Практика после тура I V

Мои воспоминания о становлении сахаджа-йоги в г. Шымкент (Республика Казахстан)
Предыдущие главы в сборнике "Место, где свет!"


I V
Свято место пусто не бывает – жизнь показала, что эта фраза вполне подходит и для сахаджа-йоги. Вместо ушедших приходили новые люди, проявляли себя те, кто ещё недавно находился в тени. Некоторые приводили в коллектив своих друзей, а сами тихонько терялись из виду. Чей-то уход вполне мог быть приобретением для коллектива, а чьё-то назойливое и бесполезное присутствие балластом тянуло его вниз. Но каждый человек, оставлявший в коллективе частичку своего сердца, по-своему памятен и дорог мне, как долька меня самого.
Я стал подрабатывать в детсаде сторожем, и несколько человек оттуда стали ходить на занятия. Мы с Венерой очень сблизились с семьями медсестёр этого садика Татьяны и Иры. Они настолько глубоко и заинтересованно отнеслись к новому знанию, что это не могло не радовать. Их мужья, оба спокойные, работящие и знающие цену своему слову – Елемес и Сергей – тоже начали медитировать, не проявляя, однако, особого рвения, словно желая вначале удостовериться – так ли уж необходима им эта йога. Мы уже знали из разговоров с иностранцами и россиянами, что в мире наблюдается точно такая же тенденция. Женщин всюду в коллективах больше, им всегда хочется узнать новое, необычное, а мужчины предпочитают заниматься зарабатыванием денег и выполнением сугубо мужских обязанностей. Поэтому приход каждого мужчины в коллектив воспринимался как большая радость. Им, родимым, всегда отдавали и внимания больше, и кусок послаще, и место почище. Но они почему-то уходили, как песок сквозь пальцы, хоть ты тресни! Между тем поиск Духа и йоги, то есть союза с Божественным, во все времена считался больше мужской прерогативой.
Татьяна Михайловна, директор детсада, знакомая Венере по прежней работе в  редакции, тоже интересовалась йогой, но скорее для развития кругозора. Она относилась к нам с открытой душой, частенько  позволяя нам с друзьями собираться на детской игровой полянке, или в беседке и подолгу беседовать. Сюда приходили Нейман Валентина Николаевна с детьми Оксаной и Марком, Ира с Антошкой, как две капли воды похожим на мальчишку из мультфильма «Рыжий, рыжий, конопатый!», Таня с сынишкой, ровесником Антона – Тимуркой, и Елемес с 9-месячной Жанночкой на руках. Мы приносили сюда маленькую Лизоньку, которая с удовольствием спала на свежем воздухе, а если она начинала плакать, кипучая и грамотная Татьяна всегда приходила на помощь и словом и делом. Когда не было в садике людей мы вместе медитировали, делали шубитинг, пели простенькие баджаны, к великой радости детишек, а то и просто отдыхали после работы, сидя на травке.
Песни мы полюбили с самого начала, а после того, как познакомились с великолепным творчеством ансамблей из других городов, желание иметь у себя группу музыкантов со своими инструментами возросло троекратно. Пока мы имели только одну хорошую гитару и одного классного музыканта. Дима оказался тем самым игрецом на дуде, на ком и держался наш музыкальный энтузиазм. Он, казалось, был неистощим в своём рвении петь баджаны и песни всех времён и народов. Мог быстро подобрать любую мелодию и безупречно аккомпанировал. Это превращало наши музыкальные вечера в настоящие праздники. Песни, написанные сахаджа-йогами, имели живую, яркую мелодику, возвышенную и радостную эмоциональную окраску, напрочь лишённую горестных, печальных нот. Тексты отражали то, о чём пели наши сердца – о чистоте помыслов и сбывающихся надеждах, о величии Всепроникающей Любви и долгожданном торжестве добра на Земле!  С удовольствием пели буквально все – весёлый Виктор Фёдорович и звонкоголосая Лена, солидная Полина Ивановна и увлечённый поиском себя Сенька, утончённая, как многие из художников, Наташа Фаткуллина и живая, динамичная Алла Андреевна, душевный, хотя и строгий с виду Ковшов Владимир Александрович и готовая всех поместить в своё сердце Валентина Николаевна Нейман. Украшением любой встречи могла бы стать Венера с её изумительной силы и чистоты голосом, но она пока была полностью поглощена материнскими заботами. Я всегда с удовольствием пел до третьей-четвёртой песни и срывал голос. Еще некоторое время я поддерживал друзей через не могу, а затем только подхлопывал, немного расстроившись, конечно. Марс на некоторое время дал нам свою гитару с мягкими струнами из лески и я, к своему изумлению, стал на ней играть! Мои доармейские «пробы» показали практически полное отсутствие слуха, а тут пошли в ход и аккорды, и бренчание, как мне самому показалось, самобытное! До серьёзного интереса к музыке ещё было очень далеко, но эти первые успехи давали повод для оптимизма и не позволяли нам лишний раз скучать.