Глава 4. Почти по-Корчаку. Как любить

Искусство педагога состоит в том, чтобы правильно задавать вопросы. Или, если хотите, задавать правильные вопросы.
Разница между простым вопросом и правильным вопросом вы уловите, если я приведу пример.
Простой вопрос. «Ты любишь маму?» (это для детей). Или «Вы любите своего ребёнка?» - это уже для родителей. Эти простые вопросы заставляют давать автоматические ответы – «Да, люблю» - и дальше этого ответа душа не идёт.
А вот правильный вопрос. «Как ты любишь маму?» Или «Как вы любите своего ребёнка?»
Простое словечко «как» даёт волю воображению, включает душу человека, настраивает на размышления и ведёт к Добру.
У ребёнка сразу начинается внутренняя работа – «Как ? Да вот вчера пол подмёл, сегодня помыл посуду, недавно заметил несколько сединок в волосах – мама стареет, а значит ей нужно побольше  отдыхать – поэтому побыстрее буду учить уроки, чтобы осталось время на помощь по дому и поменьше буду сидеть за компом – она расстраивается, что много времени трачу на игрушки.»
У родителя этот вопрос вызовет поток мыслей  - а правильно ли я делаю, что отказываюсь от прививок, как мне сделать, чтобы ребёнок не скучал, как организовать и спланировать его день, чтобы на всё хватило времени, кроме скуки и пустого времяпровождения, как придумать, чтобы по утрам он занимался зарядкой? И другие как?, которые будут перегонять друг друга и будут приниматься решения в пользу ребёнка.
Да, воспитание (слово пишется слитно, как мы и привыкли, т.е. в обычном, обывательском понимании )  в наш безумный век – трудная штука. Если им заниматься. Нет, я не ошиблась. Если думать о воспитании, и им заниматься, то непременно потерпишь фиаско, потому что мысли сразу уйдут в противоположное направление. Обычно родителей, которые любят заниматься воспитанием в привычном значении этого слова, интересует такие моменты – «Что делать, если ребёнок ругается матом?», «Что делать, если он капризничает и не хочет…(есть, пить, спать, идти домой, гулять и пр.)», «Что делать, если не хочет спать один в кроватке, что делать, если не ходит на горшок? Что делать, если?...»
Этот вечный вопрос «Что делать?» выдает растерянность родителей. Растерянность их как людей, растерянность их как взрослых людей.
Если же родителей занимает не процесс воспитания в привычном понимании этого слова, а в-ось-питание, питание духа ребёнка, они будут задавать другие вопросы – «Зачем ребёнок ругается матом?», «Зачем он просит игрушку?», «Зачем он плюётся?», «Зачем он плачет, зачем капризничает?». Это уже вопросы другого уровня. Они обращены к духу ребёнка, к основам более глубоким и мощным. Такого же уровня и вопрос «Чего ты хочешь?».
И когда будет получен ответ на вопрос «Зачем?», логично будет задать вопрос «Как МНЕ сделать то-то и то-то…», «Как МНЕ напитать его душу и сердце, чтобы он сделал то-то и то-то, был таким-то и таким-то.»
Видите, как всё переворачивается? Не что мы, родители, хотим, а чего хочешь ты, мой ребёныш, что я тебе мог дать и не дал, и оттого ты сейчас такой несчастный. Что я могу сделать, чтобы тебе было хорошо?
Это ведь коперниканский переворот в воспитании детей.  В  первом случае взрослые выступают непогрешимыми и правильными, умными людьми, которые всегда и всё делают так как надо, поступают мудро, говорят нужные вещи, а дети вдруг откуда-то набрались плохих слов, научились врать, совершать дурные поступки и пр. и их как-то надо перевоспитывать, что-то делать. Поэтому и слышится этот вопль: «Что делать?». За этим воплем слышится оправдание – мы такие хорошие, мы всё для него делали, а он …  Это не мы  - это улица, это бабушка его избаловала, мама, садик, школа… И снова – вопрос в мир  - «Что делать?».
