исповедь

вот он, истинный я
почти голый стою
иронично распятый на зарницах Отрадного

выженный до тла
сердцем подобен углю
вкованный в монолит небосвода агатного

спрятал душу в мерцающих искрах панелек
в январских капелях
в ларьках-крематориях

снова чистым бутоном воскресший
прямо в квартирных
оргиях

балкон позади, впереди комната
все помещение пропитано шёпотом
из проёмов растёт супрематическая мистерия
с головой накрывает полуночная
истерия

а рядом ****ское убийство
— пожалуйста похороните труп! ему больно очень больно дышать
в эту тёплую ночь средь буйства
и плясок
каждый волен солгать

согнутый надвое
начинаю блевать табаком
корчусь
наглухо прибитый потолком

и все один и тот же диафильм
по обе стороны сознания
по стенам тянутся обрывки каких-то фраз
подобия нелепого отрицания

больше не могу
нужна поэтическая интоксикация
когда каждое слово просто как «dada»
и наступает души амортизация
мне уже хватит, не наливай больше, Тата
и опять устремленный в безумный сюр
влетаю без лишних увертюр
встреченный грохотом
смехом и похотью
не распробовав
                как следует
                вермута
погружаюсь
                в порочное царство
                омута.

утро.
останки вчерашнего тлеют в сторисах
а память
                в муках
                невыразимой трагедии
сон превращает в чтение
                неудачного синопсиса
по Чехову, совершенно точно, комедии

и человеческое все ещё силится
а похмелье — сладкое разрешение
былой вакханалии мёртвые устрицы
Дионису в подношение.