Ложится копоть на мое небритое лицо

                ***

Ложится копоть на мое небритое лицо,
Я черен стал, как будто Джим, мой старый верный раб.
За нами, друг, прекрасный Юг, плантации отцов,
А впереди лежит рубеж - траншеи грубый шрам.
Ты оглянись по сторонам - плантации горят,
И белоснежный хлопок наш уходит в черный дым.
Пред нами полчища врагов, проклятых северян.
В сплоченных вражеских рядах пора наделать дыр.
Ты видишь, друг, они идут, укрывшись, как щитом,
Вонючим дымом, и кричат, и топчут наш посев.
В руинах видеть я мечтал Нью-Йорк и Вашингтон,
А ныне Юг объят огнем, неистовым, как гнев.
Чернеет грязь, густеет кровь на кончиках бород,
И горький порох все скрипит в нечищеных зубах.
Поставил Линкольн под ружье весь иммигрантский сброд.
Наш долг – пришельцев истребить как бешеных собак.
Ребята, пробил звездный час! Пред боем помолись.
Мы перекрасим в алый цвет мундиров синеву.
Я перечел в который раз письмо от милой мисс.
Я свято верю, что вернусь и Дженни обниму!
Надежно спрячу в ранец тот надушенный листок.
А ну, пригнись скорее, Сэм – вот-вот раздастся «Пли!»
Да защитит хранитель мой и сердце, и висок.
Вперед, солдаты, с нами Бог и полководец Ли!
Свинцовых пуль ударил град и просвистел снаряд,
И кровью раненых бойцов испятнана трава.
За дом, за городок и штат вставай, конфедерат,
Чтоб отстоять и утвердить священные права!
Сквозь этот дым, и кровь, и гарь, ружейный гром и треск,
Идем в атаку на врага, примкнув к стволам штыки.
Пусть гордо реет над полком наш славный звездный крест,
И сотрясают твердь равнин тяжелые шаги.