Сержант, Пилот 22 и ромашка

Сержант искал своих в непроглядной пыли бесконечных руин.
Память стиралась от раскатов остатков пульсации психических мин
Он был один и забывал каждый миг, что случилось до этого с ним.
Скафандр следил за состоянием жизни внутри, но не говорил.

Всё лишилось названий и внимание стало иным.
Он не знает себя, не знает контекст. Он не знает совсем. Даже, слов.
Проясняется даль, оседают остатки пород. Вокруг горизонт.
То, что прошло — даже не сон. Он существует, не мёртв.
Но тишина так велика, — нет ни предметов, ни их имён.
Чистый и мощный, лишённый ассоциаций и образов взор.
Пронзает всё разом, не имея преград — бескрайний обзор.

Он ощущает пространство едино — нераздельным с собой,
Что колышится звуком дрожи связей частиц и фотонов.
Нет понятия о невозможном. Нет того и другого, тебя и меня.
Он является волей, пребывая сразу везде и всегда.

Происшедшие взрывы, война и сожжённые города —
Он способен легко обратить любые процессы назад,
Но каждый участник формировал своей реальности пласт.
И всё в порядке с высоты ощущений творца.

Там. В пыли под остатками красного искарёженного корабля,
Где металл смешался с песком и местами торчат провода,
В капсуле из наностекла видна хрупкая красота цветка,
Пилот номер двадцать два держал его у себя.

Ты знаешь. Когда тебя окружает кошмар, цветок напоминает,
О существовании другого порядка.
Пилот предполагал, что реальность происходящего — туман,
Что он больше ромашка, чем может себе представить.