Женское исповедальное

Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья -  как Архангелы,
У захлопнувшихся в жизнь дверей. 

Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету  тех  дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.

Не глядят и, понуривши  головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое  оловом,
Моё сердце кровавит о том?!

Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…

Обнажаются рваные  раны
Роковых предрешений  моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает грехи нам за них?!

Не прощает  -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я  едва ли…
С непрощённой виною своей…

Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.

Всё просеется  и перемелется…
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!

 
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья -  как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно  дверей.

Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету  тех  дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.

Не глядят и, понуривши  головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое  оловом,
Моё сердце кровавит о том?!

Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…

Обнажаются рваные  раны
Роковых предрешений  моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!

Не прощает  -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я  едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.

Всё просеется  и перемелетс…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!

 
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья -  как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно  дверей.

Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету  тех  дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.

Не глядят и, понуривши  головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое  оловом,
Моё сердце кровавит о том?!

Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…

Обнажаются рваные  раны
Роковых предрешений  моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!

Не прощает  -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я  едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.

Всё просеется  и перемелетс…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!

 
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья -  как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно  дверей.

Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету  тех  дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.

Не глядят и, понуривши  головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое  оловом,
Моё сердце кровавит о том?!

Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…

Обнажаются рваные  раны
Роковых предрешений  моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!

Не прощает  -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я  едва ли…
С непрощённой виною своей…
Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.

Всё просеется  и перемелетс…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!

 
Полыхают глаза, как у ангелов
Не рождённых моих дочерей.
Предстоят сыновья -  как Архангелы,
В жизнь захлопнутых плотно  дверей.

Распахнуться не могут приветливо
Двери канувших в Лету  тех  дней.
Дети наши стоят безответные
На прошенье простить матерей.

Не глядят и, понуривши  головы,
Они нас не винят ведь ни в чём…
Почему ж, как облитое  оловом,
Моё сердце кровавит о том?!

Я хочу так увидеть их лица!...
Раствориться в родимых сердцах!...
Робко свистнет поодаль синица…
Проплывёт как привет в небесах…

Обнажаются рваные  раны
Роковых предрешений  моих.
Мудро плачет Иисус наш очами.
Вдруг прощает он грех наш за них?!

Не прощает  -ведь я же знаю
И, купаясь в роскошестве дней,
В жизни счастлива я  едва ли…
С непрощённой виною своей…

Наказанье – здесь всё так прозрачно.
Я вдали от мне самых родных…
Как краду я слезливое счастье:
Сквозь провалы разлук видеть их.

Всё просеется  и перемелется…,
Станет пылью в жизни моей.
Что простить смогу – мне не верится –
Я себя за этих детей!