Ворон

Эдгар Аллан По
 

Однажды в полночь, бледный, утомлённый
Я размышлял над грудой драгоценных,
И всеми позабытых фолиантов.
Я стук услышал… Это лишь прохожий - ,
Решил я, - больше ничего…

Я помню, помню… Был тогда декабрь.
В камине угли, словно наважденье…
Я о Леноре думаю с рассветом,
О лучезарной и неизречённой
Под небом больше никогда.

Здесь шорох тканей пурпурных в печали
Тревожит душу страхом неизвестным,
И чтоб замедлить шаг сердцебиенья,
Я повторяю: «Это лишь прохожий
Мой поздний… Больше ничего..»

Душа воспрянув, в ночь, без колебаний.
«Кто бы ты ни был, я прошу прощенья.
Мой сон нарушив, тихо вы стучали.
Едва я слышал, дверь открывши настежь..
Там мрак, и больше ничего.

Как в Бесконечность, всматриваясь в полночь,
И полон страха я стоял у двери.
Я вдруг услышал тихое «Ленора…»
И это слово эхо повторило.
«Ленора»… Больше ничего.

Я возвращался, но душа горела,
А в дверь стучали снова всё сильнее.
«Там всё же кто-то есть.. Взгляну за ставни.
Секрет узнаю, сердце успокоив…
Ах, ветер.. Больше ничего..»

Толкнул я ставни, и в окно ворвался,
Расправив крылья гордый чёрный ворон.
Священных дней величественной птицей
На бюст Паллады ворон взгромоздился.
Уселся.. Больше ничего…

Черней эбена, с поступью неспешной,
Он всё же вызвал добрую улыбку.
«О где твой щит и шлем, мой друг угрюмый.
Поведай, путник мне ночное имя».
Он каркнул: «Больше никогда.»

Я в изумленье, что мой гость пернатый,
Казалось, понял речь мою, и слово
Осознавая, мне он лишь явился?
Над бюстом белым птицей воспарили
Два слова «Больше никогда».

И только это, слово излиянье
Души над бюстом.. Не пошевельнуться…
А я в раздумье произнёс негромко:
«Друзья далёко… Ты покинешь так же..»
Но птица: «Больше никогда!»

Весь задрожал я … «Это без сомненья
Единственное было, что ты знала,
Ночная птица. Верно твой хозяин
Так пел однажды, песню завершая
Припевом: «Больше никогда!»

Заставил ворон снова улыбнуться.
К нему поближе кресло я придвинул
Напротив бюста, и молчал в раздумье
О вещей птице, и о том, что значит
Ночное «Больше никогда»…

В мечтах, в догадках, в этом положенье
Я оставался с птицею в молчанье.
На той подушке, в тихом свете лампы,
Куда не склонит голову Ленора
Вовеки больше никогда.


«Пророк! – ,сказал я. – Птица или дьявол.
Так будь пророком, посланная бездной
Скажи мне, есть ли в этом мире скорби
Бальзам забвенья. Молви! Умоляю!
Ответ был: «Больше никогда»

«Пророк! , - кричал я. – Птица или демон..
Так стань пророком, и во имя Неба,
Что распростёрлось надо мной в Эдеме,
Где мог обнять бы я свою Ленору..»
Он каркнул: «Больше никогда!»

«Да будут же слова твои сигналом
К разлуке нашей, птица или дьявол!
Прочь в бурю! Прочь! И вырви клюв из сердца!
Оставь, оставь приют неосквернённым…»
А ворон: «Больше никогда!»

И неподвижен. Всё ещё сидит он
На бледном бюсте каменной Паллады.
Он в круге света – демон романтичный.
Из круга света тень души не в силах
Уж выйти больше никуда!