Хилэр Беллок Времена года Сонеты

 Времена года
                January

The birds go home. The governing dark’s begun:
The steadfast dark that waits not for a sun;
The ultimate dark wherein the race shall die.
Death, with his evil finger to his lip,
Leers in at human windows, turning spy
To learn the country where his rule shall lie
When he assumes perpetual generalship.

The undefeated enemy, the chill
That shall benumb the voiceful earth at last,
Is master of our moment, and has bound
The viewless wind itself. There is no sound.


            Hilaire Belloc
               
           Январь
Мороз. В беззвучном небе птиц полет,
Повсюду царство темноты,
Не светит  солнце  с высоты,
Лишь мрак, в котором род людской умрет.
Смерть, палец приложив к своим губам,
В окна глядит, взгляд полон злобы
И ищет себе место, чтобы
Установить владычество и там.

Холод, сей враг непобедимый,
Обрек людей на прозябание.
Земля лежит в оцепенении.
Все тихо. Ветви без движения.
Мороз. Смолкло ручейков журчание.
Им скован даже ветер невидимый.
            Хилэр Беллок
     
            
            February
The winter moon has such a quiet car
That all the winter nights are dumb with rest.
She drives the gradual dark with drooping crest ,
And dreams go wandering from her drowsy star.
Because the nights are silent, do not wake:
But there shall tremble through the general earth,
And over you, a quickening and a birth.
The sun is near the hill-tops for your sake. 

The latest born of all the days shall creep
To kiss the tender eyelids of the year;
And you shall wake, grown young with perfect sleep,
And smile at the new world, and make it dear
With living murmurs more than dreams are deep,
Silence is dead, my Dawn; the morning’s here   
             Hilaire Belloc

              Февраль

Месяц, взбираясь на повозке на подъем,
Не нарушает тишины,
Сны сходят с дремлющей луны,
Которая тьму раздвигает гребешком.
Поскольку ночи тихие, лежи не просыпаясь,
Но над тобой вверху идет движение,
И дня рождение, и оживление.
Солнце встает, вершин холмов касаясь. 

Когда новый день, лишь только что рожденный,
По твоим ресницам пробежит игриво,
Проснешься ты, сном освеженный,
И встретишь новый мир с улыбкой мило,
Услышав шорох приглушенный.
Рассвет. Пропала тишина и утро наступило.
              Хилэр Беллок   

                March
The north-east wind has come from Norroway,
   Roaring he came above the white waves’ tips!
   The foam of the loud sea was on his lips,
And all his hair was salt with falling spray.
Over the keen light of northern day
   He cast his snow cloud’s terrible eclipse;
   Beyond our banks he suddenly struck the ships,
And left them laboring on his landward way.

The certain course that to his strength belongs
Drives him with gathering purpose and control
   Until across Vendean flats he sees
   Ocean, the eldest of his enemies.
Then wheels he for him, glorying in his goal,
And gives him challenge, bellowing battle songs.    
                Hilaire Belloc

                Март
Пришел северо-восточный ветер к нам
Из Скандинавии, рыча на бурунах,
Морская пена выступает на его губах
Разбросана соль по мокрым волосам.
Благодаря огромным снежным облакам
В сумрачный день устроил он затмение,
Ударил в море по судам и их привел в смятение
Они помчались врассыпную к берегам.

Несется ветер, удержу не зная,
Минуя Вандею и морские мели,
И видит сквозь созданный им полумрак
Внизу океан – его заклятый враг.
Он поворачивает к нему, он у цели
И он бросает вызов, боевые песни распевая. 
                Хилэр Беллок   

                April
The stranger warmth of the young sun obeying,
    Look! little heads of green begin to grow,
   And hidden flowers have dared their tops to show
Were late such droughty dusts were rudely playing.
It’s not but all the world’s a-maying!                month,   
   Come then with me, I’ll take you, for I know
   Were the first hedgethorns and white windflowers blow:
We two alone, that goes without the saying.

The month has treacherous clouds and moves in fears.
   This April shames the month itself with smiles:
In whose new eyes I know no heaven of tears,
   But still serene desire and between whiles,
So great a look that even April’s grace
Makes only marvel at her only face.   
               Hilaire Belloc

                Апрель
Смотри, как молодому солнцу подчинясь,
Покорно почки на деревьях набухают,
И скрытые цветы головки поднимают,
Там, где недавно снежная крупа неслась.
Апрель – это когда всё радует наш глаз.
Пойдем со мной, уж я-то точно знаю,
Где первые анемоны расцветают.
Пойдем туда вдвоем не торопясь. 

Порой предательские возникают облака.
Апрель стыдится их с улыбкой нежной,
В его глазах не видно слез пока,
Он весь спокойный, безмятежный.
Прекрасный вид нам открывается повсюду,
Мы удивляемся всегда такому чуду. 
                Хилэр Беллок   

                May
This is the laughing-eyed among them all:
   My lady’s month. A season of young things.
   She rules the light with harmony, and brings
The year’s first green upon the beeches tall.
How often, where long creepers wind and fall
   Through the deep woods in noonday wanderings,
   I’ve heard the month, when she to echo sings,
I’ve heard the month make merry madrigal.

