Стена памяти 42-43 годы

В городе вдоль малого шоссе
          длинная стоит стена-ограда.
                Бодро шел по узкой полосе
                наш автобус: всем куда-то надо.

На стене той фоторепортаж
          мимо глаз летит киношной лентой.
                Дар архива! Он для всех и – наш,
                город наделил богатой лептой.

Но сегодня я пешком пройду
          вдоль спасенных снимков, серых, давних,
                онемею, углядев беду и надежды,
                нет которым равных.

Дни отката нечисти, назад
          первые шаги немецких полчищ.
                У жилища-шалаша стоят
                три фигуры изможденных, тощих.

Женщины села Бородино
          (виден крест двенадцатого года).
                Ад кипел здесь нынче и давно.
                Выжили – такая уж порода.

На других (все в метр величиной)
          радостные люди-новоселы.
                Окнами сверкает в летний зной
                дом их – первый новый кров в поселке.

Мост через Оку был взорван – слышу:
          пилы ноют, молотки стучат.
                Парень на столбе – все выше-выше,
                загорятся «лампы Ильича»!

Стоп! Улыбка снова соскочила:
          предо мной, как призрак, Сталинград.
                Камера любовно осветила
                полк бойцов сгрудившихся. Хоть смрад

в воздухе, а за спиной солдатской
          дом навис огромный, дом-дракон.
                Неужели вновь восстанет, братцы,
                город сей безглазый – без окон?

Я стояла, видя пред собою
          палачом распятую страну...
                Но живой народ! Со всей душою
                раны лечит, одолев войну.

Что терзало? Память о погибших,
          голод и сверх меры тяжкий труд.
                Что ласкало? Радость переживших,
                но спасенных от смертельных пут.

Право есть надеяться, любить –
словом, жить на  свете, просто жить...