индульгенция

Дети, похоже, не верят, что был ты когда-то таким, как они.
Детства и мемориального даже – ! – лишает тебя настоящее детство.
Впрочем, замшелому «мученику и страдальцу» к лицу ли младенческий нимб?
Вот и носи СВОЙ – поношенный, ветхий – ведь не для эстетства,
а на потеху невинным.
                В забавах ведь и зачинают вину...
Рост её скрытен, медлителен и основателен – ни одного прозябания всуе!
Плод наливается, зреет... И всё-таки терпкость вину
он придаёт только к старости, старости лишь адресуя
всю плутовскую оскомину кислой иронии, вяжущей зуб
мудрости, чешущей круглые зевы древнейших даосских догадок – (: :) –
по одному лишь, но разом и справа, и слева, а также вверху и внизу –
сладостью прИ смерти, но до которой ты, стар или млад, одинаково падок.


(((***
                В. П.
Когда стихов много,
может показаться, что всё уже сказано, и –
стоит ли вновь заставлять язык потакать твоему... «вдохновению»!
Но – только уступи хотя бы крошечную пядь тишины натиску последнего, и –
опять уже пишешь едва ли не самое первое...

Потом-то, конечно, разглядишь все свои неизбежные клише,
весь шум и мусор суетности, подвигнувшей тебя на сие... движение...
Но – какова же сила самообмана (!),
пронизанного то ли неистребимым самомнением, то ли
тревогой по поводу угрожающего тебе упущения –
некой неповторимой... истины что ли,
брезжущей в полумгле неизбывной рутины
смутным проблеском своей иллюзорной свежести...

А далее – дело за малым. Вот именно – «всего ничего».

Справедливо сказано: ПОЭЗИЯ – ЭТО ДЛЯ МОЛОДЫХ.
Только молодость и способна (может, а то и (значит) должна)
искренне доверяться традиционной мифологической чепухе
о «даровании», «откровении», «избранности» и др. элементах
древнейшего символа веры поэтов.
Собственно, именно ТАК
всякое увлечённое собой словоизвержение молодостью и переживается –
будь оно, «на поверку», даже и самой что ни есть убогой пошлятиной.
И – кстати сказать:
только относясь к своей речи именно ТАК и НАСТОЛЬКО серьёзно,
и становится возможным с истечением некоторого срока
превратить незрело подслеповатое наитие в комплекс твёрдых навыков,
а рискованно провокационный выпендрёж – в подлинное стилистическое своеобразие.

Но зачастую это настолько долгая и изнурительная работа,
оборачивающаяся, к тому же, столь огромным кол-вом бракованных изделий, что...
трудно не впасть в отчаяние.
И какую же смуту в этом деле могут посеять ещё и вундеркинды типа... А. Рембо (!),
который к концу пубертатного периода, как известно,
УЖЕ завязывает (и) с поэзией...

Но вот, однако, в чём дело:
нашему тезису или даже лозунгу (к навечно юным!) этот пример
как раз и является одним из самоочевидных и ярких подтверждений.
И самое, пожалуй, тут главное, что в подобных случаях
мы не можем расчленить явление на причину и следствие,
не испытывая на прочность его органическую целостность,
которой-то мы как раз и очарованы.
Да, всё действительно выглядит довольно-таки «иррационально».
Настолько, что хочется уже и завопить что-нибудь типа
«поэтами только рождаются!»
Но подобное кликушество уже и совсем, по-младенчески, неразумно...

Но – опять же! – ведь в том-то и дело:
подлинная и полная вера (или точнее даже ДО-верие)
и есть младенчество.
«С молоком» матери или кормилицы,
заботами нянь или бабушек – она и «впитывается».
Далее – всевозможные поддержки (или подавления)
и, соответственно, развитие (или утрата).

Вот тебе и колыбель «чада-гения»! –
«молодого да раннего», «малого да дорогого»...
Органичность «таланта» тем и впечатляет, что мало- или даже бес- сознательна,
что она, так сказать, спонтанна как данность –
как, к примеру, язык вообще, способность к которому – это «просто» и «прежде всего»
природная переимчивость более или менее здорового и нормального ребёнка
(не «гения») в более или менее здоровой и нормальной среде (просто колыбели).

Но... Нет, должна же для «гениев» всё-таки быть какая-то «ненормальность»!
Ну, конечно же! И есть.
Вполне, пожалуй, достаточно, например,
в бабушкиных сказках о колобке присутствия др. колобков,
а среди лесного зверья – хотя бы изредка мотоциклистов и бронетранспортёров (норма).
И вполне достаточно врождённого порока сердца,
в отчаянной борьбе с которым детского организма,
вкупе с, возможно, неординарными усилиями кардиохирургии,
благоприобретается и хронический невроз сердечной мышцы (здоровье).
Далее, повторимся (закольцуем) – молоко, мамки-няньки-бабушки и
самые разнообразные (по типу Набоковского) «X-факторы» –
как «положительные», так и «отрицательные»...

Впрочем, «порочников» рождается довольно много, особенно сейчас.
Может быть, благодаря этому и совершенствуются кардиохирургия с неврологией,
но вряд ли по той же причине ныне просто некуда деваться от рэперов.
Скорее наоборот:
из-за эпидемического переполнения ими языкового пространства
порой трудно найти место именно ему –

этому безнадёжно избалованному (заботами мамок-нянек),
маниакально соблазнённому (россказнями слегка тронутых бабушек)
и напрочь за-X-ованному (силами многих «таинственных» обстоятельств)
неисправимому молочному гурману – т.е. поэту.

А место... Ну, разве что – уже окончательно задержаться в младенчестве...