How often, bosomed in the breathing strong
   Of mosses and young flowers, have I lain
And watched the clouds, and caught the sheltered song –
   Which is were more than life to hear again –
Of those small birds that pipe it all day long
    Not far from Marly by the memoried Seine.   
                Hilaire Belloc


                Май
Пришел к нам май, глазами улыбаясь,
Месяц молодых, месяц моей любимой,
И стала молодая зелень зримой,
На ветках высоких буков распускаясь.
Квк часто я, сквозь чащу продираясь,
В полдень заходил в лес темный, нелюдимый,
Там мадригалы пел мне май неукротимый.
Я останавливался, эхом наслаждаясь. 

Как часто я в часы отдохновения
Лежал во мху, рядом цветы росли,
И слушал птичье нескончаемое пение,
Смотрел, как облака по небу шли.
О, если бы повторились те мгновения,
Какие я испытал у Сены близ Марли!
                Хилэр Беллок   

                June
Rise up, and do begin the day’ adorning;
The Summer dark is but the dawn of day.
The last of sunset fades into the morning,
The morning calls you from the dark away.
The holy mist, the white mist of the morning,
Was wreathing upward on my lonely way.
The way was waiting for your own adorning
That should complete the broad adorned day.

Rise up, and do begin the day’s adorning;
The little eastern clouds are dapple gray:
There will be wind among the leave to-day;
It is the very promise of the morning.
   Lux Tua Via Mea: your light’s my way –
   Then do ruse up and make it perfect day. 
               Hilaire Belloc
 
                Июнь
Вставай украсить день, он начинается.
Летние сумерки – это начало дня.
Закат с рассветом на небе сливается,
Утро вызывает из темноты меня.
Святой туман, уже начавший восхождение,
Меня за собою вверх манит.
Солнечная тропинка, без сомнения,
Придаст окрестности веселый вид.

Вставай и начинай дневное украшение,
Окрасились облачка на небе в пестрый цвет,
Они обещают, что последует за этим вслед
В листве сегодня ветра дуновение.
Lux Tua Via Mea: твой свет – это мой путь.
Вставай, отличный день устроить не забудь. 
                Хилэр Беллок   

                July
The Kings come riding back from the Crusade,
   The purple Kings and all their mounted men;
They fill the street with clamorous cavalcade;
   The Kings have broken down the Saracen.
Singing a great song of eastern wars,
   In crimson ships across the sea they came,
With crimson sails and diamonded dark oars,
   That made the Mediterranean flash with flame.   

And reading how, in that far month, the ranks
    Formed on the edge of the desert, armoured all,
     I wish to God that I had been with them
   When the first Norman leapt upon the wall,
And Godfrey led the foremost of the Franks,
   And young Lord Raymond stormed Jerusalem.    
                Hilaire Belloc

                Июль
После крестового похода возвращались короли,
Они победили грозных сарацинов,
По улице кавалькады рыцарей всё шли и шли
В малиновых одеждах из кармазинов.
Они возвращались с песней на устах,
И море Средиземное как бы пылало,
Когда они плыли на ярко-красных кораблях,
Подняв паруса, светившиеся на фоне неба ало.

Читая, как они покинули в песках стоянки,
Как  штурм начался, я всей душой хотел
В тот миг рядом находиться рядом с ним –
С тем норманом, который первым стену одолел,
И с Годфри, под чьей командой воевали франки,
И с лордом Раймондом, штурмовавшим Иерусалим.   
                Хилэр Беллок   

                August
The soldier month, the bulwark of the year,
   That never more shall hear such victories told;
He stands apparent with his heaven-high spear,
   And helmeted of grand Etruscan gold.
Our harvest is the bounty he has won,
   The loot his fiery temper takes by strength.
Oh! Paladin of the Imperial sun!
   Oh! crown of all the seasons come at length!

This is sheer manhood; this is Charlemagne,
   When he with his wide host came conquering home
From vengeance under Roncesvalles ta’en.
   Or when his bramble beard flaked red with foam
Of bivouac wine-cups on the Lombard plain,
   What time he swept to grasp the world at Rome. 
                Hilaire Belloc

               Август
Победный месяц, всё величье чье
Не повторится никогда в истории французской,
Стоит он прямо, подняв вверх копье,
В шлеме из золота этрусков.
Его добыча – урожай равнин,
И чтобы взять ее, необходима сила.
О солнца славный паладин!
Его пора сегодня наступила.

Мужественность Карла в нем воплощена,
Когда из засады в Ронсевалле
На его отряд с Ролланом во главе напали.
Его борода была вся в пене от вина,
Когда в Ломбардии отряды пировали,
А в Риме вновь империя была провозглашена.
                Хилэр Беллок 

Победы Карла Великого приходились в основном на август.

         
         September (Sedan)
I, from a window where the Meuse is wide,
   Looked eastward out to the September night;
The men that in the hopeless battle died
   Rose, and deployed, and stationed for the fight;
A brumal army, vague and ordered large
   For mile on mile by some pale general;
I saw them lean by companies to the charge,
   But no man living heard the bugle-call.

