Стихи Ивана Стремякова, СПб, 1941 6. 10. 2017

СТИХИ ИВАНА СТРЕМЯКОВА, СПб, 1941 – 6.10.2017
УЗНИКИ ЭПОХИ
Куда ни ткни в наш жуткий век,
Везде глухие загородки:
Лев в зоопарке тоже зэк,
Он нами брошен за решётку.

Что, царь зверей, он натворил,
Себя обрекши на мученье?
За что, за что он получил
Пожизненное заключенье?

Взирает он на белый свет,
И слёзы по щекам струятся:
Здесь никаких амнистий нет
И не предвидится кассаций.

Как нам на выручку прийти
Тому, кому живётся плохо,
Когда мы сами взаперти,
Мы сами – узники эпохи.

И не разрушить нам вовек
Своих темниц сырые своды?
Пока не волен человек –
И зверю не видать свободы.

РУССКИЙ ТУРИСТ
Он облетел все страны мира,
Всё лицезрел: Дунай и Нил,
Был в Сингапуре и Каире,
Он Джомолунгму покорил,
Все на земле пески и скалы
На видеокассеты снял.
И только не был на Байкале
И Новгорода не видал.

СТАРШИНА
Был старшина наш прост немножко,
Из деревенских мужиков,
Его «люменевая ложка»
Была добычей остряков.

Хихикал наш народ учёный,
Брезгливо губы поджимал,
Когда он речью немудрёно
Нас, новобранцев, занимал.

Но знали все мы, желтороты,
Случись жёсткая война,
Он раньше всех на пулемёты
Шагнёт, товарищ старшина,

И хряпнув спирта на дорожку,
Взревев: «За Родину! Вперёд!» -
Своей люминивою ложкой
Всех супостатов перебьёт.

СВЕТЛОЕ ИМЯ
Кто-то вымарал светлое имя опять
Из учебников, чуя барыш.
Из учебников можно поэта убрать,
А из русской поэзии – шиш!

ИКОНА КАЗАНСКОЙ БОГОМАТЕРИ
Зря палили фрицы упоённые
Изо всех стволов своих подряд:
Самолёт с Казанскою иконою
Облетел блокадный Ленинград.

Удивились опытные воины:
Отлетев на бреющем в ночи,
Ни одной царапины, пробоины
Кукурузник наш не получил.

В эту ночь тревожную и жуткую
С бликами на золоте погон
Видели задумчивого Жукова
Со свечою в храме у икон.

А когда, блокадники-заложники,
Мы пошли в атаку напролом,
Даже убеждённые безбожники
Осенили грудь свою крестом.

Мы врага отбросили, попятили,
Совершили чудо из чудес.
Светлый лик Казанской Богоматери
Нам сиял с очищенных небес.

АМЕРИКА
Ах, золотые кинофильмы –
Елейно-розовый туман!
Друзья! Не будем так наивны,
Не поддавайтесь на обман!

Не отражают голливуды
Заокеанской жизни суть:
Американцы тоже люди
И тоже любят прихвастнуть.

Нам до корней бы докопаться,
Узнать бы истину одну:
Садились ли американцы
В шестидесятых на Луну?

Уж больно прилунились ловко,
Опередив на годы нас.
Иль то была инсценировка
И кинотрюка высший класс?

Они из стали и бетона
Дома взметнули до небес,
А может быть, из поролона
Их изваял заморский бес?

И там, за Тихим океаном,
Где разместился Новый свет,
Всё дышит ложью и обманом
И никакого чуда нет?

ОСТРОВ ЗАЛИТ
Даль озёрная в тумане,
Одинокий в дымке чёлн –
Трудно вам, островитяне,
Проживать средь серых волн.

Небо грустно и уныло,
Осень длится до конца,
Только батюшки могила
Греет души и сердца.

Круглый год, зимой и летом,
Утешения ища,
Приезжают за советом
К николаевским мощам.

Всех утешит старец мудрый,
Даст решительный совет,
Кто прошёл дорогой трудной
В этом мире – смерти нет.

