Можайский изобрёл самолёт

          Можайский, который изобрёл самолёт!



             Иголочкой небо прошил самолёт,
           И словно бы нитку он тянет в полёт
            Пушистую, белую - тающий след...
          "Ну, что там застряли?! Остынет обед!"




Имя русского изобретателя самолёта, Александра Фёдоровича Можайского (1825 — 1890),
заслуженно находится в первых рядах талантливых учёных и конструкторов, изобретателей,
оставивших свой исторический вклад в деле технического прогресса человечества, людей,
которые в определённом смысле шли по стопам гениального Леонардо да Винчи.


Но в великой гордости за славян, многое сделавших для развития цивилизации, есть и толика (изрядная толика, скажу я Вам!) горчинки, образно и лаконично озвученная Михаилом Задорновым в одном из своих выступлений:
   Чем отличается наш человек от западного? Наш придумывает, изобретает — а западный человек знает, где всё это запатентовать.
   Наш — не знает, где что регистрировать (а когда узнаёт, сколько нужно всяких бумажек-справок-документов, плюёт на это дело). А западный — знает.
 
   Поэтому в официальной истории науки (так сказать, в «западной» её версии) мало славянских имён.
   Да, что-то в последнее время и наши наших стали забывать…

   Поводом для появления очерка о Можайском явился оч-чень странный сюжет на одном из центральных украинских информационных телеканалов (что, в общем, понятно).
   Показали особняк некоего графа, упомянули о том, что позже усадьбу отдали Можайскому. И затем, с ироничным «выражением морды лица», пояснили, что Можайский — это человек, мол, который дурью маялся, сконструировав некое подобие летательного аппарата, способное лишь на несколько секунд оторваться от земли. Лучше б хозяйством занимался.
А селяне (вряд ли получившие при прежнем барине образование лучшее, чем у офицера Можайского) считали, что барин «с нечистой силой знается»!

   Вот вам и "увековечили" талантливого изобретателя попыткой перевести его имя в плоскость «народного анекдота».
   Вроде как почти шутка, ничего серьёзного, но между строк читается: «Ох уж эти русские, всё чудят». Слепят из перьев крылья, и прыгают то с берега, то с колокольни!.. 

   Ладно уж, предоставим биографам разбирать по косточкам дела великого человека, получившего в 1881 году привилегию на изобретённый им «воздухоплавательный снаряд», позже названный самолётом, который примерно через год был построен в натуральную величину.
   В данном кратком очерке успеем вспомнить один лишь (но важный!) эпизод из жизни Можайского, из его юности, когда он ещё не был контр-адмиралом:   


...В середине позапрошлого века молодой офицер Можайский входил в состав дипломатической миссии адмирала Евфимия Васильевича Путятина (1803 — 1883), перед которой стояла цель наладить российско-японские отношения.

   На страницах исторических романов замечательного русского писателя Николая Задорнова (сын которого помог начать данный очерк) «Цунами» и «Симода» рассказывается о том непростом времени открытия великого Амура — и открытия для мира Японии, до того проводившей фактически политику «железного занавеса» и находящейся практически в полной изоляции.
   Уже из названия романа «Цунами» не сложно догадаться о тех бедах, что обрушились на моряков русского фрегата и жителей прибрежных японских селений — страшное землетрясение, повлекшее за собой разрушительное цунами, смыло почти весь городок Симода (русские, корабль которых швыряло на волнах, успевали спасать японцев из бурлящего моря); регион тот же, в котором находится получившая печальную известность радиоактивная Фукусима, северо-восток страны Восходящего Солнца.
   Моряки выжили — более того, помогли японцам отстроить Симоду, а затем, соорудив современную верфь, построить новое современное европейское судно. Именно это, полагаю, дало толчок столь стремительному техническому развитию далёкой восточной страны. Можайский участвовал и в постройке нового корабля, и во многих других делах и трудах, выпавших на долю миссии адмирала Путятина.

   Кроме того, молодой офицер продолжал изобретать, голова его всегда занята новыми идеями и разработками прежних — он чертил и рисовал. Но рисовал не только новые механизмы — офицер Можайский увлекался живописью и за время пребывания в Японии создал сотни пейзажей, портретов, и в том числе портрет Кавадзи, величайшего государственного деятеля Японии (портрет был подарен японской стороне от русского посольства).

   Можайский говорил Кавадзи, что винт в воздухе начнёт двигать летающие корабли, как сейчас на море.
   И Кавадзи прекрасно понимал, что дружба и сотрудничество с великой Россией нужны сейчас Японии как воздух!

   Правда, позже многое изменилось в политике — например, американцам и англичанам удалось вбить клин между восточными соседями, что со временем вылилось в бурю войны.
   Но это случилось уже после так называемой реставрации Мейджи —   Кавадзи мог сотрудничать с новым правительством Японии (которое, фактически, разрушало все его достижения), но предпочёл совершить поступок, достойный настоящего самурая:  Кавадзи покончил жизнь самоубийством, застрелившись из револьвера.

...Но это уже, опять-таки, совсем другая история…


Рецензии