Сказка про Бориса, Гребенщикова сына

Lennon Mccartney

9 окт 2008

Действия

Сказка про Бориса, Гребенщикова сына

Я пишу свои песни
В конце декабря...
 
Сказка про Бориса, Гребенщикова сына
 
Было это в Питере-городе. Он тогда Ленинградом звался, но дело не в этом. Жил там, значит, один такой Борис, старого Гребенщика сын.
А в Питере как: там одни поэты живут. И музыканты. Всегда так было и будет, дай Бог. Ну, а Борис-то, Гребенщиков сын, и поэтом был, и музыкантом. И талантливый был – страх! Был, говорят, у него дома аквариум и он из него будто бы силу черпал. Ещё, говорят, пёс у него какой-то был. Но дело не в этом, а в том, что шёл как-то Борис, Гребенщиков сын по Купчину в Озерки. И нужно ему было перейти Невский проспект.
Стал он проспект-то переходить, как вдруг – бах! Сбила его машина. Такая, значит, длинная да чёрная, то ли «Волга», то ли «Чайка», а может, вообще «ЗиС-101-й».
Лежит Борис, Гребенщиков сын посередине Невского, в небо смотрит – что ж ему ещё делать оставалось? Вдруг видит – над ним человек склоняется, худощавый такой да в галстуке. Прямо собой Солнышко Красное заслонил.
«Что, – говорит, – такое случилось? Не ранены ли, – говорит, – часом будете?».
А Борис-то, Гребенщиков сын, лежит и слова вымолвить не может. Снизошло на него в это самое время откровение божественное, увидел он всю свою жизнь, и что было, и что есть. И что с ним дальше будет, увидел, да не поверил. Да и никто бы не поверил.
А человек, значит, помог ему на ноги стать, обтряхнул его одёжу и говорит: «Вы уж, – говорит, – простите меня, пожалуйста, не хотел я, – говорит, – да так вышло. Я-то, – говорит, – в городской совет торопился, к Отцу Анатолию пред ясны очи, запоздать боялся. Вот вам моя визитная карточка, если помощь понадобится, позвоните вот по этому телефону. Или по этому. Я вам помогу». Сказал так, сел в машину, махнул рукой на прощанье и уехал.
А Борис-то, Гребенщиков сын, вслед ему поглядел да и пошёл дальше Невский проспект переходить.
А тут и двадцать годов прошло.
Борис, Гребенщиков сын, за это время главным поэтом на Святой Руси сделался, да и за её пределами. И главным музыкантом. А тот, что машиной его сбил, стал владыкой над всеми смертными российскими гражданами.
И вот однажды Борис, Гребенщиков сын шёл с Озерков в Купчино, и нужно было ему Невский проспект перейти.
Вспомнил тут Борис, Гребенщиков сын, как его на этом самом месте 20 лет назад машина сбила, да и остался стоять. Эге, – думает, – погляжу, что будет? А пока ждал, снял с плеча энструмент диковинный, и стал на нём играть.
Звуки дивной музыки той наполнили все окрестности. Сбежались послушать Борисов энструмент и стар, и млад, и муж, и жена. А Борис, Гребенщиков сын, и запел ещё. Тут вообще все, кто рядом был, к нему поприходили – и матросы с Охтинского моста, и магазинщик Быколай Оптоед, и Маша с медведем, даже памятник Одинокому Выпивающему ожил и к нему и к нему пришёл.
Стоят все, слушают да улыбаются тихо – такая музыка красивая. Вдруг – что такое? – сирены раздались, мигалки, расступилась толпа в обе стороны, и к Борису, Гребенщикову сыну, машина подъехала, чёрная да длинная, то ли «Тойота», то ли «Крайслер», а то ли вообще – «Мерседес 600-й».
 Открылась дверь машины, и вышел из них тот же самый человек, который 20 лет назад Бориса, Гребенщикова сына, своей предыдущей машиной сбил. Не изменился он совсем, только ещё похудел. Подошёл человек к Борису, Гребенщикову сыну, да и говорит, весь в слезах:
«Какого я человека машиной-то сбил!..»
И так ему захотелось сделать для Бориса-то, Гребенщикова сына, что-то хорошее, что побежал он в Монетный двор и принёс оттуда некоторую вещицу.
«Вот, – говорит, – заслужил ты, Борис, Гребенщиков сын, перед всем нашим Отечеством!»
