Сонеты У. Шекспира. Переводы и интерпретации

Переводы и интерпретации одним файлом (2012-2015)

Сонет 23

Как юный лицедей, забывший роль
Под натиском дебютного волненья;
Как дикий зверь, не видящий сквозь боль,
Кого разит в предсмертном исступленьи -
Так я, во власти неуемных чувств,
Когда предстать случается пред Вами,
Смятенно и беспомощно молчу,
Не смея душу выразить словами;
Ужель заговорит моя любовь
На языке людей бессильно-бренном?
Так пусть же взгляд красноречивей слов
Поведает о самом сокровенном...

И отзовутся пламенем в крови
Святые откровения любви.

Sonnet XXIII

As an unperfect actor on the stage,
Who with his fear is put beside his part,
Or some fierce thing replete with too much rage,
Whose strength's abundance weakens his own heart;
So I, for fear of trust, forget to say
The perfect ceremony of love's rite,
And in mine own love's strength seem to decay,
O'ercharged with burthen of mine own love's might.
O! let my looks be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast,
Who plead for love, and look for recompense,
More than that tongue that more hath more express'd.
   O! learn to read what silent love hath writ:
   To hear with eyes belongs to love's fine wit.


Сонет 26

Моей любви владетельный сеньор,
О том, что сердце к сердцу приковало,
Поведает сей стих-парламентер,
Что послан Вашим преданным вассалом.
Мой бедный разум не находит слов,
Потребных для амурного искусства,
Но верю я: Вы милости покров
Набросите на обнаженность чувства,
Покуда Провиденье в должный час
Меня не удостоит добрым взглядом,
Признав мою любовь достойной Вас
И королевским одарив нарядом.
И станет ослепительным в свой срок
То, что не скрыть завесой этих строк.

Sonnet XXVI

Lord of my love, to whom in vassalage
Thy merit hath my duty strongly knit,
To thee I send this written embassage,
To witness duty, not to show my wit:
Duty so great, which wit so poor as mine
May make seem bare, in wanting words to show it,
But that I hope some good conceit of thine
In thy soul's thought, all naked, will bestow it:
Till whatsoever star that guides my moving,
Points on me graciously with fair aspect,
And puts apparel on my tottered loving,
To show me worthy of thy sweet respect:
   Then may I dare to boast how I do love thee;
   Till then, not show my head where thou mayst prove me.


Сонет 29

Когда порой, в опале у людей,
Я предаюсь унынию в изгнанье,
Когда рыдаю и кляну свой день,
И стонет небо от моих стенаний;

Когда страдаю, что слепой судьбой,
Увы, не столь я одарен богато -
Умом, талантом, дружбой, красотой -
Чем кто-то почему-то и когда-то,

Вдруг, разрезая жалких дум силки,
Мысль о Тебе лучом сверкает тонким -
И вмиг душа из пропасти тоски
Взлетает в небо жаворонком звонким.

Лишь стоит вспомнить о любви Твоей –
И увядают лавры королей.

Sonnet XXIX

When in disgrace with fortune and men's eyes
I all alone beweep my outcast state,
And trouble deaf heaven with my bootless cries,
And look upon myself, and curse my fate,
Wishing me like to one more rich in hope,
Featured like him, like him with friends possessed,
Desiring this man's art, and that man's scope,
With what I most enjoy contented least;
Yet in these thoughts my self almost despising,
Haply I think on thee, and then my state,
Like to the lark at break of day arising
From sullen earth, sings hymns at heaven's gate;
   For thy sweet love remembered such wealth brings
   That then I scorn to change my state with kings.


Сонет 57

Женский взгляд - интерпретация

Покорная владычеству любви,
Милорд, я безраздельно в Вашей власти;
Оставив устремления свои,
Благодарю Вас за иное счастье:
Дарить усладу, Ваш покой беречь,
Угадывая тайные желанья...
Лелея каждый миг нечастых встреч,
В разлуке жить предчувствием свиданья.
И пусть без Вас безмерно тяжело,
Я знаю, как смирить тоску слепую:
Вы где-то есть, и там, где Вы - светло,
А солнце - любят, ждут, но не ревнуют.

Любовь, в святой наивности своей,
Не видит зла - и этим зла сильней.

Sonnet LVII

Being your slave what should I do but tend
Upon the hours, and times of your desire?
I have no precious time at all to spend;
Nor services to do, till you require.
Nor dare I chide the world without end hour,
Whilst I, my sovereign, watch the clock for you,
Nor think the bitterness of absence sour,
When you have bid your servant once adieu;
Nor dare I question with my jealous thought
Where you may be, or your affairs suppose,
But, like a sad slave, stay and think of nought
Save, where you are, how happy you make those.
   So true a fool is love, that in your will,
   Though you do anything, he thinks no ill.


