От Узбекистана до Америки и обратно

Встал спозаранку. Хотел выйти на каждодневную тренировку. Передумал: позавтракаю, оставлю банку для молока соседу и тронусь в область, райцентр Пскент. Чтоб не опоздать на худойи – поминки. По старшей хола невестушки Нихолы.

Хола и Нихола – случайные созвучия. ХолА – у узбеков тетя по матери. НихолА (истинное ударение на последнюю гласную, но в жизни давно оно переместилось на среднюю, на русский лад) – имя от слова «нихол», что по-узбекски означает «росток», «саженец», а в переносном смысле – «стройный стан». Тетю Ростка Стройного Стана, отошедшую в мир иной, зовут Нориниса. Она на пару лет меня младше.

Полностью готов выйти из дому. Но решил все-таки сам дождаться молодушки, которая дважды в неделю поднимается к моей двери на 2-этаже и из 10-литровой пластиковой емкости (из-под магазинной воды), нередко полной, но чаще початой, отливает мне 2 литра молока.

Из недавней переписки на узбекском языке с Нихолой по Телеграм (она с тремя сыновьями и мужем, моим старшим сыном Азизом, живет в другом райцентре столичной области – Ахангаране).

Н: Вот, оказывается, как. Вроде бы настала человеку пора радостей и наслаждений, но тут-то и уходит он в мир иной.
MAN: Да, так. Человеку честному, чистому помыслами, сердцем и душей, не дано на этом свете быть в удовольствиях. Ибо весь свой век он проводит в трудах и заботах, все свои силы и способности посвящает и отдает ближним. И его тело получает покой и блаженство только тогда, когда душа покидает его.
В этом мире благоденствует лишь тот, кого ничто иное не интересует, кроме собственных интересов, чья душа глуха к другим людям – и родным, и посторонним.
Приготовил себе обед – машкичирэ. Но, помимо обычных компонентов: мясо, масло, лук, маш и рис, – захотелось испробовать морковь, два вида репы (желтая и красная), чеснок. Овощи-нововведение нарезал, как на плов, – соломкой. Зубчики большой головки чеснока – дольками. Да и специй – щепотку тмина и ложечку кориандра – добавил. Очень вкусно получилось. Полный казан. На несколько дней обеспечен обедом.
Поел.
И захотелось зеленого чая. С медом. И в этом не отказал себе.
Вот так. Отошедшему в мир иной человеку уже не нужно ничего. А оставшиеся, прежде всего, как и всегда, озабочены удовлетворением запросов своего желудка. Есть, что поесть, покушал – и хорошо…
Где ты сейчас? В Ахангаране или Пскенте? Передай родным мои искренние сопереживания и глубокие соболезнования.
Н: Позавчера была в Пскенте. Вчера по своим делам съездила в Ташкент. Сейчас дома, в Ахангаране. Мой отец подарил нам спальный гарнитур. Жду мастера по сборке мебели. Завтра поеду в Пскент. Худойи в 11 часов.

С Нихолой встретились в «сердце» Пскента, где расположены обычные и обязательные для каждого райцентра учреждения (а здесь – и автостанция, и базар) и где по разные стороны от перекрестка со светофорами (кажется, единственными в городе) дежурят таксисты-частники, подвизавшиеся в тех или иных направлениях извоза.
Сели на «Матиз». Немного проехали по центральной улице в сторону Ташкента и свернули направо. Тоже асфальтированная дорога, но много Уже, без тротуаров, с двух краев ограниченная одноэтажными жилыми домами, следующими один за другим. Немного погодя, свернули налево. И нас довольно долго болтало по рытвинам и колдобинам закоулков, никогда не видавших асфальта, но уложенных шагалом, вдавленным в грунт курсирующим туда-сюда транспортом.
Шагал – это карьерный камень разных размеров, от мелких до величины с увесистый мужской кулак, вперемешку с илом и песком.
И то хорошо. Раньше, в моем детстве, лет 60-65 назад, дороги в махаллях (жилых массивах частных домов, в те времена строго, законодательно одноэтажных), были грунтовыми: тогда экскаваторы и самосвалы, если и существовали в природе, но где-то в других государствах. А у нас, в моем родном Карши, автомобилей в 50-е годы ХХ века вообще было раз-два и обчелся. И в ненастье какая-нибудь из «полуторок» застревала в глубокой колее, предательски укрытой глиняной жижей. И на всю махаллю, жилищную округу, над которой обычно стояла первобытная тишина, если не считать ребячьих голосов, блеянья овец, мычанья крупного рогата скота и рёва ослов, раздавался гул мотора, то надсадный, то едва слышный, то вновь надрывающийся. И мы, пацаны, бежали со всех сторон на эти звуки. Чтобы поглазеть, как шофёр дергает машину взад и вперед, пытаясь одолеть злосчастные метр-полтора. Как одно из задних колес автомобиля бешено крутится при неподвижности второго. Как летят из-под крутящегося колеса грязь и вода. Как водитель пытается расчистить штыковой лопатой жижу под колесами, докопаться до слоёв, которые обеспечили бы достаточную сцепку с протектором шин. Как прохожие упираются в борта руками и плечами и стараются помочь шофёру и «полуторке».
Незабываемые впечатления!
У нынешних – такого нет. У них – только компьютер и плэйстэйшн, где они в лице избранного ими героя жестоко дерутся с другими экранными участниками. Стреляют без разбору. Легко, издавая радостные крики, убивают врагов, подстерегающих на каждом шагу. И в фильмах, которые они обожают, тоже сплошь такого типа экшн. Да и в натуре, транслируемой телевидением по всему миру, – зрелища, вполне себе пещерные: от профессионального бокса до боёв без правил, где не только мужчины калечат друг друга, но и женщины рьяно рвут друг дружке фейсы.