Во втором случае взор обращён сначала на ребёнка – зачем он это сделал, для чего это ему было надо? Потом вопрос к себе  - как мне дать ребёнку то, что ему нужно, как мне напитать его добром и светом, чтобы больше не было такого поступка?
В первом случае - санкции применяются исключительно к детям – их ругают, бьют по губам за плохие слова (но почему-то только ребёнка, а не папу, который тоже эти слова иногда произносит, не пьяного дядю, - они ведь и ответить могут – а ребёнок существо безответное – его можно…), ставят в угол, лишают сладостей, гуляния, подарка, сказки на ночь, нежности, любви, ласки – лишают того, что так необходимо ребёнку, лишают того, чем его надо питать и питать, чтобы не было потом за него горько и стыдно.
Во втором случае нет чувства стыда и горечи. Есть мудрость и интерес – чего я ещё не знаю, чем мне надо еще напитать моего ребёнка? Тут подход как к цветнику – вот вы увидели, что один из цветов завял, наклонил головку и уже не так благоухает, как его соседи по клумбе. Хороший цветовод скажет, что этому цветку надо как можно больше уделить внимания, заботы и любви, чтобы он не завял и не погиб… Надо посмотреть, что за место, на котором он растёт, нет ли там стекла или камней, не завёлся ли там червь, который гложет его корни, не завелась ли тля на стебельках и листьях, нет ли червоточинки в бутоне, хватает ли цветку света и тепла, не закрывают ли его от солнца соседи, ветки деревьев…
Хороший цветовод будет смотреть на то, создал ли он все условия для того, чтобы цветок вырос крепким и здоровым, -  хватило ли воды для полива, не добавить ли питательных веществ в почву, не удобрить ли её ещё чем-нибудь, - чтобы цветок раскрыл свой бутон и радовал людей своей красотой и благоуханием… Цветовод будет подходить к этому цветку чаще, чем к другим – если он, конечно, заинтересован, чтобы цветок зацвёл снова…
Но не секрет - бывают и такие цветоводы, которые предпочитают вырвать заболевший цветок, и посадить на его место новый, но не факт, что у такого цветовода новый цветок тоже не заболеет.
Так и ребёнку, который оказался вдруг в плохом месте, которому не хватило света и тепла, любви и ласки, внимания и нежности, которого грызёт червь сомнений и тревог, а на стебельках и листьях поселилась тля лжи и скуки; ребёнку, которому не хватило питания духа, которому не хватило уроков добра и красоты  – нужно дать всё то, что ему недоставало, и тогда он сам, без нашей помощи выправится и расцветёт.
И поэтому давайте чаще задавать вопросы «зачем?» и «как?». И совсем не задавать вопрос «Почему он такой и что нам теперь с ним  делать?».
Поэтому когда ко мне приходят родители и спрашивают, что делать с ребёнком, почему он такой-то и такой-то, то я задаю им не совсем простые вопросы. Я  их спрашиваю, а сколько сказок вы вчера ему прочитали? Сколько раз вы ему сказали, что вы его любите? Сколько раз он вчера у вас радовался и радовал вас (это ведь совсем разное – ребёночья радость и радость родителей, порой диаметрально противоположная). И те родители, которые нацелены на ребёнка, с пониманием относятся к этим вопросам –  и с такими родителями можно работать дальше. Их, к счастью, в последнее время становится всё больше и больше. Но есть и совсем запушенные родители, которые не понимают, о чём я говорю – помилуйте, мы ведь работаем, какие сказки? И к чему эти сопли-слюни про любовь и телячьи нежности?
Тут я понимаю, что случай очень запущенный, и думаю уже о том, как МНЕ найти подход  к душам этих родителей, чем МНЕ их растормошить и напитать, какие сорняки выполоть из их душ, какими словами засадить, чтобы они проросли в нужные мысли и чувства. Тут уже начинается моя работа. В-ось-питание. Если есть что питать.