Жираф

Иногда в поезде попадается настолько не подходящий попутчик, что кажется, будто вы с ним едете в разные стороны. Встретить хорошего попутчика - большая удача. Это, как минимум, экономия на последующих визитах к психологу.

Я часто путешествую поездом. Я стараюсь уменьшить риски и покупаю СВ. Да, недёшево, но смотрите выше про экономию на психологе. Тактика не идеальная, конечно. В классическом четырехместном купе есть шанс, что вас хотя бы разнимут. А так - один на один, словно в клетке. Если встретились два хомячка, тогда ладно. А если два тигра?

Недавно я довольно подробно обсуждал эту тему со своим очередным попутчиком в купе СВ. Первую часть пути мы с ним тактично промолчали. Он смотрел в окно, я - в зеркало на двери. Поняв, что не представляем друг для друга угрозы, мы оттаяли.

Этот попутчик оказался моим альтер эго. Он подходил к вопросам совместных путешествий не менее щепетильно, чем я. Попутчик жаловался на разных «неадекватов», как он их сам назвал, неоднократно попадавшихся ему в поездах.

Один расчленяет курицу, не взирая на соседа, с энтузиазмом Джека Потрошителя. Другой пристаёт со стаканом. Третий без конца тараторит по мобильному телефону, так что к концу поездки тебе про него известно больше, чем его собственной жене. А четвёртый ночью стоит над тобой, спящим, и смотрит.

Последний пример из его рассказа меня особенно заинтересовал. Я попросил попутчика поделиться подробностями.

«Понимаете, - рассказал тот, - однажды я ехал в купе СВ с мужчиной, как сейчас с Вами. С виду нормальный вроде мужик, тараканы по голове не бегают. Легли мы спать. Посреди ночи я открываю глаза - а он стоит надо мной и смотрит. Прямо в лицо заглядывает. Представляете? Как жираф».

Я, конечно, представил. И мне сразу стало не по себе. Я даже поёжился и поддержал попутчика в его благородном гневе. Сколько же на свете фриков, надо же.

Мы ещё побеседовали с попутчиком о том о сём, без расчлененной курицы и стакана, и, довольные друг другом, легли спать.

Посреди ночи я внезапно проснулся. Я открыл глаза.

Купе дрожало. Занавески и стены ходили ходуном. Стаканы выпрыгивали из металлических подстаканников.

Мой попутчик храпел так, что кровь стыла в жилах. Казалось, своим храпом он втягивал в себя пространство и время, как чёрная дыра. Внезапно попутчик взял самую высокую за ночь ноту, странно захрипел, и у него внутри как будто что-то разорвалось. И всё. Наступила полная тишина.

Я полежал несколько секунд, пока не начал потеть от страха. На свете есть столько разных увлекательных историй про расстройство дыхания и смерть во сне. Я, как заслуженный ипохондрик всея Руси, всё про это знал из надёжных источников, от анонимов в интернетах.

Я встал и осторожно, на цыпочках, подошел к соседу. В темноте я не нашёл на столике своих очков. Я наклонился к попутчику, чтобы посмотреть ему в лицо. И когда я, наконец, разглядел, что глаза попутчика благополучно закрыты, он их благополучно открыл.

«Ой!» - сказал он другое нехорошее слово матом.

Я нырнул обратно под своё одеяло и притаился. Попутчик поворочался немного, и через какое-то время сбоку снова раздался спасительный храп.

Я лежал и думал о том, что не таким уж и фриком он был, тот мужик из давешней истории моего попутчика. Тоже, скорее всего, хотел спасти человеческую жизнь. А ещё в моей голове сама собой возникла и монотонно повторялась, убаюкивая меня под истошный храп соседа, бессмертная строчка Гумилёва: «Послушай: далёко, далёко, на озере Чад изысканный бродит жираф».


ОЛЕГ БАТЛУК