В Магадане. Дома
Это жизнь. Это ее мелочи. Но смотришь в соседей по подъезду, в сорабтников, в случайных попутчиков в маршрутке, в самолете Москва-Магадан, в лица, выгравированные на мраморе на старом Марчеканском кладбище, в лица тех, кто жил и лег в эту вечную мерзлоту, ожидая второго пришествия, и понимаешь, Господи, не хочу Тебя смешить, рассказывая о своих планах. Что будет, пусть будет. И как скажешь, куда и как направишь, туда и потопаю. Как полопаюсь, так и пошлепаюсь по осенней жиже или подтаявшей ледяной луже. Босиком. В крещенскую прорубь нагишом, в одних подштанниках.
Это потому так, что вокруг только свой народ. Не помню, как выглядят евроамериканцы и японогородовые, индокитайцы и прочие австралийские антиподы. Наверное, тоже люди, как и везде. Сегодня мне рассказали вот какую штуку. Кто-то из наших гастарбайтеров как-то ляпнул своему работодателю: "Сейчас мы работаем на вас, а потом вы будете пахать на нас". Интересно, не правда ли? Это к вопросу о демографической безопасности нашей России. Задумайтесь-ка, молодые. Нам-то что? Умрем задолго до вас. А строить дома и беречь будущую девочку-Россию, такую русоволосую с голубыми-голубыми глазенками, с косичками вразлет вам останется. Сколько там пособие? Одного или двух, а может трех, четырех, пятерых ребятишек, а?
Меня не очень волнуют внутренние миры иностранных подданных. Люди, как люди. Везде одинаковые. И страдают, и радуются, и кровь у каждого красная под кожей разного цвета. И нервные окончания тоже одинаково работают при боли. Вас било током в 380 вольт в дождь и на мокрой земле? Не довелось такого удовольствия попробовать? Конечно, несть эллина, ни иудея для нас. И много званых, да ведь мало избранных. А избранничество это и крест и со-весть, и мУка и мукА. Перемелется, колобок испечется. А я от дедушки ушел, я от бабушки ушел. И от тебя, смерть-лиса, не уйду. Только живой водой запей меня и я воскресну. Как Тот, кто за всех за нас...
Другие народы? Мир им. Но все же родные мои здесь, рядом. Хотя есть и далеко, ой, как и далеко. И печаль-тоска моя по ним.
Здесь же, все-таки мое племя. Здесь мое Слово. Здесь моя жизнь. И здесь моя смерть где-то затаилась. На миру и на родной стороне - красна. Весна. Скоро весна. И снова солнышко согреет. И ветерок ласковый с моря подует. Не ледяной-суровый. Нежный. Трогательный. Как взгляд, задумчивый взгляд старого рыбака на остановке. Закутан в парку-аляску с капюшоном и ватные штаны. А за спиной бур для проруби. Ловись, рыбка, большая и масенькая. Невысокий мужичок такой. Пенсионер. Или вон старушка со слезящимися от морозного ветра глазами. Душа моя покойна и умиротворена рядом со своими. Здесь, в России, на Колыме, в Магадане. С ними я жил, живу и умру. Без пафоса, без популистских обещаний, просто за них. За Родину. Как когда-то вставали в штыковую мои деды 77 лет назад. За Сталина и за Отчизну. Сейчас кого-то покоробит. Кого-то вывернет наизнанку, как пса, возвращающегося на свою блевоту. А мне плевать. Потому что здесь моя родная земля. И как всем и каждому лечь мне в нее и удобрить ее собою. Вот, бери меня, Россия, со всем моим добром и любовью, весь я твой. Спаси, Боже, помилуй!
Свидетельство о публикации №118012500934