Приходила осень, потом зима...

Приходила осень, потом зима, за весною – лето. Так без конца…
У неё над ухом звенит комар, под её фатой не видать лица – скрыто всё от глаз и людской молвы.
Оплошал таинственный чародей: он полжизни плёл из степной травы, вылеплял из глины сырой людей – было древним странное ремесло, и не каждый волхв его мог познать – но однажды что-то не так пошло, пропустил он, видно, какой-то знак. Получилась Девочка_не_смотри, ведь посмотришь, точно сойдёшь с ума. Чародей и сам еле держит крик, он мечтает скомкать её, сломать, но заклятьям дерзким возврата нет. Вот и прячет девочки он лицо…
а вокруг малина и бересклет,
а она зовёт колдуна отцом.
Он хотел добром, как и первых семь, что уже повывелись из яиц: он им кротость дал, да красивы все, не прогнут походкою половиц. Но восьмая девочка, словно рок – ни добра ничуть в ней, ни красоты. Подойди поближе и кожу тронь – от зловещих взглядов девчонки стыть.
Оплошал старик. Он и сам не рад, только что же делать? Его дитя.
Отводил туда, где широкий тракт – подберут… Вернулась три дня спустя.
Он лечил людей, заодно и скот, вынимал из душ их землицу-грязь своей тихой речью, сухой рукой. Неужели всё это было зря, а она – расплата и судный день, ведь колдун-то стар и совсем уж плох, скоро плыть, остывшему, по воде?
Только ей забрать его ремесло. Всем другим не смочь, не узреть корней, не сплести надёжную бечеву. Говорит старик: «У нас мало дней!»
И она не прячет глаз синеву.