младших классов. А Лиза так и осталась с семиленим образованием. Да ладно, приговаривала она, я к наукам-то не больно способна. Да и какое образование нужно доярке. Коровам-то всё равно, с дипломом ты или без. Вот вы у меня образованные - и мне радость. А читать и писать я могу - ну и хватит мне.

Работящая, добрая женщина. Тихая, покладистая, хозяйка хорошая. И парни к ней сватались, а она всё откладывала. Вот Полина выучится, потом Оля, да Юра после них пять лет в институте медицину изучал - то и свататься к ней перестали. Нормальные парни были все при жёнах, а забулдыгу-то кокого так и даром не надо. Выдала замуж Полину и Олю, даже приданое им справила что б честь по-чести всё было,а сама так и осталась старой девой. Может и сожалела она о том, кто её знает - никогда не говорила она и не жаловалась на судьбу. Как-то Юра ей намекнул, мол и тебе бы пора семьёй обзавестись, не старая ещё и родить сможешь. А Лиза только улыбалась в ответ: разве у меня нет семьи? Вот вас трое, да зятьёв двое, да племянников-внуков двое.   

 Закончив свой рассказ о себе и своих сёстрах Юра сказал, что во всём том чего он достиг - прямая заслуга его старшей сестры Лизы, кторая всегда верила в него и поддерживала чем только могла. Каким образом она умудрялась им всем помочь - для него до сих пор загадка. Живут они скромно, но не бедствуют. У него самого денег нет, так как он получает стипендию, на которую не больно разгуляешься, у сестёр просить он даже не думает, потому что знает что у них нет лишнего, а играть свадьбу за счёт родителей невесты это для него - потомка старинного, казацкого рода - просто оскорбительно. В конце-концов семейное счастье не зависит от пышности свадьбы и они с Мариной решили что легко обойдуться без неё.

  Фёдор Иванович не скрывал своего восторга, а Тамара Тимофеевна пала духом. И это было бы всё ничего, если бы не известие, которое её просто убило. В марте заканчивается ординатура и молодожёны решили поехать в восточное Оренбуржье на целину. В регионе разворачиваются две большие стройки - Буруктальский никилевый комбинат и Киембаевский асбестовый завод. Это два городообразующих предприятия. Рядом с ними вырастут посёлки городского типа для рабочих этих предприятий, а с ними и вся инфраструктура - больницы, школы, детские сады, учреждения культуры и отдыха. Работы не початый край, людей не хватает, особенно врачей. По-этому Юра просто даже ни секунды не сомневается в правильности своего выбора и Марина его полностью поддерживает.

 -Пусть поедет, уговаривал Фёдор Иванович жену.- Пусть узнает что за сотым километром существует жизнь и живут люди.
 - Я слышала, что они там живут в палатках, и что нет элементарных условий для поддержания гигиены. Ни помыться, ни поесть как следует.
 - Ну это когда было-то. Целина развивается, строятся совхозы, дома. Я даже в газете читал что с водопроводом и канализацией.
  Тамара удивлённо поглядела на мужа.
 - Нашим газетам верить - ну уж не знаю.
 Она тяжело вздохнула. Вот так, подумала она, готовилась к самому важному событию в жизни дочери, собирала приданое, присматривалась к портнихам, чтобы заказать свадебные наряды для всех. И отрезы на платья уже лежат давно в шкафу, и постельное бельё, и посуда. И всё напрасно. Фёдор Иванович подшучивал над ней, за её подозрения что зять планировал оттяпать у них пол-квартиры, чем обижал её очень.
 - Уж лучше бы пусть оттяпал,- отвечала она ему.- Чем оправлять Мариночку не весть куда, в глухую степь. Она ведь абсолютно не приспособлена к такой жизни, она сама понятия не имеет куда едет.
 - А я тебе сколько раз говорил,- продолжал Фёдоро Иванович.- Не балуй ребёнка, думай о том что ей может и не в столице придётся жить. Но разве с тобой поспоришь, куда там. Воспитала кисейную барышню, мещанку-обывательницу. Я согласен, она понятия не имеет куда едет и что её там ждёт. Ну вот и пусть хлебнёт лиха.
 
 Тамара захлюпала носом, утёрла слезу, а Фёдор Иванович не унимался.
- Молодец Юрка. Вот он тебе образец нового человека. Вот тебе преимушества нашего социалистического строя. Государство ему предоставило бесплатное образование, он выучился и решил быть там где государству всего нужней . И учился хорошо, не то что некоторые, только штаны протирать. Ты навеняка Маринке в мужья желала этого разгильдяя из института иностранных языков. Даром что его отец мой фронтовой товарищ, а сын оболдуй вырос. Может если бы Петро в живых остался, то и воспитал бы сына как положено, но что уже про это говорить. Вон Юрка тоже без отца и без матери вырос, а какая разница. И предков своих чтит и в ногу со временем идёт. Достойно, уверенно, гордо. И не реви ты, прошу тебя. Если останется Марина там зиму зимовать, то гарантирую тебе весной вместе с первыми грачами будет дома.
 Тамара замерла с носовым платком у носа и уставилась на мужа.
 - Дороги там заносит зимой,-продолжал он.- Да и нет их там ещё. Летом ездят по накатанной прямо по степи, зимой пробивают в снегу тоннель, прицепляют за гусеничный трактор вагончик на полозьях с буржуйкой и таким образом добираются куда надо. Снежные бури там по нескольку дней.
 -Господи, твоя воля,- произнесла Тамара тихо. - А ты откуда знаешь?
 -Откуда? Оттуда. Рассказывают те кто там уже был - не выдержал и вернулся. Но если нашей дорогой барышне хочется романтики - пусть посмотрит, как он хлебушек-то достаётся. Будет не лишнее, а только на пользу. Глядишь и капризничать перестанет.