Март

Деревянные улочки патриархальные
Сжаты будто тисками девятиэтажками.
Нынче время распутицы, марта-охальника
С мокрым снегом, сосульками, бойкими пташками.
Снега жирная каша, ярилино варево.
Транспорт вязнет. Шоферские реплики бранные.
Вот бы Март-гармонист распевал и наяривал,
Растянул бы гармонь областного Собрания.
Вот бы сдунуло ветром с Петра треуголочку,
На которой отметины ставят пернатые.
К небесам голубым ветви тянутся голые.
Отражается в луже лицо императора.
Март-художник, в сугроб свои кисти макающий,
Зачерпни-ка водицы из проруби, из' реки.
Нарисуй нам  развалины бани макаровской.
Говорят, в этом здании водятся призраки.
И когда вечереет, и тени сгущаются,
И становится небо чернеюще-матовым,
Покидая руины, творят свои шалости,
И гоняют котов по распутице мартовской.
Обыватель проснется с похмельною рожею.
Крошки, пепел в усах, все финансы исчерпаны.
Принимает окно за "веселого Роджера":
Рамы - белые кости, луна в роли черепа.
Как странны' сновиденья в предутреннем городе.
Пусть не череп луна, а кружочек фаянсовый.
Где же вы, эпигоны Эдгара и Говарда?
Только жаль, небогат этот город фантастами.
Не пугает нас ночь сверхъестественным ужасом.
С каждым днем сокращается, ежится, пятится.
И рождаются первые робкие лужицы.
Ломоносов, не щурясь, на солнышко пялится.
И на крышу опустится зданья высотного
Месяц Март, словно ангел, раскинув крыла свои.
Под тобою кварталы лежат полусонные,
Шелестит ветерок, теплый, влажный и ласковый.