Баушка

Ах, баба Вера, свет далекий  - баушка,
Ах, шепоток вечерней сказки – нА ушко,

Зачем  платочек нА ночь – непонятно мне,
А руки в жилках, глажу их – приятные.

«Борш»  в «чугунЕ», пампушки с маком, «шанюжки»,
Сметана и «кулага» - стол от бабушки.

Как вижу, подзываешь сладким голосом   
И - смальцем, – до сих пор густые волосы;

Ворчала мама: «гусева косметика»…
А прибауточки? –  закон  и этика:

«Покуль живые – чё ж и помирать-то?
Не за мошну, а брат держись за брата.

Работа ценится,  что шили мельче вы.
Не Имущий богатый, а подельчивый».

…А было всякое.  В дому – кати шарОм…
Цыгане в те поры пристали табором…

Дите цыганское – в котомку  спрятано.
Сама кормящая – давайте в хату к нам!

Своих здесь восьмеро, да уж помЕстятся,
Картошки варятся, подходит тестице.

Крикливым гамузом кто  где пристроились,
А утром – черт им брат! – в дорогу тронулись.

С коровой справилась, несет домой удой,
Там рев белугою… Что взять, коль двор пустой? -

Так Нинку, меньшую, сманив конфеткою, -
В кибитку, глупую, прикрыли ветками.

Гналась до рощицы, отбила силою,
Вот так аукнулось: «Все люди - милые».

На жизнь не злобилась. Жила, как жили все, -
Вставала с солнышком, ложилась по росе.

В войну бог миловал, сберег двоих сынов,
Да муж с грехом пришел, хоть понавез обнов.

На фронт отцом пошел, вернулся пАрубком,
Солдаткам всем нужён, не сдержишь зА руку.

Терпенье кончилось: «Иди ты под чартЫ».
А дети просят есть, им не завяжешь рты.

В колхоз «за палочки»,  потом дела в домУ,
Знать, как пришлось одной,  лишь богу одному.

Да подняла детей. Дивилось все село:
«Все вышли путние, вишь, Верке повезло».

И внуки радуют. Их двадцать три. При  ней
Одна – та, Нинкина, цыпленок - всех жальчей.

И непоседлива, а к бабке ластится,
Хоть не обидел бы её бог счастьицем…

…Ах свет далекий мой, ах ангел - баушка,
Поговори сейчас со мною - наУшко…