Снайпер

Солнышко в оконце разбитое глядит.
Снайперу, проклятое, меткий глаз слепит.
От окна к другому я ужом-ползком.
Глянь – в окне напротив немец с выбритым виском.
Пригубил, вражина, кофеек-эрзац.
Только вытер губы, а я в него – бац!
Головой он дернул, уронил платок.
Будет на том свете тебе второй глоток.
Принесло промозглый ветерок с Ахтубы.
Холодрыга чертова, хоть пляши вприсядку!
На моем прикладе четырнадцать зарубок.
А сегодня станет полтора десятка.
Вот вчера случился нехороший анекдот.
Между мной и целью сел облезлый рыжий кот.
Он хвостом пушистым вертит как винтом.
Застит неприятеля – в общем, суп с котом.
Я, конечно, целюсь – не видать ни черта.
Показался немец, я пальнул – да в  кота.
Будет кот подстреленный являться мне во сне.
Котофея жалко, а фашиста – вовсе нет.
У меня товарищ был, сибиряк из Бийска.
Горностая в глаз разил – свой-то глаз наметан.
- В супостатов пули слать – это не убийство,
Это ремесло, браток, тяжкая работа.
Говорил о том же накануне политрук:
- Смелость, воля, ратный труд в пыль врага сотрут!
Хоть у Ганса тоже есть мать, жена и брат.
Цельте в эту рожу – враг он был и будет враг!
В Сталингра… в Царицыне, не знаю точно, где.
Полегли в землицу красный батя, белый дед.
На реке Царице их жизнь загнала в угол:
Я стреляю фрица, а они тогда – друг в друга.
Осень поздняя метет палых листьев ворох.
Мертвечиною разят комья чернозема.
Не земля – сплошная кровь, потроха да порох.
Сверху груды кирпичей и металлолома.   
Я на днях сидел, патрон досылал в патронник.
Тут в прицел мой угодил жирный макаронник.
Ухмыляясь, рыло брил, чтоб не щеки – глянец.
Хорохорился, подлец, хитрый итальянец.
Мне б сразить его копьем, как Егорий змия,
А я пулей. Он в ответ крикнул: «Мама миа…»
Соплеменники его, ясно, не зевали.
И в отместку градом пуль сыплют из развалин.
Это что! Пять дней назад случай был…Короче:
Угодила пуля в грудь, посланная немцем.
Сам я цел и невредим. Орден раскурочен.
Моя «Красная звезда» защитила сердце.
Вдребезги разбитая алая эмаль.
Счастье, что целехонька отважная медаль!