Матери

А с чего началось это чувство,
Когда ад разъедает внутри?
С первой детской и искренней грусти?
Или с первой несчастной любви?

Я боялся признаться в этом:
Ад во мне начался со стыда
И со страха раскрыть секреты,
Что "становятся явью всегда",

Как твердила мне мама в детстве.
Я же верил, но был озорным:
Издевался над кошкой соседской
И соседских мальчишек бил.

А однажды напился в школе
И не смог написать диктант.
В дни поста, вопреки божьей воле,
Под подушкой таил шоколад.

Время шло, и духовная слабость
Превратилась в духовную сталь.
Я так долго и искренне каюсь,
Что мне тело ни капли не жаль.

И, по-моему в эту субботу,
Когда я повидался с семьёй,
"Ты хоть вечером молишься Богу?
Ты хоть в церкви бываешь порой?" –

Меня мать, озадачив, спросила,
Посмотрела со скорбью в глазах.
Я хотел ей ответить правдиво,
Потому без запинок сказал,

Что не верю ни в бога, ни в черта –
В человека-то верю с трудом.
Мне не страшно, не стыдно, не горько –
Я всегда был таким дураком.

Она тяжко вздохнула. Беседа
Не заладилась: "Вон из квартиры!"
Мне на бога плевать, но я предал
Человека, что был моим миром.