Содом и гоморра

Ну, – говорит учитель, –
кто расскажет нам про Содом и Гоморру?
Почему погибли эти два города?

В классе наступает мёртвая тишина.
– Горохов.
– Чего?
– К доске.
К доске выходит бледный, долговязый мальчишка,
в глазах у него застыла смертная тоска.
Он упирается взглядом в дверную ручку и угрюмо молчит.
– Не учил, что ли?
– Учил! Что сразу «не учил»-то?
– Рассказывай.

– Погибли два города, – трагическим голосом сообщает Горохов,
– вместе с жителями… и взрослые, и дети… все погибли…
остальные пропали без вести.

Горохов вновь упирается взглядом в дверную ручку и молчит.

– Так что? – спрашивает учитель. – Почтим их память вставанием
или как? Может, не стоят они того?

С укором невинно осуждённого на казнь смотрит Горохов
на остающихся жить товарищей.
То, что удаётся разобрать из их шёпота,
– откровенная глупость, но другого пути к спасению нет.
– За грехи погибли, – кривовато улыбаясь, говорит Горохов.
– Правильно. За какие?

Горохов приободряется.
– За какие? За всякие. Они совсем там обнаглели,
противно было смотреть на них.
– Отчего же?
– Дикие были. До нашей эры жили. Ни стыда ни совести.
– Поконкретнее, если можно, – просит учитель.

– Перечислить грехи, что ли?
– Перечисли.
Горохов смотрит на дверную ручку и молчит.
– Ну?.. Хоть один грех назови.
– Коррупция! – выкрикивает Горохов.
– Опа! – не то удивляется, не то одобряет учитель.
– Та-ак.
– Терроризм!
– Та-ак.

Горохову кажется, что он попал в десятку,
его посещает вдохновение, он закатывает глаза к потолку:
– Потом у них там развелись эти… как их?
– Кто у них там развёлся?
– Оборотни в погонах.
– Так.
Горохова несёт:
– Деньги фальшивые делали, дачи строили, где нельзя.
Воровство страшное.
Воровали всё подряд, только отвернись.
У государства воровали!

Учитель одобрительно кивает.

– И государство воровало, – бичует Горохов.
– Преступность большая, проституция,
наркомания, порнография!
– Та-ак.
– Ящур у них там был, СПИД, птичий грипп!

– На лице Горохова начинает играть какой-то нездешний румянец.
– Врали все подряд! Особенно депутаты.
Жуликов пруд пруди! Пенсии маленькие!
– У кого?
– У учителей!
– Та-ак! Молодец.
– Учителя нищие были!
– Правильно!
– Никому до них дела не было!
– Молодец!
– Власть и мафия срослись!
– Так их!

На лице учителя тоже появляется нездоровый румянец.
Горохов решает, что самое время вбить последний гвоздь
в гроб Содома и Гоморры.
– И главное, они цены сильно подняли.
– На что?
– На бензин.

Учитель встряхивает головой, проводит ладонью по лицу:
– Ты про какой город рассказываешь?

– Про Содом и Гоморру.
И тогда боги сказали: «Вы чего, совсем уже?»
И покарали их за то, что они такие дикие.
– Садись, – говорит учитель, – пять.

Он ставит в дневник Горохову жирную пятёрку,
наклоняется к нему и шепчет:
– А про Содом и Гоморру всё-таки прочитай.
Трушкин Анатолий