На морозце дыханьем пускаю дымы
обживаю садовый околок
вдалеке толкотни,
вдалеке кутерьмы,
чьё по праву название “город”
По утрам он сиреной призывно грозит
мне спросонок подъемным набатом,
мол, вставай, дорогой,
и не вздумай косить,
что ты болен и стал слабоватым.
Но я крепкий орешек, меня не возьмешь:
оттрубил на Сельмаше полжизни
за товарищей тех
и рубины знамен,
за квартирный уют и пожитки.
А теперь я свободен от планов и квот,
с миром связь мне наладил компьютер.
И я думаю: вот
такой жизнью легко б
стал доволен, пожалуй, и Путин,
при условии, что, будь расклад там любой,
не взвалил бы на плечи Россию.
А, поди, Александр,
а потом и Второй
норовили залечь в Парадизе.
Но у них царедворцы теснились корпеть
за дела и казну государства,
а по правде сказать,
и не только теперь,
хрупок мир, суверенность и право.
Тяжело защищать интересы в стране,
где на всех одинок управленец,
когда нет костяка
из надежных парней,
за Россию болеющих с рвеньем.
О себе я хотел рассказать поутру,
только сердце болеет Россией.
Я бы с радостью шел
умирать за страну,
за российский народ, как мессия.
Словно молотом в темя, меня на заре,
будит ген сопричастности миру.
Моя радость: идти
умирать на кресте.
Да по весу душа совместима ль?
Свидетельство о публикации №118012909741