Восхождение

Городской ландшафт однобок:
Снизу камень, сверху кирпич.
Мелькание лиц до ста тысяч
В час. Грязь в углах и порок
За каждым стеклопакетом,
Не озаримого светом.

Сощуривши глаз до размера
Игольного ушка (а, может меньше),
Не принимаю путей на веру.
Даже на карте не все барьеры
Есть. Только пятая точка
Почует каждую кочку.

Заплутавший, как конь в борозде,
Износивший две пары подков,
Я мечтал и о паре голов
Ибо за год смозолил шею в петле,
Но желание выть по-волчьи
Заставляло дышать и прочее.

И шаг ускорять туда, где маяк,
Но лямка мешка врезалась в плечо,
И сам мешок тянул вниз и ещё
Больше мешал восходу, и я
Вытирал со щек сторублевкой пот
И пил за здравие чужих господ

Воду из сколотого кувшина.
Кричал проходящим в спину:
"стой", даже махал рукой.
Но они проходили мимо.
Это мне говорило о том,
Что чудес нет. Вода не станет вином.

И коленный сустав гудел,
Как гудят подшипники ступиц.
Собрав им грязь с этих улиц,
Коей хватит на восемь тел,
Поднимал подошвы сапог.
Впрочем, против был Бог.

Потому, как клопов диванных
Давил и стрелял, как уток.
И только тёмное время суток
Со мной говорило на равных
О себе, обо мне и о мире.
И даже о дырах в сыре.

Сам путь не преклонял колен,
Не выворачивал шею,
Когда мне постелью
Был камень. Молчание стен -
Колыбельной. И голод
Был к выживанию повод.

И в нём (в смысле - в пути),
С меня, как кожа с гадюки,
Слезала личность. И руки
Когтями росли и клыки
Уже вышли за кромку губ
Билетом в вампирский клуб.

И замерли в страхе святоши,
Глядя, как в разные стороны,
Руки раскинув, что вороны.
Плевал  в заплывшие рожи
Сгустками желчи
С того, что больше нечем.

И даже, когда до мяса,
За сотворением строк,
Стирались ступни ног -
Я не отдал и часа,
Чтобы поднять голыш
И швырнуть в камыш,

Откуда каждая шавка
Меня инкогнито хаяла.
Запахом гнили и падали
Несло изо ртов. Ибо ставка
Казалась мне выше,
Чем псы и мыши.