Ложь во благо

Одно время имело место предположение, что слово врач происходит от глагола  врать. С этим можно соглашаться, можно спорить. Я же, уверен, что умение профессионально врать врачу необходимо.
 
Мой сосед, труженик, любитель шашлыков и хорошей компании, заболел. Опухоль кишечника.
Я плёл ему что-то о доброкачственности и ошибках диагностики, заврался и замолчал.   
Напарник соседа по «ЗИЛку», водитель Серёга, узнав о несчастье товарища, рванул ворот рубахи:
-  Петя! Да я продам машину, продам хату в деревне, найдем лучшего хирурга, добудем в Москве редкое лекарство, да мы с тобой ещё…
После его слов сосед ожил, даже выпил шампанского.
-  Вот, Серёжка! Вот как хорошо сказал!
Серёжка ничего, естественно не продал (да от него и не ждали никаких «поступков»), напротив, поспешил взять у соседа хорошее зарядное, чтобы не вернуть его. Да примолчал два, из четырёх, купленных на пару с соседом, «зимних" колеса, лежавших в его гараже.
Но его участие и сочувствие были соседу дороже всяких бренных вещей.
Слово лечит! Не мною сказано, но мне хочется подтвердить эту мудрость примерами.

. . .       Мы ныряли ночью за раками (думали ночью их будет немеряно). Раков было мало, кафешка на берегу закрыта, «согреться» не получилось. Я схватил пневмонию, залег и сказал друзьям и близким: «Отстаньте, помираю!»
Музейный фотограф Танька (дело было в ст. Старочеркасской), самозваная экстасентша и знахарка, налетела на меня:
-  Ты куда это собрался без моего ведома! Я тебя живо на ноги поставлю! А не поставлю, так ТАМ хорошо устрою. Я там была, знакомства завела, у меня была клиническая смерть, - более чем беззастенчиво врала она, - я тебя устрою, чуть подождешь – и мы с друзьями придём к тебе!
Никакой «смерти» у неё не было - эта тема тогда была на слуху, но её безбашенное враньё пришлось мне по душе. Мне, закоренелому материалисту, ярому противнику всякой мистики и чертовщины!

. . .      Тамара Ивановна Карасёва, рентгенолог и достойный человек, увидела на снимке своих лёгких маленькую круглую тень и всё поняла. Мы, с Зинаидой Васильевной Вязниковой - анестезиоглогом - как могли, успокаивали плачущую Тамару Ивановну:
-  Да это на девяносто девять процентов киста или туберкулёзный инфильтратик!
Месяца через три я столкнулся на больничном дворе с Тамарой  Ивановной. Она уже не работала, наблюдалась у онкологов, в отделение заходить избегала. Я не ожидал её встретить:
-  Как дела! – задал я глупый вопрос.
-  Плохо! – ответила Тамара Ивановна. Ответила так безнадёжно, что у меня язык присох к гортани. Минуту я шел рядом, потом пожал её  локоть: «Мне сюда» и трусливо нырнул в лабораторию.

Врите! Врите бездарно, врите вдохновенно! Городите, что на ум взбредет! Говорите, что поднимете на ноги всю медицинскую общественность страны, дойдёте до Всемирной Организации Здравоохранения! Убеждайте, что пока живы, ничего плохого не случится!

. . .          Рентгенлаборант Петриков разбился на мопеде (последнее время он много пил). Месяц лежал между жизнью и смертью, у него был паралич черепно-мозговых нервов,  он не мог глотать и говорить, его кормили через зонд. Всё что он помнил из этого кошмара, были слова травматолога Сурена Григорьевича Бабаяна: «Ничего, Лёша, мы с тобой ещё коньячку выпьем!»
-  Я жил этими словами, больше не за что было цепляться!
Едва встав на ноги, ещё плохо ориентируясь в тонкостях «светской тусовки», Лёша пришел в ординаторскую с коньяком. Сурен Григорьевич «срочно» вышел, доктора уткнулись в истории.
-  Леша, - выручил я его, - поставь в холодильник, мы после дежурства выпьем по чуть-чуть. За всё хорошее. 
. . .
из гл. 5  Эпизоды и факты http://www.proza.ru/avtor/nishenkoevgenii&book=3#3
фото из НЕТа