Батарея

Осенний вечер над сонною Карелией
Землей озер, буреломов и болот.
Здесь не пройдут пехотинцы с кавалерией,
Коль артиллерия путь им не пробьет.
Там, на опушке – пяток тяжелых пушек,
На Запад смотрят могучие стволы
Еще б «Катюши», чтоб, землю отутюжив,
Все укрепленья захватчиков смели.
Частушки, песни, да байки с прибаутками,
Смешит товарищей записной остряк.
А лейтенантик, отправившись за утками,
Добыл на заводи пару жирных крякв.
Жмут сапоги, до мозолей ноги стерли…
Мне б на побывку давно пора домой.
Полощет ветер портянки, гимнастерки,
Разносит по лесу дух пороховой,
Щец аромат, терпкий запах керосиновый.
А вещмешки за плечами как горбы.
Вот старшина тащит в каске подосиновик,
Бруснику алую, белые грибы.
Лягушки прыгают в кущах голубики,
Похожа ягода на глаза твои.
…Быть может, завтра найдут меня убитым
Под сенью сосен среди густой травы.
Придет зима – и накроет землю саваном,
Простынкой белою без казенных клейм.
Пора бы финнам задать такую сауну,
Чтоб взбеленился сам маршал Маннергейм!
На патефоне заиграна пластинка,
Слова припева как попугай твердит.
Наводчик пушки трофейной острой финкой
Ржаной ломоть разделил на четверых.
Про похожденья плетет рассказ без логики
Герой-любовник, с Поволжья рядовой.
Солдаты клеят посланья-треугольники –
Летите, весточки, в тыл с передовой.
Ах, полюбуйтесь, как выстроились пушки,
Носы стальные с надменностью задрав.
В меня же целились финские «кукушки»,
Но пуля – дура, Суворов трижды прав.
Перед войною я жил – не бей лежачего,
В конторе теплой просиживал портки.
А вот теперь при орудье заряжающий,
И пусть трепещут фашистские полки!
Вся амуниция пропиталась потом,
Как будто сутки грузил мешки, кули.
А за деревьями булькает болото,
И с криком жалобным носится кулик.
Эй, землячок, на гармошке, знай, наяривай,
Вознаградим тебя щедро табаком.
Прекрасный вечер, когда бы не комарики,
Что тучей вьются над нашим биваком.
Боец усталый штыком щетину бреет…
Назавтра утром опять орудий гром.
Солдатам сердце согреет батарея,
Врагов же будет нещадно жечь огнем.