Пятый акт Чайки

Вообще-то чайки довольно противные птицы… Я видела их, летающих над прудом, кричащих скрипучими голосами, даже дерущихся за какую-то добычу.  Да и на вид они не такие уж красавицы – большеклювые, неуклюжекрылые…

Удивляюсь, что  престарелые артистки нередко сетуют, дескать, всё в жизни удалось, но вот Нину Заречную только не сыграла - Чайку из одноимённой комедии Чехова. Вот то, что это комедия, надо бы помнить отчётливо. Антон Палыч-то не  жалел и плакал над персонажами, а ржал над ними. Провинциальное недоразвитое сборище.

 Аркадина – престарелая кокетка, «цыпочка», актриса, которая поддерживает известность через газетно-журнальные скандальные подробности своей жизни.
Тригорин – беллетрист средней руки, он вообще только «удить рыбу» хочет. Увидев дохлую чайку, сразу схватился за карандаш, чтоб записать сюжет для небольшое рассказа – свободная чайка летала, а пришёл некто и сгубил её.  Нина это услышала и давай Тригорина любить. Жизнь свою ему предложила, а зачем она ему, её жизнь-то? Навязалась бездарная девица, он поигрался с ленцой, да и бросил. Она стала полусумасшедшей и давай ныть : «Я чайка, я чайка !..»
Треплев два раза стрелялся, первый раз неудачно, второй раз неизвестно: Дорн же только сказал, что он застрелился, а насмерть или нет – не ясно.  Тут пятое бы действие не помешало.

 Прошло пять лет.
 На сцене пьяная Маша валяется, в кресле сидит   трясущая головой Аркадина, входит Треплев на деревянной ноге ( в четвёртом акте он не застрелился, а только ногу насмерть прострелил!) и кричит: «Мама, что жрать будем, опять Тригорин ни одной рыбки не поймал!» Тащится Заречная, махая руками, как крыльями, бормоча: « Я-куропатка, я куропатка!..». Стремительно врывается доктор  Дорн, открывает с треском свою походную аптечку, достаёт бутыль с валерьянкой: «А не выпить ли нам по стаканчику!»

Занавес.