Вместо послесловия

Уроженец русских мест, не молюсь, благоговея,
паспорта таскаю крест и стесняюсь быть евреем.
Я не знал родной язык, с дедушкой ушла религия,
"свой"- чудак!- давно привык языком топтать реликвии.
Мрёт история без стона, никого не пожалеет…
Тянет этот русский омут вглубь России –прочь евреев!
Мне в лицо бросают"жид"провозвестники погромов,
то ли кровь славян бурлит, то ли мозг,завистлив,тронут.
Свесив голову на грудь, в оскорблениях старею.
А в душе вскипает муть – за что плохо быть евреем?
Иль еврей – страданий мера? Мне давно казалось важным,
что Господь, в делах уверен, выбрал Свой народ однажды.
Парадоксом выживанья всех прощает – до убийцы!-
такова природа знанья, оттого печаль на лицах.
Эту новость – как понять? Прошлое - кто нынче помнит?
Книги всех историй – вспять: растут срубленные корни!
Речь принёс эфир как гром. Я дрожа ищу причину:
слышу почему в"Шалом!" шелест моря Палестины?
В унисон держащим вожжи петь, от сытости балдея,
только пьяный русский может – это не к лицу еврею.
Нет отца – сойдёт и отчим: воспитатель, старший, крёстный,
хорошо быть – в доме отчем, трудно жить на перекрёстке.
Да, я – пленник перекрёстка с указателем дорог,
и на юге жить не просто, и на севере продрог.
Февраль 1987