И вещицу к груди Бориса, Гребенщикова сына прикалывает.
Смотрят все – а это орден «За заслуги преред Отечеством».
«Никогда, – говорит, – тебя не забуду!» – сказал человек, сел в машину, махнул рукой на прощанье и уехал.
А Борис, Гребенщиков сын, вслед ему поглядел, встал, поклонился всем своим благодарным слушателям, закинул энструмент свой таинственный на плечо и пошёл Невский проспект переходить.
А тут тем временем ещё 20 годов прошло.
Стал за это время Борис, Гребенщиков сын, главным музыкантом на всём белом свете, и далеко за его пределами. И поэтом тоже. А тот, что машиной его тогда сбил, властителем земного шара сделался, повелителем всемирным.
И вот как-то летел Борис, Гребенщиков сын самолётом из Калинина в Тверь, и пролетал над Градом Святого Владимира (так тогда Петербург стал называться). И вспомнил, что забыл с собой китайца взять, который за его бородой роскошной, развесистой да окладистой ухаживал. Вообще-то их двое было, китайцев, да один умер от старости. Ну, что делать, решил Борис, Гребенщиков сын сесть на каком-нибудь святовладимирском аэропорту да к брадобрею сходить.
Набрал Пулково – нелётная погода, набрал Быканахово – полоса занята, а набрал авиабазу Оккервиль – там вообще приём ямайской делегации, и потому три дня выходных.
Ну, что делать? Видит – как раз под ним Невский проспект. Покружился он над ним, букву тайную в небе реактивными потоками нарисовал, так, чтобы все поняли и разъехались по обе стороны, и – сел прямо на Невский проспект. Это, значит, на Солдата-Грызуна сел, мост Николая II переехал и только на площади Ужасов остановился.
Вылез он из кабины, только наземь спрыгнуть хотел, видит – люди со всех сторон бегут, ликуют, цветы бросают. Обступили его самолёт так, что ни пройти, ни проехать, и кричат громогласно: «Го-род! Го-род!». А какой город – только им да Борису, Гребенщикову сыну ведомо.
Ну, что делать? Достал Борис, Гребенщиков сын из чемодана какой-то инструмент духовновозвышенный, о 14 колках, о полутора струнах, да о 35 клавишах, фузов, арпов да кваков исполненный, с драмами четырьмя, и заиграл.
Тут все на колени попадали, воздели руки к небу, слушают, как через Бориса, Гребенщикова сына Господь Бог с ними разговаривает.
Со всего Питера бывшего люди сбежались.
Вдруг, – что такое? – видит Борис, Гребенщиков сын, как с другой стороны Невского проспекта ещё один самолёт садится, длинный да толстый, с гербом на хвосте, с красными звездами на крылах, о десяти винтах, о брони пяти дюймах, не то «СУ-2007-й», не то «МиГ-2029-й», а может, вообще «АН-2324-й “Сирин”».
Распахивается дверь в самолёте, и прыгает оттуда наземь тот человек, который 40 лет назад где-то здесь Бориса, Гребенщикова сына машиной сбил. Он за это время совсем тоненьким стал. Прорвался он через толпу и упал перед Борисом, Гребенщиковым сыном на колени в слезах.
«Вот, – говорит, – какого я человека здесь когда-то машиной сбил!..»
 Поплакал, покаялся, а потом говорит:
«Старый я уже управлять миром да его окрестностями, будь, Борис, Гребенщиков сын, моим преемником! А я на покой уйду!»
Ну, что тут было делать? Добрый был человек Борис, Гребенщиков сын, согласился он стать преемником великого всемирного правителя.
Это мне дед рассказывал. А ему – его дед. А дед деда моего деда работал дворником, котельную одну, значит, сторожил, в самом Питере-городе. И очень ему нравились песни Бориса, Гребенщикова сына, да стихи его.
Вот так-то!
А в славном городе Борисогребске (так теперь Питер называется), на углу Купчина, Озерков и Невского проспекта мемориальная доска установлена. Можете туда сходить, посмотреть и песни Бориса, Гребенщикова сына попеть да послушать. Теперь это не возбраняется. И даже приветствуется.


28 мая 2008 г.