Стоит ли удивляться, что в США – и не только там! – подростки, юноши и постарше воспринимают очереди из автоматического оружия как нечто развлекательное, а смертельная месть обидчикам и врагам как нечто справедливое, необходимое, обязательное, само собой разумеющееся! То бишь всё – как в компьютерных играх. Отсюда – и убийцы серийные в реальной жизни с ярлычком «Made in USA».

Такое уже и в России происходит.

И до нас, народа Узбекистана, докатится эта чума, если мы вовремя не спохватимся. Не одумаемся. Не оградим подрастающие поколения от заразы, идущей с Запада. Не на словах, а на деле. Тем более что уже есть «первые ласточки»: то в колледже одного избивают несколько сокурсников и тот после мучительных двух дней в больнице там и умирает; то поножовщина в школе…

Но если «мировое правительство» («МП») существует в действительности,  – так это его мизантропно-мальтузианские проекты. И противодействовать этим и множеству других подобным им замыслам даже в таких странах, как моя родная обитель («с великим будущим»), чрезвычайно трудно. Ибо и в них на корыстях и злонамеренностях «МП» уже выросло и действует не одно поколение.

And processes with success continue… (И процессы с успехом продолжаются...)

26-28.01.2018
Ташкент – Пскент – Ташкент.

P.S. Если тайного «МП» и нет как организационно созданной и постоянно действующей структуры со своими министрами, премьером, ротацией кадров и заполнением образовавшихся вакансий, то с его ролью реально, успешно и неотступно справляется МОЛОХ БЕЗУДЕРЖНОЙ ЖАЖДЫ НАЖИВЫ. Введем для его обозначения новое слово и запомним: мобжаждын.

29.01.2018
----------------------------
На коллаже: в верхней части – 25.06.2009, Нориниса проводит ритуал первого возведения в бешик (люльку-качалку) Анвара, родившегося 10 дней тому назад, сына Нихолы и Азиза, старшего из внучатых продолжателей моей фамилии; в нижней части – 24.01.2018, МММ (модернизированный мной машкичирэ, см. в тексте выше).

=============
ПРИМЕЧАНИЯ

Экшн – используемое с некоторых пор в русской письменной и устной речи термин, от английского «action» – действие.

Мизантроп — человеконенавистник.

Мальтузианство — система воззрений по имени своего создателя, английского экономиста Т.Р. Мальтуса (1776 – 1834). Её суть – ограничение роста и численности населения. Для чего все средства хороши: эпидемии, войны, голод, непосильный труд, регулирование рождаемости.

«Узбекистан – государство с великим будущим» – основной слоган правящей верхушки нашей страны в эпоху ПиППУ (первого и пожизненного президента Узбекистана), которым гордо,  настойчиво и по любому поводу размахивали в первое десятилетие Мустакиллика (независимости). А со стен зданий, рекламных полотен и щитов он не сходил годами. И поныне кое-где сохранился.

Молох – божество западно-семитских племен, для умилостивления которого сжигали малолетних детей. В нарицательном значении – страшная, ненасытная сила, беспрестанно требующая человеческих жертв.