Суд над общей знакомой

Зал суда, полумрак, собрались все, защита в лице адвоката и его помощника, еще прокурор, небритый мужчина лет пятидесяти да и судья, милая женщина около сорока. В зал суда вводят обвиняемую поэтку террористку Чудилкову. Обвинение строит свою линию, что ее необходимо изолировать от общества. Адвокат гнет свое о гуманности и что необходимо лечение. Судья пытается примирить их обоих и требует тишины. Сама поэтка Чудилкова находится в застекленной клетке, время от времени пытается зубами перекусить стальные прутья, трясет обвислой грудью и непрерывно бормочет свои стихи, делая прыжки на месте в воздух, как цирковая обезьянка. Я нахожусь по правую руку от прокурора и подаю ему, когда это требуется, аргументационную базу в качестве выписок из больничного дела, справок о задержанни, приводов в полицию итд. из толстой папки. В зале суда много любопытных, в том числе и поэтов. Страсти потихонечку начинают разгораться...
   
Встать, пришли судить поэтку,
Расскажу я вам как на духу,
Для начала выдали таблетки,
Так, для прояснения в мозгу.

Говорит - есть силы неземные,
Из семи частей дают волну,
В них девчонки скачут озорные,
Оттоптали нерв ее струну.

Прокурор - Котов кидала в бочку,
С криком, что призвание с судьбой,
На уши наматывала строчки
И судья - Ах, боже, боже мой.

А поэтка, что талант с рожденья,
В сердце развела себе чертей,
На помойке кушала коренья,
Для любви предвестника страстей.

Прижимая стих к груди неверной,
Говорила о сплетеньи дум,
Грудь ее дрожала, но не нервно
И охрана - Щас пойдет на штурм.

Выступил и врач ее психушки,
Дескать, все нормально, не базар,
Виновата кружка да и Пушкин,
А талант, ребята, божий дар.

Громко вслух читали заключенье,
У поэтки был со смехом плач,
Суд решил, что надобно леченье,
Пациент немного, но кусач.

Кандалы тревожно зазвенели,
А поэтки был и след таков,
Дырку на паркете проглядели,
Значит ждать опять ее стишков.