Сонет 71

Женский взгляд)

Пускай звонят по мне колокола,
Не плачь и часа обо мне, мой милый,
Когда услышит мир: «Она ушла.
Сменила скорбный мир на скорбь могилы».
Забудь навеки, прочитав сей стих,
Кому и чья рука его писала,
И даже имя – чтоб из уст твоих
Ни слова обо мне не прозвучало.
Невыносимо, так тебя любя,
Невольно стать виной твоей печали:
Так пусть твоя любовь умрет, как я,
И светлых дней собой не омрачает!

И, горя не узрев, лукавый свет
Не причинит тебе ненужных бед.

Sonnet LXXI

No longer mourn for me when I am dead
Than you shall hear the surly sullen bell
Give warning to the world that I am fled
From this vile world with vilest worms to dwell:
Nay, if you read this line, remember not
The hand that writ it, for I love you so,
That I in your sweet thoughts would be forgot,
If thinking on me then should make you woe.
O! if, I say, you look upon this verse,
When I perhaps compounded am with clay,
Do not so much as my poor name rehearse;
But let your love even with my life decay;
   Lest the wise world should look into your moan,
   And mock you with me after I am gone.


Сонет 74

…Но не грусти, когда в урочный срок
За мной придут – препроводить туда,
Откуда не отпустят под залог:
Останется с тобою навсегда
Все лучшее во мне – в моих стихах…
Все то, что лишь тебе посвящено…
Пусть поглотит земля мой бренный прах,
Душою завладеть ей не дано.
Что тело без души? Ничто, пустой
Остаток, глина, пища для червей.
О, как жалка разбойницы с косой
Добыча! И тебе ль грустить о ней?
Но то бесценно, что внутри живет.
И это – здесь. И это не умрет.

Sonnet LXXIV

But be contented when that fell arrest
Without all bail shall carry me away,
My life hath in this line some interest,
Which for memorial still with thee shall stay.
When thou reviewest this, thou dost review
The very part was consecrate to thee:
The earth can have but earth, which is his due;
My spirit is thine, the better part of me:
So then thou hast but lost the dregs of life,
The prey of worms, my body being dead;
The coward conquest of a wretch's knife,
Too base of thee to be remembered.
   The worth of that is that which it contains,
   And that is this, and this with thee remains.


Сонет 75

Как хлеб голодным, как в пустыне манна,
Как ливень для иссохнувшей земли,
Так ты – для сердца моего: желанный
Покой немыслим от тебя вдали.
А я –  как скряга, что ларцом заветным
Любуется тайком, в плену тревог:
И хочется явить богатство свету,
И страшно, страшно потерять его!
Ты полнишь сердце райскою усладой,
Но без тебя - нет горше пустоты;
Нет счастия другого – и не надо –
Чем дарят мне любовь твоя и ты.

Так каждый день весов колеблет чаши:
То пир души, то голод жесточайший.

Sonnet LXXV

So are you to my thoughts as food to life,
Or as sweet seasoned showers are to the ground;
And for the peace of you I hold such strife
As 'twixt a miser and his wealth is found:
Now proud as an enjoyer, and anon
Doubting the filching age will steal his treasure;
Now counting best to be with you alone,
Then bettered that the world may see my pleasure:
Sometime all full with feasting on your sight,
And by and by clean starved for a look;
Possessing or pursuing no delight
Save what is had or must from you be took.
Thus do I pine and surfeit day by day,
Or gluttoning on all, or all away.


Сонет 97

Июнь души моей! Дни расставанья
Мне показались лютою зимой!
Старик-декабрь сковывал дыханье,
Окутывая мир кромешной тьмой.
А между тем, стучалось лето в двери;
За ним ступила осень на порог,
Рыдая о безвременной потере
Беременной вдовой, чей близок срок:
Кому дарить плоды тепла и света,
Когда нет света? Жалок их удел…
Лишь для тебя на землю сходит лето,
А без тебя и сад мой поседел:
Осиротев, так скорбно птахи пели,
Что лист дрожал в предчувствии метели.

Sonnet XCVII

How like a winter hath my absence been
From thee, the pleasure of the fleeting year!
What freezings have I felt, what dark days seen!
What old December's bareness everywhere!
And yet this time removed was summer's time;
The teeming autumn, big with rich increase,
Bearing the wanton burden of the prime,
Like widow'd wombs after their lords' decease:
Yet this abundant issue seemed to me
But hope of orphans, and unfathered fruit;
For summer and his pleasures wait on thee,
And, thou away, the very birds are mute:
   Or, if they sing, 'tis with so dull a cheer,
   That leaves look pale, dreading the winter's near.


