Росток зерна
благодаря Самой Себе, Сама по Себе вновь в Себя, в Добро...
Дионисий Ареопагит,
О Божественных именах IV, 17.
Плывёт вода во мне, мерцают облаками камни,
Проходят стайки рыб и ветром шелестит камыш;
Я остаюсь. Закат розовоклювым пеликаном
Деревья ловит с золотыми плавниками крыш –
Я утекаю в ночь, когда её бесповоротность
Хранит меня живым за пазухою дней Твоих,
Покуда память зрения зиянием коротким
Не выдохнет меня опять: я недопетый стих.
Я – отражение, Твой лес. Годами ждать возможно,
Когда вернётся Отражённый – помнит вещество
Текучее – необъяснимо, тонкой плёнкой кожной –
Разъятый воздуха густого протяжённый створ
И образ, вшедший в небо водное, – воды коснувшись
И обратив обычное в живущее вовек,
Он отступил, а облака речные стали сушей,
Землёю новой воздух стал... Твой лес – в речной листве! –
Пьёт лунный след... Я утекаю в ночь, в Твою безвестность,
Но, помня бесконечность неба в вышине,
Я медленно пою полудня золотые песни:
Ты, Непостижный, жив ещё, Ты отражён во мне.
Ведь помнит гладь ручья лесного солнечные пятна,
Когда журчит в глубинах лунных влажная слюда...
Пусть будет утро. Путаясь и говоря невнятно,
Оно приносит, бедное, всю тишину плода:
Сходя, Ты словно утопаешь в нас, о, Необъятный,
Когда в безоблачном полудне блещешь на водах.
Июнь 2016.
Свидетельство о публикации №118020803299