Кинотеатр Родина

               
Клочьями небо, как старый армяк, дождь обещали, вроде.  На
остановке затертый аншлаг: "Кинотеатр Роди-на".
Первые капли, а я – без зонта, на улице Чернышевского.
Дождь начинается, как всегда - с движения человеческого:
кто-то еще успевает в толпу, под козырек остановочный,
мне – не втолкнуться, и я бегу к зданию заколоченному.
- Спасибо, дружище, спас от дождя! Вон как, рванул тоннами!
А ты торжественно так, меня: широким крыльцом с колоннами!
Вода барабанит в пустой стакан, брошенный на ступеньки, пластмассовый,
Бро-шен-ный – капает по слогам! «Покупаю билет», в кассе.
Дождь - по пятам, в приоткрытую дверь, я прохожу осторожно.
Помню, вон там, оставлял портфель и бежал наверх – за мороженым.
- Серёга! И мне прихвати Ледок, за пятачок, клубничный!
А наверху - мечта-потолок! С балкона рукой достичь бы!
Смотрю на надевших в кино костюм - единственный, модный, кримпленовый.
Скоро каникулы и июнь! Вот бы в кино, ежедневно!
Вот бы попасть, хоть раз, за экран – туда, где всё так прекрасно!
Но нет конца этим серым дням, с единственным цветом – красным.
И чтобы отвлечь людей от тоски, живем, мол, как люди, вроде бы-
ляпнули в серое  красоты, с названием милым, "Родина".
Лепнина, люстры, хрусталь – не хрусталь, и позолота липовая,
и здоровенные зеркала – страна ведь у нас - Великая!
И забывались в придуманном мире, пусть хоть на час, пусть временно:
ёршики для бутылок из-под кефира, молочные пакеты трёхмерные
и помидоры, вечно незрелые, и на работе – взмыленный,
и "Брови" из ящика, черно-белого, с пластинкой своей запиленной.
Канули в Лету: и Брови, и Меченый, и распродажи Похмельного…
Но держат своды колонны вечные, только трещат от  времени.
"Родина"  в Родине - словно изгой, как ни за что пострадавший,
стоит, а вокруг суматошится рой, купивших её и продавших!
Закончился дождь, я сквозь мусор и хлам (не вляпаться бы во что-нибудь!),
спешу к «впустившим в себя», дверям.
Во что превратили, "Родину"?