Я преклоняюсь пред тобой

Друзья, простите, опоздал?!
Да, сам я
что-то прошептал и
что-то вымолвить мечтал,
но, так сказать, как Вы сказали,
увы, не смог.

Ещё не вырос мой цветок,
не набрался пыльцы манящей
его зелёненький тычок и...
шмель в кувшин цветка
не запустил свой хоботок и...
не испил его нектар.

Я преклоняюсь пред поэтом
с Пречистою Душой и
Светлой, Памятной стрелой,
сразившей целый шар Земной,
сим благозвучием сердечных строк
о нас покинувшем ПЕВЦЕ.

Я, низко голову склонив,
воздать Добром одним хочу,
что голосом своим и
сердцем любящим Святое,
Он наши души нам открыл
от копоти морального застоя.

И слёзы не сожги во мне,
а разорвали сердце и
песнями военных лет
сковали спазмом горло...
Ничто и Никогда твоё крыло -
Наш Белый Лебедь - в полёте не прервёт!

Друзья, простите, я не опоздал?!

                Виолетта Баша
      Реквием
                Дмитрию Хворостовскому

На сцене каждый одинок, как одинок в раю,
Взлетай над залом в тишине, у жизни на краю
Дотла сожги весь этот зал, и разорви сердца,
Чтоб, умирая, петь и петь до самого конца.

Еще полшага, полчаса, полночи и полдня.
Не уходи, не исчезай, постой, душа моя!
За что ты в этот Дантов ад упасть приговорен?
За то, что мир в себя влюбил и был в него влюблен?

Сгореть на взлете, на пике. Пронзителен твой звук,
Мой ангел, падающий в ад, где бездна, и испуг
Не умереть, а не принять, принять, но недопеть,
И неизвестно, что страшней, бессмертие или смерть?

Не уходи, не исчезай, постой, душа моя,
А зал почти с ума сошел, к исходу ноября
Мир встал и, голову склонив, огромный великан,
Не сотни зрителей поднял, а сотни разных стран.

И над планетой пронеслась, огнем стрелы горя,
Печальная душа твоя, бессмертная твоя...
И не было ни одного, не сбитого стрелой -
Планета плакала, когда прощался ты с землей...