Нашего человека можно узнать везде

Нашего человека можно узнать везде. Что-то есть у него во взгляде, в походке, сутулость в нём какая-то наша, русская. Смотришь на него и видишь – ждёт неприятностей. Неважно каких, он ещё сам не знает, но ждёт. И идёт он вроде прямо, и дело у него важное и смотреть старается уверенно. А всё равно видно – он душой озирается. Увези его за тридевять земель, намажь ваксой, вдень кольцо в нос, посади на пальму. В глаза посмотри – русский. Одень во всё заграничное, выпусти в Париже на улицу, через минуту поймёшь – наш. Всегда в глазах какой-то страх, забота какая-то непреходящая. Ничем не вытравить. Даже из тех, кто в норковых шубах до пят на Канары летает. Они тоже всегда на взводе, всегда готовы своё не отдать. Сейчас в стране, говорят, идёт период накопления капитала, так что отвлекаться и правда не стоит. Вырвут, не задумываясь. С мясом. Потому наш человек сразу взглядом впереди себя предупреждает: лучше не подходи, гад, лучше не пытайся.
Вообще, он там, внутри, неплохой, наш человек. Это он оттого такой хмурый, что ему душу добрую маскировать надо. Это у него от страха такой вид, будто он тебя зарезать хочет. А так он, может, лучше европейца какого-нибудь или американца, который на 32 зуба улыбается. Европейцу чего бояться? Ну, кофе ему не тот в ресторане подадут или, на самый поганый случай, ноги он по сырой погоде промочит. Вот и все его неприятности. От остального его государство бронёй прикрывает. Не жизнь – прогулка.
У нас не так. У нас в той России, где правительство живёт, тоже, говорят, все поля в ландышах, а вот в той, где остальной народ прописан, положение паршивое, хоть официально и не изученное. У нашего человека список гадостей побольше и гадости в нём глобальные и пакости судьбоносные. Наш всю свою жизнь – по минному полю. Оступился, рвануло – всё. Помощи ждать неоткуда. В том медсанбате, что Родина построила, могут только зелёнкой намазать и посочувствовать за отдельную плату. Начнёшь возмущаться – вылечат от того, чем не болеешь. И как-то так всё устроено, что при любом раскладе ты неправ будешь. И живёт наш человек с оглядкой, перебежками, максимально стараясь слиться с окружающей обстановкой.
Особенно от англичан те отличаются, кто ипотеку взял. Эти – как по канату над пропастью. Они в себе такую осторожность развили, которая на генном уровне через семь поколений не потеряется. Им ошибаться вообще нельзя. Страховки нет, запасные варианты отсутствуют. Бандит подставит, Родина имущество опишет, был человек, и нет человека. Оттого нашего и видно издалека: с одной стороны бандиты, с другой слуги народа, и ему надо как-то пройти между ними гордо и независимо, а он их боится до смерти и до сих пор не определился, кого больше.
Вообще, говорят, когда заканчивается процесс накопления капитала,  общество начинает своей культурой заниматься. Только, по статистике, на это два поколения надо. А я вот смотрю в лицо нашему человеку – нет. Не уложится он в два поколения. И в три-то как-то сомнительно. Так что, надо полагать, это он надолго такой.