Костёр сгорел, остались угли

Костёр сгорел, остались угли,
они не тлеют, не дымят.
Шуршанье снов, или веток стук ли,
иль звёзды в медный таз звенят.

Ссыпаются, перетекают,
искрится фосфор, дальше – мрак.
Трава и листья доживают,
их заметает в буерак.

Смирись. Обиды и потери,
как перечёркнутые дни.
Под Богом – птицы, люди, звери,
морей бесшумные огни.

А память жжёт, всё ждёт возврата,
ей наплевать на небеса,
ей нужно прошлое и плата,
слепцу – прозревшие глаза.

Нужны ей верность и надежда,
стрижи, дымящийся зенит.
Прикрыть глаза – и всё, как прежде,
и вновь полуденно звенит.

Поля, слепни, ветра, просторы,
телега медленно скрипит,
мы сонно тащимся на гору,
а после с горки ось гремит.

Синь. Облака летят по небу,
что облако – то сарафан.
Дед самокрутку курит, деду
план сдать, а деньги – на карман.

Деревня, гомон, говор уток,
всё это было не со мной.
На свете много разных шуток:
закрыть глаза и – вновь живой.

Костёр сгорел, остались угли,
подушка серая, зола.
Не увлекайся прошлым, друг мой,
коль жизнь в беспамятстве прошла.

И вот - реальность, арматура,
решёток прочный монолит,
жизнь, как дешёвая халтура,
и сердце больше не болит.

23 октября 2017 г.
С-Петербург