Сонет 98

Апрель-разлучник юным менестрелем,
Нарядом ослепительным гордясь,
Всех закружил мелодией свирели:
Старик-Сатурн - и тот пустился в пляс.
Напрасно! Ни цветов великолепье,
Ни птичий торжествующий хорал
В душе не пробуждали сказки летней;
Я и цветка, тоскуя, не сорвал.
Не удостоил восхищенным взглядом
Ни лилий снег, ни роз густой багрец:
Тень прелести - к чему, когда не рядом
Ее недостижимый образец?

Но все ж рука и тень твою ласкала...
И без тебя весна не наступала.

Sonnet XCVIII

From you have I been absent in the spring,
When proud pied April, dressed in all his trim,
Hath put a spirit of youth in every thing,
That heavy Saturn laughed and leapt with him.
Yet nor the lays of birds, nor the sweet smell
Of different flowers in odour and in hue,
Could make me any summer's story tell,
Or from their proud lap pluck them where they grew:
Nor did I wonder at the lily's white,
Nor praise the deep vermilion in the rose;
They were but sweet, but figures of delight,
Drawn after you, you pattern of all those.
   Yet seemed it winter still, and you away,
   As with your shadow I with these did play.


Сонет 102

Моя любовь чем старше, тем сильней,
Но сокровенней, бережней и тише.
К чему прилюдно возвещать о ней,
Как будто я на торг с любовью вышел?
 
Как славил я дни юные любви!
Как пел, сонет слагая за сонетом!
Так не смолкают в мае соловьи –
Но затихают к середине лета.
 
Всему свой час и свой урочный срок:
Весеннее цветенье откипело,
Но благодатно лето – и рожок,
С улыбкой мудрой, прячет Филомела.

И я пою канцону тишины –
Ведь зрелым чувствам трели не нужны.

Sonnet CII

My love is strengthened, though more weak in seeming;
I love not less, though less the show appear;
That love is merchandized, whose rich esteeming,
The owner's tongue doth publish every where.
Our love was new, and then but in the spring,
When I was wont to greet it with my lays;
As Philomel in summer's front doth sing,
And stops his pipe in growth of riper days:
Not that the summer is less pleasant now
Than when her mournful hymns did hush the night,
But that wild music burthens every bough,
And sweets grown common lose their dear delight.
   Therefore like her, I sometime hold my tongue:
   Because I would not dull you with my song.


Сонет 104

Женский взгляд)

В моих глазах ты будешь молод вечно:
Морщин не видно любящему взору.
Пусть три зимы с момента нашей встречи
С лесов сорвали пышные уборы,
Пускай благоуханье трех апрелей
Развеяно в горниле трех июней,
Пускай плоды трех осеней созрели –
Ты остаешься все таким же юным.
...Увы, крадется стрелка часовая –
Так незаметно, но необратимо,
И время до последнего скрывает,
Как мы с тобой меняемся, любимый.
      И жаль мне тех, кто будут после нас:
      Погаснет свет твоих прекрасных глаз.

Sonnet CIV

To me, fair friend, you never can be old,
For as you were when first your eye I ey'd,
Such seems your beauty still. Three winters cold,
Have from the forests shook three summers' pride,
Three beauteous springs to yellow autumn turned,
In process of the seasons have I seen,
Three April perfumes in three hot Junes burned,
Since first I saw you fresh, which yet are green.
Ah! yet doth beauty like a dial-hand,
Steal from his figure, and no pace perceived;
So your sweet hue, which methinks still doth stand,
Hath motion, and mine eye may be deceived:
   For fear of which, hear this thou age unbred:
   Ere you were born was beauty's summer dead.


Сонет 108

Найду ли в тайниках души моей
Мотив любви, не тронутый сонетом?
Открою ли в тебе, на склоне дней,
То, что осталось мною не воспетым?
Пусть нет. Но год за годом, день за днем,
Всечасно, как молитвами святыми,
Я славлю имя светлое твое,
И вновь и вновь твое святится имя.
Не ветхой - вечной! - быть такой любви,
Ни немощи, ни тления не зная.
И спрячет время бороны свои,
Покорное, как преданный слуга ей.

Так, заново рождаясь каждый час,
Любовь пребудет юною для нас.

Sonnet CVIII

What's in the brain that ink may character
Which hath not figured to thee my true spirit?
What's new to speak, what now to register,
That may express my love, or thy dear merit?
Nothing, sweet boy; but yet, like prayers divine,
I must each day say o'er the very same;
Counting no old thing old, thou mine, I thine,
Even as when first I hallowed thy fair name.
So that eternal love in love's fresh case,
Weighs not the dust and injury of age,
Nor gives to necessary wrinkles place,
But makes antiquity for aye his page;
   Finding the first conceit of love there bred,
   Where time and outward form would show it dead.