And fading still, and pointing to the scars,
   They fled in lessoning clouds, where gray and high
Dawn by along the heaven in misty bars;
   But watching from the eastern casement, I
   Saw the Republic splendid in the sky,
And round her terrible head the morning stars.         
               Hilaire Belloc

          Сентябрь (Седан)
Сентябрьской ночью я смотрел в окно,
Снаружи было полутемно.
Там, кто в бою погиб давно,
Было воскресение дано.
Вставал в тумане за строем строй,
Ими командовал бледный генерал,
Призрачная армия стремилась в бой,
Но никто зов трубы не услыхал.

Воины, все в ранах и рубцах –
Медленно рассеялось печальное видение
В сером рассвете и туманных полосах.
Но я увидел на востоке на мгновение
С звездным венцом как украшение,
Блестящую Республику на небесах. 
                Хилэр Беллок 
Во время франко-прусской войны 1870-1871г.г. в сражении под Седаном 1 и 2 сентября французская армия была окружена и разбита. Франция капитулировала.

                October
Look, how those steep woods on mountain's face
   Burn, burn against the sunset; now the cold
   Invades our very noon; the year’s grown old,
Mornings are dark, and evenings come apace.
The vines below have lost their purple grace,
   And in Forreze the white wrack backward rolled,
   Hangs to the hills tempestuous, fold on fold,
And moaning gusts make desolate all the place. 

Mine host the month, at thy good hostelry,
   Tired limbs I’ll stretch and steaming beast I’ll tether;
Pile on great logs with Gascon hand and free,
   And poor the Gascon stuff that laughs at weather;
Swell your tough lungs, north wind, no whit care we,
   Singing old songs and drinking wine together.
                Hilaire Belloc

                Октябрь
Смотри, как на крутом холме тот лес горит!
Это закат вот так зажечь его сумел.
Становится к полудню холодней, год постарел,
Утро темнее, вечер к нам спешит.   
Лоза виноградная поникшая лежит,
В Форрезе клочья снега катятся к холмам,
Большими складками ложатся там.
Шквал придает всей местности угрюмый вид.

Октябрь, хозяин, у тебя хороший дом.
Я привяжу коня, сам отдохну с ним заодно.
Бревна таскать буду с гасконцами потом,
Потом присяду с ними на бревно.
Дуй, северный ветер, нам всё нипочем,
Мы будем песни петь и будем пить вино.
              Хилэр Беллок   
 
             November
November is the historied Emperor,
   Conquered in age, but foot in foot with fate,
Who from his refuge high has heard the roar
   Of squadrons in pursuit, and now too late,
Stirrups the storm and calls the winds to war,
   And arms the garrison of his last heirloom,
And shakes the sky to its extremest shore
   With battle against irrevocable doom.   

Till, driven and hurled from his strong citadel,
   He flies in hurried cloud and spurs him on,
Empty of lingering, empty of farewells
   And final benediction, and us gone.
But in my garden all the trees have shed
Their legacies of the light, and all are dead.
                Hilaire Belloc

                Ноябрь
Ноябрь, как старый император, почти в агонии
Борясь в рукопашной схватке со своей судьбой,
Услышав из засады близкий рев погони,
Поздно усилил шторм и бросил ветры в бой.
Он стал вооружать последний гарнизон,
Тщетной надеждой обольщенный.
Теперь напрасно сотрясает небо он
В борьбе, заведомо на гибель обреченный.

И вот он выброшен из крепкой цитадели,
Летит на облаке во весь опор без промедления.
С ним даже попрощаться не захотели...
Он умер без последнего благословения.
В моем саду стоят  деревья без листвы –
Наследия лета, и все цветы мертвы.   
             Хилэр Беллок   
               December
Hoar Time about the house betakes him slow,
Seeking an entry for his weariness.
And in that dreadful company distress
And the sad night with silent footsteps go.
On poor fire the brands are scarce aglow,
And in the woods without what memories press
Where, waning in the trees from less to less
Mysterious hangs the horned moon and low.

For now December, full of aged care,
Comes in upon the year and weakly grieves;
Mumbling his lost desires and his despair;
And with mad trembling hand still interweaves
The dank sear flower-stalks tangled in his hair,
While round about him whirl the rotten leaves.   
                Hilaire Belloc
               
                Декабрь
Седой декабрь неспешно вокруг дома ходит,
Ища лазейку под закрытыми дверями.
В компании с ним неслышными шагами
Его подруга ночь печально бродит.
Мой бедный очаг едва-едва горит;
Лес не такой, каким его я вижу, вспоминая,
Там бледным пятном деревья накрывая,
Таинственный рог месяца висит.

Полон декабрь отныне старческих хлопот,
Хотя и безрадостный у него сейчас настрой,
Утраченным грезам и тоске вновь ход дает;
Он всё еще дрожащей старческой рукой
Из мокрых стеблей ленты себе вьет,
А вокруг него – подгнивших листьев рой.   
             Хилэр Беллок