Вся Россия валом валит
К мудрецу который год,
А при чём тут этот Залит
И за что ему почёт?

БАБОЧКА
Чудны, Господи, твои дела,
Твои небесные деянья:
Всю зиму бабочка спала
Под снегом, затаив дыханье.

Она была уже не та:
Неотразимая красотка
Внутри пожухлого листа
Дремала куколкою кротко.

Трещал мороз, мела метель,
Ярилась бешеная сила…
Звонкоголосая капель
Засоню нашу разбудила.

Оттаяв среди тёплых рос,
Омыта алою зарёю,
Она воскресла, как Христос,
И воспарила над землёю.

Смотрите, как она мила
И как легко её дыханье!
Чудны, Господь, твои дела,
Твои небесные деянья!

ДИКИЙ КОТ
Ему полезен климат Крыма,
А север режет без ножа,
Коту тепло необходимо,
Он должен на печи лежать.

Чтобы усы свои и лапы
Он о кирпич горячий тёр,
А этого спустили на пол
И вовсе выгнали во двор.

Теперь он должен кров и пищу
Сам добывать в стране чудес.
Дугою выгнулся котище
И жить ушёл в дремучий лес.

Он поменял прыжки и позы,
Посмотришь на мурлыку – зверь!
В дупле ощипанной берёзы
Живёт отшельником теперь.

Здесь и весною холод лютый,
Зимою вовсе маята.
Эй, кто-нибудь! Живые люди,
Возьмите в дом себе кота!

ЦВЕТЫ ЗАПОЗДАЛЫЕ
В трубы позолоченные дуя,
Попивая терпкое винцо,
Хоронили бабушку седую
И совали розы ей в лицо.

Говорили искренне, без фальши:
«За труды спасибо, за ребят!»
А чего бы чуточку пораньше,
Этак бы годком на пятьдесят?

Но была распахнута могила,
И у той могилы без труда
Всё, что причиталось, получила
Бабушка за прошлые года.

ЗМЕЯ
Ища опята и волнушки,
Канавы обходя и пни,
Я повстречал вдруг на опушке
Змею, дремавшую в тени.

Был безшабашен и безпечен,
А тут скукожился, погас.
Что говорить, такие встречи
Не очаровывают нас.

Хотя ответим мы едва ли,
За что хозяева земли
Её гадюкою назвали
И до предела извели?

Конечно, яд её опасен,
А кожа скользко холодна,
Но как узор её прекрасен
И гордо выгнута спина!

А разве те, что теплокожи,
Непогрешимей, чем она?
Я отошёл, не потревожив
Её торжественного сна.

Она, свернув спирально тело,
Спала, не ведая о зле,
И жить отчаянно хотела,
Как всё живое на земле.

СЛЕПАЯ ЛОШАДЬ
Слепая лошадь бродит за селом,
Глаза её белесые слезятся,
Свисает хвост тяжёлым помелом,
И овода на морду ей садятся.

Слепая лошадь – экая печаль,
Какая незадача, ёлки-палки:
Порою стариков своих не жаль,
Когда они безпомощны и жалки.

И каждый норовит кобылу прочь
Прогнать с пути, ударив словом жёстким:
«тебе уже, хвороба, не помочь,
Не стой и не маячь на перекрёстке!»

Но вот какой-то юный человек,
Перечеркнув вечернюю прогулку,
Подходит к ней и мух сгоняет с век,
И надвое разламывает булку.

И лошадью становится скелет,
И зоркие глаза уж не слезятся,
И можно жить на свете сотни лет
И старости убогой не бояться.

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
Засинели вёдра
В зеркале реки.
Белокурый отрок
Ходит у Оки.

Он на нитку нижет
Ягоды в тоске.
Ждут его в Париже,
Лондоне, Москве.

Женщины и пери,
Сладкое вино.
Даже в «Англетере»
Ждут его давно –

И шипы, и розы,
И двадцатый век,
Белые берёзы,
Чёрный человек…