19. 98

В размякшей панельке лето,трущобы,влага
Разобран на части,
Детальки лего,ещё бы на год украсть те
Минуты,где ты контрастами полный
Режешь камень размокший,
Будто бы ластами волны.

Смотри,
Она смеётся,болеет и дышит,
Совсем как живая,
Хрустит поверхностью крыши,
От засветки сжимая
Оконные рамы,
Как зрачковый рефлекс,
Сближаясь краями штор.
Она знает,о ком мои раны
Ноют сквозь этот текст,
Намекая,что
Лучше нет места в ночи,
Чем куда
Попадают лучи
Давно уже мёртвых созвездий.

Здесь и сейчас.

Робким шагом по дереву,
Что трахеей идёт
неспеша,неуверенно
Через пространство в подъезде.

Влюбляйся,влюбляйся,влюбляйся!

Бронхами в лёгкое,
Ветвись и вплетайся!
До последнего вздоха,до последнего взмаха,
Если все сейчас сдохнут,то ты единственный знахарь!

Какие страсти хранит в себе
Панельная плоть?
И что будет,
Если её,
Анатомически распороть?

Смотри,
В неё врастают,как плесень,
Чьи-то плечи,колени,обрывки из песен.
Тёмно-алые пятна и стеклянная зелень,
Розы юности мятной,сотни солнечных зелий,
Постельные сцены,татуировки,улыбки.
И всё по наболевшему кругу:
Я то робкий,то пылкий
Ломаю обгоревшую руку
О пожарную лестницу.

Если вспомнить всё,
То это вряд ли поместится
В кухню,где с портвейном в полголса,
Пульсируют на шее
Тёмно-синие полосы.
А на верёвке написано
Чьё-то имя,
Концы верёвки разгрызаны.
Я вижу насквозь,и картинка двоится,
Кожа слазит,как обшарпанный фантик,
Я видел в намокших от страха глазницах
Свет далёких спиральных галактик...

Считая святым то,
Что многие привыкли омрачать,
Я выжег на твоей груди
Каинову печать.

И даже если нам осталось пару дней от силы,
И мы умрём,то мы умрём красиво!

И я обязательно воскресну,
Не с воскресенья,так со среды точно,
Я снова залезу на крест,но
Посмотри и сосредоточься,
Я пристёгнут к тебе,как к креслу.

Наш вектор изогнут к месту,
Где мы юные чуть дыша,
Пристёгнутые,как кресла,
Углями глотая жар,
Будем смотреть,как стынет
Горячий огромный шар.