Сонет 112

Клеймо позора с моего чела
Твоя любовь сотрет в одно касанье;
И что - толпы хула иль похвала,
Когда твое встречаю пониманье?
Мой мир отныне - это ты и я,
Все остальное - суета, пустое.
Лишь ты - моим порокам судия,
В тебе начало всех моих достоинств.
Летите в пропасть, мнения льстецов,
Ханжей и лицемеров - нет вам веры!
Моя любовь мудрее мудрецов,
Добра и зла - и зеркало, и мера.

И о тебе - все помыслы, мой свет.
А прочий мир? Его для сердца нет.
 
Sonnet CXII

Your love and pity doth the impression fill,
Which vulgar scandal stamped upon my brow;
For what care I who calls me well or ill,
So you o'er-green my bad, my good allow?
You are my all-the-world, and I must strive
To know my shames and praises from your tongue;
None else to me, nor I to none alive,
That my steeled sense or changes right or wrong.
In so profound abysm I throw all care
Of others' voices, that my adder's sense
To critic and to flatterer stopped are.
Mark how with my neglect I do dispense:
   You are so strongly in my purpose bred,
   That all the world besides methinks y'are dead.


Сонет 115

Да, я соврал… Мой друг, простишь ли мне
Те строчки, обернувшиеся ложью,
Где я писал о вспыхнувшем огне:
«Любить тебя нежнее – невозможно»?
Как я забыл, что время нас сильней?
Зачем не вспомнил, как неумолимо
Оно меняет волю королей,
Из памяти стирает лик – и имя,
Освобождает от любых оков
И новые накладывает путы?
Зачем я сбросил время со счетов
И поспешил короновать минуту?
 
Любовь – дитя. Влюбленный виршеплёт
Забыл: дитя – со временем – растет.

Sonnet CXV

Those lines that I before have writ do lie,
Even those that said I could not love you dearer;
Yet then my judgment knew no reason why
My most full flame should afterwards burn clearer.
But reckoning Time, whose millioned accidents
Creep in 'twixt vows, and change decrees of kings,
Tan sacred beauty, blunt the sharp'st intents,
Divert strong minds to th'course of alt'ring things -
Alas, why, fearing of Time's tyranny,
Might I not then say 'Now I love you best',
When I was certain o'er incertainty,
Crowning the present, doubting of the rest?
Love is a babe: then might I not say so,
To give full growth to that which still doth grow.


Сонет 116

Хвала и честь союзу двух сердец!
Но то, что может с легкостью сломаться,
Что в нелюбви провидит свой конец –
Любовью недостойно называться.
Любовь – маяк, спасенье кораблю
От гибели в бушующей пучине;
Любовь – звезда, и нежное «люблю»
Ночную тьму пронзит до сердцевины.
Над ней не властно время – пусть оно
Нещадно краски юности стирает;
Что б ни было ей вынести дано –
Всё принимая,  всё превозмогает.

И нет преград для истинной любви!
Или меня поэтом не зови.

Sonnet CXVI

Let me not to the marriage of true minds
Admit impediments. Love is not love
Which alters when it alteration finds,
Or bends with the remover to remove:
O, no! it is an ever-fixed mark,
That looks on tempests and is never shaken;
It is the star to every wandering bark,
Whose worth's unknown, although his height be taken.
Love's not Time's fool, though rosy lips and cheeks
Within his bending sickle's compass come;
Love alters not with his brief hours and weeks,
But bears it out even to the edge of doom.
      If this be error and upon me proved,
     I never writ, nor no man ever loved.


Сонет 146

Душа-бедняжка, на земле греховной
Недолго проживая во плоти,
Зачем томиться от нужды духовной,
Фасады напоказ раззолотив?
Мизерен срок, и непомерна плата
За пребыванье в глиняном дворце:
Радей о теле, не радей – лопата
И жадный червь – вот все, что ждет в конце.
Живи, душа, за счет убытка тела –
Стань госпожой ему, не наравне! -
И, вечность предпочтя земному делу,
Наполнись духом, нищая извне.

Так, дабы в смертный час не умереть,
При жизни смертью одолеешь смерть.

Sonnet CXLVI

Poor soul, the centre of my sinful earth,
... ... ... these rebel powers that thee array
Why dost thou pine within and suffer dearth,
Painting thy outward walls so costly gay?
Why so large cost, having so short a lease,
Dost thou upon thy fading mansion spend?
Shall worms, inheritors of this excess,
Eat up thy charge? Is this thy body's end?
Then soul, live thou upon thy servant's loss,
And let that pine to aggravate thy store;
Buy terms divine in selling hours of dross;
Within be fed, without be rich no more:
   So shall thou feed on Death, that feeds on men,
   And Death once dead, there's no more dying then.


2012-2015 гг.