С риском для жизни. Россказни Хлопотнова

...вид один... ...породы разные...

Находясь в путешествии, я решил избавиться от всяческих дурных привычек. Для того чтобы достичь поставленной цели, я должен был попасть в такое место, где отсутствуют все виды соблазнов. Где нет ни друзей, ни знакомых, и нет никаких злачных заведений. В тайгу я не хотел.
Поезд «Москва-Камышин» остановился на глухом полустанке.
- Балашов! Стоянка пять минут! - выкрикнула проводница.
Я схватил сумку и бодро выпрыгнул из вагона на гравий.
Полдень.
 Знойное марево качалось над крышами одноэтажных домов. Единственная дорога взбиралась на холм, и там, за холмом, судя по всему, находился весь основной город. Но город меня не интересовал. Я решил остановиться на пару недель в каком-нибудь из этих частных куркулистых домиков в низине. Попью молочка, поем, если удастся, чего-то, что растет у них там во саду, в огороде. Так я мыслил.
В магазин я ходить не хотел, чтобы не покупать сигарет и уж тем более водки. Полный радужных надежд, я подошел к бабулькам, торгующим на небольшом рынке. Тут же купил бутылку молока и с трудом стал пить. Молоко - продукт хоть и противный, но полезный. Это я знал. Знал я также и то, что после молока с удовольствием не покуришь - блевать зяхочется.
Торговки навели меня на адрес, где я мог снять комнату.
Пожилая хозяйка копошилась на участке возле своего крепкого ухоженного дома.
Разговор был недолог. Сто рублей - не деньги. Огорчило то, что ничего с огорода нельзя было рвать. Что ж - буду покупать на рынке. Хозяйка определила меня в одну из своих пяти комнат. Остаток дня и вечер я провел, добросовестно читая единственную книгу, которая там была, - «Князя Серебряного».
Утром хозяйка поднялась в половине пятого. Утки, гуси, куры, свиньи, две собаки - вся эта живность требовала внимания. Я, было, предложил свою помощь, но женщина решительно отказалась:
- Не умеешь, не знаешь ничего, напортишь только! Я сама все.

Да и потом - даже если бы я и стал ей помогать, пришлось бы тогда коротко привязывать огромного Шарика - пса, бегающего на цепи по проволоке. Зачем сложности создавать животному? Он и без того, как меня увидит, - чуть ли не землю грызет. Чует непорочного человека.
Зной был еще далеко - в десять утра я двинулся на поиски тамошней знаменитой речки. Ее название мне о многом говорило - Хопер! Тот самый.
Вдоль высоких заборов с редкими штакетными калитками, за которыми - бетонные дорожки, я потихоньку вышел на самую окраину. Улица превратилась в тропинку. Тропинка вывела на обширную полянку, дальше - за полянкой - деревья, а там где-то речка.
 Да.
На полянке мирно щипали травку козочка и коровка. Я пошел к ним. Захотелось посмотреть, как они едят. Мирные копытные. Козочка располагалась ближе ко мне. Я не сделал и десяти шагов.
Вдруг эта коза, а может, и козел, взблеяв, устремилась прямо на меня. Корова - следом за ней. Две пары грозных рогов ввергли меня в панику. Я побежал к деревьям. Топот друзей человека раздавался за спиной. За деревьями мелькнула река. Я ходом продрался сквозь кустарник и камыши, вырвался на берег, переступил через какого-то голого человека и прыгнул в воду. Течением меня утащило за поворот.
Когда я по берегу вышел на место прыжка, я застал идиллическую картину. Обнаженная молодая девушка довольно крупного телосложения кормила хлебом козла. Коровы не было. Страх ушел.
Привет нудистам!
 Синие глаза девушки смотрели на меня с участием. Я был на полголовы ниже.
-Испугался?
-Кого? Этого козла? Я коровы испугался. Они вдвоем погнались.
-Они думали, ты их угостишь. Их тут многие подкармливают. Разбаловали.
На траве я увидел книжку. «Биологические системы...»
-Студентка?
-Саратовский биофак.
-Не страшно одной на берегу?
-Я здешняя, всех знаю.
За таким разговором я стал снимать с себя одежду. Все было в песке. Остался в трусах. На трусах были изображены доллары. Слоник рассмеялась:
- Ты богатенький Буратино!
Голый мужчина, как и бегущий, вызывает жалость - свою порцию я уже получил.
Пока я полоскал в реке кроссовки, носки, штаны и рубашку, девушка наблюдала за мной, лежа на спине.
Искушенным нудистом я не был. Со мной произошли естественные изменения. Как я ни прикрывался тряпьем, скрыть этого факта не удалось.
-Ой, да ты совсем дикий, кобелек!
Она провела руками по животу и груди. Мне показалось, что соски ее напряглись.
-Ладно, утро кончилось. В обед загорать вредно. Пошли!
Жила она рядом - через улицу. Бабка на рынке. Родители в Саратове.
Странно мы, наверное, смотрелись со стороны. Дуэт «Академия»!
Когда она меня угощала обедом, я по некоторым признакам понял, что можно действовать.
...Мы улеглись на аккуратно заправленную перину. Подушки - мал-мала-меньше - стопочкой стояли друг на дружке. Я как чуял - не хотел на панцирной сетке.
-Может, на диване лучше?
-Я не помещаюсь.
Что ж, резонно. Мне редко приходилось заниматься любовной игрой на панцирной кровати. Поэтому я лег вниз. И перестарался. Долго удовольствие не длилось. Раздался щелчок, стойка отвалилась. Мы упали вниз головой. Слоник была на мне.
Ее вес и плюс мой прищемили пальцы моей правой руки, которая попала под железное ребро кровати. К тому же, я ударил локоть. Мне стало дурно. Слоник отливала меня холодной водой. Потом забинтовала мои синие ногти. Согнутую в локте руку мы подвесили на перевязь. Попили чайку. Кто-то чихнул.
-Кто это?
-Ежик!
Я решил посмотреть на ёжика. Решил потрогать его иголочки. Ежик фыркнул, и моя левая ладонь была проткнута практически насквозь. Тут уж я заплакал горючими слезами.
...Я переселился от своей хозяйки к Слонику и ее бабке, и жил там все две недели. Как у Христа за пазухой. Не пил и не курил - нечем было брать.