Спрятал себя в капюшон

Как-то осенним и хмурым
Совсем непогожим днем
Брел я, согнувшись понуро,
Задумавшись о своем.

Падала вниз водица,
Я до костей весь продрог,
Мимо чужие все лица,
Хоть небольшой городок.

Тут засвистел для фасона
Старый трамвай номер пять,
Два посеревших вагона
Стали меня обгонять.

Быстро вскочив на подножку,
С ним продолжая свой путь,
Сел я поближе к окошку,
Чтобы случайно заснуть.
 
Где я…  и кто это боже…
Я никого не признал,
Кто-то меня осторожно
Именем детским назвал.

Робко взглянул, повернувшись,
Вижу стоит старичок,
Чуть не упал, покачнувшись,
Рядом присел на бочок. 

Узкие щелочки глазки,
Сизый прокуренный рот,
Видно давнишней закваски,
Взгляд только чем-то затерт.

Бедно одетый, что нищий,
Грязный дырявый пиджак,
В клочьях его бородища,
В общем какой-то чудак. 

Странный, совсем незнакомый
Пристально так посмотрел,
Я сразу вспомнил о доме
И от того оробел.

Он помолчал лишь немного,
После слезливо вздохнул:
«Ты помолись, сынок, Богу!»
Мне на прощанье шепнул. 

Я на мгновенье опешил,
Только хотел разузнать, 
Кто он откуда нездешний,
Тот невидимкой смог стать.

Не от того ли я вздрогнул,
Резкий в глазах вспыхнул свет,   
Видимо, сильно продрогнул,
Жалко, что это был бред. 
   
Вот не моя остановка,
Чу, замутил душу сон,
Я озираясь неловко,
Спрятал себя в капюшон.