Давай, январь, давай!

Вечнозелёный лавр и голая акация,
порхание снежинок возле роз,
и, как зимы в Крыму карательная акция, –
мороз и гололёд, и слякоть, и мороз.

То моросит, то вдруг, как дробь, крупа небесная
в лицо летит, в глаза, за воротник пальто,
зима, как террорист, и не люблю, коль честно, я
её наскоков к нам то с моря, то с плато.

Четвёртый день штормит, валы грохочут яростно,
на набережной лёд, людей не встретишь, – жуть!
По городу ползут троллейбусы, «Икарусы»,
а частники пока решили отдохнуть.

Кончается январь, сосульки за ночь выросли,
и холодом с утра наполнен даже стих,
но вдруг из-под кустов пахнуло вешней сыростью
и резко вскрикнул дрозд, взлетая из-под них.

И вот уже душа томится ожиданием,
и взгляд с надеждой всё ощупывает даль,
а в сквере, говорят, что за высотным зданием,
бутонами покрыт безлиственный миндаль.

О, как знакомо всё!  Пусть зимушка куражится!
Пусть над яйлой летит пурги колючий дым!
Но всё равно в Крыму весна в свой срок окажется,
раз к людям путь её проходит через Крым.

Давай, январь, давай! Сосульки вновь развешивай!
Качайся на ветвях, их приняв за батут!
Знакомый егерь врал, что был вчера у лешего
и лично видел сам – подснежники цветут…